Фронтовая одиссея Иона Дегена. Подвиги, за которые он мог бы стать Героем СССР. Продолжение
Под российским Калининградом есть братская могила, в ней похоронены советские танкисты, погибшие в тогдашней Восточной Пруссии зимой 1944 — 1945 годов. Среди имен павших героев Великой Отечественной войны, нанесенных на постаменте памятника, начертано: ЛЕЙТЕНАНТ ИОН ДЕГЕН…
Мы же читаем несколько строк из личных воспоминаний самого Иона Лазаревича Дегена:
«Вытащили месиво из сгоревшего танка и похоронили. Нашли мои обгоревшие погоны и решили, что я тоже погиб. Но это были мои запасные погоны… Наши ремонтники соорудили обелиск и на нем написали фамилии экипажа. На четвертый день обнаружилось, что я живой. Хорошо, что хоть «похоронку» на меня не отправили, просто я тогда не знал, где находится и жива ли вообще моя мама, а данных о других родственниках в моем личном деле не было…».
А еще тогда нашли листок со стихами, всего восемь строк… В 1988 году, в журнале «Огонек», эти восемь строк опубликовал Евгений Евтушенко. Они начинались, как мы уже знаем, словами: «Мой товарищ, в смертельной агонии…»
Ольга Берггольц, советская поэтесса, прозаик и драматург, многим из нас известна по ее крылатой фразе: «Никто не забыт, ничто не забыто», вспоминала, как врач в госпитале прочитал ей эти стихи, как считалось, погибшeгo воина-героя:
«Они потрясли меня и, думается, оказали даже влияние на мою блокадную лирику».
Ho лейтенант Ион Деген не погиб…
Выжил… Позже он напишет:
Воздух вздрогнул.
Выстрел. Дым.
На старых деревьях обрублены сучья.
А я еще жив.
Танкиста Иона Дегена подобрали после боя. 7 пуль и 6 осколков изуродовали лицо, пробили грудь, руки и ноги…
Как потом говорил сам Деген: «Господь… оставил в живых на войне, что было совершенно невозможно, это я вам говорю… как врач. В моей истории болезни… написано: «Травма несовместима с жизнью».
А спустя годы он повстречал врача, спасшего ему жизнь.
— …Спасибо, Василий Дмитрич.
— …За что?
— За то, что вы мне жизнь спасли.
— А что, мы с Вами знакомы?
Я рассказал, как он лечил меня, и он вспомнил: «Это ты! Не может быть!.. Выжил?!»
Танковая эпопея лейтенанта Иона Дегена
В историческом формуляре 2-й отдельной гвардейской танковой бригады, в которую и получил назначение после окончания танкового училища молодой младший лейтенант Ион Деген, в разделе «Отличившиеся воины» находим такие записи:
** гвардии лейтенант Ион Лазаревич Деген — на счету его экипажа 12 танков и 4 самоходных орудия;
** гвардии старший лейтенант Николай Сергеевич Клименко — командир танка Т-34 «Ейский колхозник», на боевом счету которого 10 танков ;
** гвардии лейтенант Ладушкин Иван Мартынович — командир роты танков Т-34 1-го танкового батальона ;
** гвардии старший лейтенант Судаков Михаил Павлович — командир танкового взвода.
Обратим внимание: перечисленные боевые друзья Иона Дегена, танкисты 2-й гвардейской бригады Николай Клименко, Иван Ладушкин и Михаил Судаков были удостоены звания Героя Советского Союза, он — нет, хотя на личном боевом счету Дегена, как видим, было больше побед…
Но об этом позже, сейчас же выдержки из личных воспоминаний командира танка Т-34 младшего лейтенанта Иона Дегена:
«Получил назначение во 2-ю отдельную гвардейскую танковую бригаду, которой командовал подполковник Ефим Евсеевич Духовный. Эта бригада на фронте была знаменитой. В составе бригады было 65 танков в трех танковых батальонах, мотострелковый батальон, батарея противотанковой артиллерии, рота связи, разведчики, санвзвод и хозвзвод, другие подразделений. Бригада использовалась исключительно для прорыва немецкой обороны и несла огромные потери в каждой наступательной операции, и пережить в ней два наступления для рядового танкиста было чем-то нереальным. После того как я выжил в летнем наступлении в Белоруссии и Литве, меня все в батальоне называли за живучесть «Счастливчиком».
