Почему китайские музыкальные инструменты уступают белорусским? Поговорили со столяром-краснодеревщиком

В прошлом, уже довольно далеком, рядом с этим приземистым и совершенно неприметным со стороны зданием, что на пересечении ул. Калиновского и Славинского, бывать мне приходилось многократно. Внешне оно напоминало склад. И лишь отсутствие какого бы то ни было мусора да аккуратно подстриженные кустики и такая же аккуратно подстриженная трава, хоть ее и трудно было назвать газоном, подсказывали, что «склад» — не заброшенный…

А по прошествии почти двух десятилетий, когда после переезда улица Калиновского и ее достопримечательности практически полностью выветрились из головы, жизнь совершила своей очередной зигзаг, отправив меня со сломанной домрой прямиком в это самое «приземистое и неприметное» здание по ул. Калиновского (12а), где, как оказалось, располагалась мастерская по ремонту музыкальных инструментов. Здесь-то я и познакомился с краснодеревщиком и «по совместительству» народным мастером Денисом Цановским, который заменил колковую планку на домре, а попутно добавил на ее деку нижний порожек.

— Хуже не будет, — сказал Денис, возвращая мне белорусский народный инструмент, — напротив, теперь струны гарантированно не расщепят корпус.

А после минутной паузы, еще раз оценив плоды своего труда, добавил:

— Домра — явно фабричная, тем более странно, что порожек изначально не был установлен. Да и кнопки (к которым струны крепятся) на инструменте не родные, какие принято использовать на домре, а от гитары…

Не помните сцену Холмса и Ватсона, в которой знаменитый сыщик по часам доктора рассказал всю его жизнь? Вот приблизительно такой же дедуктивный метод применил и мастер, рассказав о моей домре больше, чем знал о ней я сам. Настоящий Шерлок Холмс в области инструментов! Грех было просто так уйти и не поговорить с Денисом — об инструментах с их изнанки…

Но для начала пару слов, собственно, о самом Денисе Цановском.

В 1999 году он окончил ПТУ №148 по специальности столяр-краснодеревщик и тогда же был направлен в «Музрем» на практику. После того, как отработал практику, в поисках себя попробовал другие столярные направления (мебель, окна, двери и пр.), но быстро понял, что «это не его» и вернулся к истокам, к музыкальным инструментам.

Краснодеревщик — ценно, но опасно

Многие думают, что профессия краснодеревщика связана лишь с мебелью из «красных» пород дерева (сандал, маханоги, палисандр и пр.). На практике столяр может использовать красные породы древесины в производстве любых изделий из дерева — даже поддоны… И в том числе и музыкальные инструменты за счет своих акустических свойств и визуальной привлекательности. При этом ценность краснодеревщиков, работающих с красными породами древесины, пришла к нам с древности, когда продолжительность жизни этих, очень «узких» специалистов, была не слишком долгой. Дело в том, что мельчайшая пыль от «красных» пород дерева являлась по сути ядом. Самое «легкое», что ждало мастера по истечении какого-то времени работы, к примеру, с розовым деревом, — аллергический дерматит и разнообразные респираторные проблемы. А падук вообще с пылью выделяет канцерогены, которые накапливаются из года в год в легких. До старости редко кто доживал. Именно из-за большой «смертности» среди краснодеревщиков мало кто хотел работать в этой профессии.

Сегодня работа с красным деревом стала для них безопасной.

Эволюция инструментов с точки зрения их поломок

Термин «мастеровой инструмент» знаком, думаю, многим. Денис как раз один из тех редких мастеров, которые делают собственный инструмент — мастеровой. Со своей фирменной «подписью» в виде контура сидящего кота, который, правда, можно увидеть, лишь «разобрав» инструмент. Вообще же с музыкальными инструментами он работает уже более четверти века. И как никто другой знает, в какую сторону они эволюционировали — в лучшую или худшую.

— Когда я пришел в «Музрем», это была единственная музыкальная мастерская в стране. Организация занималась ремонтом любых музыкальных инструментов — духовых, клавишных, струнных. Более того, «Музрем» и сам производил инструменты, к примеру, барабаны, бубны и пр. А еще здесь производились чехлы для инструментов, пульты для нот, пюпитры. Отпуск летом взять было невозможно, с окончанием учебного года сюда свозились инструменты из всех музыкальных учебных заведений не только Беларуси, но и частично из сопредельных стран — Украины, России, Литвы, Латвии… К 1 сентября все должно быть исправно, новый «музыкальный» учебный год необходимо встречать во «всеоружии».

