Анализ устойчивости России и Украины в затяжной войне. Мнение западных экспертов

В условиях затянувшегося российско-украинского конфликта в ведущих западных медиа и аналитических центрах, таких как AP News, The Moscow Times, Carnegie Endowment и GLOBSEC, нарастает дискуссия о том, хватит ли у России и Украины ресурсов для продолжения войны. Этот вопрос становится центральным для аналитиков и политиков, стремящихся понять долгосрочные перспективы конфликта.

Западные СМИ активно обсуждают ресурсную устойчивость обеих сторон, подчеркивая, что динамика истощения и пополнения ресурсов будет определять ход боевых действий.

Актуальность этого вопроса значительно возросла в контексте недавней, хотя и временной, приостановки поставок критически важных средств противовоздушной обороны (ПВО) со стороны США. Эта пауза, затронувшая такие системы, как Patriot, а также высокоточные боеприпасы GMLRS и Hellfire, вызвала серьезную обеспокоенность в Киеве и среди его союзников. Она не только выявила глубокую зависимость Украины от внешней помощи в ключевых оборонных возможностях, но и поставила под вопрос устойчивость ее обороны перед лицом массированных российских воздушных атак. Несмотря на то, что поставки были возобновлены по указанию президента Трампа, этот инцидент послужил мощным напоминанием о хрупкости внешней поддержки и необходимости для Украины развивать собственную оборонную промышленность.

Ресурсный потенциал Украины

Военно-промышленный комплекс (ВПК)

По мнению западных экспертов, Украина демонстрирует значительный прогресс в наращивании внутреннего производства вооружений, особенно в сфере беспилотных летательных аппаратов (БПЛА). Страна способна производить до десяти миллионов дронов в год, при этом 95% БПЛА, используемых на фронте, производятся внутри страны более чем 1 000 компаниями. Это не просто тактический ответ на нехватку западных поставок, а стратегическая адаптация, направленная на создание асимметричного преимущества и снижение зависимости от дорогостоящих западных систем. Кроме того, налажено производство артиллерийских снарядов калибров 155 мм, 122 мм, 82 мм и 125 мм танковых снарядов, а также ручных гранат. Общая производственная мощность оборонной промышленности Украины в 2024 году достигла 35 миллиардов долларов, что в 35 раз больше, чем в 2022 году.

Однако западные специалисты подчеркивают, что, несмотря на впечатляющий рост производственных мощностей, лишь треть или половина этого потенциала используется из-за финансовых ограничений. Это указывает на то, что даже для достижения самодостаточности Украине по-прежнему критически необходима внешняя финансовая поддержка. Зависимость от западных поставок остается высокой, особенно в отношении сложных и дорогостоящих систем ПВО, таких как Patriot, которые жизненно важны для защиты от российских баллистических ракет. Другие высокоточные боеприпасы, такие как GMLRS и Hellfire, также поставляются из-за рубежа.

Приостановка поставок США, хотя и была частью «стандартного обзора» и впоследствии возобновлена, вызвала серьезную тревогу и подчеркнула уязвимость Украины, полагают в западных аналитических центрах. Эта пауза пришлась на сложный период, когда Россия наращивала воздушные атаки. В ответ на потенциальные перебои в американской помощи Украина активно ищет возможности совместного производства вооружений с европейскими союзниками, такими как Дания и Германия. Такой подход подталкивает Европу к большей автономии в оборонной сфере и является стратегическим ответом на изменяющуюся геополитическую конъюнктуру. Украинская стратегия адаптации направлена на максимизацию асимметричных преимуществ (массовое производство дронов) и диверсификацию источников высокотехнологичных систем через совместное производство с европейскими партнерами. Однако устойчивость этой модели критически зависит от стабильности и объемов западного финансирования и политической воли, что делает Украину уязвимой к геополитическим изменениям.

