Его отличало мужество, смелость и большая любовь к людям. Фронтовая судьба Василия Рыбакова

«Не найти среди нас, ветеранов, такого, кто мог бы забыть своего командира. Навсегда остался и в моей памяти подполковник Василий Николаевич Рыбаков — командир нашей 206-й штурмовой авиационной Мелитопольской дивизии.

Человек он был не из робких, и в критический момент, не дрогнув, дорого отдал свою жизнь.

Разве мог тогда кто-нибудь из нас подумать, что за два месяца до конца войны Василия Николаевича не станет? Мне понадобились годы, чтобы найти воздушного стрелка Кондрашова и узнать от него подробности гибели комдива. Встретившись с глазу на глаз с врагом, подполковник Рыбаков предпочел смерть плену.

Может, когда-нибудь в Литве на том месте, где принял последний бой комдив, будет воздвигнут памятник, который напомнит людям о героизме советского офицера, дравшегося до последнего патрона, а последним покончившего с собой.

С годами стираются детали, зато отчетливее, ярче вырисовывается то главное, существенное, что отличало комдива от других: мужество, мастерство, смелость, большие знания, огромная любовь к людям».

Позволю себе выделить слова: «…что отличало комдива от других: МУЖЕСТВО, СМЕЛОСТЬ, БОЛЬШИЕ ЗНАНИЯ, ОГРОМНАЯ ЛЮБОВЬ К ЛЮДЯМ».

Это строки о командире 206-й штурмовой авиационной дивизии подполковнике Василии Рыбакове из книги воспоминаний летчика-штурмовика, Героя Советского Союза Александра Карпова.

О Василии Рыбакове известно, к сожалению, немногое. Так, на сайте «Подвиг народа» имеется лишь сведения о награждении Рыбакова Василия Николаевича орденами Красного Знамени и Отечественной войны 2-й степени. Не маловато ли для летчика в ранге командира штурмовой авиационной дивизии? Более того, в декабре 1941 года орденом Красного Знамени награжден майор Василий Николаевич Рыбаков из Управления ВВС Западного фронта, точнее, начальник одного из его отделов — НКВД, значит на тот момент он был войсковым контрразведчиком. А подполковник Рыбаков Василий Николаевич — командир авиационной эскадрильи   9-й запасной авиационной бригады — орденом Отечественной войны 2-й степени 1944 года.

И это при полном совпадении даты рождения и места призыва в Красную Армию, которые доказательно говорят, что речь идет об одном и том же офицере, нашем соотечественнике, уроженце деревни Бушляки Шкловского района Могилевской области.

А основываясь на воспоминаниях летчика-штурмовика 206-й штурмовой авиационной дивизии Александра Карпова (приведенных выше. — Прим.)  находим в исторической справке этого авиационного соединения, в сведениях о командирах дивизии, такую запись:

«Подполковник Рыбаков Василий Николаевич: июнь 1944 г. — 16 марта 1945 г. Сбит над территорией противника, застрелился».

Как понимаем, погиб он, белорус Василий Николаевич Рыбаков, в марте 1945 года, на тот момент уже командуя 206-й штурмовой авиационной дивизией (!) , не  вернувшись из очередного, своего  66–го, боевого вылета…

Так что же известно о нашем земляке с такой сложной судьбой?

Детство Василия прошло в деревне Бушляки Шкловского района Белоруссии, находящейся в 3 км от Днепра, жила семья небогато, но младший из сыновей–Василий сумел закончить семилетку, с 15 лет был активным комсомольцем, несколько позже руководил комсомольской организацией всего района.

В 20-летнем возрасте Василия Рыбакова призвали в Красную Армию и направили на учебу в авиационную техническую школу.  Но, после окончания учебы судьба Василия сложилась по-иному, его отобрали на оперативную работу в органы ОГПУ, так наш земляк стал войсковым контрразведчиком. И как видим, достаточно успешным, о чем свидетельствует занимаемая высокая должность накануне Великой Отечественной войны — начальника отдела НКВД в Управлении ВВС Западного Особого военного округа.

