<p><strong>В Витебске, на углу улиц Гагарина и Журжевской, стоит скромный памятник с барельефом в виде самолета Ил-76, пронзающего небесную сферу. Под ним символическое изображение ордена и доска — склоненные знамена с надписью: «Авиаторам 339 военно-транспортного авиационного ордена Суворова 3-ей степени полка 3 гвардейской военно-транспортной дивизии». Невдалеке располагался аэродром «Витебск — Северный», где до 1996 года — до момента расформирования — базировалась эта часть. Борты родного полка не раз заносили Бориса Тарасова, подполковника в отставке, бывшего начальника медицинской службы, за многие километры от города над Двиной. В том числе в Эфиопию, где он стал участником событий, вошедших в анналы как противостояние блока НАТО и стран Варшавского договора 1946–1991 годов. Холодная война на жарком континенте! Этюды этого оксюморона приходят во снах Борису Николаевичу до сих пор…</strong></p>
<h2><strong>Голубые просветы на погоне — и баста!</strong></h2>
<p><strong>— Расскажите, пожалуйста, о вашей дороге в авиацию.</strong></p>
<p>— Я родился в семье военного летчика, доросшего до заместителя авиачасти по летной подготовке. К делу всей жизни папа Николай Григорьевич относился как эстет, постоянно совершенствуя себя как в теории, так и в практике пилотирования. У меня до сих пор хранится летная книжка: он окончил Херсонскую летно-инструкторскую школу и Высшие летно-тактические курсы ВВС, в авиации — с 1940 года. Такими словами его характеризовали в альма-матер: «Летал на самолетах По-2 и Р-5. Теоретическая подготовка отличная, летная успеваемость — отличная, в полете утомляемости не наблюдалось, летать любит. Целесообразно оставить в школе на должность инструктора-летчика». И как, будучи сыном пилота от Бога, живя в атмосфере разговоров о небе и полетах, не захотеть пойти по той же стезе? В 1966 году я окончил витебскую среднюю школу. Но родители заметили мои чаяния и, общаясь с врачами, безжалостно их скорректировали. Настояли на том, чтобы ушел в сферу, близкую профессии матери — в медицину. Как я поддался — не понимаю до сих пор!</p>
<p>Свернул на эту дорожку, вроде покорился — поступил и учился к радости родителей в Витебском мединституте, однако остался верен себе. И вопреки их воле сделал шаг к небу (смеется). Отдал документы на военно-медицинский факультет Саратовского мединститута. В 1972-м я был уже при погонах — лейтенантом-военврачом, специальность — «лечебно-профилактическое дело». Спасибо полковнику Толстову: благодаря ему по распределению вернулся в родной город, стал врачом барокамеры в отдельном батальоне аэродромно-технического обслуживания (обато). Моими пациентами были в том числе и пилоты 339-го военно-транспортного полка. Его, кстати, в шутку звали «тургеневским» в память романа «Отцы и дети»: там и вправду служило много отпрысков отцов-авиаторов. Но тихая служба в обато продолжалась недолго: в середине 1970-х годов произошли знаменитые события в Эфиопии — и Родина послала нас туда. Летал в эту страну дважды: первый раз — с ноября 1977-го по май 1978-го, чуть позже повторно.</p>
<p><img class="alignnone size-full wp-image-94836" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/2.-voenvrach-boris-tarasov-v-efiopii.jpg" alt="" width="700" height="933" /></p>
<p><strong>— Как проходили сборы в полет?</strong></p>
<p>— Я отправился в Псков на мандатную комиссию, там командование собирало военнослужащих в спецкомандировку — так подобные мероприятия назывались в те времена. То, что это, оказывается, локальная война, узнал лишь годы спустя… Характеристики, аннотация, вопросы разные — и жду решения. Из трех врачей выбрали меня. Прививок вкатили несметное число! Ничего особенного о пункте назначения не рассказывали: летите работать, оказывать помощь дружественному эфиопскому народу. Отправлялись на двух Ан-12, готовились к рейсу тщательно, каждый офицер старался запихнуть в нутро транспортника как можно больше запчастей, экипировки, материалов именно своего «хозяйства». Кто знает, чем нас встретит африканская земля. Я проштудировал литературу по местным болезням — и озаботился средствами дезинфекции, особенно хлоркой. Даже на подкуп борттехника пошел — сунул ему бутылку горячительного (смеется)! Как оказалось, не промахнулся. Летели по маршруту: Псков — Кировабад (нынешняя Гянджа, Азербайджан) — Ташкент (Узбекистан) — Карачи (Пакистан) — Аден (Йемен) — Аддис-Абеба (Эфиопия). Командирами кораблей были Анатолий Тулумбасов и Виктор Артёменко.</p>
