Они подвешивали за ночь до 3 тонн бомб. История авиаспециалиста Софьи Озерковой

Готовя зарисовки о наших героических летчиках Великой Отечественной войны, не раз уже ловил себя на мысли, что нельзя не сказать добрые слова о тех, без которых невозможен был, как и невозможен и сейчас, подъем самолета в воздух. О наземных авиационных специалистах, о таких же героях, как и летчики, которых частенько еще называют технарями. И пусть простят меня мужчины–специалисты инженерно-авиационной службы Красной Армии в годы войны, ибо их коллегам женщинам и девушкам на фронте было во стократ труднее.

Поэтому нынешняя зарисовка будет о старшем инженере (читай: заместителе командира по инженерно-авиационной службе, прим.) 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков — капитане Софье Ивановне Озерковой.

Из воспоминаний начальника штаба полка Ирины Ракобольской

То, как говорит Ирина Ракобольская в книге «Нас называли ночными ведьмами» об инженерно-техническом составе женского авиационного полка — это в какой-то степени взгляд со стороны, взгляд одной из тех, кто, как и техники, оставался и ждал. Ведь это самое сложное в профессии как техника, так и офицера штаба: ждать, гадать, переживать и потом радоваться со слезами на глазах, хотя и не редко доводилось им и плакать.

*** «Мы летали каждую ночь. Бомбили по подходящим немецким колоннам, по железнодорожным станциям и переправам. Лишь только наступали сумерки, вылетал первый экипаж, через 3–5 минут — второй, затем третий. Когда на вылете стоял последний, мы уже слышали тарахтенье возвращающегося первого. Он садился, пока летчик докладывал о выполнении задания и наземной обстановке, на самолет подвешивали бомбы, поднимая их с земли под плоскости руками, помогая коленками (ах, как тяжелы бывали «сотки»), заправляли машину бензином, и экипаж снова летел на цель. За ним второй… и так до рассвета, и так каждую ночь…».

 *** «Около часа длится полет, а на земле ждут механики и вооруженцы. Осматривать, заправлять самолет, подвешивать бомбы они умели за три-пять минут. Трудно поверить, что молодые тоненькие девочки в течение ночи своими руками и коленками, без всяких приспособлений подвешивали каждая до трех тонн бомб. Эти скромные помощники летчиков показывали подлинные чудеса выносливости и мастерства. А механики? Целые ночи работали на старте, а днем — ремонт машин, подготовка к следующей ночи».

О судьбе Софьи Озерковой

В полку Софья Ивановна была одной из немногих кадровых офицеров Военно-Воздушных Сил Красной Армии, за ее плечами было 10 лет службы в Иркутской авиационно-технической школе. Опытный авиационный инженер-руководитель, взыскательная и требовательная, старший лейтенант Софья Озеркова с первых же дней формирования полка со всей серьезностью взялась за подготовку женщин и девушек в качестве наземных авиационных специалистов.

Из воспоминаний авиационного механика полка Марии Щелкановой:

— С первых же дней организации полка к нам прибыла инженер старший лейтенант Озеркова — строгая, по-военному подтянутая, физически закаленная. Прибыла она из Иркутского военного училища, где вела педагогическую работу. Весь коллектив механиков и техников невзлюбил ее. За что? Требовала, чтобы мы дословно повторяли ее приказания, докладывали об исполнении, подходили и отходили по форме. А мы, люди, пришедшие с гражданской службы, считали соблюдение внешней дисциплины ненужной формальностью. Мы были убеждены, что и без следования букве устава честно и самоотверженно выполняем свой долг. А Озеркова была неумолима и не шла ни на какие уступки. В любое время — и днем и ночью, в мороз и в бурю — она поднимала нас «по тревоге» и с часами в руках следила за точным выполнением своих приказаний.

