ИИ получает крылья: что означает первый полет беспилотника YFQ-42A

27 августа 2025 года в небе над Калифорнией произошло событие, которое для непосвященного могло показаться рядовым испытанием, но для военных экспертов стало настоящим тектоническим сдвигом в стратегии воздушной войны.

Свой первый полет совершил беспилотный летательный аппарат YFQ-42A от компании General Atomics Aeronautical Systems, Inc. (GA-ASI). Этот аппарат, созданный в рамках программы Collaborative Combat Aircraft (CCA), знаменует собой не просто очередной этап развития дронов, а уверенный шаг к новой эре: эре полноценного человеко-машинного взаимодействия.

Доктрина CCA ставит перед собой амбициозную цель: создать флот из более чем 1 000 беспилотных «верных ведомых», которые будут действовать бок о бок с пилотируемыми истребителями пятого (F-35, F-22) и перспективного шестого поколения (NGAD). Это не просто дистанционно управляемые дроны. Это высокоавтономные системы, способные самостоятельно выполнять сложнейшие задачи, выступая в роли расширения боевых возможностей пилота.

Скорость, архитектура, симбиоз: три кита новой эры

Главное, что поражает в программе CCA, — это беспрецедентная скорость её реализации. От заключения контракта в апреле 2024 года до первого вылета прошло всего 16 месяцев. Такой темп абсолютно не характерен для традиционных оборонных проектов, которые обычно тянутся десятилетиями. Руководство ВВС США подчеркивает, что это стало возможным благодаря «инновационным подходам к закупкам» и принципиально новой философии разработки.

Конкурентная экосистема. Пентагон отказался от монолитного мега-контракта с одним подрядчиком. Вместо этого он создал соревновательную экосистему, выбрав двух ключевых игроков — опытного гиганта General Atomics и агрессивный стартап Anduril — для параллельной разработки прототипов (YFQ-42A и YFQ-44A Fury). Это не только распределяет риски, но и стимулирует здоровую конкуренцию, не позволяя компаниям «почивать на лаврах».

Модульная открытая архитектура (MOSA). Вместо создания «закрытого» истребителя, который сложно и дорого модернизировать, ВВС делают ставку на «платформу», возможности которой определяются программным обеспечением. Это позволяет быстро менять «начинку» дрона: сегодня он несет ракеты «воздух-воздух», завтра — работает как станция радиоэлектронной борьбы (РЭБ), а послезавтра — превращается в разведчика. CCA становится универсальным «цифровым инструментом», способным адаптироваться к задачам прямо в ходе кампании.

Человеко-машинное взаимодействие. Это, пожалуй, самый важный элемент. CCA — это не просто ведомый, а «брат по оружию». Один пилот, находясь в кабине истребителя или на наземном пункте управления, сможет координировать действия нескольких дронов. Они будут нести дополнительный боекомплект, расширять сенсорное поле, принимать на себя вражеский огонь, выступая в роли приманок и щита для пилотируемого самолета. Это радикально повышает живучесть авиации и её поражающую способность.

Два подхода, одна цель

Анализ двух конкурирующих прототипов показывает две различные философии, ведущие к одной цели.

General Atomics YFQ-42A. Его облик, унаследованный от демонстратора XQ-67A, выдает стремление к балансу между малозаметностью, технологичностью и стоимостью. С удлиненным фюзеляжем и внутренним отсеком для ракет, этот дрон ориентирован на операции в зонах с высокой концентрацией ПВО. Это более «качественный» и, вероятно, более дорогой подход, который может стать «элитным ведомым» для F-35 и NGAD.

Anduril YFQ-44A Fury. Основанный на платформе компании Blue Force Technologies (приобретенной Anduril в 2023 году), этот дрон с внешними пилонами и крестообразным оперением говорит о другом приоритете: максимальная простота и снижение стоимости. Это «рабочая лошадка», которую можно производить сотнями и использовать для менее сложных задач или для «роевых» атак, подавляя противника числом. На момент сентября 2025 года YFQ-44A прошел наземные тесты и ожидает первого полета в ближайшее время.

