Когда страх бывает хорошим советчиком: уроки, забытые на Западе

В победный 1945 год — впрочем до победы тогда еще оставалось немало грозных и решающих боев — один человек написал к празднику Красной армии 23 февраля следующие слова: «Красная Армия празднует свою двадцать седьмую годовщину с триумфом, который вызвал безграничное восхищение ее союзников и который решил участь германского милитаризма. Будущие поколения признают свой долг перед Красной Армией так же безоговорочно, как это делаем мы, дожившие до того, чтобы быть свидетелями этих великолепных побед!»

Автором этих строк был Уинстон Черчилль. Он написал их в послании Иосифу Виссарионовичу Сталину и, если честно, расставил в них все главные акценты абсолютно верно.

Да, Черчилль и Рузвельт, английский и американский народы, как и все остальные народы мира были лишь свидетелями великолепных побед русского оружия и советского народа. Свидетелями и только! Они не имели к ним ни малейшего отношения, сидя за океаном или Ла-Маншем, попивая виски и наблюдая за самой страшной войной в истории человечества, словно бы за футбольным матчем.

Да, быть может, они нам сопереживали, но…не более того.

Для них наши победы были великолепны, и не больше. Для нас они тоже были великолепны. А еще они были для нас тяжелы, кровавы, жестоки, беспощадны, ибо таковым был наш враг, которого мы должны были сломить или уничтожить. А он сначала нас убивал, мучал, изводил голодом, но мы все равно совершали великолепные победы!

Так что свидетель Черчилль знал, что говорил и что писал Сталину. Свидетель Черчилль давал показания самой истории. И он, действительно, дожил до того февраля 1945 года, до того своего восхищения русским оружием только по одной причине — благодаря Красной армии. И ее великолепным победам. Если бы не она, а если бы вермахт побеждал, то к 1945 году Черчилль уже бы не выжил, а его резиденцию на Даунинг-стрит немцы превратили бы в пивнушку для низших чинов.

Понимал ли это сам Уинстон Черчилль, герцог Мальборо, человек не мало повоевавший в молодости и явно неробкого десятка? Конечно, понимал, иначе бы не написал выскочившие из глубины его души такие вот строки: «Будущие поколения признают свой долг перед Красной Армией так же безоговорочно, как это делаем мы…»

Да, Черчилль, Европа и весь мир нам должны. Освобождение досталось им слишком легко — наши отцы и деды принесли им свободу буквально на тарелочке с голубой каемочкой. Вернее, с красной… даже алой…

И эта легкость сделала европейцев, да и всех западников свободными от тяжкого и сдерживающего груза страха: они лишь испугались. А испуг быстро прошел! Тем более, что эти русские ничего не требовали за освобождение, ничего не навязывали, не брали контрибуций и даже кормили те народы, которые их самих недавно морили голодом и блокадами, сжигали в патентованных печах и в Хатынях!

Эти русские никого, в сущности, даже не посадили, не наказали из европейцев! И те десять отпетых арийских негодяев, которые не сумели сбежать из пылающего Берлина и ответили за весь Рейх, будучи повешенными Нюрнбергским судом, — они не в счет. Какая же это кара?!  80 миллионов убиенных ими и по их приказу, и всего лишь 10 сброшенных в люк палача, американского сержанта Джона Вудса, отпетых преступников — что же это за соотношение!?

Разве это хоть отдаленно похоже на Варфоломеевскую ночь?! Вот если бы европейцы взяли Москву, они бы показали этим советским, как нужно наказывать!..

Но тогда, в феврале 1945 года Черчилль еще не догадывался о небывалой доброте русских и с испуга славословил в адрес приближающейся Красной армии. Но ничего, и его испуг быстро прошел. Ровно через год, в марте 1946-го, на американской земле он произнесет свою знаменитую фултонскую речь, от которой холод продирал по коже. И не зря, Черчилль ведь объявлял «холодную войну» той самой Красной армии и тому самому Советскому Союзу, которыми так артистично и так недавно восхищался.

Не долго Уинстон признавал свой долг и долг европейских народов перед освободителями. Да и европейские народы он хотел вновь закабалить. Совсем как Гитлер! Он предлагал в Фултоне глобальный проект, «новый порядок» — отгородившись от Советского Союза «железным занавесом», немедленно создать мировую «братскую ассоциацию народов, говорящих на английском языке». Проще говоря, всех сделать англосаксами нельзя, зато всех построить под англосаксов можно!

И это и был первый проект, принципиальный набросок современного ЕС. Во главе с США, естественно.

Так чего же удивляться, что нынешние есовцы не помнят своего долга перед СССР и перед нашими народами! Если Черчилль не помнил, то у этих испуг не то, что прошел — он и вовсе не появлялся.

А зря!

Еще их Макиавелли говорил: «Лучше пусть боятся, чем любят». И поскольку европейцы нас никогда уже не полюбят, то…сами понимаете.