Дети Донбасса: «Когда особенно неспокойно, прячемся в ванной. Там иногда и ночуем…»

Семилетняя Олечка обожает котов — непременно черных, с зелеными глазками. Говорит, у нее дома есть такой: большой, пушистый, вот только плохо поддается дрессировке. Андрей в этом году идет в третий класс: школьную форму мама ему пока не купила, но ведь впереди еще почти месяц! Машенька — умница и рукодельница, она шьет, вышивает, вяжет. Получается красиво, но девушка переживет, что могла бы и лучше…

С этими ребятами мы встретились в минском парке Горького: они носились от одного аттракциона к другому, и все никак не могли решить, что выбрать: горки, машинки или колесо обозрения. Накатавшись вдоволь, отправились за сладкой ватой: у всех она была одинаково-розовая, но ребята настойчиво предлагали друг другу попробовать свой кусочек — а вдруг он вкуснее? Что тут скажешь, дети… Дети войны. На их родине, в ДНР идут боевые действия, но ведь быть ребенком и наслаждаться детством все равно хочется. Благо, есть люди, которые могут в этом помочь.

«Люди на Донбассе закрыли нас своей спиной»

Май 2014 года жители Донецкой народной республики считают чертой, после которой прежней Украины больше не осталось… Не желая признавать выбор людей, их право на независимость, свободу, справедливость, киевский режим перешел к прямым убийствам мирного населения, применив тяжелую артиллерию и авиацию. Сколько тогда погибло людей, можно лишь догадываться…

Страшные кадры того, как Украина проводит геноцид собственного народа, разлетелись по сети. Многие безразлично закрыли на это глаза, сделав вид, что ничего не происходит, другие же отправились туда, на линию огня, чтобы помочь, поддержать, разделить чужую боль. Одна из таких неравнодушных — белорусский миссионер и волонтер, кандидат психологических наук, доцент, лауреат премии Президента Беларуси «За духовное возрождение» Марина Кравцова.

Все это время, пока мирные жители ДНР находятся под обстрелом, она возит им лекарства, продукты, оплачивает лечение, участвует в восстановлении разрушенных домов и храмов. Выбирает исключительно фронтовые города и деревни, которые принимают на себя самый мощный удар. При этом обращается она ни к фондам, ни к спонсорам — только собственные средства и финансовая помощь друзей, единомышленников.

— Много погибших невинных людей, уничтожаются целые города и села, люди покалечены осколками на всю жизнь, остаются бездомными, потому что их дом разрушен тяжелыми снарядами полностью. Дети ходят в школу под обстрелами, периодически падая на землю или, уворачиваясь от пуль, прижимаются к забору.  Можно ли в этой ситуации отгородиться и сказать, что меня это не касается, и продолжать жить дальше своей размеренной жизнью? Конечно нет, — уверена Марина.

Но самое страшное — это покалеченные дети и похороны погибших детей… Ребенок был, и его уже нет.

— Или ты подыскиваешь ему протез для глаза, для руки и понимаешь, что он не может уже выбрать профессию, о которой мечтал. Часто трудно поверить, что это происходит в обычной современной жизни. Это такие же как мы люди, которые должны ходить на работу, потому что нужно покупать продукты, одежду, растить детей. Дети продолжают в таких условиях получать образование, мечтать, дружить, праздновать дни рождения. Правда, дни рождения эти зачастую совсем другие. Испек торт, поставил на стол сок, а тут прилет рядом с домом. Сначала не хотела верить, что это происходит в современном мире, что страшные видеоролики, в которых массово гибли жители ДНР, — не фильм, а реальная жизнь, — делится воспоминаниями Марина. — По сути люди на Донбассе закрыли нас своей спиной. Они приняли удар на себя, и сейчас мы можем спокойно ходить на работу, слушать музыку, просто наслаждаться жизнью. Но сколько еще они смогут так жить, на сколько у них хватит сил?

По инициативе Марины Кравцовой при белорусском православном храме были открыты Социальные мастерские для людей с тяжелыми физическими и психическими заболеваниями. За этот проект Марина получила премию Президента «За духовное возрождение».

Жизнь между обстрелами и «военный торт»

Марина признается: даже по видеороликам она не могла оценить реальный масштаб разрушений прифронтовых городов. А когда впервые приехала туда, испытала настоящий шок. Груды кирпичей на том месте, где еще когда-то стоял дом и жили люди; огромные ямы посреди асфальта, покореженные детские карусельки… Наверное, любой другой человек впал бы в депрессию от увиденного. Но Марине и до этого приходилось иметь дело с подобного рода трагедиями — здесь, в Беларуси с командой психологов она выезжала на оказание экстренной психологической помощи. Видела и детские смерти, и родительские слезы…

— И все же война — это другое. Сгоревшие дома, целые выжженные деревни забыть нельзя, но еще больше меня потрясли люди. Они каждый день находились на грани жизни и смерти, испытывали невероятную боль, и при этом оставались людьми с большой буквы. Добрыми, гостеприимными, даже бесстрашными. А еще у них было прекрасное чувство юмора. Они старались шутить, подбадривали друг друга. Сейчас их нервная система сильно истощена. Война съедает людей, — заключает моя собеседница.