Человеческий ресурс

Украина, полагают западные эксперты, столкнулась с серьезными вызовами в мобилизации, включая сообщения о массовом дезертирстве, общественное недовольство и проблемы с коррупцией в призывных пунктах. В апреле 2024 года был подписан новый закон о мобилизации, снизивший призывной возраст с 27 до 25 лет и ужесточивший меры против уклонистов. Также разрешен призыв осужденных, некоторые из которых получают всего 20 дней подготовки перед отправкой на фронт. К октябрю 2024 года было мобилизовано более одного миллиона украинцев, еще 160 000 находились в процессе призыва.

Украинские силы несут значительные потери, хотя точные цифры разнятся в зависимости от источника: от 80 000 убитых и 400 000 раненых (WSJ, до сентября 2024) до 46 000 убитых и 380 000 раненых (Зеленский, февраль 2025). Проблемы с качеством подготовки новых мобилизованных, особенно тех, кто получает лишь базовую подготовку, сказываются на их эффективности на передовой. Существует нехватка обученных офицеров для штабных должностей, что приводит к централизованному и медленному принятию решений. Высокие потери и необходимость постоянного пополнения личного состава вынуждают Украину расширять мобилизационную базу и сокращать сроки подготовки. Это создает напряжение между количеством и качеством войск, что может привести к формированию менее опытных подразделений.  

Западные страны, включая Великобританию (Операция Interflex), ЕС (EUMAM) и США (JMTG-U), активно обучают украинских военнослужащих, включая базовые пехотные навыки, обращение с западным вооружением, тактику патрулирования и лидерские программы. К концу 2024 года под эгидой EUMAM и Interflex было обучено 114 000 украинских военнослужащих, что значительно повышает качество и профессионализм отдельных подразделений. Западная подготовка, хотя и играет критически важную роль в повышении профессионализма и обучении использованию сложной западной техники, не может полностью компенсировать дефицит опытных кадров и низкое качество базовой подготовки для всех мобилизованных.

Западные эксперты подчеркивают, что проблемы с мобилизацией и ротацией могут подорвать моральный дух и общую боеспособность, что в долгосрочной перспективе может стать более серьезным ограничением, чем нехватка материальных ресурсов, поскольку «человеческий фактор» является основой любой армии. Человеческий ресурс Украины находится под огромным давлением. Эффективность мобилизации и качество подготовки новых бойцов, наряду с возможностью ротации уставших подразделений, являются критическими факторами для поддержания обороны. Западная помощь в обучении играет ключевую роль, но не снимает внутренних социальных и организационных вызовов, связанных с усталостью населения от войны и необходимостью постоянного пополнения рядов.

Экономическая устойчивость и внешняя поддержка

Экономика Украины понесла колоссальный ущерб: ВВП значительно сократился, хотя в 2024 году наблюдался некоторый рост (3%), а на 2025 год прогнозируется 3,5%. Общий ущерб жилой, нежилой недвижимости и другой инфраструктуре превышает 157 миллиардов долларов. Энергетическая инфраструктура сильно пострадала от российских атак, потери оцениваются в 20,5 миллиарда долларов, а стоимость восстановления по стандартам ЕС — в 67,8 миллиарда долларов. Украина потеряла около 27 ГВт из 56,1 ГВт своей довоенной установленной мощности. Инфляция остается высокой, достигнув 15,9% в мае 2025 года.

Украина критически зависит от внешней финансовой помощи. США выделили около 174,2 миллиарда долларов в 2022-2024 фискальных годах, из которых 34,3 миллиарда долларов остаются доступными для обязательств. Европейский Союз предоставил почти 173 миллиарда долларов макрофинансовой помощи с февраля 2022 года, включая новый пакет в один миллиард евро в июне 2025 года. В рамках помощи Украине ЕС планирует предоставить еще до 50 миллиардов евро в 2024-2027 годах. Страны G7 договорились о кредитах на 50 миллиардов долларов, которые будут погашаться за счет доходов от замороженных российских активов. Международный валютный фонд (МВФ) продолжает оказывать поддержку, общая сумма выплат по программе EFF достигла 10,1 миллиарда долларов.