<h2><strong>О чаше, ее содержимом и змеях-полковниках</strong></h2>
<p><strong>— Как вас встретила Восточная Африка?</strong></p>
<p>— 14 ноября 1977 года мы в составе группы из 42 человек приземлились в Эфиопии, в аэропорту Боле Аддис-Абебы. Там нам оказали помощь советские военные советники, среди них два генерала из КБВО — Круглов и Вради. Прибывших заселили в «Рас-отель», а самолеты отогнали на другую стоянку — вскоре стали прибывать новые самолеты. Мысли были об одном: поскорее бы развернуть медпункт и быть готовым оказывать помощь нашему контингенту в Эфиопии. Аэропорт Боле, сам город Аддис-Абеба совсем европейские места — столица!</p>
<p><strong>— Что входило в ваши обязанности?</strong></p>
<p>— Поначалу было не до медицины — мы бились за бытовые условия. Вскоре после прибытия нашим экипажам посыпались задания, полеты в города Асэру и Деридау, в друге места. В пять утра они выпивали кофе, съедали гренки, масло с джемом — и вперед. Разве это порядок? Нужно было наладить цикл питания. Ведь первые полгода пилоты и техники трудились без выходных! Я понял: не позабочусь о своевременном полноценном меню сегодня — завтра у меня появятся пациенты. Взялся за прапорщика, ведающего хозяйственной частью — и вскоре «утренняя» дача еды разнообразилась. Днем и вечером нас кормили уже в отеле: блюда были местные, но для наших желудков приемлемые. Позже, когда появились выходные, мы устраивали, как я говорил, «званый ужин», по-нынешнему шведский стол. Особенно сильно наши ребята набросились на местные мясные блюда, умащенные приправами. Сначала страдали животами, а потом привыкли. А какой на местном рынке был обжариваемый у тебя на глазах кофе — до сих пор ничего подобного не пробовал!</p>
<p><img class="alignnone size-large wp-image-94839" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/5.-sovetskie-voenspeczy-v-efiopii-1024x682.jpg" alt="" width="1024" height="682" /></p>
<p>Параллельно развернулась эпопея с жильем. Я брал из предусмотрительно захваченного в Союзе ящика «Беловежской» очередную бутылку — и к эфиопским военным в Министерство обороны. Пробивать бытовые условия, кухню и так далее. Шел и зло иронизировал: как эмблемы на петлицах форменки (которую, конечно, в Эфиопии не носили) соответствовали реальности! Там у меня чаша со змеей, в папке для прикрытия — сосуд с напитком для чаш, в министерстве обороны Эфиопии — те еще змеи… Переводчика было всего два — заняты они были по горло, и я обходился адской смесью из русских, английских, итальянских и амхарских слов. Постепенно благодаря ящику с хмельным и славянской смекалке немного обустроились. Местные пили немного, спиртные напитки разбавляли, но все равно быстро пьянели — и им это очень нравилось. Мы их называли «черными полковниками»: обыгрывали цвет кожи, намекая на одноименную жесткую диктатуру в Греции, свергнутую в 1974-м (улыбается). Брали выпивку эфиопские военные охотно, отдача от них была, но постепенно стали требовать деньги: за смотрителя детской площадки из местных, например. Она была устроена для детей советников, что приехали с семьями. Вели себя «черные полковники» безобразно, — те еще товарищи по оружию… В конце концов мы перебрались в здание центра обучения пилотов, что изначально построили для летчиков из малоразвитых стран Африки типа Мозамбика. Наша первая значительная победа на африканской земле (смеется). Дмитрий Беляев, наш повар, наладил работу кухни — и мы зажили с комфортом. Раздобыли мебель, полки разные, устроили комнату постановки задач, я не сплоховал — организовал медпункт, которым горжусь и поныне. Работы по профилю в нем хватало.</p>
<h2><strong>Визит Петрова и триумф Дольникова</strong></h2>
<p><strong>— Например?</strong></p>
