Лег на амбразуру немецкого пулемета и остался в живых. О судьбе Алексея Очкина

В годы Великой Отечественной войны, до и после Александра Матросова, более 400 воинов Красной Армии и советских партизан совершили подвиги самопожертвования во имя спасения жизней своих боевых товарищей и достижения победы над врагом на конкретном участке фронта, своим телом закрыв амбразуры фашистских пулеметов. Семеро из них остались в живых.

Сегодняшнее повествование будет об одном из них –- Алексее Яковлевиче Очкине. И очень, очень важно отметить, что Алексей Очкин, по всем имеющимся сведениям, единственный фронтовик, который четырежды возвращался с «того света» после смертельных ранений, казалось бы, несовместимых с человеческой жизнью. Не зря его называли самым живучим воином Великой Отечественной войны.

Очень наглядно это видно при прочтении наградного листа на Алексея Очкина, которым он представлялся к медали «За отвагу» 28 мая 1943 года. Предлагаю обратить особое внимание на графу «ранения и контузии»: 
— 15 июля 1941 года — ранение в обе ноги; 
— 15 декабря 1941 — в челюсть; 
— 10 августа 1942 — в грудь; 

— 14 октябрь 1942 — в голову; 
— 26 марта 1943 — опять в ногу.
 А впереди было еще 2 года боев….
И еще: Алексей Очкин после войны окончил ВГИК (Всесоюзный государственный институт кинематографии) и стал режиссером-постановщиком, писателем, сценаристом и драматургом. Вместе с Григорием Чухраем, в качестве второго режиссера, он снимал легендарный фильм «Сорок первый». Проявил себя Алексей Яковлевич и как писатель. Его перу принадлежат книги «Непобежденные» (1968), «Иван — я, Федоровы — мы» (1973), которая в первой редакции называлась «Вошедшие в бессмертие», пьеса «Старая яблоня», повесть «Суровые люди» и другие произведения.

Но, по трудно объяснимым причинам, Алексей Яковлевич Очкин не был удостоен ни звания Героя Советского Союза, ни звания Героя России…

Говорят люди, лично знавшие Алексея Очкина

*** «Горяч ты, лейтенант, ну прямо огонь!» — так отзывался об Алексее Очкине Командующий 62-й армией Василий Иванович Чуйков. Тогда-то и закрепилось за Очкиным прозвище — «лейтенант Огонь».

 *** Из рассказа журналиста Леонида Чиркова: «Мы беседовали с Алексеем Яковлевичем в его московской квартире на Новолесной улице и листали семейный альбом. Вот совсем еще молодой лейтенант Очкин после штурма Мамаева кургана в 1942 году, вот он вместе с Маршалом Советского Союза Чуйковым и генерал-полковником Родимцевым в Волгограде, а на этой маленькой фотографии пробитый осколком его комсомольский билет с надписью: «Отдам жизнь за Родину, но ни на шаг не отступлю».

*** В 1950 году на «Голубом огоньке», посвященном Дню Победы, писатель Иван Падерин показал гостям праздника копию комсомольского билета Алексея Очкина. Надпись на нем сделана в 42-м, в дни, когда шли кровопролитные бои в Сталинграде. Оригинал билета хранится в Волгоградском историческом музее, а еще одну копию можно увидеть в историко-краеведческом музее на малой родине героя, в городе Дорогобуже Смоленской области.

 Становление как патриота страны и боевое крещение

Родом Алексей Очкин со Смоленщины, известно, что среди его предков по материнской линии был основоположник русской военно-полевой хирургии Николай Иванович Пирогов. С детства Алеша воспитывался тетей Анастасией Ивановной Очкиной, которая была сельским врачом и приучала мальчика закаляться, купаться зимой в проруби, а еще и прививала любовь к родной земле.
Когда началась война, Алексею Очкину было лишь 16 лет. Но, прибавив себе в военкомате два года, в 1941 году он добровольцем ушел в Красную Армию. Воевал под Ленинградом, на Лужском оборонительном рубеже, где и был он в первый раз ранен. По выздоровлении окончил краткосрочные командирские курсы артиллеристов в Омске, и был назначен командиром огневого взвода, а затем исполняющим обязанности командира 2-й батареи 156-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона 112-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник Сологуб. И это, фактически, в 17 лет… Как взрослели в годы тяжелейших испытаний советские юноши!

