Судьба военного разведчика Владимира Карпова: от штрафника до Героя Советского Союза

«Несмотря на тормозящее воздействие секретности, деятельность военных разведчиков широко изображена в художественной литературе. Среди этих произведений есть вершины, заслуженно завоевавшие признание читателей: повесть Э. Казакевича «Звезда», рассказ «Иван» В. Богомолова, его же роман «В августе сорок четвертого…», «Щит и меч» В. Кожевникова, «Земля, до востребования» Е. Воробьева, «Семнадцать мгновений весны» Ю. Семенова.

Книгу Владимира Карпова «Судьба разведчика» я тоже отношу к этой категории вершин. В лице ее автора мы имеем счастливое сочетание разведчика и писателя. Карпову не надо было рыться в архивах, искать и расспрашивать участников событий, он сам прошел службу от рядового полкового разведчика до офицера по особым поручениям при начальнике ГРУ. А по писательской линии он, как известно, тоже достиг почетной высоты, став руководителем Союза писателей СССР (1986 — 1991 гг.).

В книге Карпова мне хочется отметить знание автором мельчайших тонкостей в нашей сложной службе, причем как в войсковой в годы войны, так и агентурной в мирное время. Впрочем, понятие «мирное время» для разведчика не существует, в разведке всегда война.

Достоинство этой книги я вижу еще и в том, что Карпов пишет не только о себе, а с большой любовью и уважением о своих боевых друзьях-разведчиках.

Очень важное открытие, которое сделает читатель, заключается в том, что настоящие, а не литературные разведчики не являются «суперменами». Все они обычные люди, в большинстве своем труженики, даже не кадровые военные, до войны — студенты, рабочие, педагоги, токари, колхозники, просто парни, еще не выбравшие профессии. И все они такие же воины, как и те, кто шел в цепях атакующих, летал на самолетах, плавал на боевых кораблях. Сама необходимость добывать данные, так нужные для победы, особенности работы в стане врага, где каждый миг на волосок от смерти, — все это требовало от работающих в разведке решительности, смелости, ловкости, находчивости, и эти качества они находили в себе не в силу какой-то исключительности, а движимые любовью к Родине, сознанием долга, чувством боевого товарищества, убежденностью в правоте и справедливости дела, ради которого шли на риск. Родина высоко оценила их труд. Только в 1943 — 1945 годах 121 военный разведчик удостоен высокого звания Героя Советского Союза, и Владимир Карпов — один из них». Так писал Начальник Главного разведывательного управления Генерального Штаба Вооруженных Сил России генерал-полковник Ф. Ладыгин.

Просил не помиловать, а отправить на фронт, защищать Родину!

Володя Карпов, курсант Ташкентского пехотного училища уже видел себя офицером, но в один миг все обрушилось: в январе 1941 года он был арестован, обвинен в антисоветской пропаганде и вскоре приговорен Военным трибуналом к 5 годам лагерей. Отбывая это страшно несправедливое наказание он не сразу узнал о Великой Отечественной войне, но, узнав, тот же час стал проситься на фронт: Карпов обратился с письмом к Председателю Верховного Совета СССР М. И. Калинину с просьбой отправить его защищать Родину.

Так осенью 1942 года Владимир Карпов оказался в штрафной роте на Калининском фронте. После первого боя из роты в живых осталось девять человек, после второго боя, в котором Карпов отличился, проявив находчивость и смелость, уничтожив восемь фашистов и захватив пленного и документы, его перевели во взвод пешей разведки.

Боевые дела войскового разведчика Карпова

Из личных воспоминаний Владимира Карпова:

«Сначала в штабе меня познакомили с командиром взвода пешей разведки Иваном Казаковым. Затем мы отправились в блиндаж. Разведчики чистили оружие. Казаков сказал: «Володя, новый разведчик — чемпион по боксу. Не советую пререкаться с ним, может вложить ума по всем правилам». Все засмеялись.

Я думал, что на следующий день пойдем в разведку. Но оказалось, прежде чем идти за «языком», надо выбрать объект и тщательно изучать его. Казаков приводил нас в первые траншеи на разные участки обороны полка. Вместе наблюдали за немецкими позициями в бинокль, а также пользовались артиллерийскими стереотрубами. Мы искали наиболее удобные подходы к объекту. Репетировали, как незаметно подползти к нему. Казаков говорил, что все детали надо отрабатывать здесь, а на территории противника все должно проходить как по нотам. И запомните: сколько разведчиков ушло, столько и должно прийти. Ни убитых, ни раненых не бросать».

