Прошедший испытания огнём и сталью. Рассказываем о легендарном танкисте Павле Гудзе

7 ноября 1941 года в боевой биографии, да и в целом в жизни советского танкиста, тогда молодого лейтенанта Павла Гудзя произошло важное и запоминающееся событие — он стал участником легендарного военного парада на Красной площади Москвы. И на сохранившихся кинокадрах и фотографиях видна панорама танковой колонны, а также момент проезда танка КВ-1 по Пушкинской площади столицы, мимо памятника Александру Пушкину. А на ещё одном кадре хорошо видно танкиста, который стоит в открытом люке командирской башни — это и есть Павел Гудзь, молодой лейтенант, но уже побывавший в танковых боях, опытный и храбрый танковый командир, вступивший в Великую Отечественную войну 22-го июня 1941 года с первого её дня.

Павел Данилович Гудзь, будучи на фронте с первого дня Великой Отечественной войны, испытал на себе всю горечь отступлений и боль утрат боевых товарищей лета–осени 1941 года. Он принимал участие в обороне Москвы, где провёл результативный бой на своём КВ, уничтожив в одном бою десять (!) фашистских танков. В одном из боёв в 1943 году Павел Гудзь получил тяжёлые ранения, лишился кисти руки, но всё равно с протезом вернулся на фронт!

Первые испытания огнём и сталью

Молодой танковый командир, выпускник Саратовского танкового училища, прибывший к месту службы на западной границе Советского Союза буквально за неделю до начала Великой Отечественной войны, лейтенант Павел Гудзь отличился в самый первый день войны. 22-го июня 1941 года в районе западно-украинского города Кристинополя Львовской области, возглавляя усиленный передовой отряд танковой дивизии, лейтенант Гудзь завязал бой с рвущейся в глубь страны колонной немецко-фашистских танков и разгромил врага во встречном бою!

В том бою им и его танкистами было подбито пять вражеских танков, три бронетранспортёра и несколько автомашин. А ещё командирский КВ-1, подчиняясь опытному механику-водителю Галкину и грамотным командам лейтенанта Павла Гудзя, раздавил неприятельское орудие, нанес скользящий удар в направляющее колесо вражеского танка, сбил ему гусеницу, а затем свалил в кювет немецкий Т-3. Считается, что это был один из первых танковых таранов Великой Отечественной войны, по крайней мере в 32-й танковой дивизии — это точно. В книге Михаила Барятинского «Советские танковые асы» отмечается, что за первый свой бой Павел Гудзь был представлен к ордену Красного Знамени, однако получить эту награду тогда ему не довелось: ситуация в районе Львовского выступа складывалась не в пользу советских войск, которым пришлось спешно отходить на восток. Да и в эти трагические дни было не до наград…

Дерзкий прорыв из окружения

До 25-го июня 1941 года 32-я танковая дивизия, в которой воевал Павел Гудзь, оборонялась в районе Львова, но вскоре оказалась в полукольце окружения, так как передовые части противника стремительно продвигались вперёд. А на пятый день войны стало известно, что наши оставляют Львов, в который начали входить немецкие войска. Положение танкистов казалось безвыходным, но у командования дивизии созрел неожиданно дерзкий план. На состоявшемся совете командного состава дивизии было решено следующее: прорываться именно через город, в расчёте, что враг никак этого не ожидает.

Вот как описывает этот дерзкий прорыв Б. Яроцкий в своей книге «Алгебра победы»:

«Перед командирами на фанерном щите висела крупномасштабная карта Львова, по существу — план города. Вглядываясь в серые квадраты кварталов и зелёные пятна скверов, Павел нашёл Стрыйский парк, прямоугольники домов. Неправдоподобной показалась мысль, что там уже скоро будет враг.

Комдив называл маршруты, по которым проследуют полки. Узкие, вымощенные камнем средневековые улочки могли свободно пропускать разве что конных рыцарей, а тут — танки.

— Головной отряд возглавляет лейтенант Гудзь.

Павел рывком поднялся, по привычке одернув комбинезон:

— Есть.

— За вами следует старший лейтенант Хорин, — продолжал комдив.

Всё стало предельно ясным: первым врывается во Львов взвод управления, то есть головной отряд.

Медленно, словно нехотя, наступало утро следующего дня. Дивизия затаилась, как бы исчезла. Небо усердно коптили «юнкерсы». Они то забирались ввысь, то на бреющем проносились над полями и рощами, сбрасывая бомбы: а вдруг там танки?

Батальоны выждали до вечера. Затем построились согласно боевому расчёту и, набирая скорость, по шоссе устремились к городу.

Головной отряд наскочил на длинный обоз армейских повозок. Разомлевшие от зноя, в расстёгнутых кителях, гитлеровцы лениво смотрели на приближающиеся танки… Потом были колонны автомашин. Грузовики не успевали сворачивать в кюветы. Замелькали пригородные домики. На перекрёстках немцы уже расставили указатели. Поворот, ещё поворот… И вот уже навстречу летят, быстро увеличиваясь в размерах, столетние дубы Стрыйского парка. На каменной площадке, где по субботам звенела медь оркестра, колыхалась пёстрая толпа в кепках и косынках. Над толпой, на дощатом помосте, какие-то люди в сапогах, в галифе и почему-то в вышитых украинских сорочках.