<p>— В те времена было туго с одноразовыми шприцами, и я регулярно кипятил штатный инструмент. Воду тоже — автоклавом, она кипела в условиях высокогорья (2.800 метров над уровнем моря) при температуре всего плюс 86 градусов. И так пекло, а ты успевай только «жарить» воду в почти промышленных количествах — на десятки человек. От любителей спирта (был в моем ведомстве) с самыми разными звездами на погонах отбиваться приходилось — куда без этого!? Лично я разбавлял воду сухим вином. Срок акклиматизации людей в условиях гипоксии проходил очень тяжело. В Аддис-Абебе наблюдалась повышенная солнечная радиация, перепады суточных температур были ужасные — от плюс 30 градусов жары днем до плюс 3 градусов ночью. Малые и большие периоды дождей. Ожоги, солнечные удары у личного состава сменялись простудами и температурой. Я сражался как мог, где предотвращая, где купируя проблемы с заболеваниями… Раны из-за такого климата плохо заживали — приходилось корпеть над ними упорнее обычного. Довольно частой была амебная дизентерия — от нее спасала только личная гигиена. Я ходил, бубнил всем беспрестанно о мытье рук. В каждом самолете поместили бак с окрашенным красным цветом дном и мылом: мол, не забудь использовать! Мы пользовались советской поликлиникой для советников и их семей, изредка — армейским госпиталем эфиопской армии.</p>
<p><img class="alignnone size-large wp-image-94837" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/3.-sovetskij-voenspecz-v-efiopii-1024x683.jpg" alt="" width="1024" height="683" /></p>
<p>Страдала и техника: особенно ей доставалось от песка, который попадал в двигатель, засорял фильтры… Постепенно прибывали самолеты — их скопилось 12 штук с экипажами, прилетевшими на них военспецами и грузами. Полноценная авиационная база!</p>
<p><strong>— Боевой работы у летчиков прибавилось?</strong></p>
<p>— Да, количество рейсов на огаденский фронт выросло — нужно было возить военнослужащих-эфиопов с оружием, боеприпасы… За год четыре самолета, не витебских, правда, разбились. Военная обстановка и погодные условия в той стране были ну очень непростые, непривычные. И усталость сказывалась — интенсивность вылетов почти как в Великую Отечественную. Борт Логинова пропал в грозу, самолет Патланя при посадке на аэродром сбили из ПЗРК — бог его знает, кто именно… Охрану территории вокруг аэродрома эфиопы как следует не вели — и наших срезали в упор. Причины гибели остальных самолетов не помню.</p>
<p>Наших пилотов курировали местные диспетчеры — пять человек — направляя рейсы, осуществляя взаимосвязь с пунктами назначения. Чтобы эфиопы лучше шли на контакт, я время от времени оказывал им разные услуги: брал переводчика Женю Филина — и в гости. Однажды местный специалист Масалю попросил помочь облившемуся горячим сыну, в другой раз что-то понадобилось второму эфиопу — Данте. Их военные специалисты были грамотные, вполне себе европейского воспитания люди. Масалю так вообще свадьбу в Париже праздновал! Поэтому я умасливал местных как мог — лишь бы нашим летунам было легче. Крепил международные связи на своем уровне, так сказать… Особенно налегал на произношение: говорил не «эфиопы», а «этеопы» — это им очень нравилось, до сих пор не знаю почему. Хотя однажды с африканцем-водителем подрался: он завозился поехать к закрываемому самолету, забрать экипаж, спрятать его от дождя в микроавтобусе. Потом слово за слово — и стали драться! Они, эфиопы, темпераментные, но отходчивые, и проблемных ситуаций было мало. Много встречал в Африке кубинцев — с ними были замечательные, чуть ли не родственные отношения. А какие у них были сигареты: с первоклассным ароматным, крепким табаком, завернутым в сладкую, вымоченную в тростниковом сахаре бумагу!</p>
<p><img class="alignnone size-large wp-image-94842" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/8.-efiopskie-i-kubinskie-voennosluzhashhie-na-ogadenskom-fronte-efiopiya-1024x785.jpg" alt="" width="1024" height="785" /></p>
<p><strong>— С «кураторами» огаденского фронта из Москвы видеться приходилось?</strong></p>
