Немецкий реваншизм: бронетанковая бригада в Литве меняет европейскую оборонную политику

Ни одна из причин современной «тихой» милитаризации Германии не может сравниться с тем, что происходило в первой половине XX века. Тем не менее, даже небольшие проявления немецкой военной активности вызывают серьезные опасения за состояние военной безопасности в регионе.

Несколько дней назад средства массовой информации сообщили, что Германия впервые с периода Второй мировой войны развернула постоянную военную бригаду за пределами своих границ. Хотя мы не располагаем точной информацией о реальных возможностях этого соединения, немецкое министерство обороны подтвердило начало боевой службы 45-й бронетанковой бригады бундесвера в окрестностях Вильнюса. Для Германии, как отмечают немецкие СМИ — это важный этап в избавлении от репутации «нерешительной военной державы».

Пока под Вильнюсом был открыт временный штаб бригады, и она теперь официально находится под командованием бригадного генерала Кристофа Хубера. Ожидается, что немецкая бронетанковая бригада в Литве станет полностью боеспособной к 2027 году, после чего переместится на постоянную базу в Руднинкай, расположенную в 30 километрах к югу от литовской столицы (по сути, будет на границе с Вороновским районом Гродненской области Беларуси). Определил бундесфер себе и цель: «У нас есть ясная миссия: обеспечить защиту, свободу и безопасность наших литовских союзников на восточном фланге НАТО», — сказал генерал Хубер немецкому информационному агентству DPA, обозначив при этом и масштабы: «Делая это, мы также защищаем территорию НАТО — и саму Германию».

Однако даже такие «скромные масштабы» могут рассматриваться как военно-политическая провокация, за которой стоит сочетание тактической безответственности и стратегического легкомыслия.

Первый аспект делает ситуацию более критичной — не благодаря тонкому планированию, а, скорее, по недосмотру. Второй ставит саму Германию в положение, с последствиями которого она, в настоящее время, не может справиться даже теоретически. Настоящей милитаризации Германии никто не позволит произойти. Тем не менее, даже такие проявления, подобные текущим событиям, могут привести к серьезным последствиям и знаменуют собой краеугольный шаг для Берлина, который традиционно избегал долгосрочных военных обязательств за рубежом.

Мало того, германские политики больше всех в Европе привыкли жить под плотной опекой США. Вашингтон годами не только за тем, что думают местные политики, но могут ли они вообще мыслить за пределами простейших формул преданности трансатлантическому союзу и США. Поэтому этот шаг также рассматривается как сильное политическое и стратегическое послание России, особенно с учетом продолжающегося конфликта на Украине и меняющегося ландшафта безопасности в Европе. Для Литвы же, которая граничит с российским анклавом в Калининграде и Беларусью, присутствие немецких служит подтверждением приверженности НАТО.

Надоевший бюргерам знаменитый немецкий пацифизм пока еще остается на достаточно высоком уровне, однако его устойчивость в будущем вызывает сомнения. За последние три десятилетия в стране произошли значительные изменения, которые влияют на ее военную политику и международные амбиции, особенно после объединения Германии.

Во-первых, стоит отметить, что Германия, будучи ключевым членом НАТО, все активнее участвует в совместных военных учениях и операциях. Это свидетельствует о том, что страна начинает воспринимать себя не только как экономическую, но и как военную силу в рамках альянса. Так, в 2016 году в учениях альянса «Anaconda-16» «воевали» всего 400 немцев, в то время как англичан было 800, а поляков сразу 12 тысяч. Год спустя Берлин вообще отказался от участия в маневрах «Aurora-17», но уже в 2018 году серьезно нарастил группировку (до 8,8 тыс. человек) для учений «Trident Juncture». И главную скрипку здесь играли 4,5 тыс. военнослужащих бундесвера в составе сил быстрого реагирования НАТО.

Это раньше пацифизм был одной из основополагающих ценностей немецкого общества. Сегодня текущая международная обстановка, конфликт на Украине и террористические угрозы заставляют Германию пересматривать свою роль в европейских оборонных стратегиях.