Представители западного экспертного сообщества также указывают на соглашение между США и Украиной от апреля 2025 года, которое предоставляет Вашингтону доступ к обширным запасам критически важных сырьевых материалов Украины (литий, титан, уран, редкоземельные элементы, графит), что является стратегическим интересом США для укрепления своих технологических и военных цепочек поставок. Однако значительная часть этих месторождений находится в оспариваемых или занятых Россией регионах, что делает их добычу непрактичной в условиях войны.

Финансовая устойчивость Украины полностью опирается на международную поддержку. Любое сокращение или задержка этой помощи могут иметь катастрофические последствия для ее способности продолжать сопротивление. Соглашения о доступе к минеральным ресурсам, хотя и предлагают потенциал для восстановления, также создают новые геополитические зависимости и риски, особенно учитывая, что многие из этих ресурсов находятся в зонах конфликта, что может стать причиной будущих споров.

Ресурсный потенциал России

Военно-промышленный комплекс (ВПК)

Россия, как считают западные специалисты, значительно нарастила производство вооружений, переориентировав свою экономику на военные нужды. В 2025 году планируется произвести 1 500 танков и 3 000 бронированных машин. Производство 152-мм артиллерийских снарядов выросло с 250 000 в 2022 году до более чем 1,3 миллиона в 2024 году, а производство 122-мм снарядов для РСЗО «Град» увеличилось с 33 000 в 2023 году до более 500 000 в 2024 году. Производство крылатых ракет Х-101 возросло до 420 единиц в 2023 году и более 500 в 2024 году, а баллистических ракет 9М723 — с 250 до более 700 единиц. Производство дронов Shahed-136 (Герань) достигло 250+ единиц в месяц (совместно с Ираном), а общая производственная мощность России может достичь 300-350 дронов в день, с задачей в 500 единиц. Некоторые компании заявляют о планах производства до 10 000 дронов в месяц к 2025 году.

Россия также активно использует советские запасы, но они не безграничны. Например, количество артиллерийских систем на складах сократилось с 22 367 в 2022 году до 9 325 к концу 2024 года. Несмотря на заявления о десятикратном увеличении производства и модернизации самоходной и буксируемой артиллерии, новые модели только вступают в массовое производство. Россия также стремится компенсировать потери за счет импорта, в частности, Северная Корея передала более пяти миллионов крупнокалиберных боеприпасов с 2023 года.

Эксперты отмечают, что санкции затрудняют доступ России к критически важным технологиям, таким как полупроводники и передовые двигательные установки, что приводит к удорожанию закупок и увеличению зависимости от союзников. Российские суды подтверждают системные сбои в поставках вооружений из-за невозможности получить санкционированные компоненты, что приводит к срыву военных контрактов. Несмотря на это Россия успешно переориентировала цепочки поставок через Казахстан и Китай, хотя это и повышает цены. Переход к полномасштабной военной экономике позволил России нарастить объемы производства, однако это достигается за счет снижения качества (например, упрощение защиты от химических, биологических, радиологических и ядерных угроз на бронетехнике) и истощения старых запасов. Это демонстрирует, что Россия способна поддерживать количественное преимущество, но сталкивается с качественными ограничениями и долгосрочными вызовами устойчивости.

Человеческий ресурс

По данным западных СМИ, Россия продолжает масштабные мобилизационные усилия. В 2024 году, по заявлениям российских властей, в Вооруженные силы было набрано 427 000 — 450 000 человек по контракту. В 2025 году ежемесячный набор составляет 50 000 — 60 000 солдат. Для привлечения новобранцев используются значительные единовременные выплаты (до 2,6 млн рублей в некоторых регионах) и обещания социальных льгот.

Однако качество подготовки новобранцев, по мнению западного экспертного сообщества, вызывает вопросы.

В западных СМИ также акцентируется внимание на то, что Кремль, якобы демонстрирует пренебрежение к человеческим жизням, продолжая пополнять ряды Вооруженных сил за счет новобранцев и заключенных. Такая стратегия, по их мнению, основанная на восполнении потерь, может быть устойчивой в краткосрочной перспективе с точки зрения численного состава, но она ведет к деградации качества войск.