Зато потом в боевой обстановке все поняли, насколько была права Софья Озеркова, продолжим воспоминаниями той же М.Щелкановой:

— Только позже, на фронте, мы изменили свое отношение к Озерковой. Мы поняли, что своей требовательностью и строгостью она закаляла нас, готовила к преодолению трудностей, с которыми мы встретились в боевой обстановке. Только на фронте мы поняли свою ошибку: Озеркова не сухой бездушный формалист, за которого мы ее принимали, а живой, прямой, отзывчивый человек. Мы полюбили Соню Озеркову, оценили ее как талантливого руководителя, старшего товарища и друга.

И ее талант руководителя инженерно-технического состава полка высоко оценили и летчицы, к примеру, вот что было сказано нашей героической землячкой летчицей Галиной Докутович:

— В период боев на Тереке каждый из наших боевых экипажей имел на своем счету от 150 до 200 вылетов, и этим мы обязаны образцовому порядку, установленному Бершанской (командир полка, прим.) на старте и блестящей работе механиков под руководством Озерковой. Не успеешь доложить командиру о результатах полета, как машина уже готова к новому вылету: горючее залито, бомбы подвешены. Молодцы наши механики и вооруженцы.

А во фронтовой биографии Софьи Озерковой была и очень трагическая страница. Из-за прорыва немецких танков полк спешно покинул аэродром базирования, Софья Озеркова же с механиком Глафирой Кашириной пытались отремонтировать поврежденный самолет, завершения работ ожидали две летчицы с исправной машиной. Но, не имея запасных частей, Озеркова приняла решение неисправный самолет уничтожить, летчицам приказала срочно улетать, сама же с Кашириной оказалась в окружении. Лишь через три недели смогли они тогда добраться до своих, но радость возвращения была омрачена: Софью Озеркову арестовали, и, как уничтожившую свой партийный билет во время выхода из окружения, Военным Трибуналом приговорили к расстрелу. Спасло Софью Ивановну лишь счастливое вмешательство высокого авиационного начальства.

 Из воспоминаний начальника штаба полка И. Ракобольской:

— Я уважала Соню за силу ее характера, благодаря которой она не сломалась, когда была приговорена Трибуналом наземной армии к расстрелу после выхода из окружения. Она отказалась подавать на кассацию. Спас ее, очевидно, комиссар дивизии Горбунов. Он писал мне уже после войны, что ему шофер сказал во время поездки: «А у женщин инженера полка к расстрелу приговорили…». Горбунов не знал об этом, срочно дал шифровку в штаб ВВС фронта. Оттуда приостановили выполнение приговора, дело пересмотрели, и Соню оправдали.

Она вернулась в полк остриженная наголо, без улыбки на лице…

Мы приняли ее, как будто ничего и не было. И она сумела справиться с пережитым ужасом. Я никогда не говорила с ней об этом… 

В 1943 году старший инженер полка капитан Софья Озеркова была награждена первым орденом. А каких прекрасных авиационных специалистов она подготовила, взять хотя бы вооружейниц, которые ночью, на ощупь, выполняли сложные работы. Так, Лидия Гогина, Татьяна Масленникова, Мария Марина, Зинаида Вишнева, да и другие, по капсюлю определяли тип взрывателя, а на снаряжение самолетов бомбами у них уходили считанные минуты.

А чего стоило ее предложение, когда самолеты не могли взлетать из-за сильных дождей, о сооружении деревянной взлетно-посадочной полосы: сто пятьдесят метров на тридцать, «танцплощадка», как окрестили сами летчицы. Но тогда из всей авиационной дивизии боевую работу вел только женский полк!

За время Великой Отечественной войны под руководством Софьи Озерковой было обеспечено 23 тысячи 672 боевых вылета. К концу боевых действий к тому, первому ордену Отечественной войны 2-й степени, у нашей героини —капитана Софьи Ивановны Озерковой добавились и орден Отечественной войны, уже 1-й степени, а еще и Красная Звезда и такой значимый, особо любимый летчиками, орден Красного Знамени.