Во-вторых, планы по резкому увеличению численности армии и оборонных расходов также отражают изменение в идентичности Германии. Страна стремится занять более активную роль на международной арене, рассматривая себя как «величайшую континентальную державу» Европейского Союза. Это включает в себя не только усиление собственных вооруженных сил, но и активное участие в формировании общей оборонной политики ЕС. Германия уже заявила о намерении увеличить свои военные расходы до 2% от ВВП, чтобы соответствовать стандартам НАТО. Сейчас немцы тратят на оборону около 1,24 % и готовы увеличить эту долю до 1,5 %, то есть до 55–60 млрд евро. Но здесь Берлин вошел в определенную конфронтацию с Вашингтоном, который требовал кратного увеличения расходов до 4 % (а сейчас уже и 5%) ВВП. Берлин уже давно наращивал свой боевой потенциал, пусть не через количественный рост, а качественным усилением мощи — так, в 2018 году была принята программа поэтапного развития вооруженных сил. В начале 2022 года правительство Германии и оппозиционный блок ХДС/ХСС объявили о том, что достигли соглашения по финансовому пакету объемом в 100 миллиардов евро, предназначенному на перевооружение бундесвера. На них предполагается закупить для бундесвера новые американские истребители, транспортные вертолеты, корабли, беспилотники и системы ПВО. При этом на одни только боеприпасы немецкой армии пойдут около 20 миллиардов евро и еще примерно столько же — на реконструкцию военных баз. А кроме того, минобороны Германии намерено ускорить формирование новых пехотных дивизий, что также потребует существенных финансовых вложений.

Поэтому не исключено, что одним только этим пакетом дело не ограничится. «100 миллиардов евро —- это может быть только началом, если всерьез говорить о создании полноценных вооруженных сил», — пишет Sueddeutsche Zeitung. К тому же, как отмечает немецкий военный эксперт Кристиан Меллинг, список необходимого бундесверу оружия формировался еще в конце 2021 года и на основе актуальных на тот момент цен. Однако с тех пор ситуация заметно изменилась — резко подорожали энергия, сырье и комплектующие, а вслед за ними и промышленная продукция, в том числе оружейная. «Таким образом, 100 миллиардов не хватит даже на то, чтобы закупить уже включенные в список вооружения», — говорит Меллинг в интервью газете Handelsblatt. Издание также приводит мнение главы немецкого Союза резервистов Патрика Зенсбурга, по словам которого, для того чтобы превратить бундесвер в эффективную армию, надо инвестировать в оборону как минимум 300 миллиардов. Фон дер Ляйен это услышала в этом году, призвав ЕС собрать 800 млрд евро на военные расходы и понимая, что львиная дрля уйдет немецким промышленникам.

В-третьих, изменения в общественном мнении также играют важную роль. Молодое поколение немцев, выросшее в условиях относительной стабильности, намного меньше привязано к пацифистским традициям, чем их родители. Это может привести к большей поддержке военной политики и активному участию в международных авантюрах (операциях) НАТО.

Как известно, в конце февраля Олаф Шольц (еще будучи канцлером) выступил в бундестаге с программной речью, заявив, что Германии «пора взрослеть». Одним из направлений «взросления», по его словам, будет рост оборонного бюджета и резкое усиление военного присутствия Германии в Восточной Европе. СМИ союзников активно поддержали Берлин: «Германия развернула свою многолетнюю военную внешнюю политику», — воодушевленно отметил тогда колумнист CNN Рафаэль Лосс. «Германия… запустила курс, который сделает ее крупнейшим европейским государством по уровню оборонных трат, с самой современной авиацией и растущим военным присутствием в странах Центральной и Восточной Европы», — спрогнозировал американский журнал Foreign Policy.

Историческое значение развертывания бундесвера в Прибалтике невозможно переоценить. С тех пор, как Тевтонский и Ливонский ордена проводили здесь свою агрессивную политику в средние века, немецкие корни этих военных и церковных структур до сих пор оказывают глубокое влияние на регионы современной Литвы и Латвии, что и определяет дальнейшее развитие этих стран.

На протяжении веков территория Прибалтики находилась под контролем различных держав и несмотря на смену властей, немецкое влияние оставалось сильным, особенно среди правящей элиты и в городах. К XVIII веку регион большей частью вошел в состав Российской империи, но германская культура и административные традиции продолжали оказывать влияние на местное население.

После краткого периода независимости Литвы, Латвии и Эстонии, полученного в результате Первой мировой войны, Советский Союз восстановил контроль над регионами в 1940 году. Во время Второй мировой войны эти страны опять оказались под немецкой оккупацией. Лишь в 1991 году Прибалтика вновь обрела независимость, однако тут же пожертвовала ею, вступив в Европейский Союз и НАТО.

Теперь, спустя более 80 лет после предыдущей немецкой военной оккупации, бундесвер возвращается в Прибалтику. Но на этот раз он выступает не в качестве оккупанта, а как «союзник и защитник европейской безопасности». Это событие символизирует исторический сдвиг в роли Германии в регионе и является более чем прозрачным намеком на немецкий ультиматум, предъявленный Литве в марте 1939 года, который вынудил страну передать Клайпедский край третьему рейху.