Казалось, что сложившаяся за десятилетия практика будет незыблемой вечно. Даже развал Союза в первое время на «Музреме» практически никак не отразился. Изменения начали происходить гораздо позже, ближе к нулевым, причем достаточно резко.

С одной стороны, появилось довольно много частников (среди мастеров по ремонту), часть из которых были выходцами как раз «Музрема». А во-вторых, в Беларусь хлынул поток недорогих инструментов из Китая, который где-то к 2005 году практически похоронил собственное белорусское производство музыкальных инструментов.

Жаловаться тут не на что; конкурировать с КНР — нереально.

— Если у нас колки, — говорит Денис, — скрипичные, виолончельные и т.д. производились вручную, на что у человека уходило 15-20 минут работы на станке, то Китай те же колки за то же время штамповал — тысячами. Ручной труд никогда не победит механизированный.

При этом собственным качественным инструментом в своей массе Китай похвастаться не мог (мы говорим о струнных инструментах — цимбалы, балалайки, домры, скрипки и пр.). Сравнение не только с мастеровым, но и с обычным массовым советским инструментом могли выдержать в лучшем случае два из десяти инструментов. Это очень хорошо было заметно по тому, что предприятие было завалено заказами на ремонт практически новых китайских инструментов. К примеру, на одну старую советскую домру приходилось до полутора десятков китайских.

Раньше было лучше

Раньше, во времена СССР, в производстве музыкальных инструментов существовали ГОСТы. К примеру, если дерево для инструмента должно было сохнуть 10 лет в естественных условиях — оно и сохло 10 лет. И этот, едва ли не самый важный, фактор жестко контролировали. Да, инструменты были достаточно грубые (ими даже драться можно было), но, тем не менее, — качественные.

— Мне до сих пор попадаются в руки московские виолончели и скрипки («Московский комбинат музыкальных инструментов и мебели»), массово выпускавшиеся в 60-70-ые годы прошлого уже века. Когда такой инструмент после «вскрытия» доводишь до ума, он звучит — шикарно! Амати, Страдивари, Гварнери и пр. конечно же — хорошо, но там уже больше легенды. Современные инструменты звучат, как минимум, не хуже. А старые советские, после доработки, после дошлифовок и выравниваний дек по толщине, — и подавно. Не будем забывать, что инструмент, сделанный вручную, и инструмент фабричный — это не одно и тоже.

А Китай, явно, штампует их из сырого дерева. Об этом можно судить по тому, что в мастерскую приносят совершенно новый инструмент, у которого выкрутило гриф, высыпаются лады, отрываются подставки. Причем речь в данном случае идет не о каком-то конкретном инструменте (к примеру, о гитарах); это может быть все, что угодно.

— Хуже всего то, что после починки такого инструмента давать какую-то гарантию на будущее — нереально; может так статься, что спустя какое-то время дерево вновь выкрутит, уже в другую сторону… Другими словами: сделать из старого советского инструмента (в том числе и белорусского) «конфетку» — можно, а из современного китайского — нет.

Стандарт требований к древесине хоть и основной при производстве инструментов, но далеко не единственный. В массовом музыкальном китайском ширпотребе хватает и прочих мелочей, далеких от стандарта. Попадется в руки парня или девчонки, делающих первые шаги в мир музыки, та же домра с высотой струн под полсантиметра — и интерес к музыке у них пропадет очень быстро. Потому что играть будет больно: никакой радости, никакого кайфа.

— Бывали случаи, когда у человека, испытывающего из-за дискомфорта при игре отвращение к инструменту, после «исправления инструментальных недочетов», вновь появлялся интерес к нему.

Эволюция увлечений

Можно ли, глядя из мастерской музыкальных инструментов, судить об инструментальных предпочтениях белорусов? Денис считает, что можно.

— В первые постсоветские годы и практически до самых нулевых превалировали гитары.

В первые годы нового века проявился ажиотажный интерес на классику в виде скрипок, альтов, виолончелей. Затем их неожиданно сменили достаточно экзотические у нас укулеле, банджо и им подобные…

А в последние годы наблюдается ярко выраженный тренд (причем и у детей, и у взрослых) к этноинструментам — гусли, балалайки, домры, примовские гитары, разные виды цимбал. Даже тальхарпа (смычковый инструмент, распространенный в скандинавских странах) попадалась несколько раз, когда его приносили в ремонт или на реставрацию.

Домры и балалайки — сегодня именно этих инструментов больше всего несет публика в музыкальную «больничку». На фоне белорусского и русского народных инструментов, кажется, и гитары уже не так интересны народу.

***

Говорят, что ремонт музыкальных инструментов — это не просто работа, а возможность сохранить воспоминания и эмоции. Слушая Дениса, я понимаю, что это — так.