Но как же войсковой контрразведчик стал летчиком?  Ответ находим в большой публикации газеты «СБ–Беларусь сегодня», опубликованной в 2013 году. Автор статьи Николай Качук — журналист и исследователь, полковник в отставке, проведя серьезную кропотливую работу с документами, архивами и на основе ряда воспоминаний о нашем земляке Василии Рыбакове, пишет:

«В 1938 году старший лейтенант госбезопасности Рыбаков, «злоупотребляя» служебным положением, втихаря от начальства  на базе 33–й отдельной эскадрильи связи штаба ВВС начал учиться летать на самолете У–2. Каждый день ранним утром он был на аэродроме, а к 8 часам как ни в чем не бывало — на службе. Вскоре на него (как же в таком–то ведомстве и без этого!) сообщили начальству. Василий запросто мог угодить под статью хотя бы за нецелевой расход топлива во время незапланированных полетов, но в особом отделе округа он был в авторитете — секретарь парторганизации!  Несмотря на молодость — Рыбаков 1909 года рождения, — он уже 10 лет был в партии, вступив в нее 20–летним.

Дело замяли, летать разрешили, но после оформления факта появления «незаконнорожденного» летчика соответствующими приказами. В архиве сохранились эти документы. Приказ ВВС РККА № 02 от 3.01.1939 года полагает считать В. Н. Рыбакова выдержавшим испытания за военную авиационную школу и удостоенным звания «военный пилот», а приказ № 066 от 18.09.1939 года — экстерном окончившим военное авиационное училище летчиков и удостоенным звания «летчик».

Но, Василий Рыбаков по-прежнему оставался в органах государственной безопасности, а в грянувшей Великой Отечественной войне проявил себя не только как контрразведчик, но и показал себя в боевой обстановке весьма смелым офицером.  Орден Красного Знамени, которым Василий Рыбаков был награжден в декабре 1941 года, весомо свидетельствует об этом.

Наш земляк становится летчиком и авиационным командиром

И мы снова вернемся к статье Николая Качука. Исследуя боевой путь Василия Рыбакова, он утверждает, что:

«Во время одного из очередных чрезвычайно рискованных полетов за линию фронта удача отвернулась от крылатого чекиста. На обратном пути самолет был подбит, Василий Николаевич получил тяжелые ранения. Дотянуть до нашей территории как–то удалось, но диагноз, поставленный ему в эвакогоспитале, был страшен: ранение таза, перелом поясничных позвонков, сопровождаемый параличом правой стопы. Об этом диагнозе мы никогда бы ничего не узнали, если бы не Анастасия Григорьевна Кочеткова, служившая тогда в этом госпитале. Сотворив чудо, она подняла Василия на ноги, а вскоре стала и его женой.

Лечиться пришлось долго. Весной 1943 года, едва став сносно передвигаться, Василий Николаевич зачастил в главный штаб ВВС в Москве. Пользуясь поддержкой генерал-лейтенанта авиации Худякова, который знал Рыбакова, будучи начальником штаба ВВС в Минске, а затем на Западном фронте.  И Рыбаков, как сегодня сказали бы, «по большому блату» все же добился перевода из контрразведки в ВВС на летную (!) должность с надеждой попасть в действующую армию. Не в тыл, заметьте, на теплое местечко, а на фронт! Как удалось пройти строгую медкомиссию и скрыть тяжелые ранения, несовместимые с летной работой? Это и до сей поры покрыто тайной. Могу лишь догадываться, что без помощи Анастасии Григорьевны здесь не обошлось. Во всех документах значится, что В. Н. Рыбаков ранений не имел, а был только контужен».

История, конечно, кажется невероятной, но подтвержденная соответствующими документами: приказом о назначении, а затем и награждении орденом Отечественной войны 2-й степени.

Итак,  в марте 1943 года наш земляк добился зачисления его в состав Военно-Воздушных Сил СССР и назначения на должность  командира 1–й отдельной учебно–тренировочной эскадрильи 9–й запасной авиабригады, которая  подготавливала к боевым действиям летчиков-штурмовиков на самолетах Ил-2. И надо сказать, что наш земляк преуспел  на  авиационной стези. В наградном листе на подполковника   Василия Рыбакова читаем:

«В течение 1943 года эскадрилья, руководимая подполковником Рыбаковым, произвела большую работу по подготовке кадров. Подготовлено 3 маршевых штурмовых полка и 523 одиночных экипажа, произведено 2.898 стрельб и 2.751 бомбометание с налетом в 9.440 часов. При этом, в его эскадрилье произошла всего одна катастрофа и 4 аварии».