И каково же было удивление Карпова, когда во время первой же вылазки командир взвода доверил ему командовать группой захвата.

«Казаков говорит: «Карпов, группу поведешь ты. Я дальше не пойду». Я на миг растерялся: как же так? Но Казаков подтолкнул меня: мол, вперед. Мы перемахнули бруствер. Коноплев и Рогатин впереди. Их обогнали дозорные Пролеткин и Фоменко. Лузин с саперами полз чуть в стороне. Снег был сухой, скрипел. Все вокруг слилось в белой мгле, похожей на густой туман. Ориентироваться на местности помогали немецкие ракеты и пулеметные очереди.

Лузин с саперами проделали проход в проволочном заграждении. Лежали не дыша. Где-то рядом щелкнула ракетница. Шурша, ракета понеслась вверх и с легким хлопком раскрылась в огромный яркий световой зонт. Думаю: если сейчас нас обнаружат немцы, никому не уйти — перебьют. По всему телу разлилась какая-то тяжесть. Но надо ползти. За колючей проволокой — траншея, заглядываю: где немцы? Никого. Сполз в нее. Вдруг из поворота вышли два фрица, прямо на меня. Вскинул автомат — убил одного, затем другого.

Задуманное стремились осуществить без шума, а не получилось. Гитлеровцы принялись палить из блиндажа. Я бросил в него гранату. Грохнул взрыв, дверь вылетела. Кто-то стонал в темноте. Я влетел в блиндаж: надо брать «языка». Темь непроглядная, споткнулся о человеческое тело. Вытащил стонавшего из блиндажа, набежали разведчики, принимайте, говорю им. Те быстро связали фрицу руки, в рот затолкали кляп и поволокли его вниз по траншее. Проскользнули через проволочное заграждение — погони и стрельбы не было. Побежали к черной полосе своих позиций. В окопы спрыгнули в полном изнеможении. Увидев нас, Казаков вскрикнул:

— Ну молодцы, сами живы остались и фрица приволокли. Карпов, поздравляю с первым «языком»…

И приказом по 629-му стрелковому полку 134-й стрелковой дивизии 28 января 1943 года красноармеец взвода пешей разведки Владимир Карпов был награждён медалью «За отвагу»:

 «За то, что при выполнении боевой задачи по захвату «языка» в ночь с 27 на 28 января 1943 года около города Белого Смоленской области вместе с группой проделал проход в проволочном заграждении, приблизился к блиндажу, забросал его гранатами — уничтожив при этом 8 солдат противника — захватил пленного и доставил его в штаб полка».

С каждым боевым выходом разведчиков на задание рос и счет «языков» и полученной ценной информации, и в этом была, несомненно, большая заслуга Владимира Карпова.

И уже 20 февраля 1943 года Военный Совет Калининского фронта снял с Владимира Карпова судимость, а в марте ему присваивается звание «младший лейтенант» и он назначается командиром взвода пешей разведки полка.

Из наградных документов на командира взвода пешей разведки Владимира Карпова:

** «Руководил лично всеми операциями по разведке в период наступления его взводом, за этот период уничтожено до 100 гитлеровцев, 2 пулеметные точки и подорвано гранатами 3 блиндажа вместе с солдатами. За период наступательных операций в районе Пречистенского района Смоленской области с 13.8.43 года тов. Карпов со своим взводом 8 раз ходил в тыл врага, разведывал его огневые точки, скопление войск и техники перед участком полка.15.08.43 при отражении контратаки противника взвод удержал занимаемый рубеж. В. Карпов, корректируя огонь артиллерии, подбил танк „Тигр» и САУ „Фердинанд», а взвод уничтожил до 70 гитлеровцев. В этом бою В. Карпов был ранен, но остался в строю».