<p>— Да, конечно! Для руководства боевыми операциями местных войск в Аддис-Абебу осенью 1977 года прилетал глава оперативной группы Министерства обороны СССР в Эфиопии генерал армии Василий Петров. Я общался с ним лично — он дотошно, подробно вникал в дела нашей базы. Под стать будущему маршалу Советского Союза был генерал-лейтенант Григорий Дольников, тот самый, с кого Михаил Шолохов списал главного героя рассказа «Судьба человека». В Великую Отечественную войну он сбил 14 немцев, попал в плен, бежал, партизанил. Кремень человек! Оставался таким и в Эфиопии: служил главным советником командующего ВВС Эфиопии полковника Фанты Беляйте. Масштабную перевозку оружия и боевой техники из Кубы в Эфиопию — операцию «Барракуда» — спланировал именно он. На аэродроме в Дыре — Дауа генерал разместил свой командный пункт. Оттуда наши офицеры при поддержке кубинцев и эфиопов организовали удар по сомалийским ВВС, для чего использовались МиГ-21Р и ноу-хау того времени — спутник-шпион «Космос». В разгар наступления января 1978-го в тыл сомалийцам был высажен спланированный Григорием Дольниковым тактический воздушный десант на вертолетах! На огаденской войне под руководством Григория Устиновича прошли пробу вызвавшие фурор у военспецов НАТО воздушные танки — вертолеты Ми-24. За эту кампанию, в которой сомалийцы потеряли 23 самолета и массу другой техники, он получил Звезду Героя. Что ни говори, я был свидетелем исторических событий, видел больших людей того времени!</p>
<h2><strong>«Не вздумай прикарманить пистолет!»</strong></h2>
<p><strong>— Как велось финансовое довольствие советского контингента?</strong></p>
<p>— Нам платили в местной валюте — в бырах, введенных в обращение вместо эфиопских долларов всего за год до моего прибытия в страну. Лично я получал 600 быр в месяц. Брал примерно по 100 быр — остальное оставалось на счете в чеках. Для большинства местных жителей мы были богачи. О средствах особо не думали: нас нервировало требовательное начальство, местный климат, была масса работы… Хотелось выжить и быстрее унести ноги в СССР, к семьям. За скопленные «эфиопские деньги» я купил пикап «Жигули». Сейчас вспоминаю об Эфиопии с теплотой. Ныне она уже не та. Знакомые летчики летают, рассказывают: там давно хозяйничают китайцы. Я ни о чем не жалею, служить в Африке было почетно, интересно и выгодно. Мы какой группой улетели — в таком количестве и вернулись. Без потерь от огня, болезней и несчастных случаев, что было редкостью.</p>
<p><img class="alignnone size-full wp-image-94841" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/7.-voennosluzhashhij-efiopskoj-armii-na-chasah-u-sovetskogo-zrk-efiopiya.jpg" alt="" width="900" height="600" /></p>
<p><strong>— Освидетельствование летчиков перед полетами велось в обязательном порядке?</strong></p>
<p>— Да, конечно. Поначалу пилоты упирались — стресс снимался «допингом», без этого нельзя. Не пьянствовали, конечно, но себя то и дело взбадривали. Но потом я всех приучил к дисциплине — и они подтянулись. Я-то ладно, мог на что-то порой поглядеть сквозь пальцы, но мой помощник, прапорщик-фельдшер Иван Семёнов, был очень строг — и летчики боялись его как огня. Срочную отбывал в Египте, поэтому африканскую специфику знал и медика было не обмануть. Служил мне правой рукой — всегда подсказывал, как и что лучше делать в трудной ситуации.</p>
<p><strong>— Кого из товарищей по эфиопским вояжам хотите вспомнить особо?</strong></p>
<p>— Многих, очень многих. Но прежде всего с теплом вспоминаю Юрия Бадюкова. Юрий Иванович, наш старший борт-переводчик, был на вес золота: без его лингвистических познаний мы были как дети малые. Майор в отставке Юрий Бадюков 16 лет — с 1972-го по 1988-й — облетал на транспортных самолетах все самые горячие локальные войны СССР. Сирия, Египет, Эфиопия, Ангола, Йемен, Афганистан! Пунктами назначения его полетов были 36 стран, в летной книжке — пять с половиной тысяч часов налета! Это полтора года сплошного рейса, как если бы человек ни на день не покидал воздушное судно! После Эфиопии Юрий Бадюков стал наблюдателем ООН, награжден боевыми наградами, а главное — оставил после себя учеников-переводчиков, переданные им знания еще очень долго служили Родине.</p>
<p><strong>— Как вы оцениваете эфиопскую армию образца 1970-х годов?</strong></p>
