Жить или доживать? Почему пенсионеры не переезжают к детям в город

Тяжелее всего пережить смерть собственных детей. Это та ноша, которая остается с любой матерью до самого конца. Вроде и нет ее вины в случившемся, но внутри словно что-то точит: мол, не смогла, не уберегла… В жизни Анны Лукиничны Ботян, одной из трех оставшихся жителей деревни Дорогунь Воложинского района произошло такое несчастье — она похоронила одну из двух дочерей. И рана эта не заживает даже по прошествии десятков лет.

В этой деревне раньше почти у всех была фамилия Ботян. Даже сегодня двух из трех оставшихся местных жительниц зовут одинаково — Анна Ботян. Еще есть два, как тут говорят, постоянно проживающих дачника, приезжают из Минска и Воложина. Один из них даже держит свое хозяйство. Хотя, конечно, это не сравнится с тем, что было раньше, когда в деревне насчитывалось дворов двадцать. Тут же располагался колхоз имени Ленина, в котором и проработала всю жизнь Анна Лукинична.

«Ай, што там у Мінску!..»

Родилась Анна Ботян в 1936 году в деревне Брильки, что находится неподалеку. Ей было всего пять лет, когда началась война…

— Такое маё дзяцінства было! — вспоминает Анна Лукинична. — Да вайны яшчэ няблага жылі, а тады, як вайна кончылася, мы гаравалі. Вось так да 14 гадоў я там у калхоз хадзіла, у маткі была малая дзіцянятка. Споўнілася 14 — нашы ў Брыльках дзяўчаты і хлопцы ўжо адпраўляліся ў Мінск на работу. І я паехала. Лёс мой такі.

В школу наша героиня почти не ходила — не успела просто. А позже, после войны, нужно было работать, восстанавливать страну. Поэтому в возрасте 14 лет Анна Лукинична уехала в Минск, где пять лет трудилась на стройке.

— Спачатку цягала цэглу, а потым навучылася, ужо каменшчыкам стала. Цяжкая праца была вельмі, але неяк спраўлялася, на Дошцы гонару была. А тады вярнулася ў Брылькі. Матка мяне захацела забраць. Казала: «Ай, што там у Мінску!.. Вось едзь дадому, тут стройкі пачынаюцца», — рассказывает наша героиня. — Там пашпарт атрымала: на трактарным заводзе быў пашпартны стол. Там таксама інтэрнат пабудавалі. Цяжка было… Ні вады, нічога. Такая сырасць была. А стала лепей — паехала ў Брылькі. Там бацька ўжо вярнуўся з вайны, у калхозе брыгадзірам быў. Сталі добра жыць.

«Тону малака за раніцу збірала!»

А в 1957 году Анна Лукинична вышла замуж и прописалась в деревне Дорогунь на последующие 66 лет. Муж был моряком, служил вместе с ее братом. После окончания службы решил навестить флотского товарища. Так будущие супруги и познакомились.

— Мусіць жа даспадобы прыйшлася, — размышляет Анна Лукинична. — Ён тады прыязджаў на ровары ў Брылькі гады два яшчэ. Я рабіла ў сельгастэхніцы, будавалі гараж тут, ваданапорную башню. Я кладку клала, высока. На мяне гавораць: «Аня, упадзеш!» Я як верхалаз лазіла! Потым вось сюды пайшла замуж — калгасніцай стала. І да самога канца, пакуль магла. 62 гады было — яшчэ малако ад насялення збірала.

Еще в конце 1990-х, когда Анна Лукинична принимала молоко у населения, людей в деревне было столько, что все бидоны в одну длинную повозку не помещались. За утро она собирала целую тонну этого ценного продукта!

Дорогуни многое пришлось пережить. В военное время деревня была выжжена, остались стоять только маленькие хатки. Мужу Анны Лукиничны от колхоза выделили участок земли, на котором супруги и построили дом.

— З Брылькоў два дзядзькі вельмі добра разумелі па гэтай стройцы, а мужык ужо пры іх навучыўся. І пабудавалі гэтую хатку. Спачатку толькі адну комнатку, а тады ўжо астатнія. Мужык навучыўся — сам вокны парабіў. Ведаеце што? — внезапно вспоминает Анна Ботян. — Не прадавалі ж гэта дрэва, а тут вазілі, на конях. Каля рэчкі кідалі, а потым сплаўлялі далёка туды. Так мы бралі гэтае дрэва. Так было. Дык вось хатка наша нізенькая, бо не хапіла дрэва.