Всем смертям назло: от Сталинграда до Берлина

В сентябре 1942 года в Сталинграде немцы, атакующие наши позиции севернее заводов «Красный Октябрь» и «Баррикады», были остановлены артиллеристами 112-й стрелковой дивизии, командовал ими лейтенант Алексей Очкин. Три недели наши бойцы сдерживали натиск сильного врага на том участке: до последнего орудия, до последнего наводчика, а оставшись без снарядов, артиллеристы взялись за гранаты, отбиваясь из последних сил в чадящих жаром от артобстрелов развалинах, среди искореженного железобетона и горячего пепла горевших конструкций.
В те кровопролитные дни Алексей Очкин и написал на своем комсомольском билете: «Отдам жизнь за Родину, но ни на шаг не отступлю».

Спустя годы Маршал Советского Союза Василий Чуйков вспоминал об этом так: «57 человек из 112-й стрелковой дивизии Сологуба под руководством лейтенанта комсомольца Алексея Очкина девять дней обороняли сборочный цех, затем кручу в районе Нижнего поселка тракторного завода. Вражеские танки, пехота, специальные штурмовые батальоны атаковали их по 5-6 раз в день, но безрезультатно. Даже тогда, когда в группе лейтенанта Очкина осталось шесть человек, и сам он был тяжело ранен, гитлеровские генералы считали, что кручу обороняет чуть ли не целая дивизия».

В тех боях осколок вражеского снаряда попал лейтенанту в грудь, его спасло зеркальце из нержавеющей стали. А вот пуля немецкого снайпера вошла «лейтенанту Огонь» чуть ниже глаза и вышла в затылок… 

Потерявшего сознание, ослепшего после попадания пули в голову, Алексея Очкина боевые товарищи привязали к деревянному кресту и доверили Волге, горевшей от нефти… Тогда произошло чудо, по-другому не назовешь то, что Очкин не утонул и не сгорел в огненных волнах Волги. Его заметила и вытащила на берег медсестра Катя Чернышева. А в госпитале произошло еще одно чудо: лейтенант Алексей Очкин не только выжил, но уже к февралю 1943 года к нему вернулось и зрение.

 Дальше были бои в Курской области, там в бою за деревню Романово Хомутовского района, примерно в 20 км южнее города Севска, жизнь Алексея Очкина разделилась на «до» и «после». 26 марта 1943 года он не смог сидеть в окопе, видя, как из замаскированного уцелевшего дзота фашистский крупнокалиберный пулемет бьет по его солдатам практически в упор. Бойцы бросились врассыпную и залегли, а Очкин перебежками побежал в сторону изрыгающего смертельный огонь дзота. У берега покрытой наледью реки разрывная пуля попала ему в ногу. Кости были раздроблены, но, наскоро перевязав рану и скрепив кости шиной из прутьев, лейтенант пополз к амбразуре и, изловчившись, бросил гранату. Прогремел взрыв, но через минуту пулемет снова застрочил. Тогда, спасая подчиненных, Алексей Очкин закрыл амбразуру своим телом.
Бой же за деревню Романово длился более суток. И лишь когда поднялась метель, солдаты смогли добраться до своего командира. Очкин не подавал признаков жизни. Его занесли в хату, чтобы попрощаться и похоронить, но вдруг Очкин открыл глаза, в бреду окинул взором стоящих и, решив, что перед ним фашисты, вырвал из находившейся в его руке гранаты чеку. Один из солдат едва успел ее перехватить и выбросить в разбитое окно.

 Потом у старшего лейтенанта Алексея Очкина снова был санитарный поезд, опять многочисленные госпитали, а после выздоровления снова фронт.

Еще один боевой рубеж Алексея Очкина, на котором смерть снова была совсем рядом — река Днепр, при форсировании которой он получил тяжелейшую контузию, и очнулся только … среди мертвых тел своих боевых товарищей. Раздвигая холодные тела погибших, Очкин очень сильно напугал санитарку. Увидев шевеление в груде убитых, а затем и живого «мертвеца», она упала в обморок. К счастью, у второй санитарки нервы оказались покрепче, и она сбегала за врачами. Оживший же старший лейтенант Очкин еще долго выздоравливал, приходя в себя в 17-ти (!) госпиталях от последствий сильнейшей контузии и пережитого нервного потрясения. И снова — на передовую!

Гвардии капитан Алексей Очкин в боевом составе своей истребительно-противотанковой бригады форсировал Вислу, Одер и Нейсе, дошел до Берлина и Праги, где в очередной раз, в четвертый уже по счету (!), был тяжело ранен. И опять выжил!
 «Да, в тебе, Алеша, пожалуй, не меньше килограмма вражеских пуль и осколков!» — эту фразу несколько раз при личной встрече повторял Чуйков отважному офицеру, имевшему у подчиненных, как мы уже знаем, уважительное прозвище — «лейтенант Огонь».