** «В период подготовки к прорыву сильного узла обороны противника на участке Зоолище-Кожемякино Лиозинского района Витебской области проделал большую работу по разведке переднего края противника и выявлению огневых точек, что при прорыве дало возможность сразу же уничтожить таковые. 10-го ноября 1943 г., когда противник перешел в контратаку в самое напряженное время, тов. Карпов организовал группу 20 человек, лично блокировал на пути два ДЗОТа противника, окружив обороняющий гарнизон, уничтожил более 90 немецких солдат и офицеров и взял в плен 17 немецких солдат. 11.11.43 г. при наступлении на дер. Жолнерово, когда противник своим пулеметным огнем не давал ни какой возможности продвижения вперед, тов. Карпов с 3 разведчиками скрытно подполз с флангу, забросав две пулеметные точки, уничтожил в них два станковых пулемета и 8 немцев и обеспечил продвижение вперед наступающей пехоте. В прошлых боях, будучи командиром взвода пешей разведки тов. Карпов сделал 37 выходов в тыл противнику, уничтожил взводом более 400 немецких солдат и офицеров и 55 взял в плен».

Довелось Владимиру Карпову выполнять и особое задание под именем врага, и произошло это во время боев на территории Беларуси. Вот как было. Действующая в глубоком немецком тылу подпольная группа завладела данными о системе оборонительных укреплений немцев. Необходимо было их взять у подпольщиков и доставить в штаб фронта. Выбор пал на лейтенанта Владимира Карпова, имевшего хорошую подготовку, знание немецкого языка, умевшего быстро ориентироваться в обстановке. После короткой подготовки в управлении разведки фронта он был представлен Командующему фронтом генералу И. Д. Черняховскому, который уточнил задачу, обратив особое внимание на важность выполнения задания. С документами капрала 186-го пехотного полка Пауля Шуттера, в немецкой форм, он ночью перешел линию фронта. Получив от подпольщиков данные, на выходе из Витебска, был задержан немецкими патрульными, которых он застрелил и продолжил продвижение к фронту. Переход через линию фронта был очень тяжелым. Немцы обнаружили разведчика, открыли огонь, Карпов был ранен в голову, потерял сознание, встречавшие его разведчики обнаружили его на нейтральной полосе и доставили в штаб. Задание было выполнено. В госпитале ему сделали операцию, а после лечения Владимира Карпова направляют на курсы усовершенствования офицеров разведки в Москву.

И снова предоставим слово самому Карпову:

«Это было особое задание, срочное, из разряда фантастических! Хорошо помню время. Отгремели бои за Днепр. На очереди стояло освобождение Белоруссии. Создавался 3-й Белорусский фронт. Меня вдруг вызвали в штаб этого нового фронта. Вызов был настолько срочным, что за мной прискакал даже майор. Он сразу же повел меня к начальнику разведуправления фронта. Главный разведчик с ходу заявил:

— Вы, Карпов, поедете в Витебск. Там наши люди добыли схемы оборонительных полос противника. Принесите их сюда…

Под конец беседы он сообщил, что сейчас со мной будет лично говорить командующий фронтом Черняховский. Я, конечно, заволновался, значит, дело чрезвычайно сложное. Генерал вышел навстречу, пожал руку и кивнул на диван: «Садитесь». И сам сел рядом, начал говорить о задании:

— До Витебска километров двадцать. Мне рекомендовали тебя как удачливого и грамотного разведчика. У нас есть толковые люди, но это глубинные разведчики, они не умеют действовать в полевых условиях. А для тебя зона, насыщенная войсками, — родная стихия. Нелегкое тебе предстоит дело, береги себя. — Черняховский посмотрел мне в глаза и как-то по-свойски добавил: — Мне очень нужны эти схемы, разведчик…

В разведуправлении меня переодели в форму немецкого ефрейтора, снабдили документами, и в два часа ночи я уже был на передовой. С помощью полковых разведчиков прополз под колючей проволокой. Впереди чернела траншея. Очень трудно заставить себя приблизиться к ней. Нужно обязательно попасть в промежуток между двумя часовыми. А где они? Разве увидишь в темноте? Борьба с самим собой длится несколько секунд.