А первыми боевыми наградами молодого танкового командира были медаль «За отвагу» и орден Отечественной войны 2-й степени. Вот строки из наградных листов на Иона Дегена:
** 29 июля 1944 года, несмотря на сильный артминометный огонь противника, умело маневрируя на поле боя, продвинулся на 15 километров и уничтожил до 2-х отделений пехоты противника, 2 противотанковые пушки, танк Т-4, 3 миномета с прислугой.
** 1 августа 1944 года уничтожил до 15 солдат противника.
** 3 августа 1944 года продвинулся на 10 километров и уничтожил 3 противотанковые пушки, до 2-х отделений пехоты, 3 пулеметные точки и подбил 2 средних танка врага.
Как видим, уважаемые читатели, что война в должности командира танка началась для Дегена во время прорыва немецкой обороны в Беларуси, на участке фронта между Витебском и Оршей. Тогда танкисты Ефима Духовного дошли до белорусского Борисова. В воспоминаниях Дегена есть интересный факт его личного общения с Маршалом Советского Союза Александром Василевским, и именно на том фронтовом, белорусском рубеже:
«А летом 1944 года мне пришлось пообщаться даже с Маршалом Василевским. Мы застряли на восточном берегу Березины, и замкомбата приказал мне найти переправу. В Березине брода нет, а переправы по мостам тщательно регулировались, и кто бы мне, младшему лейтенанту, позволил нарушить очередность и порядок переправы? Я поехал к мосту в Борисове. У въезда на мост регулировал движение офицер в звании полковника, а не девушка с флажками, — такого я еще не видел. Вложив все свое умение в строевой шаг, чтобы произвести на полковника благоприятное впечатление, я подошел к нему и пытался объяснить, что послан найти переправу для срочной переброски танков бригады на западный берег. Но высокопоставленный регулировщик даже не пожелал разговаривать со мной: «Танки? Не может быть и речи, пока не разгрузим шоссе от этого столпотворения». И тут свершилось чудо. Откуда-то сбоку появился Маршал Василевский. Я сразу узнал его, он был такой же, как и на фотографиях: круглолицый, с чубчиком, зачесанным набок. Василевский сказал: «Вы что, полковник, Беларусь подводами собираетесь освобождать?»
«Сколько танков?» — это он уже спросил меня. Отвечаю: «Двадцать один, товарищ Маршал Советского Союза!». «Сколько времени вам понадобится, чтобы подойти к мосту?» — «Сорок минут, товарищ Маршал Советского Союза!». Василевский улыбнулся: «Пропустите их немедленно, полковник!». А потом Василевский подал мне руку для рукопожатия».
Но затем бригаду Духовного повернули на Вильнюсское направление, и с боями «Т-34» Дегена дошел до окраин Вильнюса. Тогда и вызвал гвардии младшего лейтенанта командир бригады, по достоинству оценивший смелость и дерзость молодого танкиста и проявившиеся уже в первых боях его командирскую смекалку и нестандартные решения, и Дегену приказано было мчаться в Вильнюс во главе трех танков, в качестве поддержки одного из полков 144-й стрелковой дивизии. Уже на подходе к городу танкисты услышали звуки тяжелого боя, как оказалось, там с немцами сражались поляки из Армии Крайовой. И необходимая справка: да, вели бои не части Войска Польского, а именно Армии Крайовой, и это была попытка ее руководства взять Вильнюс раньше Красной Армии, чтобы претендовать на эту территорию. Но, Армия Крайова не достигла тогда ни военных, ни политических целей, Вильнюс был освобожден войсками Красной Армии!
Командир полка, к которому прибыл Деген с отрядом из трех танков, поставил танкистам боевую задачу. Но не успели танки Дегена войти на Вильнюсские улочки, как по ним начали бить со всех сторон немецкие артиллеристы. Командирский танк был выведен из строя почти сразу, поэтому Деген пересел на другую машину и начал гусеницами и пулеметом уничтожать огневые точки гитлеровцев. Снарядов к пушке было мало, их приходилось экономить.
