Между местечковостью и лизоблюдством: почему Нобелевская премия давно стала поводом для иронии

Если раньше ситуация с Нобелевской премией становилась все более анекдотичной, то теперь она и вовсе скатилась на уровень детского сада. Причем младшей группы. И лучше всего ее описывает незабвенный стишок Агнии Барто.

Наша Таня громко плачет:

Уронила в речку мячик.

– Тише, Танечка, не плачь:

Не утонет в речке мяч.

Если раньше, в 2016 году, Нобелевскую премию по литературе присудили человеку, который писал такие же короткие по форме и по глубине стишки, но зато на хорошую музыку, то он, будучи человеком совестливым, от премии открещивался, как мог! Боб Дилан прямо намекал, мол, не по размерчику шапка. Не позорьте меня и премию!

А премия действительно была когда-то престижная. Но с самого начала со странностями.

Которые проистекали из очевидного факта. Ее присуждали люди, проживающие тихую незаметную жизнь в маленькой, северной, заштатной, никому не нужной (а кому охота задаром мерзнуть?), провинциальной стране, которая славится только одним — своей селедкой. И то лишь потому, что они не едали селедки русской.

Это напоминает пьесу «Безымянная звезда» Иосифа Менделя Гехтера, взявшего себе звучащий по-румынски псевдоним Михай Себастьян и, кстати, тоже не удостоенного Нобелевки. Себастьян описывает провинциалов в глухом городишке, единственным развлечением которых был ежевечерний выход на перрон железнодорожной станции, по которой, не останавливаясь, проносился шикарный экспресс «Бухарест-Синай». Местные мещане разглядывали в освещенных окнах мелькающих купе совсем другую, «высшую», светскую, буржуазную жизнь и пытались даже судить о ней. О платьях дам, о запахе сигар, о напитках в хрустальных бокалах. Но, Боже мой, что они в это чужой жизни понимали!

Так и норвежские «комитетчики». Они с неизбежностью должны впадать в две крайности. Либо в кичащуюся местечковость и гордую провинциальность… Либо в лизоблюдское восхищение перед «образчиками» лучшей, чаще всего заморской жизни. И эти люди с умным, даже менторским видом судят о мировой литературе! О науке! О политике! И, наконец, о…мире!

Да на каких аптекарских весах можно взвесить ту микродозу, на которую мир на планете зависит от Норвегии? Само существование этой страны — каприз по-настоящему больших держав! В третью мировую войну — не дай Бог! — она исчезнет в считанные секунды…

Поэтому Нобелевский комитет с первого своего заседания («работает» с 1901 года) буквально должен был вручить премию мира и одновременно премию по литературе Льву Николаевичу Толстому, который тогда еще был жив, за роман «Война и мир». Но комитет этого не сделал. И уже никогда не сделает.

Зато Нобелевский комитет вручал литературные премии за…цитирую официальный документ: «За монументальное произведение о жизни норвежских крестьян, сохранивших свою вековую привязанность к земле». Это местечковость. А вот и преклонение перед заморским: «За создание нового поэтического языка в великой американской песенной традиции»! Это про Дилана…

Именно с такой формулировкой очередным «нобелем» стал кумир хиппи и поп-музыкант Боб Дилан. Боб всего лишь «бренчит на гитаре», по его собственному признанию, но, по словам члена Шведской академии Хораса Энгдаля, вручающей эту премию, Боб занимает «заслуженное место рядом с древнегреческими поэтами и Овидием». Ого-го!

Понятно, почему Боб, обладающий чувством реальности, полгода скрывался он Нобелевского комитета, чтобы ему не вручили премии, и чтобы он не опозорился. И потом, он, наверное, задавался вопросом: «А почему мне ее не вручили в 1960-е, когда пел против американской агрессии во Вьетнаме и за мир во всем мире?»

Но Нобелевский комитет, хоть и заторможенный,  но камень точит — в конце концов, Боба уговорили…

Всех остальных лауреатов — а по литературе премию вручали 118 раз аж 122 лауреатам — уговаривать не пришлось. Ни минуты! Были среди них и достойные люди, но в явном меньшинстве.

Теперь о премии мира этого года… Как видим обижаться на Нобелевский комитет по миру — а он заседает в Осло — нет необходимости. В русской транскрипции и так все понятно. В английской чуть сложнее, там нет прямых созвучий и ассоциаций.

Наверно поэтому директор по коммуникациям Белого дома Стивен Чунг написал в соцсети X: «Нобелевский комитет доказал, что ставит политику выше мира». И этим выразил гнев президента США на решение Нобелевского комитета присудить награду венесуэлке Марии Корине Мачадо. Значит, Трампа вовсе не утешило, что Мачадо стала лауреаткой в пику президенту Венесуэлы Николасу Мадуро, личному врагу Дональда.

Не будем забывать и про бюрократию, в данном случае, ословскую. Или Нобелевскую. Вы знаете, все эти демонстративные, на публику, «номинации» Дональда Трампа различными главами государств и структурами были сделаны громко… но абсолютно в пустую!

Особенно преуспел, вернее, старался израильский премьер Натаньяху, но тот с законами давно не в ладах. Неизвестно, знал ли он, что по букве нобелевского регламента кандидатов можно выдвигать лишь до 31 января. В данном случае, до 31 января 2025 года, а все семь или восемь войн, которые Трамп, якобы, прекратил, случились или были прекращены много позже.

Реально Трампа успела вовремя выдвинуть лишь одна женщина — неназываемая (теперь!) американская конгрессвумен-республиканка. Поводом явились так называемые «Соглашения Авраама», которые Дональд инициировал в свой первый президентский срок. Речь шла о договорах Израиля с ОАЭ, Бахрейном, Макрокко и Суданом о нормализации отношений.

Впрочем, нобелевские тяжбы для Трампа далеко не закончены. Косвенным подтверждением чего является следующий факт. Норвежские СМИ сообщают, что некоторые из членов Нобелевского комитета побаивались гнева Вашингтона. Один из «комитетчиков» даже от греха подальше ушел на больничный в день выборов лауреата. Теперь понятно, побаивались не зря.

Так что мячик, может, и в правду не утонет?