Смелого пуля боится, смелого штык не берет. История жизни Героя Советского Союза Николая Шарко

Наш земляк Николай Филиппович Шарко в 19 лет принял командование стрелковым взводом. Затем был назначен ротным командиром. Его роте командованием полка и дивизии часто доверялась роль ударной штурмовой группы при прорывах сильно укрепленных позиций врага. Он стал опытным, смелым воином, умелым командиром и закончил войну Героем Советского Союза.

О пехотинцах замолвим слово

Многие из нас не раз слышали крылатое выражение, «Пехота — «Царица полей!», приписываемое, кстати, лично Иосифу Сталину, произнесшему эти слова 5 мая 1941 года на банкете в Кремле в честь выпускников военных академий. Тогда о мероприятии в советской печати была лишь краткая информация, текст выступления И. Сталина, а, тем более, тосты на банкете стали известны значительно позже. А Сталин тогда произнес такой тост: «Во всех войнах главным родом войск, обеспечивавшим победу, была пехота. Артиллерия, авиация, бронетанковые силы обеспечивали защиту и выполнение задач, поставленных перед пехотой. Крепости, города и населенные пункты врага считали занятыми только тогда, когда туда вступала нога пехоты. Так было всегда, так будет и в будущей войне. Первый тост я предлагаю за пехоту. За царицу полей — пехоту!»

Сталин, имея информацию о подготовке фашистской Германии к войне с СССР, предчувствовал, что ждало нашу армию и ее главный вид войск всего через месяц с небольшим. А ждала ее жесточайшая битва с врагом не на жизнь, а на смерть.

Ибо для солдата, который находился на передовой, война виделась не как героическое свершение, а как тяжелейший труд и смертельный риск.

Солдату-пехотинцу было не то, чтобы тяжело: жил он на войне буквально от нескольких часов до нескольких лет, кому как повезет. Кто-то погибал при первой бомбежке или в первой же атаке, кто-то становился героем, но не дожил до Победы, а кому-то повезло значительно больше и удалось пройти пешком, а то и ползком, от Бреста до Москвы и обратно от Москвы до Бреста, и дальше до Берлина, Праги или Кенигсберга. Жил пехотный солдат в основном под открытым небом. Правда, если полк находился в обороне, то тогда на недели, а то и месяцы, родным домом пехотинца становились окоп, стрелковая ячейка, в лучшем случае — землянка. Между боями, на маршах, бойцы передвигались пешком прямо по полям, лесам и болотам, по непролазной грязи. Иногда пехотному солдату даже пищу приходилось принимать прямо на ходу. Бывало, конечно, и десантом на броне, но это было уже значительно позднее, когда Красная Армия двинулась вперед, на Запад. А ведь вес боевой выкладки бойца стрелкового (пехотного) полка вместе со снаряжением, личным оружием, боеприпасами и продовольствием («НЗ») нередко составлял почти чуть ли не до 30кг. Пехотинец всегда нес на себе большой запас боеприпасов. Если был вооружен винтовкой, то обычно патроны были уложены в двухсекционных подсумках из кирзы с застежкой на 6 винтовочных обойм. Были подсумки еще и дореволюционного образца — кожаные, с откидывающейся вперед крышкой и боковыми застежками. Размещались они, как правило, по обе стороны от пряжки на поясе. Те же из бойцов, кто был вооружен автоматами, боеприпасы носили в специальных подсумках-чехлах, размещенных также на поясе. Пехотинец с ручным пулеметом переносил снаряженные магазины обычно на ремне через плечо. По воспоминаниям многих ветеранов, перед боем, каждый стремился набрать как можно больше боеприпасов, ими заполняли противогазные сумки, вещевые мешки, карманы.

Наш соотечественник Василь Быков писал: «Я был командиром взвода в обычном стрелковом полку. И своими глазами видел, какие страшные потери несла пехота, какой кровью доставалась каждая пядь».

Но еще труднее было командирам, которым нужно было личным примером поднять людей в атаку, и постараться сберечь жизни подчиненных.