Достал гранату, пополз к траншее. Приблизился, приподнялся на руках: не торчит ли каска? Никого. Неподалеку кто-то колет дрова. Вспышки ракет все дальше и дальше. Дополз до деревьев — встал. Рядом пролегала наезженная дорога. Она должна была вывести меня к шоссе на Витебск. Обогнул деревню, вышел к шоссе. Снял маскировочный халат, закопал у приметного дерева. По шоссе двигались машины, повозки, группы людей. Я остановил сани с гражданской возницей. Дядька принял меня за немецкого офицера. Довез до Витебска. Город еще спал. Я отыскал улицу и номер дома. Постучал в дверь. Женский голос спросил:

Я назвал пароль, и меня впустили в квартиру. В глубине стоял мужчина.

— Николай Маркович, — представился он. Позавтракали. Меня свалил сон. Проснулся, когда уже стало смеркаться. Хозяева уже возвратились со службы. Пора и собираться «домой». Фотопленку с отснятыми чертежами зашили в воротник под петлицу. Прикинул: мне понадобится на возвращение домой часов семь. Перейти линию фронта лучше часа в три ночи, когда часовые умаются и не будут слоняться по обороне.

На прощание выпили по стопке самогона. Эта стопка неожиданно сыграла важную роль. Когда я переходил улицу, чтобы выйти на нужное направление, неожиданно из-за угла вынырнул парный патруль и остановил меня. Ощущение было таким: от головы до ног прокатилась горячая волна, а обратно, от ног к голове, хлынула волна холодная. Чтобы не выдать себя произношением, я молча протянул документы. Патрульный придирчиво спросил:

— Почему ты здесь? Твой полк на передовой.

Я молчал, а патрульный все настойчивее домогался, почему я улизнул с передовой. Вокруг образовалось кольцо зевак, бежать бессмысленно… Патрульный наклонился ко мне, принюхался и заорал:

— Да он же пьян, скотина!

Не знаю, удача это или нет, но обстановка на какое-то время разрядилась. Раз пьян — в комендатуру. Хорошо то, что не обыскали, — пистолет при мне, и я намеревался дать ему ход. Как полагается пьяному, шел покачиваясь. Шел и думал: «Надо же что-то делать. Заведут в комендатуру, и всему конец». Поравнялись с разбитым двухэтажным домом. Внутри черно. Я выхватил пистолет и в упор расстрелял патрульных. Вскочив на подоконник, прыгнул внутрь дома, затем выскочил во двор… Перелезая через заборы, оказался на окраине улицы. Погони пока не слышно. Впереди торчал столб с указателями, в какой стороне какие деревни. Подался по дороге к лесу — легче маскироваться, но ошибся. В лесу рычали танки и бегали немецкие солдаты. Повернул на восток и обрадовался: впереди вспыхивали и гасли ракеты, значит, там траншейная система. Маскируясь местностью, то ползком, то скачками я наконец добрался до траншеи и проволочного заграждения. По траншее ходил часовой. Самое правильное — без шума снять его. Но у меня не было сил. И лежать нельзя — замерзну. И все же, когда гитлеровец поравнялся со мной, я ударил его пистолетом по каске. Немец заорал, пришлось стрелять. Подбежал к заграждению, ухватившись за кол, перемахнул его, но тут же получил удар по голове — потерял сознание. А когда очнулся, слышу, позади кто-то работал лопатой и подкрадывался к моим ногам. Видимо, фашисты посчитали меня убитым и хотели втащить под проволоку на свою сторону. Я тут же вскочил и кинулся к кустам. Побежал параллельно линии фронта. Началась пальба. Огонь переместился в сторону наших позиций, значит, немцы потеряли меня из виду. Ударила и наша артиллерия. На моем пути оказалась речка. Я спустился на лед, но идти уже не мог, сказалось ранение в голову. Меня подобрали полковые разведчики. Командиру полка я передал воротник, оторвав его от куртки, и попросил доставить в штаб фронта».

И стал Героем Советского Союза

Звание Героя Советского Союза старшему лейтенанту Карпову Владимиру Васильевичу было присвоено Указом Президиума Верховного совета СССР 4 июня 1944 года.