Бои на улицах Вильнюса были крайне тяжелыми. Вот как вспоминал о них Ион Деген:
«Уличные бои — это настоящий кошмар, это ужас, который человеческий мозг не в силах полностью охватить. Рушащиеся здания. Трупы на мостовой. Истошные вопли раненых. Обрывки пересыпанной матюгами солдатской речи. И потери, дикие и жуткие. Только и слышишь вокруг: «Вперед, мать вашу •••••! Если через двадцать минут не возьмешь мне этот ••••• дом, застрелю …». В батальоне, которому нас придали, уже на второй день практически никого не осталось…».
В разгар одного из уличных боев в Вильнюсе Деген лишь в последний момент раздавил немецкую зенитку, которая стреляла по нему, ее снаряд, к счастью, лишь черкнул по башне танка. Потерявшись после этого в лабиринте улиц, Деген вскоре услышал, как кто-то пытается открыть его командирский люк. Как оказалось потом, на корму танка запрыгнули несколько немцев, которые старались вскрыть люк башни и бросить внутрь танка гранаты. Танкистов тогда спасли наши пехотинцы, увидевшие эту картину из соседнего дома и расстрелявшие непрошенный вражеский «десант» из окон. И за эти бои Ион Деген получил не только орден «Отечественной войны» 2-й степени, но позже и польскую награду за оказанную огневую поддержку.
А в конце лета 1944 года, уже на подходе к литовско-прусской границе, произошел бой, в котором немцы потеряли тридцать танков (!) И решил исход боя один танковый взвод 2-й гвардейской танковой бригады, которым командовал именно Ион Деген. Но лучше услышим об этом из уст самого его.
«За Неманом, в районе Германишки-Жверждайцы, батальон выдержал тяжелейший ночной бой, который сложился для нас крайне неудачно. Мы попали в танковую засаду. Немцев не видели и стреляли по танкам противника наугад — по вспышкам их танковых орудий. Немецкая пехота подошла вплотную к танкам нашего батальона, и пехотинцы осветительными ракетами указали цели своим «пантерам». В освещенные ракетами Т-34 немецкие «пантеры» гвоздили болванками одну за другой. Мне же крупно повезло в этом бою. Я догадался в темноте обойти немцев с фланга и сжег две «пантеры» в борт. Но от нашего батальона после этого страшного боя осталось на ходу три машины… Танкисты с трудом приходили в себя. Утром на мотоцикле к нам прикатил старший адъютант батальона и сообщил радостную весть: бригада выведена из боя и нам предстоит переформировка. Нам даже не верилось, что на какое-то время для нас прекратится война, и мы получим передышку и еще немного поживем на белом свете.
Вдруг мой башнер крикнул: «Лейтенант! Ты что, не слышишь? Танки!». Мы посмотрели на лес, откуда доносилось тягучее нытье немецких моторов. На опушке показались танки. Тридцать «пантер» неровной линией выползли на поле и, стреляя с коротких остановок, пошли на батарею 76-мм орудий, которая окопалась справа и сзади от фольварка.
Артиллеристы открыли огонь, но что могли сделать их снаряды с такого расстояния лобовой броне «пантеры»?! Артиллеристы дрогнули. И так бывало даже на четвертом году войны…
На тачанке на поле выскочил командир дивизии генерал-майор Городовиков.
Тачанка комдива на бешеной скорости неслась к нашему фольварку. Городовиков подскочил к нам. Его глаза были полны слез отчаяния. Он крикнул: «Братцы! Танкисты! Выручайте! Остановите танки! Всех к Герою представлю!».
И хоть и хотелось мне ответить генералу, что бригада наша уже не воюет, и вообще это не наш участок обороны, что нам не нужны никакие Звезды: нам жить охота, что ни хрена три танка Т-34 этой своре немецких танков не сделают, и он пусть сам со своими трусами-артиллеристами разбирается, и еще много чего хотелось сказать, но я крикнул: «По машинам! Огонь с места!» — и добавил несколько крепких слов. Немцы шли по полю, подставив нам борта своих «пантер», как мишени на танковом полигоне. Мы вели огонь из-за высокого каменного забора фольварка. Над забором торчали только башни. И началось… Когда артиллеристы увидели, как горят немецкие танки, а уцелевшие развернулись и стали отступать к лесу, они вернулись к орудиям — кормовая броня «пантер» уже была им по зубам. Итог боя: мы сожгли 18 немецких танков — каждый экипаж по шесть «пантер», артиллеристы вывели из строя 6 танков. Сразу после боя, снова на тачанке прикатил Городовиков, он обнимал и целовал нас».