А Василий Рыбаков рвется на фронт: пишет рапорты, обращается устно, но все безрезультатно, мол, нужно и кому-то готовить кадры для фронта. И все же Рыбаков добивается своего. Произошло это после трагического случая с командиром 206-й штурмовой авиационной дивизии полковником Кириллом Чубченковым, попавшего в немецкий плен. А Рыбаков хорошо знал Чубченкова, который до Великой Отечественной войны летал в штурмовых авиационных частях Белорусского военного округа, где и вырос от командира звена до исполняющего обязанности командира штурмового авиационного полка. К тому же Рыбакова связывала с Чубченковым и личная дружба.

Думаю, что будет уместным дать читателям краткую информацию о Кирилле Чубченкове. Уроженец деревни Хоронев, ныне Славгородского района Могилевской области, полковник Чубченков в начале февраля 1944 года был назначен командиром 206 шад.  Ее части тогда поддерживали войска фронта при ликвидации Никопольской группировки противника и в Крымской наступательной операции. 13 апреля 1944 года полковник Чубченков со штурманом дивизии майором Георгием Абрамовым и инженером отдела аэродромного строительства капитаном Сергеем Калугиным на штабном У-2 вылетел для рекогносцировки нового аэродрома, ближе к линии фронта. Самолет не вернулся, был найден пустым на месте посадки на новом аэродроме, в районе Кара-Чокмак (Крым). С этого времени полковник Чубченков считался пропавшими без вести. Позднее же стало известно, что Чубченков и Калугин были взяты в плен. Содержался Кирилл Чубченков в лагерях для пленных советских летчиков Морицфельд и Лицманштадт, где отклонил предложения власовских агитаторов перейти на службу врагу. За подготовку очередного побега он был отправлен в блок смертников   концлагеря Маутхаузен (Австрия). Там Чубченков стал одним из организаторов восстания военнопленных, вместе с полковником Александром Исуповым, подполковником Николаем Власовым и другими летчиками, но их постигла трагическая неудача. В ночь на 26 января 1945 года, накануне восстания, Кирилл Чубченков и его товарищи были казнены путем сожжения в крематории.

И Рыбаков уговорил начальника Главного штаба ВВС генерал-полковника Худякова, что именно он должен возглавить дивизию и отомстить за Чубченкова.  Еще раз вернемся к статье Николая Качука:

«Уже на следующий день Рыбаков был в приемной начальника штаба ВВС генерал–полковника Сергея Худякова. Коротко изложил суть дела и привел свои аргументы: досконально освоил штурмовик Ил–2, пилотирование, боевое применение, тактику, штурманское дело, связь и радионавигацию, воздушную стрельбу и бомбометание, получил необходимые командирские навыки. Словом, готов заменить товарища и отомстить за него фашистам. И положительное, по сути, беспрецедентное в истории войны решение было принято. Кадровики подобного случая еще не знали: вчерашнего особиста, летчика–самоучку, подполковника, с должности командира эскадрильи — и сразу командиром боевой дивизии, на генеральскую должность…

Но факт остается фактом: 6 июня 1944 года подполковник Рыбаков становится командиром 206–й Мелитопольской Краснознаменной дивизии».

Из воспоминаний о комдиве 206-й шад Рыбакове

*** «Прибалтийская зима 45-го года прошла как-то незаметно. Неожиданно начались дожди, потянуло на оттепель. Все аэродромы дивизии действовали в течение дня, и никто не мог сказать, как комдиву удавалось бывать на каждом из них ежедневно и при этом успевать непременно сходить на боевое задание.

К вечеру Рыбаков был в 807-м авиаполку. Времени до наступления темноты оставалось немного, а еще был запланирован один вылет. И простая задача выпустить две пары превратилась в неимоверно сложную. — Полечу сам, — объявил комдив. — Ты, Головков, пойдешь со мной. Вторую пару поведет Горев.

Через десять-пятнадцать минут пара штурмовиков поднялась в воздух и взяла курс на запад. Лишь только мелькнул красный кок командирской машины, как пара «ильюшиных» скрылась за горизонтом.