Жить нужно, вот и жители Донбасса все эти годы пробуют приспособить свою жизнь к этим нечеловеческим условиям, к которым привыкнуть невозможно — между прилетами успевают доехать на работу, отвести детей в садик или школу. Выпускники находят момент, чтобы подать документы в колледж или университет. Дети хотят учиться, они мечтают получить профессию, пойти работать, а вынуждены свои самые счастливые детские годы проводить в сырых, холодных подвалах и бомбоубежищах.

— Трудно понять, как люди столько лет сохраняют самообладание, лечат людей, учат детей, спускаются в шахты. Это действительно удивительные люди. В одном из поселков, к примеру, все эти 8 лет не было света, воды, газа, и сейчас свет провели только на отдельные его улицы, дома разрушены практически до основания. Там жизнь всегда концентрировалась вокруг буржуйки: с ее помощью согревались, готовили еду. Даже придумывали какие-то уникальные рецепты: однажды местные женщины поделились со мной рецептом «военного» торта, который можно приготовить на буржуйке, — вспоминает Марина.

Мы прогуливаемся с ней по парку Горького. Такое ощущение, что сегодня здесь сход всей минской детворы — малыши беззаботно катаются на каруселях, лакомятся мороженым, пускают мыльные пузыри. Но перед глазами у Марины стоит другой детский парк: Щербакова, что в Донецке…

— Сегодня был обстрел центра города… Наверняка, там так же гуляли дети: смеялись, бегали, хулиганили… Один прилет снаряда, и детский смех сменился криками, слезами. И осознанием, что сына или дочку больше не вернуть…

Залечить детскую душу

Сколько раз за восемь лет войны Марина побывала в прифронтовых городах и деревнях, уже и не сосчитать… Многих из тех людей, с которыми она встречалась, которым помогала, уже нет в живых. Кого-то убила пуля или разорвавшийся снаряд, кто-то ушел по болезни. А скольких детей война сделала сиротами… На улице не остался никто: в Донецкой народной республике есть свои министерства здравоохранения, образования, работают органы опеки. Ребят, которые теряют родителей, определяют в Дом ребенка. Им дают кров, еду, одежду. Но как залечить хрупкую душу? Многие дети Донбасса и не знают, что такое мир. Они родились во время войны и продолжают жить под пулями и снарядами.

— Остановить кошмар, в котором оказались эти ребята, нет возможности. Но в моих силах помочь им, дать их психике небольшую передышку, чтобы она могла и дальше справляться с такой нагрузкой.

С этой целью для маленьких жителей самых горячих точек Донбасса Марина организовывает за собственный счет программы отдыха. Одно время вывозила детей на лечение в Россию. Медицинские консультации раненые детки получали и в Беларуси.

— У одной девочки были осколки в легких. Когда они с мамой шли за гуманитарной помощью, начался обстрел. Мама накрыла дочку собой, тем самым, спасла ей жизнь. Сама при этом погибла, — с трудом говорит Марина. — Эта малышка уже выросла, живет сейчас с тетей в Донецке. Каждый ее день проходит под обстрелами. Дай Бог, чтобы она выжила…

Был небольшой промежуток времени, когда в центре Донецка стало относительно спокойно. Дальнобойные орудия туда не доставляли, город не обстреливался. Тогда Марина, чтобы охватить как можно больше детей, организовывала детские программы в пределах ДНР.

— Пусть на день-два, но так, чтобы ребята забыли обо всем. В Донецке как раз начали восстанавливать парк Щербакова, аквапарк. Потихоньку начинали работать бассейны, кафе, продавалось мороженое. Начинали открываться детские театры. В Донецкий цирк со своим программами приезжал российский цирк. Для мальчишек и девчонок это был всегда настоящий праздник, которого они были лишены даже не месяцы, а годы. Помню, как мы ехали с ребятами из поселка Зайцево. В автобусе они сидели, словно «старички»: серьезные, грустные, напряженные. Потом эти же «старички» садились на карусель и на глазах преображались в настоящих детей, такими, какими они должны быть: глаза начинали гореть, дети улыбались, перебегали от карусели к карусели, обнимали всех встречающихся собак. Но стоило автобусу вернуться в поселок, и я снова видела «старичков», в глазах которых только сосредоточенность, боль и страх…

Когда ситуация в центре Донецка снова стала небезопасной, Марина начала привозить детей в Минск. Здесь она составляет для них всю ту же развлекательную и развивающую программу с посещением парков, аттракционов, аквапарка, цирка, посещением храмов Беларуси, достопримечательностей. Говорит, старается разнообразить жизнь ребят так, чтобы они хотя бы на время забыли, что на их родине идет война и гибнут люди.