Танки приближались к площадке. Люди смотрели на них, видимо, ничего не понимая: в лучах заходящего солнца трудно определить, чьи это машины. И всё же определили: вышитые сорочки как ветром сдуло. И ещё бросилось в глаза: среди дубов мелькали, удаляясь, чёрные мундиры. Им вдогонку раскатисто ударили пулемёты. И тут же толпа потоком хлынула к дороге. Люди махали руками, бежали за танками, что-то кричали, радуясь и плача. Не иначе, как их сюда согнали на митинг…

Высекая из брусчатки искры, танки вливались в древний, оцепеневший от ужаса город. В стороне проплыло здание оперного театра. Стрельба усилилась. Из смотрового окна собора Святого Юра торопливо стучал пулемёт. Встречные струи трассирующих пуль образовали реку огня.

Впереди показалось здание железнодорожного вокзала. Судя по зияющим дырам, в него угодила бомба. Всего лишь месяц назад дежурный по комендатуре объяснял молодым командирам, как добраться до дивизии. Теперь в этой дивизии их осталось немного, но те, кто провёл свои взводы сквозь свинец и пламя, уже не считали себя молодыми. Месяц войны равен годам возмужания…»

А прикрывая выход колонны дивизии из Львова, экипаж Павла Гудзя уничтожил в том бою 5 танков, за что лейтенант вторично был представлен к ордену Красного Знамени, увы, как и в первом случае, награждение не состоялось…

И лишь под Москвой его нашла первая награда

Известно, что войска с парада на Красной площади 7 ноября 1941 года отправлялись прямо на фронт, этого требовала обстановка, решалась судьба страны.

3 декабря 1941 года немцы предприняли очередную отчаянную попытку прорваться к столице СССР, тогда части немецкого 40-го моторизованного корпуса нанесли удар в направлении деревень Нефедьево и Козино, левее Волоколамского шоссе. Немцам удалось захватить эти населённые пункты, потеснив с позиций бойцов 258-го стрелкового полка 78-й стрелковой дивизии, но тяжелейшие бои с 10-й немецкой танковой дивизией продолжались на этом направлении двое суток, и наши всё же выстояли.

На 5 декабря советские войска готовили контрудар по противнику, и для усиления 258-го стрелкового полка был придан единственный остававшийся на тот момент в строю тяжёлый танк КВ 89-го отдельного танкового батальона, командиром экипажа которого и был лейтенант Павел Гудзь. 258-му стрелковому полку боевой задачей предписывалось выбить немцев из деревни Нефедьево. Задача была непростая, так как в деревне немцы сосредоточили порядка двадцати танков и бронетранспортёров и более десятка грузовиков, а это означало, что в хорошо подготовленных и выгодно расположенных позициях было не меньше двух мотопехотных рот и танковая рота противника. Ночью Гудзь с экипажем вывел танк на огневую позицию ближе к деревне, при этом, стараясь соблюсти скрытность, Гудзь договорился с артиллеристами, чтобы под их залпы подойти к деревне Нефедьево как можно ближе, примерно на 300–400 метров. С рассветом выяснилось, что за позициями немецкой пехоты расположились восемнадцать танков противника, и Гудзь понял, что успех боя будет зависеть от скорострельности, точности огня и постоянной смены боевой позиции его экипажем. Два вражеских танка запылали после первых же выстрелов. Правда, и снаряд вражеского танка попал в лобовую броню КВ, но она выдержала, и экипаж продолжал прицельно стрелять. Так было подбито ещё шесть фашистских танков! А когда поднялась наша пехота, КВ Гудзя тоже рванулся в атаку и начал разить врагов пулемётным огнём. Немецкие танки попытались было контратаковать, но танкисты Гудзя метким огнём уничтожили ещё два танка, оставшиеся же предпочли быстро начать отход.

А вот как рассказывал об этом бою, уже после Великой Отечественной войны, сам Павел Гудзь:

«Бьём по головному! Лейтенант Старых припал к прицелу, башня пришла в движение, орудийный ствол, приподнявшись, на секунду замер, и тут же прозвучал выстрел. Через перископ я видел, как передний вражеский танк вздрогнул и словно засветился изнутри. Языкастое пламя побежало по броне.

Танкисты понимали, что дорога каждая секунда. У немцев, видимо, не было организовано дежурство в танках. Пока они не заняли боевые места, следовало нанести им максимальный урон. Выстрелы, казалось, слились в один, так малы были интервалы. Ещё одна вражеская машина окуталась дымом. Это загорелась третья, и потом ещё два танка.