Экономическая устойчивость

Российская экономика, несмотря на первоначальные прогнозы о крахе, продемонстрировала устойчивость под санкциями, во многом благодаря массированным военным расходам, которые составили более 6% ВВП в 2025 году (самый высокий показатель со времен СССР) и около 40% от общих государственных расходов, отмечают западные эксперты. Этот подход часто называют «военным кейнсианством», когда государственные инвестиции в оборонный сектор стимулируют экономический рост. Однако этот «сахарный прилив» военного финансирования привел к высокой инфляции, вынудив Центральный банк поднять процентные ставки до рекордных 21%. Высокие ставки, в свою очередь, увеличивают стоимость заимствований для бизнеса, сдерживая инвестиции и потребительскую активность.

Экономический рост России замедлился до 1,4% в первом квартале 2025 года по сравнению с 4,5% в четвертом квартале 2024 года. Прогноз МВФ на 2025 год составляет 1,5% роста ВВП. Бюджетный дефицит России увеличился более чем в три раза по сравнению с предыдущим годом, достигнув 1,7% ВВП в 2025 году. Доходы от нефти и газа, составляющие около трети федерального бюджета, снизились на 53% в мае 2025 года по сравнению с апрелем и на 35% в годовом исчислении. Это связано с падением мировых цен на нефть (Urals торговалась около 53 долларов за баррель в апреле 2025 года) и укреплением рубля.

Китай, полагают в западном экспертном сообществе, стал доминирующим торговым партнером России, его доля в российском экспорте достигла 30%. Торговля между Россией и Китаем достигла 244,8 миллиарда долларов в 2024 году, хотя темпы роста замедлились. Китай поставляет России электронику, химикаты, потребительские товары и транспортные компоненты, а Россия, в свою очередь, поставляет энергоресурсы. Использование юаня во внешней торговле России значительно возросло, достигнув почти одной трети к декабрю 2023 года. Эта экономическая переориентация, хотя и позволяет России обходить санкции и поддерживать военные усилия, делает ее экономику менее диверсифицированной и более зависимой от ограниченного круга партнеров, что создает долгосрочные риски.

Дроновая война: новое измерение ресурсного истощения

Массовое применение дронов стало ключевым фактором истощения ресурсов противовоздушной обороны обеих сторон. Дроны наносят ущерб не только прямыми попаданиями, но и вынуждают противника расходовать дорогостоящие ракеты-перехватчики. Например, цена американского ПЗРК Stinger достигает 500 000 долларов, тогда как стоимость дрона-камикадзе может быть в десять раз меньше. Это создает асимметричное преимущество для нападающей стороны, вынуждая обороняющуюся тратить значительно больше ресурсов на перехват.

И Россия, и Украина значительно увеличили производство ударных дронов дальнего радиуса действия. По оценкам западных экспертов, в 2024 году Россия произвела около 54 000 дронов «Герань», а Украина — около 36 000 дронов для дальних ударов (включая ложные цели). Россия, по заявлениям Зеленского, готовится к производству 300–350 дронов в день, с целью в 500. Украина также активно наращивает производство, стремясь достичь 300–500 дронов в день. Обе стороны используют тактику массированных атак, включая ложные цели, чтобы перегрузить системы ПВО противника.

Украина активно развивает производство дронов, а также разрабатывает перехватчики для борьбы с российскими «Геранями». В свою очередь, Россия внедряет новые меры противодействия БПЛА, такие как боевые лазеры, средства для перерезания оптоволоконных кабелей и адаптации средств радиоэлектронной борьбы (РЭБ). Появление дронов с оптоволоконным управлением, устойчивых к РЭБ, создает новые вызовы на поле боя.

Эксперты подчеркивают, что дроновая война меняет характер боевых действий, делая их более технологичными и менее зависимыми от традиционной бронетехники. Она позволяет наносить высокоточные удары по бронетехнике и истощать ресурсы ПВО противника. Экономическая эффективность дронов против дорогостоящих ракет-перехватчиков является ключевым фактором, который влияет на долгосрочную устойчивость обеих сторон. Это стимулирует постоянный цикл инноваций и адаптации, где каждая сторона стремится получить технологическое преимущество.