О подвиге отца рассказывает его сын Андрей  

«Отец не просто повторил подвиг Александра Матросова, подавив своим телом огневую точку врага, но при этом еще и остался жив. Отец рассказывал, что не могли взять высоту у деревни Романово, которую прикрывал немецкий ДЗОТ. Первый, Панарин, не добежал и половины пути, как его сразу же выкосило. Потом уже отец, обвязавшись гранатами, двинулся на ДЗОТ, но был также на полпути ранен в ноги. Каким-то способом ему удалось зафиксировать их с помощью веток.

Пройдя по льду ручья под названием Романовский и поднырнув в полынью, он выскочил на край обрыва, где стоял ДЗОТ, и бросил гранату. ДЗОТ замолчал. Однако, когда наши пошли в атаку, пулемет вновь заработал. Отцу ничего не оставалось, как броситься на работающий ствол, загнав его в правый угол амбразуры. Раскаленный, дрожащий от очереди, выпущенной уже в упор, прямо в грудь ствол, который обхватил руками отец, обжигал ему руки. Противостояние достигло предела, один немец был убит взрывом отцовской гранаты, а стоявшему за станиной фашисту оторвало взрывом челюсть. Истекая кровью, тот смотрел на отца, а отец — на немца. И только когда отец увидел, что обескровленный пулеметчик упал, он тоже упал, отпустив ствол…

Отец пролежал на амбразуре еще около суток. Когда его пытались забрать наши — немцы открывали ожесточенный огонь. Когда же фашисты пытались отбить позицию — стреляли наши. Только под утро его вытащил Петр Ворохобин. Отца принесли в избу, стали ощупывать — живой — неживой. И в этот момент он, придя в себя, решил, что кругом немцы, и выдернул чеку из остававшейся на поясе гранаты! По счастью, один из бойцов, Борис Филимонов, вырвал гранату и выбросил ее. 

На тот момент отцу было 18 лет».

Уже после смерти Алексея Яковлевича, Андрею пришло известие от сына Петра Ворохобина, который в 1943 году снял Алексея Очкина с немецкого ДЗОТа и вынес на плащ-палатке. Вот что он писал:
 «В 60-х годах Алексей Яковлевич Очкин приезжал в пос. Хомутовка Курской области к моему отцу Ворохобину Петру Ивановичу, с которым он встречался во время войны… Я до сих пор помню шрамы от ран, которые увидел, когда Алексей Яковлевич умывался у колодца. Казалось, что этот человек прошел через камнепад…».

Развал Советского Союза стал послевоенной драмой Алексея Очкина

 Горькие переживания героя-фронтовика Алексея Очкина о судьбе великой страны — Советского Союза:

«Самое страшное — это даже не материальное разорение, а когда убивают душу человека. В дни войны люди были гораздо сильнее. Было единство фронта и тыла. Выступал я с писателями-ветеранами в госпитале перед ребятами, воевавшими в Чечне. Говорю, что нам морально было легче… Мы знали, что война священная. Что Сталинград — последний рубеж. Что может объединить сейчас нас, русских? Наверное, к великому сожалению, только еще большее горе… Мы, сталинградцы, не можем быть равнодушными, мы всегда на изломе…»

И о памяти

Алексей Яковлевич Очкин ушел из жизни 16 февраля 2003 года, похоронен в Москве на Миусском кладбище. На скромном памятнике надпись: «Очкин Алексей Яковлевич. 01.07.1922 — 2003.16.02 Писатель, кинорежиссер, герой Сталинградской битвы, повторивший подвиг А. Матросова».
 • 3 сентября 2020 года в рамках реализации проекта «Почетный караул» в Московской школе № 1065, состоялось торжественное открытие мемориальной доски в честь Алексея Очкина. 
 • 17 февраля 2023 года в Московской школе № 1065 состоялась торжественная церемония открытия музейной экспозиции «Судьба Героя», посвященной Алексею Очкину.
 • 7 июня 2023 года в Народном музее Волгоградского кадетского корпуса Следственного Комитета России открыта выставка, посвященная Алексею Очкину.
 «Этот человек — живая легенда в полном смысле слова, — так охарактеризовал Очкина в своей книге «Комдив бессмертных» фронтовик Иван Падерин. — Высокий, плечистый, разворотливый, решительный офицер».
 Не утверждаю, но существует информация, что после войны Маршал Советского Союза Василий Чуйков ходатайствовал о присвоении Алексею Очкину звания Героя Советского Союза. Но, похоже, что у Очкина были и недоброжелатели, не всем нравились его крутой нрав и прямота суждений.
 Сам же Алексей Очкин за награды не переживал. Он был настоящим, не парадным, патриотом Родины, что и доказал своими фронтовыми подвигами и послевоенной активной жизнью.