И в этот момент оглушительный удар потряс башню КВ. Померк свет, огненные брызги накрыли людей, впиваясь в лица и руки, запахло горелым металлом. Мне показалось, что сижу в железной бочке, по которой ударили кувалдой. И сразу же пропали все звуки: так плотно заложило уши. «Отвоевались», — обожгла мысль. Но, оглядевшись, увидел, что все члены экипажа на своих местах, башня подвижна, пушка послушна. Стало ясно: вражеский снаряд угодил в танк, но броня выдержала.

В который раз за месяцы войны мысленно благодарил тех, кто создал КВ. Но времени на размышление не было. Экипаж стрелял без остановок. Весь пол башни был завален горячими гильзами, вентилятор не успевал отсасывать пороховые газы. В это время в корпус танка попал ещё один вражеский снаряд.

Заряжающий Саблин, хватаясь за поручни, стал медленно опускаться вниз, и я соскочил со своего места и заменил Саблина. Но через минуту тот очнулся. От едкого дыма и напряжённой работы боец на миг потерял сознание. Вернувшись к перископу, увидел: одни вражеские танки пылали, у других были покорёжены гусеницы. Остальные расползались в стороны, огрызаясь огнём. А позади уже слышалось «Ура!». Пехота поднялась в атаку. Кто-то из бойцов вскочил на броню, стреляя из автомата.

— Вперёд! — подал команду механику-водителю.

Так экипаж лейтенанта Павла Гудзя совершил подвиг, и это был первый боевой эпизод в Великой Отечественной войне, когда один наш тяжёлый танк уничтожил десять из восемнадцати фашистских танков. Командующий Западным фронтом Георгий Жуков наградил весь экипаж танка, а его командир Павел Гудзь был удостоен ордена Ленина.

О подвиге экипажа лейтенанта Павла Гудзя стало известно на всех фронтах Великой Отечественной войны. Более того, подвигом советских танкистов восхищались и в странах антигитлеровской коалиции.

Из выступления Первого секретаря ВЦСПС СССР Н. М. Шверника на массовом митинге в Лондоне в феврале 1942 года:

«На одном из участков Западного фронта танк лейтенанта Гудзя спешил на поддержку атаки пехоты… Завязался горячий бой одного советского танка с 18 фашистскими танками. Советский танк методично выводил из строя один танк за другим. Вскоре на поле боя уже насчитывалось 10 сожжённых и подбитых немецких танков. Остальные 8 спаслись бегством. Танк преследовал отступающего врага, давил его гусеницами и расстреливал из пулемётов. На поле боя осталось до 400 гитлеровских бандитов, которые никогда не увидят не только Москвы, но и Берлина…»

Бои, подвиги, ранения и снова бои

В боях за Сталинград капитан Гудзь, командир танкового батальона, получил множественные ранения: две пули и шесть осколков. После госпиталя боевой путь мужественного офицера пролег к Днепру. Осенью 1943 года Павел Гудзь, уже подполковник, принял командование отдельным гвардейским тяжёлым танковым полком, в этом качестве и ждал его самый тяжёлый бой. Когда начались бои за плотину Днепрогэса, немцы использовали большое количество тяжёлых танков, а также 88-мм зенитные орудия для стрельбы прямой наводкой по советским танкам. Один из этих тяжёлых снарядов попал в танк Гудзя: два члена экипажа были убиты, у самого командира полка была сломана ключица, кисть руки висела на одном сухожилии.

Но он приказал зарядить орудие…

Из разбитого танка Павла Гудзя в бессознательном состоянии вытащил механик-водитель. Потом был госпиталь, вместо кисти руки герою поставили протез, и он добился разрешения вернуться на фронт в апреле 1944 года.

Но, по настоянию руководства бронетанковых войск Красной Армии, подполковник Павел Гудзь вскоре отбыл на учёбу в Академию бронетанковых войск.

Среди фронтовых наград Павла Гудзя выделяются: два ордена Ленина, два ордена Красного Знамени и орден Александра Невского. Но вот что бередит душу: на счету Павла Даниловича 18 уничтоженных вражеских танков (!), безграничное мужество и героизм, его подвигами восхищались даже представители высшего военно-политического руководства страны, а он так и не был удостоен звания Героя Советского Союза?

Ответа мы уже не найдём… Остаётся лишь предоставить читателям информацию о награждении экипажа Павла Гудзя за бой 5 декабря 1941 года, когда герои-танкисты уничтожили 10 вражеских бронированных машин.

Приказ войскам Западного фронта
О награждении личного состава
17 января 1942 года № 44
Действующая Армия

От имени Президиума Верховного Совета Союза ССР за образцовое выполнение боевых заданий Командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленную при этом доблесть и мужество награждаю:

Орденом Ленина
лейтенанта Гудзя Павла Даниловича

Орденом Красного Знамени
лейтенанта Старых Дмитрия Антоновича

Орденом Красной Звезды
старшего сержанта Кирина Акима Сергеевича

Медалью «За отвагу»
сержанта Саблина Павла Ивановича
сержанта Тотарчука Филиппа Дмитриевича

Командующий войсками Западного фронта
генерал армии Г. К. Жуков