Сравнительный анализ и ключевые вызовы

Сопоставление сильных и слабых сторон

Украина, несмотря на значительный ущерб инфраструктуре и экономике, демонстрирует высокую адаптивность и способность к инновациям, особенно в развитии собственного производства дронов, полагают на Западе. Ее сила заключается в беспрецедентной международной поддержке, как военной, так и финансовой, которая позволяет ей компенсировать количественное превосходство России. Однако эта зависимость делает Украину уязвимой к изменениям политической конъюнктуры в странах-донорах. Проблемы с мобилизацией и качеством подготовки нового личного состава остаются серьезным вызовом, влияющим на общую боеспособность.

Россия, напротив, перешла на рельсы полномасштабной военной экономики, значительно нарастив производство вооружений и боеприпасов. Ее преимущество — в количественном превосходстве и возможности использования обширных, хотя и истощающихся, советских запасов. Экономика России, несмотря на санкции, поддерживается за счет переориентации торговых потоков на Китай и других партнеров. Однако эта модель, как полагают на Западе, ведет к искажениям в гражданском секторе, высокой инфляции и долгосрочной зависимости от ограниченного круга стран. Огромные потери в личном составе и низкое качество подготовки новобранцев вынуждают Россию полагаться на тактику «мясных штурмов», что, хотя и позволяет поддерживать численность, снижает эффективность и имеет тяжелые социальные последствия.

Критические уязвимости и точки давления

Для Украины критической уязвимостью является стабильность и объем западной помощи, особенно в сфере ПВО, без которой ее города становятся крайне уязвимыми для российских атак. Также важна способность эффективно мобилизовать и обучать достаточное количество мотивированных войск. Для России ключевыми уязвимостями являются долгосрочные последствия санкций для ее технологического развития и гражданской экономики, а также устойчивость ее демографического потенциала при сохранении текущих темпов потерь. Падение доходов от нефти и газа может серьезно подорвать ее способность финансировать войну.

Таким образом, конфликт, по мнению западного экспертного сообщества, превратился в битву на истощение, где каждая сторона пытается использовать свои сильные стороны для компенсации слабых. Украина полагается на западные технологии и финансовую поддержку, а также на собственную изобретательность в дроновой войне. Россия же делает ставку на количественное превосходство и мобилизацию внутренних ресурсов, несмотря на санкционное давление.

Траектории конфликта и прогнозы

Как полагают на Западе, текущий ресурсный баланс показывает, что ни одна из сторон не обладает решающим превосходством, способным привести к быстрой победе. Украина, опираясь на внешнюю поддержку и развивая собственный ВПК, демонстрирует удивительную устойчивость, но ее способность к наступательным операциям ограничена. Россия, перестроив экономику на военные рельсы и мобилизуя значительные человеческие ресурсы, поддерживает высокую интенсивность боевых действий, но сталкивается с качественными ограничениями и долгосрочными экономическими вызовами. Эта ситуация приводит к нескольким вероятным траекториям развития конфликта.

Версия 1: затяжная война на истощение с низкой интенсивностью

Наиболее вероятным сценарием, по оценкам аналитических центров, таких как GLOBSEC, является продолжение войны на истощение со сниженной интенсивностью боевых действий из-за взаимного истощения ресурсов. Этот сценарий имеет вероятность 38%. Фронт, вероятно, останется в значительной степени статичным, как это наблюдается с конца 2023 года. Обе стороны будут продолжать наносить удары БПЛА и артиллерией, но масштабные наступательные операции, требующие огромных затрат ресурсов и человеческих жизней, станут менее частыми.

Обоснование этого сценария заключается в том, что, несмотря на усилия по наращиванию производства, ни одна из сторон не сможет генерировать ресурсы в объеме, достаточном для прорыва и достижения решающей победы. Украина будет продолжать получать поддержку от Запада, но она, вероятно, будет недостаточной для кардинального изменения ситуации на фронте. Россия, в свою очередь, будет поддерживать свою военную машину за счет внутренних ресурсов и помощи от союзников, но ее экономика будет испытывать все большее напряжение. Последствия для сторон будут заключаться в продолжении высоких потерь, медленной деградации инфраструктуры и экономики, а также в нарастающей усталости населения от войны. Для международного сообщества это означает сохранение геополитической нестабильности, необходимость постоянной поддержки Украины и продолжение санкционного давления на Россию.

