Подвиг Селицкого под Мадридом: как первый белорусский Герой СССР изменил ход войны

Не так давно — а по меркам почти 1000-летнего города 37 лет не срок — в Минске появился новый район Шабаны, а в нем одной из самых больших улиц значится улица Селицкого. Это местечко на границе с Минским районом не отличается ни пейзажными видами, ни широкой перспективой, однако имя, в честь которого она названа, украшает ее лучше самых великолепных насаждений и водных каскадов. С этого конца еще губернского центра Российской империи был родом будущий лейтенант-танкист Николай Селицкий, командир Красной Армии, чье имя теперь многократно повторено на табличках с номерами, развешанных по фасадам домов. Особенность этого человека, чья фамилия витает над этим кусочком столицы, в том, что он был первым белорусом, официально отмеченным за свои военные подвиги среди других представителей своей нации.

Из паровозников в танкисты

Постановлением Центрального Исполнительного Комитета СССР от 31 декабря 1936 года «за образцовое выполнение специальных заданий Правительства по укреплению оборонной мощи Советского Союза и проявленный в этом деле героизм лейтенанту Селицкому Николаю Александровичу присвоено звание Героя Советского Союза посмертно». «Что за специальное задание?», — спросит читатель. Для этого нужно поглядеть на карту юго-запада Европы, на выжженные солнцем просторы Испании…

…Казалось бы, юный Коля рожден, чтобы продолжить дело родителей: отец его Александр был рабочим-железнодорожником, и сперва сын по традиции того времени пошел по стопам папы. Николай Селицкий уже очень скоро соединил в своем характере две черты: не хотел останавливаться на одном уровне надолго, горел страстью к поездкам и путешествиям. А как это сделать в нелегкой стезе мастера с «чугунки»? Правильно — перейти с промобъекта в паровозную бригаду и учеником кочегара разъезжать по просторам молодой еще советской страны. Уже вскоре он показал сметку и знание техники, переучился с чернового труда кочегара на более уважаемое дело машиниста, получил должность помощника «паровозного рулевого». И разъезжал по просторам Беларуси и Украины под свистки локомотива ОВ — «овечки», как его звали на профессиональном сленге коллеги. Был приписан к станции Синельниково Днепропетровской области. Все шло к тому, что парень когда-нибудь поведет испускающую клубы белого пара машину по железнодорожным путям сам, а потом и вовсе возглавит бригаду таких же тружеников… Однако судьба распорядилась иначе.

…Придя с очередной смены, 24-летний парень нашел вещь, появление которой он не мог не предвидеть: на столе отчего дома лежала повестка из комиссариата. Железнодорожники были очень нужны бурно развивающейся стране — и некоторые специальности получали отсрочку, и вот ей пришел конец. Николая Селицкого как грамотного специалиста с технической жилкой определили в совсем еще юный род войск — в танкисты, решив отправить в Орловскую танковую школу. Отец Александр, узнав об этом, сразу смекнул: это шанс, Коля, давай — закрепляйся в Красной Армии, становись кадровым офицером, получай заветный «кубарь». Так до появления погон в 1943-м отмечались младшие лейтенанты — обладатели первого командирского звания РККА, носившие на петлицах квадратик-кубик, прозванный в народе «кубарем». Сказано — сделано, и коротко постриженный, одетый в гимнастерку цвета хаки молодой человек уже грузится с товарищами по службе в эшелон, отправляясь в Орел.

Есть построить танковый бокс!

Чего только не изучали будущие командиры стальных гусеничных машин в стенах Орловского танкового…

Тут тебе и русский язык с математикой, и уставы, и строевая с физподготовкой. Наконец перешли к главному: за каждым учебным подразделением курсантом закрепили новейшие по тому времени машины — Т-26 отечественного производства, легкий танк сопровождения пехоты. Конечно же, это была лицензионная копия шеститонного английского «Виккерса», признанная удачной и размноженная огромным для начала XX века «тиражом»: советская промышленность произвела 11 тысяч единиц.

Как только ребята в шлемофонах стали осваивать «коробочки», в программе мигом появились новые дисциплины: матчасть боевой машины, радиотехника, огневая подготовка, топография, основы вождения, тактика действия бронетанковых частей. Трудности обступали молодежь в форме со всех сторон, однако новый командир училища — комбриг Михаил Чернявский — сумел воодушевить ее, рассказав о перспективах. Ставка, мол, в Генеральном штабе РККА сделана на вас, ребята: автобронетанковые части вскоре станут первыми на сухопутье, подвинув в своем значении пехоту. Не танки будут ее сопровождать, а наоборот: «пехтура» станет «гарниром» к этому «основному блюду». Учитесь, мол, за вами будущее!

Вооружившись этим напутствием, в 1935-м белорус появился в родном Белорусском военном округе: заехал на побывку домой, показался там с «кубарем» на форменке, и, погостив, отправился в Киселевичи под Бобруйск — в 4-ю мехбригаду РККА. И там заботы вновь обступили молодого командира со всех сторон: приходилось осваивать матчасть, принимать боевые машины и имущество, знакомиться с коллективом… Даже танковые боксы строить! Это буквально одно из первых заданий, данных Николаю Селицкому командиром мехбригады, поэтому пришлось совмещать в себе ипостась прораба и строителя. И ничего, справился, молодость все одолевает!