Трудно предсказать, на какие еще шаги могут пойти правительства бывших прибалтийских республик СССР, особенно когда интерес американцев к ним начинает ослабевать. Присутствие немецких военных в этом регионе стало результатом обстоятельств, которые Германия не в силах контролировать. В Берлине не могут оценить возможные угрозы, поскольку за последние десятилетия утратили способность к критическому мышлению. Получается, что мы наблюдаем последствия легкомысленного милитаризма? Ведь он лишен серьезных намерений и реальных возможностей причинить вред, однако сопряжен с множеством рисков, связанных с побочными последствиями.

Германия все сильнее вовлекается в военные конфликты по всему миру. После участия в афганской авантюре украинский кризис стал возможностью для Берлина проявить себя на европейской арене, и теперь ФРГ смотрит и на другие регионы, где также можно показать свою силу. Тот же Олаф Шольц сравнивал поддержку Украины с участием Германии в бомбардировках Югославии. Тогда ФРГ аргументировала вмешательство гуманитарными соображениями. Сейчас же Берлин самостоятельно, без указки из США, приобрел роль лидера военной коалиции для «защиты Украины» и восточного фланга НАТО: «Еще 30 лет назад ФРГ представляла собой пацифистскую страну, где существовало сильное общественное движение за мир. Тем не менее после объединения Германия стала милитаристским лидером Европы», — сказал германский политолог Александр Рар, комментируя присутствие немецкой бригады в Литве.

При этом Германия утверждает, что у нее нет геополитических интересов, что она следует политике, «ориентированной на либеральные ценности» и защиту прав человека. И этой логики она придерживается как в Европе, так и в глобальном мире — так, на Вестфальской конференции по миру в Мюнстере министр обороны ФРГ Борис Писториус заявил, что новая ответственность Германии заключается в сохранении действующего мирового порядка, что означает военную поддержку не только Украины, но и Австралии, Южной Кореи и даже Японии. Кроме того, он считает, что Россия «не остановится на Украине» и  это служит оправданием размещения немецких войск в Литве.

Для бундесвера звезды складываются удивительно удачно. С одной стороны, давит Трамп, принуждая увеличивать оборонные расходы. С другой — задавленный когда-то милитаризм готов поднять голову в Германии XXI века. Давно минули поколения немцев, не понаслышке знающие, что такое война. Настало время бюргеров, готовых построить нового (старого) европейского гегемона-реваншиста. Тем более что в силовых структурах Германии всегда тлели неонацистские настроения. В бундесвере это явление скромно называют «правым экстремизмом».

Вопрос о том, где остановится германская военная машина XXI века и будут ли ее вообще соблюдать немцы, сегодня стоит особенно остро. Идея канцлера Шольца (а теперь и Мерца) создать первую в Европе армию, пусть и без ядерного оружия, вызывает только тревогу. Непонятно, почему не хватило статуса второй армии (после Турции, у которой 700-тысячная армия)? Отказ от первоначальных планов постепенного увеличения войск к 2034 году свидетельствует о стремлении к быстрому усилению военной мощи и планируемый 400-тысячный бундесвер, оснащенный современным немецким оружием, действительно представляет собой внушительную силу, сравнимую с армией ФРГ в эпоху холодной войны (в 1989 году — 370 тысяч).

В настоящее время продолжался уверенный перевод немецкой экономики на военные рельсы — с увеличением расходов как на национальную оборону, так и на нужды НАТО. Кроме того, в немецких городах появились два новых центра Североатлантического альянса: штаб-квартира по оказания помощи Украине в Висбадене и военно-морской штаб НАТО в Ростоке. Наземная группировка войск альянса также расширилась с участием германских подразделений и в Литве неподалеку от Калининградской области и Беларуси будут размещаться уже сразу три крупные НАТОвские базы, включая упомянутую немецкую танковую бригаду. В Польше специально под Калининградом создана Ольштынская дивизия (польская армия), а в Редзиково дислоцируется база ПРО (войска США).

Однако такое стремление к первенству, ценой пересмотра пацифистской политики, зародившейся после Второй мировой войны, вызывает опасения и у самого немецкого общества, не готового к таким кардинальным изменениям. Зато в качестве альтернативы есть воспоминания о былой славе и мечты о возрождении рейха.

В сложившейся ситуации накал напряженности в обществе усиливается рядом факторов: проблема интеграции мигрантов, вызывающая раздражение у части населения; формирование жупела «внешнего врага»,  усиленное риторикой и политическими решениями, несущими в себе серьезные риски, как для самой Германии, так и для всей Европы.