Версия 2: эскалация и прорыв

Менее вероятный, но потенциально катастрофический сценарий предполагает, что одна из сторон найдет способ резко нарастить ресурсы или прорвать оборону противника. Такой сценарий может быть вызван несколькими факторами:

массированная внешняя помощь Украине: если западные страны, особенно США, резко увеличат объемы и скорость поставок высокотехнологичного вооружения, включая системы ПВО, авиацию и дальнобойные ракеты, это может дать Украине возможность перехватить инициативу и осуществить успешные наступательные операции. Например, если бы Украина получила 150 миллиардов долларов в год, а не 100 миллиардов, это могло бы поставить ее в доминирующее положение;

технологический прорыв: разработка и массовое внедрение новых видов вооружений, например, более эффективных систем РЭБ или автономных ударных дронов, способных преодолевать существующие системы обороны, может дать одной из сторон решающее преимущество;

внутренний коллапс одной из сторон: экономические проблемы, социальное недовольство или политическая нестабильность в одной из стран могут привести к ее неспособности продолжать войну, что откроет путь для прорыва противника. Однако, по мнению западных аналитиков, внутренний коллапс России не является неизбежным.

Последствия такого сценария зависят от того, какая сторона достигнет прорыва. Если это будет Украина, это может привести к восстановлению ее территориальной целостности и укреплению европейской безопасности. Если же Россия, это может означать дальнейшую оккупацию украинских территорий и усиление угроз для региональной стабильности, потенциально приводя к «гибридной Третьей мировой войне».

Версия 3: замороженный конфликт

Этот сценарий предполагает, что фронт стабилизируется из-за невозможности дальнейших значительных наступлений для обеих сторон, но без подписания мирного урегулирования. Это не будет классический «замороженный конфликт» с полным прекращением огня, а скорее конфликт с постоянными, но локальными боевыми действиями, артиллерийскими обстрелами и дроновыми атаками.

Обоснование заключается в том, что ни одна из сторон не сможет добиться решающей победы, но и не будет готова идти на значительные уступки. Россия будет стремиться удержать захваченные территории, а Украина — вернуть их, но без достаточных ресурсов для крупномасштабного наступления. Долгосрочные последствия для региональной и глобальной безопасности будут включать сохранение очага напряженности в Европе, отвлечение значительных ресурсов на поддержание обороны, а также потенциальное ослабление международного внимания к конфликту, что может привести к его «нормализации» в глазах мирового сообщества. Это также может привести к тому, что Россия будет просто «пережидать» западное терпение, вынуждая Украину договариваться на невыгодных условиях.

Роль внешних акторов

Влияние западной поддержки и санкций на будущие сценарии является решающим, полагают на Западе. Стабильная и достаточная военная и финансовая помощь Украине, включая передачу замороженных российских активов, может укрепить ее способность к сопротивлению и даже к прорыву. С другой стороны, колебания в западной поддержке, как показала недавняя пауза в поставках США, могут подорвать обороноспособность Украины и усилить позиции России. Санкции, хотя и не привели к немедленному краху российской экономики, оказывают долгосрочное давление, повышая издержки и ограничивая технологическое развитие России. Однако их эффективность зависит от последовательности и ужесточения.

Таким образом, западное экспертное сообщество склоняется к мнению, что конфликт между Россией и Украиной превратился в сложную битву ресурсов, где военные, человеческие и экономические факторы переплетаются с технологическими инновациями и геополитическими стратегиями. Обе стороны демонстрируют способность к адаптации и мобилизации, но сталкиваются с фундаментальными ограничениями. Будущая траектория конфликта будет определяться не только действиями на поле боя, но и способностью каждой стороны поддерживать свою ресурсную базу, а также уровнем и последовательностью внешней поддержки. Неизбежность адаптации и инноваций для обеих сторон означает, что война будет продолжать эволюционировать, требуя постоянного анализа и переоценки.

Автор: Николай Тягников