…Служба спорилась, когда в сентябре 1936 года раздался гром среди ясного еще осеннего неба — и чудеса погоды тут ни при чем: Селицкого вызвали в штаб военного округа, в Минск. На расспросы в штабе бригады лишь разводили руками. Какие только варианты не перебирал молодой старший лейтенант, добираясь до столицы БССР, а все равно не угадал зачем вызван. Там человек в военной форме, но без знаков различия, которому вызвавший молодого командира чин уступил свой кабинет для беседы, пояснил: есть предложение послужить родине за рубежом. Николай Александрович знал, что в другом конце Европы испанские республиканцы бьются с фашистским мятежом генерала Франсиско Франко, но не предполагал, что буря в далекой стране коснется и его. Но желание не допустить триумф  военного переворота и получить боевой опыт в борьбе за правое дело победило — и Селицкий согласился.

Участник первого танкового боя в мире

Сказано — сделано: на документах о неразглашении тайны появилась его подпись, ему выдали рабочий комбинезон, лишь издали напоминавший танкистский — и вот молодой человек в компании таких же парней поднимается по трапу парохода «Комсомол». Концы отданы, и грузопассажирское судно отплыло из Одессы в южном направлении, никому из прогуливавшихся по пристани было невдомек, что ребята — члены будущих танковых экипажей, а в недрах судна притаились новенькие Т-26.

Жаль, но попрактиковаться на «коробочках» как следует, обкатать их, сработать экипаж в единое целое не удалось. Танковая рота командира РККА Поля Армана — псевдоним «майор Грейзе» — из 15 экипажей, укомплектованная советскими и испанскими танкистами, уже 26 октября выдвинулась под самый Мадрид, в городок Сесения. Фалангисты генерала Франко предприняли там очередное наступление на столицу страны, желая закончить мятеж победой уже через три месяца после своего выступления против правительства. Однако храбрые действия советских военспецов, интернационалистов со всей Европы и испанских республиканских частей сорвали наступление и подарили надежду на победу в гражданской междоусобице.

29 октября Т-26 с республиканскими молниями и красными звездами на броне обрушились на уже предвкушающих триумф фалангистов — повстанцы-мятежники никак не ожидали массового применения тайно перевезенных по морю советских машин. Проехав порядки наступавших насквозь, Т-26 достигли тыла вражеских позиций и нащупали главную свою цель — батарею полковых орудий, что досаждали обороняющимся. Расстреляв и раздавив пушки гусеницами, разогнав их прислугу, танкисты заметили спешащие к врагу грузовики с подкреплением — и остановили колонну автомашин с пехотой прицельными выстрелами. Солдаты в серо-синем бежали, побросав ящики с боеприпасами, позицию можно было считать взятой — и рота взяла курс на опорный пункт противника, откуда тот и повел наступление. Тут танк Селицкого, от которого отстала еще не умеющая как следует сопровождать «броню» пехота, и настиг снаряд замаскированного противотанкового орудия. Выбравшись из горящей «коробочки», Николай Александрович дал команду починить размотавшуюся гусеницу, стал прикрывать откат своих побратимов. В горячке боя Селицкий так и не понял, что стал участником первого в истории войн танкового боя: тут, между Сесенией и Эскивиасой, танк его соотечественника, командира РККА Семена Осадчего под псевдонимом Симон, протаранил итальянскую танкетку Carro CV3/33 «Ансальдо», столкнув ее в овраг вместе с экипажем…

К сожалению, вскоре подбитую машину республиканцев окружили мятежники-марокканцы: в перестрелке, что велась на короткой дистанции, Селицкий и его механик-водитель Мозылев погибли. Чудом выживший стрелок Белицкий позже рассказал, что парни до последнего бились, отстреливаясь из пистолетов и метая гранаты… Марокканцы, перебив танкистов, по своему обычаю поиздевались над павшими: на теле минчанина вырезали звезду, отрезали у героя язык…

Рейд наших танкистов под Мадридом не прошел даром: мятежники сняли с направления главного удара лучшие автобронетанковые части и усилили ими фланги. Их потери были приличными: лишившись более батальона пехоты, двух танков, 10 орудий и двух эскадронов кавалерии, фалангисты провалили наступление и были отогнаны от Мадрида. Победа была достигнута в том числе и благодаря действиям Т-26 роты Армана, потерявшей 9 человек и три танка…

Имя павшего Николая Селицкого, первого белоруса-кавалера самой высшей награды СССР, осталось запечатленным в топонимике Минска. Семен Осадчий, 3 ноября 1936-го вновь отличившийся на поле боя и маневрами, огнем своего танкового взвода разгромивший роту пехоты врага, вскоре умрет в мадридском госпитале, также посмертно удостоившись Золотой Звезды Героя Советского Союза.