Полгода без свежего воздуха

Сейчас благодаря Марине в столице Беларуси отдыхают от войны шестеро ребят, двое из которых приехали с мамой. Чтобы встретиться с ними, пришлось постараться — утром у них поход в лес, вечером цирк. Расписан по минутам и следующий день: кино, аттракционы, празднично-спортивная программа, зоопарк. Только в парке Горького и поймали этих непосед. Они резвились, бегали, смеялись, кричали от восторга, когда «Дикий поезд» на всей скорости мчался вниз по железной дороге. Промелькнула мысль: «Таким и должно быть нормальное детство…».

— В Беларуси я уже не первый раз, но в детском парке раньше не была. Большой и очень веселый, детей так много! — с улыбкой говорит 7-летняя Олечка. Но когда пытаюсь расспросить ее о той, другой жизни, она тут же закрывается. Не хочет рассказывать, как в 2017 году в их дом, что в поселке Крутая Балка попал зажигательный снаряд. Семье пришлось бежать в город Ясиноватая, где им дали комнату в общежитии. С февраля, когда началась спецоперация, девочка не выходила на улицу, свежим воздухом не дышала даже через форточку. Марина старается, чтобы в Беларуси ее крестница как можно чаще посещала детские площадки, выезжала на природу.

— У меня дома живет черный кот, его зовут Джон Сильвер, — снова переключается на более непринужденную беседу девчушка. — Минск мне очень нравится, потому что здесь много кошек, особенно в зоопарке, где мы были. Я, когда вырасту, стану дрессировщиком котиков, буду работать в цирке. А пока надеюсь пойти в школу, хочу научиться писать и читать.

У 26-летней Маши и 41-летнего Юры во время войны умерла мама, больше у них никого нет. Ребята живут в Ясиноватой, посещают там Социальные мастерские при православном храме. Организовала их тоже Марина Кравцова: люди с тяжелыми физическими и психическими заболеваниями осваивают навыки работы на швейных машинах, налаживают социальные связи, заводят друзей.

— Мы шьем косыночки, перчатки, прихватки, — перечисляет Маша. — Сейчас мастерские временно закрыты, потому что ходить по городу опасно, много обстреливают. Когда особенно неспокойно, прячемся в ванной. Там иногда и ночуем…

— У вас очень хорошо, но домой все равно хочется, — подключается к разговору Юра. — Когда ехали сюда, друзья радовались за нас, просили, чтобы мы отдохнули. Наверное, привезем им шоколад, здесь он вкусный.

Попросила ребят рассказать об их самых заветных мечтах. Машенька вспомнила, что пока плохо вышивает, хотела бы в совершенстве овладеть техникой.

— Все хотят, чтобы было спокойно. И не только у нас дома, везде. Эта война уже никому не нужна, — чуть слышно ответил Юра.

16-летний Ярослав и 9-летний Андрей приехали в Беларусь вместе с мамой Татьяной. В родном Донецке у них остался папа и муж: он врач, и сейчас, когда город под обстрелом, работает в режиме нон-стоп.

— Мы уже привыкли, что в самые горячие дни он не может никуда выехать: раненым нужна его помощь. Это наша жизнь, с которой приходится мириться, — спокойно говорит Татьяна. — Но мы одна семья, и будем вместе. С первых дней войны, еще в 2014 году решили: останемся дома, в своем родном городе.

Татьяна сейчас готовит российских ребят к ОГЭ и ЕГЭ по английскому языку, работает онлайн. Говорит, большинство занятий для школьников и дошколят сейчас проходят в таком режиме.

— Когда в феврале началась спецоперация, мы понимали, что будет очень тяжело: разрешение сложной ситуации не может быть простым и займет не один месяц. Тогда же начали делать запасы питьевой и технической воды, продуктов, которые можно приготовить без газа. Но мы надеемся на лучшее. Никакая война не может быть бесконечной, закончится и эта.

Оказаться с детьми в Беларуси, дать им возможность передохнуть от войны — для Татьяны, как мамы, — это большое счастье. Она не перестает благодарить Марину Кравцову за ее помощь и неравнодушие, но вместе с тем подчеркивает: ее родина — Донецк, и другой не будет.

— У нас в подъезде остались жилыми всего 3 квартиры, люди разъехались. Но мы останемся со своей Родиной. Особенно сейчас, когда ей так тяжело. В Беларуси прекрасно: здесь чудесная природа, отзывчивые люди. Но мы всегда будем хотеть домой.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!