«Думала, что концлагерь больше не повторится. Ошиблась…». Узница рассказала о своей 100-летней жизни

В преддверии Дня Победы к ветеранам особое внимание. Их поздравляют, им дарят цветы и их осыпают теплыми словами за мирное небо над нашей страной. Но сегодня хотелось бы рассказать о Марии Березко, которая не так давно отметила свой 100-летний юбилей. Она не была на фронте, но война оставила в ее жизни страшный след. Корреспондент «Минской правды» съездил в гости к бабушке и остался под большим впечатлением.

Спойлер: в свои 100 лет Мария Березко сажает грядки, читает газету без очков и цитирует стихи Лермонтова.

Дом семьи Березко находится в деревне Бояры Борисовского района. В теплой домашней обстановке нас встретила улыбчивая дочь и сын Марии Семеновны.

— Наша мама уже ждет, готовилась с самого утра — подбирала платье, платок. Женщина в любом возрасте хочет выглядеть хорошо, — пока проходим в дом рассказывает Мария, которую назвали в честь мамы. — Она у нас еще ого-го. Читает, вяжет и стихи наизусть рассказывает. Самостоятельно передвигается, правда, ходить стало уже тяжело. Но всех гостей без внимания не оставляет. Вас сначала ждала на улице, говорит мне, может давай вот ту грядку доделаем, пока время есть…

На стенах огромное количество семейных фотографий. Оно и не удивительно, с такой-то большой семьей — у Марии Семеновны 5 детей, 5 внуков и 5 правнуков. Сегодня с ней живут ее старшие дети. Помогают по хозяйству, сморят за мамой, садят большой огород.

Мария Семеновна ждет в зале — самой большой комнате в доме. Живая история, пример для восхищения. У нее такая улыбка на лице и свет в глазах, что и «уставшие от жизни» 30–40-летние, видя их, выпрямляются и начинают улыбаться. А когда узнаешь о ее жизни — хочется низко поклониться таким людям.

— Плохо только, что по району нас, тех кто видел войну, осталось пару десятков, а когда-то было десятки тысяч, — с грустью говорит ветеран. — Тяжелое время было. У молодежи сейчас совсем другая жизнь — все есть, только работай. А мы, после войны, брались за любую, даже самую тяжелую. После войны было сложно найти работу. Пошла заготавливать торф на болото. Вставала в 5 утра, перед работой помогали отцу искать в лесу бревна для стройки дома (наш в войну сгорел). Отсекали сучья и тянули в деревню. Потом шла на работу — расстояние было три километра. Работа была тяжелая. После работы так уставала, что ноги еле ходили. А чтобы домой попасть, надо опять преодолеть 3 километра. В один прекрасный момент меня вызывает бригадир. Испугалась, думаю, увольнять будут. А он, наоборот, похвалил меня и предложил пойти лаборанткой. Как же я была счастлива! Меня отправили на курсы в Минск. А потом я стала работать лаборанткой на Веселовском крахмальном заводе. На этом же предприятии познакомилась и с будущим мужем — он работал водителем. Николай воевал, прошел всю войну.

«Поляки кидали нам в вагон пакетики с кусочком хлеба. Кто схватил, тот и поел»

Войну Мария Семеновна застала юной девушкой, которая даже представить себе не могла, какие испытания ее ждут впереди. И сколько бы ни прошло лет, она очень хорошо помнит день начала войны и немецкие самолеты над Беларусью. Ей было 18 лет, когда началась война. Вместе с младшей сестренкой Марию увезли в Германию:

— Мы жили в деревне Кричино. Дружили с дочкой полицая Сашей, она была вхожая в наш дом, — вспоминает бабушка. — Мая мама понимала всю ситуацию и нас предупреждала, чтобы мы меньше ей рассказывали о делах нашей семьи. Но мы были молоды, возможно, что-то и проболтали. Во время очередного построения молодежи в нашей деревне этот полицай (отец нашей подруги) показал на нас с младшей сестрой. Вместе с другими «отобранными» односельчанами нас отправили в Германию. Вели, накинув веревку на шею.

О том, что было дальше — Мария Семеновна говорит с дрожью в голосе. О многом вспоминать не хочет… Тяжело.

— Нас везли в вагоне. Пол был весь в больших дырах, поезд несся на большой скорости. Некоторые проваливались в эти дыры… Было ужасно, — делится Мария Семеновна. — Нас везли в Польшу без остановок. Мы были голодные. Поляки кидали нам в вагон пакетики с кусочком хлеба. Кто схватил, тот и поел.