О подвигах пехотного командира Николая Шарко

После окончания 2-го Куйбышевского пехотного училища уроженец деревни Макавчицы Дзержинского района Минской области лейтенант Николай Шарко принял стрелковый взвод в 244-м гвардейском стрелковом полку. Это было весной 1943 года, когда полк в составе 82-й гвардейской стрелковой дивизия перебрасывался на 1-й Белорусский фронт. Молодой красный командир не скрывал своей радости, надеясь, что будет участвовать в освобождении родной Беларуси.  Впоследствии Николай Филиппович вспоминал: «Было у меня большое желание участвовать в освобождении родной деревни Макавчицы и города Дзержинска! Но не довелось. Дивизия, пройдя с боями по пограничью советских Беларуси и Украины, командованием 1-го Белорусского фронта была нацелена на украинский Ковель, с дальнейшим выходом на Польшу».

И надо особо подчеркнуть, что Николай Шарко с первых же боев проявил себя смелым воином и умелым командиром. А в ноябре того же 1943 года лейтенант Шарко, принявший под свое командование уже роту пехотинцев, был и награжден первым орденом. Вот строки из наградного листа, составленного прямо в ходе боев: «18 ноября 1943 года пехота противника перешла в контрнаступление, но была отброшена с большими потерями. В бою его (читай: Шарко, прим.) рота отбила до 10 контратак противника, подбила один танк, одну автомашину, уничтожила до роты пехоты врага». Наградой тогда нашему земляку стал орден Красной Звезды.

В этих боях Николай Шарко был тяжело ранен и попал в госпиталь, но молодой организм быстро поправился, и лейтенант снова вернулся в боевой строй, ставшего ему родным, гвардейского полка.

Здесь, считаю уместным сказать читателям, горькую правду, основываясь на печальной статистике советских военных историков по выживаемости командиров Красной Армии в годы Великой Отечественной: на переднем крае, до ранений, контузий и гибели, комбат жил до месяца, командир роты — порядка двух недель, а командир взвода всего от трех дней до недели.

Несмотря на постоянное участие в жарких и кровопролитных боях, военная судьба берегла нашего земляка. На передовой офицер Шарко пробыл с мая 1943 года по февраль 1945 года, и остался жив. Наверное, как в той фронтовой песне: «Смелого пуля боится, смелого штык не берет!»

А в 1944 году грудь нашего земляка украсили еще два ордена: дважды он был награжден орденами Отечественной войны 2-й степени. И снова в наградных листах подчеркивалась и личная храбрость Шарко, и его командирское умение воевать. Золотая же Звезда Героя Советского Союза гвардии капитана Николая засияла зимой 1945 года.

Тогда, в январе 1945 года, после мощной артподготовки войска 1-го Белорусского фронта с Монгыщевского плацдарма (на север от Варшавы) перешли в наступление.  На участке фронта, где атаковал полк Шарко, враг открыл мощный заградительный пулеметно-артиллерийский огонь. В рядах появились убитые и раненые, выбыли из строя многие офицеры и атака захлебнулась, бойцы залегли. Ситуация стала критической. Тогда ротный Николай Шарко в мгновение принял смелое решение, приказав командиру батареи «катюш», дать залп по высоте, откуда фашисты вели огонь. Капитан Шарко первым поднялся под ураганным вражеским огнем и, вдохновляя солдат личным примером, повел их в атаку. Гитлеровцы еще не успели опомниться от уничтожающих взрывов реактивных снарядов «катюш», как наши бойцы ворвались в их окопы. Завязался рукопашный бой и фашисты, не выдержав стремительного натиска бойцов Шарко, бросились бежать.

В этом бою был разгромлен штаб вражеского полка, уничтожены четыре танка, больше 50 пулеметов, много другого вооружения и боевой техники. Наши воины взяли в плен 217 гитлеровских солдат и офицеров, в том числе, командира полка.

А вот как писал о тех январско-февральских боях генерал армии Герой Советского Союза, а в то время командир 82-й гвардейской стрелковой дивизии, в которую входил, как мы уже знаем, полк капитана Николая Шарко, Георгий Хетагуров в своих мемуарах «Исполнение долга»: «Из дивизии (82-й гвардейской стрелковой дивизии, прим.)  последовали представления лучших наших бойцов и командиров к правительственным наградам. В частности, было возбуждено ходатайство о присвоении звания Героя Советского Союза Б. В. Беляеву и Ф. К. Сарычеву. И оно было удовлетворено. Этого высокого звания были удостоены также командир стрелковой роты гвардии капитан Н. Ф. Шарко и командир батареи гвардии капитан А. С. Попов.

В наступление мы перешли 1 февраля. Разворачивалось оно медленно и трудно.

Прикрываясь железнодорожной насыпью, 242-й полк двумя штурмовыми отрядами атаковал познанский пригород Голенцин и развернулся фронтом на восток. Больше часа продолжалась огневая дуэль, прежде чем подразделения этого полка вновь стали продвигаться вперед, штурмуя буквально каждый дом.