«За то, что 19 августа 1943 года, проникнув во вражеский тыл и обнаружив крупную группировку противника, проявил храбрость и мужество и, корректируя огонь батарей, вызвал по рации огонь на себя. Артогнём было уничтожено до 200 немецких солдат, танки и 1 САУ. За то что в бою 15 сентября 1943 года вместе с группой из 8 разведчиков проник во вражеский тыл, уничтожил свыше 50 солдат и офицеров противника и захватил населённый пункт Маецкое. На следующий день вместе с группой в боях за деревню Ефремово проникнув в тыл первым ворвался в деревню, с группой уничтожил свыше 40 солдат противника и лично взял 11 пленных. За то, что в бою при захвате большака Демидово-Смоленск, тов. Карпов с группой бойцов пробрался в немецкий тыл и уничтожил гарнизон большака — до 60 человек. За то, что в бою в районе деревни Василено Духовщинского района, рискуя жизнью, спас командира полка с бойцами, ворвавшись во фланг противнику и лично уничтожив из автомата 25 немцев, обеспечил захват населённого пункта. За месяц боев тов. Карпов более 30 раз ходил во вражеский тыл и уничтожил со своей группой более 350 солдат и офицеров и взял в плен свыше 35 «языков».

Вот как писал о этом Маршал Советского Союза Андрей Гречко:

«В 1943 году девятнадцатилетним лейтенантом на Волховском фронте из фронтовых сводок, армейских и центральных газет я впервые узнал имя разведчика Владимира Карпова. А в 1944 году, уже на Ленинградском фронте, мне попался на глаза плакат «Фронтовые иллюстрации», изданный Главпуром, на котором были представлены Герои Советского Союза, своеобразные «рекордсмены войны», «чемпионы» разных родов войск. Там были дружеские шаржи на летчика Александра Покрышкина, сбившего к тому времени 59 вражеских самолетов, снайпера Илью Григорьева, уничтожившего 328 фашистов. Среди героев, запомнившихся мне, упоминался и отважный разведчик, бывший спортсмен-боксер, чемпион Средней Азии в этом виде спорта капитан Владимир Карпов, который привел 79 «языков».

Сам же Владимир Карпов в июне 1944 года находился в Москве, на курсах разведчиков, и идя по улице Горького подошел к витрине с размещенной там газетой «Правда». Изучил фронтовую сводку от Советского Информбюро, а увидев Указ Верховного Совета СССР о присвоении звания Героя Советского Союза группе фронтовиков решил посмотреть: а вдруг есть в списке знакомые.

И был радостно взволнован, прочитав свою фамилию. А после вручения Звезды Героя и ордена Ленина в Кремле, Владимир Карпов заторопился на почтамт, и в Ташкент, маме, отправил телеграмму.

На параде Победы 24 июня 1945 года именно Владимир Карпов был назначен знаменосцем, а Герои Советского Союза подполковник Гришин и старший лейтенант Моковчук — его ассистентами. Это была высочайшая ответственность и высочайшее доверие — пронести Знамя прославленной школы разведчиков на параде Победы.

В армейском строю и после Победы

В 1947 году Владимир Карпов заканчивает разведывательный факультет Военной академии и назначается старшим офицером Главного разведывательного управления Генерального штаба Советской Армии. Параллельно со службой в ГРУ он поступает в Литературный институт имени Горького, на заочно-вечернее отделение. Руководителем творческого семинара был известный советский писатель К. Г. Паустовский. Занятия проводили также К. Федин, К. Чуковский, М. Светлов, Е. Долматовский и др. Вместе с Карповым учились фронтовики Ю. Бондарев, В. Солоухин, В. Тендряков, Л. Обухова, М. Ганина и другие ставшие известными писатели.

А с 1954 года Владимир Карпов служит в войсках, да не в «теплых» местах, а в Туркестанском военном округе, лишь в 1965 году уходит в запас в воинском звании полковника и посвящает себя писательскому труду.

О значимости литературного наследия Владимира Карпова

Своими литературными трудами Владимир Васильевич Карпов жил жизнью страны, боролся за историческую правду с фальсификацией истории своей Родины.

28 июля 2002 года, в день 80-летия, Героя Советского Союза, ветерана Великой Отечественной войны, разведчика и писателя Владимира Васильевича Карпова поздравил Президент России Владимир Путин, отметивший в телеграмме, что как «…человек не простой, но поистине героической судьбы, Вы сумели донести до читателей всю правду о событиях, свидетелем и участником которых были сами… В Ваших произведениях поднимаются проблемы, волнующие людей и сегодня — подвига и предательства, ценности жизни и самопожертвования, дружбы и любви. И поэтому уверен — они всегда будут востребованы и интересны».