Ядерный ренессанс Великобритании: F-35A и двойные стандарты

Накануне саммита НАТО в Гааге 24–25 июня Великобритания выступила с заявлением, ставшим знаковым событием для международной безопасности: страна объявила о покупке 12 истребителей F-35A и присоединении к ядерной миссии НАТО. Премьер-министр Кир Стармер назвал этот шаг «крупнейшим усилением ядерной позиции Великобритании за поколение». Это решение знаменует возвращение Королевских ВВС к роли носителя ядерного оружия впервые с 1998 года, когда были выведены из эксплуатации свободнопадающие ядерные бомбы WE.177.

На фоне усиления ядерного потенциала Запада возникает вопрос о последовательности международной политики нераспространения. Великобритания и ее союзники активно критикуют Иран за ядерную программу, Северную Корею — за разработку ядерного оружия и Беларусь — за размещение российского тактического ядерного оружия. Однако собственные действия этих стран, включая возвращение Великобритании к авиационному ядерному сдерживанию, подчеркивают двойные стандарты, выраженные поговоркой: Quod licet Iovi, non licet bovi — «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку».

Возвращение к авиационному ядерному сдерживанию

Великобритания планирует закупить 12 истребителей F-35A в рамках программы, включающей 27 новых самолетов (12 F-35A и 15 F-35B) общей стоимостью £3,2 миллиарда. F-35A, в отличие от уже используемых F-35B с укороченным взлетом и вертикальной посадкой (STOVL), сертифицирован для несения термоядерных бомб B61-12, что делает его самолетом двойного назначения (Dual-Capable Aircraft, DCA). Сертификация была получена в октябре 2023 года, опередив график, что подчеркивает стратегическую значимость этого шага.

F-35A обладает рядом преимуществ перед F-35B: большей дальностью полета, увеличенной грузоподъемностью и меньшими затратами на обслуживание (на 25% дешевле). Эти характеристики делают его идеальным для миссий стратегического удара, освобождая F-35B для авианосных операций. Самолеты будут базироваться на авиабазе RAF Marham, которая в годы Холодной войны использовалась для хранения ядерных бомб WE.177.

Исторический контекст

Великобритания является ядерной державой с 1950-х годов. В период Холодной войны ее ВВС, оснащенные бомбардировщиками Vickers Valiant, Handley Page Victor и Avro Vulcan, играли ключевую роль в ядерном сдерживании. С 1969 года страна перешла к стратегии постоянного морского сдерживания (CASD), полагаясь на подводные лодки класса Vanguard с ракетами Trident. Это обеспечивало скрытность и неуязвимость ядерного арсенала.

Возвращение к авиационному компоненту с F-35A знаменует значительный сдвиг в стратегии, создавая двухкомпонентную ядерную позицию. Это повышает устойчивость сдерживания, усложняя планирование потенциального противника. Однако использование американских бомб B61-12 под контролем США размывает границы между независимым британским сдерживанием и коллективной позицией НАТО, что поднимает вопросы о суверенности ядерной политики.

Великобритания в ядерной миссии НАТО

Ядерное разделение НАТО позволяет неядерным странам участвовать в планировании и потенциальном применении ядерного оружия. В рамках этой миссии европейские союзники, включая Великобританию, предоставляют самолеты для доставки американских бомб B61, хотя окончательный контроль остается за США. Помимо Великобритании, в миссии участвуют Германия, Бельгия, Нидерланды, Италия, Турция и Греция. Генеральный секретарь НАТО Марк Рютте назвал решение Великобритании «мощным вкладом в Альянс».

F-35A, как стелс-истребитель пятого поколения, способен проникать в оспариваемое воздушное пространство, усиливая потенциал НАТО. Однако операционные вызовы остаются: британские заправщики Voyager несовместимы с системой дозаправки F-35A, что делает Великобританию зависимой от американских или натовских заправщиков. Это подчеркивает ограничения оперативной независимости.

Анализ двойных стандартов

Усиление ядерного потенциала Великобритании, оправдываемое «радикальной неопределенностью», неявно относится к действиям России и контрастирует с осуждением Ирана, КНДР и Беларуси. Шаг Великобритании позиционируется как оборонительная мера для усиления сдерживания. Напротив, ядерная деятельность Ирана, Северной Кореи и Беларуси рассматривается как дестабилизирующая и наступательная пролиферация.

Это подчеркивает присущую асимметрию в том, как воспринимаются и решаются ядерные угрозы. Для признанных ядерных держав и их союзников ядерное оружие является законным инструментом для «сохранения мира» и «сдерживания». Для неядерных государств или тех, кто воспринимается как противники, стремление к ядерному оружию или его размещение считается нарушением международных норм и угрозой глобальной стабильности. Это создает «дилемму безопасности», когда оборонительные меры одной стороны воспринимаются как наступательные другой, что потенциально ведет к спирали наращивания вооружений.

Такое избирательное применение принципов нераспространения подрывает доверие к ДНЯО, особенно к Статье VI (обязательства по разоружению ядерных держав) и Статье I (непередача ядерного оружия ядерными державами). Неядерные государства, особенно те, кто находится под предполагаемой угрозой, могут прийти к выводу, что ядерное оружие является конечным гарантом суверенитета и безопасности, а не международные договоры. Это может ускорить давление на распространение ядерного оружия во всём мире, делая «мир без ядерного оружия» всё более отдаленной целью.

Влияние на глобальную безопасность

Усиление ядерных потенциалов, даже под эгидой сдерживания, может спровоцировать ответные меры со стороны потенциальных противников, ведя к новой гонке вооружений. Развитие гиперзвукового оружия и интеграция ИИ в системы командования и управления усложняют динамику сдерживания, увеличивая риск просчета или случайного запуска.