«Комдив знал цену каждого боевого вылета, и по ночам, пока летчики спали тревожным сном, мучительно перетасовывал пары, звенья, чтобы на рассвете приказать: куда, сколько, кого.

Инспектор, прилетавший на аэродром, убеждал Рыбакова:

— Не надо вам много летать. Сшибут.

— Был у меня знакомый старикашка, — ответил ему комдив, улыбаясь. — Так он прожил сто лет. Прожил, как проспал. Ничего не сделал.

— Но ваше дело руководить.

— Не летая, нельзя руководить, — твердо ответил комдив».

 *** «Штурмовики как бы сливаются с окружающей местностью. Ведущий еле различим на фоне земли и его самолет кажется небольшой темной точкой.

Косматые свинцово-серые облака то и дело закрывали кабину.

— Приготовиться к атаке! — передал комдив по радио. — Атака! — подполковник первым открыл огонь из пушек и пулеметов. Пули и снаряды без труда находят вражеские автомашины. Пошли в ход «эрэсы».

Бомбы сброшены. Разворот на второй заход. Сначала никто не мог определить, откуда бьют зенитки. Но разрывов становилось все больше. Они не сулили ничего хорошего.

На развороте самолет комдива был подбит и пошел на снижение. Три штурмовика, словно журавлиная стая, оставшаяся без вожака, кружили над комдивом.

Ведомый комдива старший лейтенант Головков все еще не мог поверить, что случилось непоправимое. Он видел’ что машина лежала на боку с приподнятым кверху крылом. Около взвода вражеских солдат бросилось к севшему самолету.

— Атаковать! Только атаковать, — принимает решение Головков. Вслед за ним пошел в атаку Николай Горев. — Однако горючего оставалось в баках только чтобы дойти до своего аэродрома. Снизившись до бреющего, летчики дали последнюю очередь, помахали крыльями и взяли курс на свой аэродром».

А комдив тогда, как рассказал впоследствии оставшийся в живых его воздушный стрелок-радист Виктор Кондрашов:

«… отбежав от самолета метров па двадцать, припал к земле и приказал воздушному стрелку лечь рядом. Выхватив пистолет, он взвел курок, нагнулся к боевому товарищу и тихо шепнул:

— Драться будем до последнего…

На лице комдива не было испуга. Наоборот, его взгляд был открытый, смелый до дерзости, какой бывает только в юности. Комдив прополз с десяток метров и спрятался за огромный ствол дерева.

Облачность поредела, и в лесу стало светлее. На земле лежал пожухлый снежок, отдавало сыростью.

«Отсидимся до темноты, а там подадимся, к своим», — решил комдив.

Но немцы не оставили их в покое. Где-то совсем рядом раздалась длинная автоматная очередь. За ней последовала еще одна. Значит, близко фашисты. Уже слышны их шаги. Они шли со всех сторон.

Предстоял неравный бой. Как когда-то перед выполнением боевого задания в тылу противника, комдив взвесил все за и против.

Кольцо врагов сжималось. Все чаще и чаще фашисты кричали: «Рус, сдавайся!».

— Так и ждите! — со злобой в голосе проговорил комдив и первым же выстрелом повалил фашиста, затем второго, третьего…

Немцы опешили и залегли. Казалось, они отступили. Воцарилась тишина. В то, что немцы ушли, комдив не верил. Он вынул обойму, глянул — остался один-единственный патрон».

 И Рыбаков толкнул локтем воздушного стрелка и кивком головы показал, чтобы тот уходил.

— «Доберешься до своих, расскажешь».

И в дополнение из сайта «Кадровый состав органов государственной безопасности СССР»

Здесь, кроме перечислений должностей и званий нашего героического земляка Василия Рыбакова, находим и сведения о наградах. И оказалось, что своей первой боевой награды войсковой контрразведчик Василий Рыбаков удостоен был в октябре 1941 года, это был орден Красной Звезды. А будучи командиром 206-й штурмовой авиационной дивизии подполковник Василий Рыбаков стал во второй раз кавалером ордена Красного Знамени в октябре 1944 года, и еще был награжден медалью «За боевые заслуги», а исходя из даты награждения… посмертно.