Еще хуже шли дела у Павленко. Этот полк трижды бросался в атаку, и всякий раз противник возвращал его на исходный рубеж. А потом начались даже контратаки, и немцам удалось вклиниться в боевые порядки батальона Героя Советского Союза Ф. К. Сарычева.

Во второй половине дня я сам поехал туда и задержался до вечера, помогая молодому командиру полка управлять боем. С наступлением темноты на полковой КП пришла польская женщина, хорошо владевшая русским языком, и привела с собой двух немецких солдат перебежчиков. Они сообщили, что утром противник предпримет здесь контратаку гораздо большими силами. На всякий случай я распорядился о немедленном выдвижении сюда роты тяжелых танков ИС-2.

Показания перебежчиков оказались верными. На рассвете 2 февраля фашисты опять атаковали батальон Сарычева. Главный их удар пришелся по штурмовой группе Героя Советского Союза Шарко, основу которой составляла 4-я стрелковая рота. Несколько часов продолжался тяжелый бой. Враг потерял три танка, две самоходные артиллерийские установки, сотни солдат и, наверное, десятки офицеров. Но и мы не избежали потерь: с поля боя унесли тяжело раненного Николая Шарко. Он выжил, однако в строй уже не вернулся. Имя его навсегда вписано в боевую летопись 82-й гвардейской стрелковой дивизии».

Работал, как и воевал, не жалея себя

В феврале 1945 года пехотный командир и гвардии капитан Николай Филиппович Шарко, при отражении вражеской атаки был ранен в третий раз и снова тяжело. Врачам пришлось ампутировать ему ногу. В боевой строй он уже не смог вернуться, наградой же ему за героизм, мужество и командирский талант стало присвоение в марте 1945 года высшего звания в стране — Героя Советского Союза.

Вернувшись на Родину, фронтовик прошел обучение в Республиканской партийной школе и Минском педагогическом институте. В 50-х годах он трудился на заводе «Горизонт», а затем — в отделе социального обеспечения. В 1952 году его — фронтового Героя — избрали Председателем Белорусского общества глухих, которым Николай Филиппович руководил вплоть до самой смерти.

Именно с именем Николая Шарко связаны и трудные годы послевоенного возрождения и золотая пора расцвета «Белорусского общества глухих». Организационные структуры «БелОГ» расширились в 60-х годах по наиболее крупным районным центрам. Создавались специализированные школы-интернаты для детей с нарушением слуха. В удаленных районах от областных центров создавались межрайотделы для выявления глухих в сельской местности и решения социальных вопросов по обеспечению их средним образованием и профессиональной подготовки. 

За годы руководства Николая Филипповича выросло не одно поколение тружеников из числа инвалидов с нарушением слуха. Отстроены были во всех областных и некоторых районных центрах крупные производственные корпуса, общежития, оказано немало помощи строительству специальных учебных заведений для глухих. В 1964 году открыл свои двери и Республиканский Дворец культуры «Белорусского общества глухих».

Проживал и трудился отважный командир и большой труженик в городе-герое Минске, скончался в 1997 году. Его заслуги на мирном поприще отмечены двумя орденами Трудового Красного Знамени, орденом «Знак Почета», рядом медалей и почетными званиями, а к 40-летию Победы еще одним, третьим, орденом Отечественной войны, но уже 1-й степени.

В последующем Указом Президиума Верховного Совета Белорусской ССР за многолетнюю работу в органах социального обеспечения Республики и активное участие в военно-патриотическом воспитании трудящихся Николай Шарко был награжден Почетной грамотой Верховного Совета Белорусской ССР.

Постановлением Совета Министров Республики Беларусь от 27 октября 1997 года была установлена мемориальная доска на доме 23 поул. Янки Купалы в Минске, где ранее жил Николай Филиппович. Республиканскому Дворцу культуры Белорусского общества глухих было присвоено его имя, а в Дзержинске в его честь названа одна из улиц.

Над могилой его был установлен мемориал, представляющий собой стелу с четко очерченными гранями. В верхней части памятника размещен бронзовый портрет-барельеф Героя, ниже справа – бронзовое изображение медали «Золотая звезда», а под ним рельефными буквами написано «Николай Филиппович Шарко: Герой Советского Союза, Заслуженный работник социального обеспечения Белорусской ССР».

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!