Через деревню Дорогунь протекает река Ислочь. Но не сравнить ее с той, что была раньше, много десятилетий назад. Реку пересекали и лесовозы, и тракторы! Со временем речка обмелела, но природа по-прежнему поражает своей красотой. Вдобавок из Налибокской пущи сюда часто заглядывают лесные обитатели. Увидеть дикую лошадь — дело уже привычное. Вот только мало осталось тут людей, которые бы удивлялись подобному зрелищу.

— Каб вы зналі, якія былі ўсе тады дружныя! — говорит Анна Лукинична. — Рабілі вось хрэсьбіны якія — з усіх вёсак родзічы з’язджаліся. Мяса сваё было, нешта дакупалі. І вось цэлая хата людзей была. Раней усе нашы бацькі саблюдалі праваслаўныя святы. Цэрквачкі тут не было, так свянцонку вазілі ў Валожын. Хто пешкі, хто на роварах. Як хто змог. А тады ўжо автобус пусцілі — хадзіла такая каробачка…

«Унук пра здароўе спытае — аж плакаць хочацца»

Бог наградил Анну Лукиничну с мужем двумя дочерьми. Старшая уехала в Молодечно, младшая — в Воложин. Обе получили среднее специальное образование, вышли замуж. Старшая работала какое-то время в Минске на заводе «Интеграл», потом познакомилась с будущим мужем и вернулась в Молодечно. Успела родить двоих детей, дочку и сына, а после этого начала болеть, из-за чего Анна Лукинична взяла на себя обязанность по воспитанию внуков.

Ее младшая дочка работает в ОАО «Воложинская райагропромтехника», проживает с мужем в Воложине и вот уже третий год забирает маму к себе на зиму.

— Унукі мае, хай ім дае Бог здароўя, залатыя! І жывуць добра, і прыязджаюць. Ну, у гэтых, маладзечненскіх, матка пахаваная тут. Яны на кладбішча прыязджаюць і да мяне заходзяць. І валожынскія прыязджаюць. Дзякуй ім. Восем праўнукаў у мяне, — с гордостью признается Анна Лукинична. — Гэты малы, шэсць годзікаў, абдыме, скажа: «Бабушка, как твое здоровьичко?» Я аж плакаць хачу. І за дзяцей мне ніколі не было брыдка. Мне зайздросцілі, што дзве дачкі, акуратныя, ніякіх праблем з імі не было.

…Слушаешь историю Анны Лукиничны — и хочешь не хочешь, а невольно через себя всю ее боль пропускаешь. Не дай бог кому-либо такое пережить! Душевные раны редко полностью затягиваются. Но главное, чтобы рядом были искренне сопереживающие люди. В конце нашей беседы Анна Лукинична обняла меня и сказала, что ее внуки такие же высокие. А потом рассказывала про соседей, про детей… И напомнила мне одну простую истину: очень важно ценить и беречь то, что имеешь.

Всем бы лес и речку!

Виктор Комель,

председатель Воложинского сельисполкома, рассказал, как сегодня складывается жизнь в небольших населенных пунктах:

— В сельисполкоме — 85 деревень. Наш сельсовет — один из самых больших в районе. К нему уже довольно давно были присоединены три сельсовета — Саковщинский, Дубинский и Бобровичский. Население сегодня составляет 3,5 тысячи человек. Есть три агрогородка: Бобровичи, Дубина Боярская и Саковщина. В них проживает много трудоспособного населения, работают в основном в сельском хозяйстве. Некоторые ездят и в Воложин.

На территории сельсовета также расположены частные предприятия. Например, в Дубине Боярской находится частное производство люминесцентных лампочек. Рабочих там немного, четыре человека, и все местные. Они и в «Великий камень» поставляли свою продукцию, и в Молодечно, когда там «Дажынкі» проходили, оказали спонсорскую помощь клубу в самой Дубине.

Дачники в каждой деревне есть. В основном это наследники, которые заботятся о родительских домовладениях. Некоторые покупают дома. Вот в нынешнем году один дом продали с аукциона. Но многие выбирают для себя участки, где неподалеку есть и речка, и лес, а таких на всех, понятное дело, не хватит.

Что касается захоронения домов, то в этом году три дома уже снесли. От одного из них родственники отказались. А еще два люди разобрали сами. Три пустующих дома у нас пока в разработке, ищем наследников. На данный момент мы примерно на одном уровне с 2022 годом (тогда снесли за год шесть домов).