Наградой Иону Дегену стал снова орден Отечественной войны, но уже высшей, 1-й степени.
А 20 января 1945 года, пройдя с боями десятки километров, уже, как потом оказалось, за линией фронта, танк Иона Дегена вместе с еще одним танком его взвода, ворвались в крупный немецкий город. Увидев перед собой роскошные дома и мирно идущий с пассажирами трамвай, гвардии младший лейтенант сообразил, что это столица Восточной Пруссии — город Кенигсберг. «Надо уходить» — принял решение Деген, но уходили уже не так тихо, раздавив и протаранив огромное количество автомобилей, а на выезде из Кенигсберга, прямо на опушке леса, они увидели немецкую самоходку: выстрел — и самоходка вспыхнула, как факел. Немцы бросились врассыпную, а советские танкисты спрятались за длинное кирпичное строение, которое и прикрыла их благополучный отход. Рапорт о своих приключениях в Кенигсберге Ион Деген представил тогда лично Командующему фронтом генералу Ивану Черняховскому, наблюдавшему с опушки леса, как танк Дегена сжег немецкую самоходку.
Во время же последнего боя Иона Дегена, состоявшегося на следующий день, 21 января 1945 года, произошло уже настоящее чудо. Комбат Дорош поставил Дегену боевую задачу возглавить сводную роту танков, перекрыть шоссе Гумбинен-Инстербург и занять оборону до подхода основных войск. Идя в голове колонны, Деген пытался прежде всего засечь позиции гитлерюгендовцев, вооруженных «фаустпатронами», и не заметил окопашуюся в стороне от шоссе вражескую самоходку. Лишь какое-то необъяснимое чутье спасло его тогда, интуитивно он скомандовал: «Башню вправо, бронебойным — огонь!». Гитлеровская самоходка и танк Дегена выстрелили одновременно…
Сначала Деген подумал, что взорвался снаряд в казеннике его пушки, так как ни немецкой самоходки, ни ее выстрела он не видел. Наводчик орудия Закария Загидуллин был ранен, но в сознании, механик-водитель и стрелок-радист погибли. Деген попытался вытянуть тяжело раненного Загидуллина, но по ним полоснула автоматная очередь и тот погиб в танке. А сам Ион Деген, свалившись с брони, почувствовал совсем близко немцев. Спас его тогда старший лейтенант Федоров, который подоспел на своей машине. Тяжело раненого Дегена эвакуировали в госпиталь, и его посчитали безнадежным. Спасла его снова его счастливая фронтовая звезда: приехавший в госпиталь профессор осмотрел Дегена и приказал начальнику госпиталя немедленно ввести ему пенициллин. Ион Деген был при сознании и слышал, как начальница стала протестовать: «Какой пенициллин? Он через несколько часов умрет!». Дело в том, что импортный пенициллин был на вес золота… Но профессор отрезал: «Вводите. Это приказ!».
И этот день Ион Лазаревич справедливо считал вторым Днем своего рождения.
И снова о горькой правде войны от Иона Дегена
Помните, как писал он, танкист-герой, танкист-поэт, писал страшные и жуткие вещи. Снимали валенки с убитого товарища? Да, снимали, много ли навоюешь босиком … Сгребали с кормы танков запекшуюся кровь и даже куски человечины? Да, сгребали, надо было продолжать сражаться, на войне — или ты врага, или он тебя… Хоронили часто останки, вернее, месиво из обуглившихся тел своих боевых друзей? Да, хоть что-то предавали земле, по христианскому обычаю, а на самодельных крестах писали их имена…
И продолжали воевать, надеясь выжить… Вот эти строки Иона Дегена:
На фронте не сойдешь
с ума едва ли,
Не научившись сразу
забывать.
Мы из подбитых танков
выгребали
Все, что в могилу можно
закопать.
Комбриг уперся
подбородком в китель.