<p>— Ай, слабое войско, танкисты получше, ВВС — более-менее на уровне. Что тут скажешь — бедная страна, при императоре до 1970-х годов жили! Отсталый край, масса неграмотных — и это при огромных запасах полезных ископаемых! Помню, искали разбившийся самолет в горах, в окрестностях Текеле — так там народ еще вовсю в шкурах ходил, про волю злых духов нам втолковывал. Дикость! Только с Сомали такой армией и воевать… Но мы их подтянули по многим параметрам — слова об интернациональном долге тогда были не пустым звуком. Война войной, но оружие военспецы не носили (на фотографии с автоматом — для солидности), хотя экипажи самолетов оставались при нем. Надевали советские военнослужащие и советники то тропические тканевые комбинезоны без знаков различия, то гражданскую одежду. Оружия по стране ходило много — соблазн оставить себя на память какой-нибудь образец был серьезный! «Браунинги» и «Кольты», «Маузеры» и «Ругеры», самоделки разные, все такое красивое — страсть! Друг-переводчик говорил: «Не вздумай прихватить с собой в Союз!». Он до Эфиопии в Анголе служил, как раз в дни вооруженного переворота, так его начальник — полковник — припрятал ствол на память и повез в СССР. Погорел — едва из армии не выгнали.</p>
<p><strong>— Чем были отмечены ваши вояжи в Эфиопию?</strong></p>
<p>— 18 августа 1978 года меня наградили орденом Красной Звезды, особенно горжусь тем, что вручил его командир 339-го транспортного полковник, Заслуженный военный летчик СССР Александр Черниченко. Позже меня ждала 13-месячная миссия в Анголу. Вернулся оттуда — и стал майором, был назначен начмедом полка, перевелся в Витебск, последнее звание — подполковник в отставке. Уйдя на гражданку в 1995 году, трудился машинистом насосных установок в «Витебскводоканале».</p>
<p><img class="alignnone size-full wp-image-94835" src="https://mlyn.by/wp-content/uploads/2022/04/1.-podpolkovnik-v-otstavke-boris-tarasov-v-nashi-dni.jpg" alt="" width="700" height="933" /></p>
<h2><strong>Наша справка</strong></h2>
<p><strong>Советская миссия в Эфиопии</strong></p>
<p>К середине 1970-х годов шел пятый десяток лет правления императора Хайле Селассие I. Страна получила огромные финансовые субсидии и займы, бесплатное вооружение в рамах договора о дружбе и экономическом сотрудничестве с США. Однако на жизни простого жителя это совершенно не отразилось. Эфиопия оставалась отсталым аграрным краем с неразвитой промышленностью и большой долей неграмотного населения, трудившегося на полях ручным сельскохозяйственным инвентарем. В стране отсутствовали массовое начальное образование и доступная медицина. Монархический строй сильно тормозил развитие страны: политические партии были запрещены, выборы отсутствовали как таковые, реальная власть сосредотачивалась в руках императорского двора и небольшого круга местной знати. В 1972 — 1974 годах разразился массовый голод, сопровождавшийся многими смертями, последующая неумелая экономическая политика по его преодолению привела к невиданному росту цен.</p>
<p>На волне этих событий состоялся бескровный военный переворот, к власти пришла группа офицеров. Временный военно-административный совет во главе с лейтенантом вооруженных сил Эфиопии Менгисту Хайле Мариам взял курс на социализм. Практически сразу началась гражданская война: правые-монархисты из партии «Теранафит» и левые-марксисты из Эфиопской народно-революционной партии попытались взять реванш. Против нового режима поднялись сепаратисты: народные фронты освобождения Тыграя и Эритреи. И особенно опасный противник — огаденские повстанцы, поддержанные армией Сомали. СССР поддержал Менгисту политически, а с началом Огаденской войны (1977 — 1978 годы) наша страна совместно с Южным Йеменом и Кубой оказала Эфиопии весомую финансовую и военную помощь. Сотни инструкторов и советников из Советской Армии, МИД СССР, других ведомств, подкрепленные отечественной военной техникой и вооружением, были направлены в Африку — на помощь молодой социалистической стране. В ходе Огаденской войны 23 июля 1977 — 15 марта 1978 годов вооруженные силы Сомали разгромили и выгнали с территории Эфиопии. Власть 1-го президента Эфиопии Менгисту держалась до самого краха СССР в 1991 году.</p>
<blockquote><p><strong>Подписывайтесь на наш</strong><strong> <a href="https://t.me/mlynby">Telegram-канал Минская правда|MLYN.by</a></strong><strong>, чтобы не пропустить самые актуальные новости!</strong></p></blockquote>