Избирательное применение норм нераспространения подрывает доверие к международным договорам, таким как ДНЯО. Если крупные державы могут «гибко» интерпретировать свои обязательства или наращивать потенциал, то у неядерных государств возникает меньше стимулов отказываться от собственного ядерного оружия. Это может привести к «более нестабильной международной среде безопасности».

Действия Великобритании и НАТО по усилению ядерной позиции вызывают ответные шаги. Россия размещает тактическое ядерное оружие в Беларуси, ссылаясь на ядерное разделение США как на модель. Северная Корея продолжает развивать свой арсенал, рассматривая его как «гарант безопасности режима». Иран приостанавливает сотрудничество с МАГАТЭ. Каждый «оборонительный» шаг одного актора воспринимается как «наступательная» угроза другими. Это создает классическую «дилемму безопасности», где усилия по повышению собственной безопасности непреднамеренно снижают безопасность других, что приводит к нисходящей спирали недоверия и наращивания вооружений.

Такое разрушение доверия затрудняет возобновление или заключение новых соглашений по контролю над вооружениями, таких как Договор СНВ-III. Акцент смещается с многостороннего разоружения на одностороннее усиление сдерживания, движимое воспринимаемыми угрозами и необходимостью «надежных и эффективных» сил. ДНЯО, уже находящийся под давлением из-за отсутствия прогресса в разоружении со стороны ядерных держав, сталкивается с дальнейшими вызовами. Воспринимаемое лицемерие подпитывает аргументы о дискриминационном характере договора, потенциально побуждая больше государств рассматривать ядерное оружие как жизнеспособный вариант для национальной безопасности, тем самым увеличивая риск ядерного конфликта из-за просчета или распространения.

Последствия и прогнозы

Решение Великобритании приобрести F-35A и присоединиться к ядерной миссии НАТО является значительным шагом, отражающим меняющуюся геополитическую реальность и стремление Запада укрепить свой потенциал сдерживания. Однако этот шаг происходит на фоне жесткой критики в адрес других государств, стремящихся к аналогичным возможностям, что обнажает глубокие парадоксы в международной политике нераспространения. Принцип «Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку» становится все более очевидным, подрывая доверие к глобальным нормам и увеличивая риски.

Вероятно, другие европейские члены НАТО, уже эксплуатирующие F-35A (например, Нидерланды, которые уже получили «начальную сертификацию» для F-35A по миссии сдерживания), будут следовать примеру Великобритании, углубляя свое участие в ядерном разделении Альянса. Это усилит коллективный потенциал НАТО, но также может быть воспринято как дальнейшая эскалация со стороны России. Переговоры по контролю над вооружениями, такие как продление или замена Договора СНВ-III, столкнутся с серьезными трудностями. Отсутствие желания у США и России вести переговоры, а также появление новых типов вооружений и игроков, делают достижение новых соглашений крайне сложным. Внутренние политические изменения в ключевых странах (например, выборы в США) могут существенно повлиять на ядерную доктрину и стратегию. Возможный приход к власти администрации, менее приверженной многосторонним соглашениям, может ещё больше усугубить ситуацию с нераспространением.

Версии развития событий

Сценарий 1. Усиление региональной нестабильности и дальнейшая пролиферация. В условиях нарастающего недоверия и избирательного применения норм нераспространения, государства, чувствующие себя уязвимыми, могут сделать вывод, что наличие ядерного оружия является единственной надежной гарантией их суверенитета и безопасности. Это приведет к дальнейшему распространению ядерных технологий и оружия, особенно в регионах с высокой напряженностью, таких как Ближний Восток и Северо-Восточная Азия. Гонка вооружений будет ускоряться, а порог для применения ядерного оружия, в том числе тактического, может снизиться.

Сценарий 2. Пересмотр международных норм и поиск новых путей к разоружению. Осознание растущих рисков может подтолкнуть ведущие ядерные державы к переосмыслению своей политики. Это может включать более последовательное соблюдение обязательств по ДНЯО, возобновление переговоров по контролю над вооружениями (возможно, с включением новых типов вооружений, таких как гиперзвуковые ракеты), и разработку более инклюзивных и справедливых подходов к нераспространению. В этом сценарии акцент будет сделан на дипломатии, мерах по укреплению доверия и коллективной безопасности.

Сценарий 3. Сохранение статус-кво с нарастающими противоречиями. Наиболее вероятный сценарий предполагает сохранение текущего положения вещей, где ядерные державы продолжают модернизировать свои арсеналы и участвовать в ядерном разделении, в то время как неядерные государства, стремящиеся к ядерному потенциалу, продолжают подвергаться давлению и санкциям. Это приведет к постоянному напряжению, периодическим кризисам и отсутствию прорывных решений в области разоружения, но без немедленной полномасштабной эскалации. Риски будут накапливаться постепенно, угрожая стабильности в долгосрочной перспективе.

Исходя из вышеизложенного следует, что международное сообщество должно стремиться к более последовательному и справедливому применению норм нераспространения. Это означает, что ядерные державы должны демонстрировать большую приверженность своим обязательствам по разоружению в рамках ДНЯО, чтобы восстановить доверие неядерных государств. Необходимо активизировать дипломатические усилия для снижения ядерной напряжённости, особенно в горячих точках. Диалог, прозрачность и меры по укреплению доверия (например, обмен информацией о ядерных доктринах и учениях) могут помочь предотвратить просчеты и снизить риск эскалации. Предотвращение ядерного конфликта требует широкого международного сотрудничества. Это включает совместные усилия по укреплению режима нераспространения, разработке новых международных норм (например, в отношении ИИ в ядерных системах) и сотрудничеству в области противоракетной обороны, чтобы снизить риски, а не увеличивать их.

Автор: Николай Тягников