Я прятал слезы.
Хватит. Перестань.
А вечером учил меня
водитель,
Как правильно танцуют
падеспань.
Зададимся, уважаемые читатели, таким вопросом: а было ли страшно нашим предкам на той войне? Лично сам уверен, зная из рассказов отца и фронтовиков, с которыми посчастливилось общаться и дружить: да, да еще как…каждому хотелось жить. Но они преодолевали этот липкий страх и становились героями!
Не скрывал и Ион Деген, что на войне бывает очень страшно, об этом его строки:
Зияет в толстой лобовой броне
Дыра, насквозь прошитая болванкой.
Мы ко всему привыкли на войне,
И всё же возле замершего танка
Молю судьбу:
Когда прикажут в бой,
Когда взлетит ракета, смерти сваха.
Не видеть даже в мыслях пред собой
Из этой дырки хлещущего страха.
И обратим особое внимание на слова: «… смерти сваха», согласившись, что так образно мог написать лишь человек, очень одаренный от природы!
Орденоносец, но не герой?
Предварю размышление об этом, как ответ на вопрос, воспоминаниями самого Иона Лазаревича о последних боях в его танковой эпопее в январе 1945 года:
«Мне пришлось на фронте три раза столкнуться с таким замечательным человеком и светлой личностью, как генерал армии Иван Данилович Черняховский. Первый раз на вручении наград в бригаде и два раза в Пруссии. Последняя встреча с Черняховским была двадцатого января 1945 года. Случайно в горячке боя две машины: мой танк и танк старшего лейтенанта Федорова — оказались в тылу противника. То, что мы там натворили, было не результатом нашего героизма, а просто нам очень хотелось выбраться к своим. На закуску на опушке рощи мой экипаж сжег немецкий «артштурм». Все. Дальше немцев уже не было. За длинным кирпичным строением (оказалось — это конюшня, отсюда на следующий день я поехал в свою последнюю атаку) стояли наши танки. Я вылез из машины, и тут мне по руке, на излете ударил немецкий осколок. В ту минуту я почти не почувствовал боли. Увидел перед собой командира нашей бригады и других старших офицеров, окруживших генерала. Это был генерал армии Черняховский. Я подошел с докладом. Но Черняховский сказал: «Отставить!» — и приказал перевязать меня. После перевязки я вновь обратился с рапортом: «Товарищ генерал армии, разрешите обратиться к товарищу гвардии полковнику?». Черняховский сказал: «Докладывайте мне». Я доложил. Черняховский сказал кому-то из своего окружения, чем наградить оба экипажа, сел в машину и уехал вместе с сопровождающими. Ровно через месяц, находясь в госпитале, я узнал о гибели командующего фронтом. Было очень горько на душе от такой тяжелой потери».
За эти свои последние бои в январе 1945 года гвардии лейтенант Ион Деген был награжден орденом Красного Знамени, хотя согласно решению Командующего фронтом генерал-полковника Ивана Черняховского Ион Лазаревич представлялся к званию Героя Советского Союза.
Увы, Черняховский погиб, а далеко не все из высокого начальства были справедливы к лейтенанту Иону Дегену — подчас несдержанному и строптивому, всегда выступавшего за справедливость, да и к тому же, по происхождению, чего греха таить, еврею…
Сам же он позднее шутил:
«Танковая промышленность прекрасно обошлась без меня, а я — без Звезды, хотя было бы приятно».
Безусловно, Ион Лазаревич Деген, этот рано возмужавший юноша, который прошел ад Великой Отечественной войны в одном из самых опасных родов войск, за короткое время ставший мужчиной-воином, преодолевший страх, научившийся не только выполнять приказы, но и беречь жизни своих подчиненных, часто намного старших, чем он –-истинный герой!
Четыре раза танки, на которых он воевал, были подбиты. А кроме боевых орденов и медалей ему остались в «награду» еще и четыре ранения и более двадцати осколков и пуль, в том числе неудаленный осколок в мозгу.
Врачи, после последнего ранения вернули его к жизни, но часть ноги тогда пришлось ампутировать, вот тогда Ион Лазаревич Деген и решил стать врачом-травматологом.
Но это уже совершенно другой рассказ.
Рекомендуем