Вероятно, ВВС примут решение заказать оба типа аппаратов, используя YFQ-42A для операций в высокоугрожаемой среде, а более дешевый YFQ-44A — для наращивания количества и решения второстепенных задач.

Глобальный контекст

Программа CCA — это не изолированная инициатива, а прямой ответ на вызовы, которые Вашингтон видит в лице Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Огромные пространства и мощные системы ПВО/ПРО требуют рассредоточения сил и создания «доступной массы». Строить тысячи сверхдорогих пилотируемых истребителей экономически невозможно. А вот дополнить имеющиеся F-35 тысячей относительно дешевых (25–30 млн долларов) дронов-компаньонов — это реализуемая и эффективная стратегия.

Важно понимать, что в этой гонке участвуют все ведущие мировые державы. Аналогичные программы ведутся в:

• Китае (сопровождение истребителя J-20 с использованием БПЛА типа GJ-11 Sharp Sword или аналогичных).
• России (С-70 «Охотник» для интеграции с Су-57).
• Австралии (MQ-28A Ghost Bat, разработанный Boeing для RAAF).
• Великобритании (LANCA, эволюционировавший в проект ACP Tranche 2 для «loyal wingman»).
• Турции (проект TF Kaan с БПЛА Anka-3 и Kizilelma).

Это означает, что в ближайшие 10–15 лет небо наполнится смешанными формациями из пилотируемых и беспилотных самолетов.

Заглядывая за горизонт

Первый полет YFQ-42A — это не просто техническое достижение, а точка бифуркации, после которой развитие военной авиации пойдет по новому пути.

Экономика войны меняется. Возможность массового производства относительно недорогих, но эффективных боевых единиц может изменить баланс сил. Страна, способная быстро восполнять потери в беспилотниках, получает стратегическое преимущество. Это может привести к парадоксальной ситуации: ведение боя станет настолько дорогим для противника, что сделает его бессмысленным.

Конец эры пилота-аса? CCA не заменят пилотов, но изменят их роль. Пилот превращается из «наездника на стальном коне» в «менеджера воздушного боя» — тактического командира, управляющего роем беспилотных систем. Его ценность будет определяться не только навыками пилотирования, но и стратегическим мышлением.

Угроза «Скайнета» преувеличена, но не исключена. Пока речь идет о «полуавтономности» с человеком в контуре принятия решений. Однако в условиях интенсивного РЭБ задержка связи может вынудить делегировать CCA больше полномочий. Это скользкий путь, который поднимает сложные этические дилеммы и требует новых международных договоренностей.

Главный вызов — не авиастроение, а искусственный интеллект. Тот, кто создаст более совершенные и надежные алгоритмы коллективного поведения, управления роем и тактического принятия решений, получит решающее преимущество. Битва за таланты в области машинного обучения станет таким же приоритетом для генералов, как и битва за двигатели или радары.

В заключение

Первый полет YFQ-42A — это симптом фундаментального сдвига в военном деле, сравнимого по значимости с появлением авианосцев или межконтинентальных баллистических ракет. Мы становимся свидетелями рождения сетевой, распределенной, гибридной авиации, где пилотируемые системы выступают в роли командных узлов, а беспилотные — в роли их расширения. Ценность отдельной платформы падает, а ценность сетевого взаимодействия и искусственного интеллекта — растет в геометрической прогрессии.

В конечном счете, успех программы будет измеряться не тоннами алюминия и кремния, а способностью военных и политиков интегрировать эту новую реальность в доктрины и стратегию. Новая эра воздушной мощи уже наступила, и её главный герой — не одинокий пилот, а слаженная человеко-машинная команда. Остальной мир теперь вынужден либо догонять, либо искать асимметричный ответ на этот вызов. Что, по-вашему, будет следующим шагом в этой гонке вооружений?