Дальше был концлагерь. Марии пришлось не сладко — она не умела промолчать, если видела несправедливость. Заступалась за своих. За это ее били палками по спине. Шрамы остались на всю жизнь.

— Мы выполняли самую тяжелую работу, на которую нас водили в кандалах по улицам. И на нас стали жаловаться местные жители, что мы по утрам грохотом кандалов по асфальту будим их детей. А нам что делать? Нам надо идти, нас гонят. Кандалы были очень тяжелые. За что мы, дети, так страдали?! — задается вопросом ветеран. — Однажды мне повезло — попала на работу на мясокомбинат. Нам сказали, тут можно есть, но с собой брать нельзя. У меня кусок в горло не лез — в лагере же сестра голодная. Я решила нарушить их правила и спрятала кусочек колбасы. И получилось пронести.

Затем была победа. Мария вместе с другими односельчанами стала добираться домой. На перекладных они доехали до Борисова, а оттуда пешком пошли в свою деревню.

— Идем от вокзала, дошли до речки, а моста на сторону старой части города и нет. Взорвали. Стоим и не знаем, как попасть на соседний берег Березины. Плавать не умели. Мужчина на лодке перевозил, но за деньги. Увидев нас — сжалился. Бесплатно перевез. Уже в своей родной деревне Кричино обнимали деревья, целовали землю. Когда я пришла домой, мама сидела на ганку. Она меня не узнала сразу, не могла поверить, что я жива, — у Марии Семеновны на глазах слезы.

«Жизнь в доме свекрови была, как в пекле»

Жизнь после войны у Марии Семеновны была непростой. Жила в семье мужа со свекровью, у которой был очень сложный характер.

— Мой Николай и меня любил, и свою маму бросить не мог. А она ко мне относилась, как к прислуге, еду от меня прятала в сундук. И даже ту, что привозили мне родители. Думала, что самое страшное позади (Авт. — концлагерь), а оказалось, что нет. Когда мне пришлось делать рентген желудка, медики ужаснулись его размерами. Он был, как у младенца, — вспоминает ветеран. — Мне было все запрещено. Но свекровь досмотрели, не оставили. Перед смертью она просила у меня прощения.

Говорит, что ее родители несколько раз хотели забрать ее назад домой, но муж был против.

— У меня были зажиточные родители, жила, как у Бога за пазухой. В деревне только в нашем доме была лампа с фитилем. Очень яркая. И у нас собиралась молодежь. Кто-то прял, кто-то рубанком работал.

«Если держать злобу, долго не проживешь»

Все это время дочь с уважением смотрела на свою мать. Она рассказала, что мама, как бы ни было ей сложно — оберегала своих детей, жалела.

— Понимание пришло только с годами, — говорит дочка. — В семье было 5 детей, и родители приняли решение завести большое хозяйство: коровы, не меньше трех свиней, стадо овец, 60 гусей, утки, куры, индюки… Но, несмотря на то, что держали такое большое хозяйство, мама никогда не заставляла нас работать. Все было по желанию. Нам, детям, хотелось гулять, веселиться. И она все брала на себя, ведь отец был на работе. Только сейчас понимаю, как маме приходилось непросто. Мама еще научилась шить, она самоучка. Стала брать заказы и зарабатывать деньги. И к ней шло много людей. Она хорошо шила. Ее все любили, все жалели. Наша соседка тетя Катя работала в магазине и купила ей швейную машинку. Она до сих пор рабочая. Мама была знаменитая портниха, к ней даже из Борисова приезжали. Больше скажу, она до сих пор вяжет.

— Ой, с Катюшей мы очень дружили, — добавляет Мария Семеновна, услышав наш разговор. — Она мне подарила швейную машинку. Это был бесценный подарок. Сколько эта машинка сшила — даже сложно представить. Она ручная. Давайте покажу?

Во время разговора Мария Семеновна цитировала стихи Лермонтова, показывала свое вязание, вспоминала учебу в школу и формулы по физике. Говорит, что в школу ходили за 7 километров от своей деревни и в дождь, и в метель.

Мария Семеновна удивляла своей памятью. Не могли не спросить у долгожительницы: «Как удалось дожить до 100 лет?». Бабушка в шутку ответила:

— Каждое утро, как встаю, на участке приусадебном пасусь. А если серьезно… Самое главное, чтобы человек душой был спокоен и делал людям добро. Если держать злобу, долго не проживешь.