История подвига генерала Михаила Ефремова, не предавшего Родину и своих солдат

В истории нашей общей великой страны — Советского Союза немало имен прославленных полководцев, но смею сказать, что имя генерал-лейтенанта Михаила Ефремова по праву занимает среди них особое место. Спросите, почему? Михаил Григорьевич Ефремов — опытный красный командир, удостоенный в годы Гражданской войны орденов Красного Знамени, грамотный и талантливый военачальник в годы Великой Отечественной войны, а еще и настоящий солдат, не оставивший в трагические дни боев в полном окружении своих подчиненных, не сдавшийся на милость врагу, выбравший смерть, но сохранивший верность Присяге и воинскому долгу.

На постаменте памятника Михаилу Ефремову на его родине, в городе Тарусе Калужской области, очень лаконичная, но такая значимая надпись: «Генерал Ефремов. Не предавший Родину и солдат» — сильная, очень точная, потому что передает главный смысл жизни этого Человека, Воина и Патриота.

От вольноопределяющегося Русской императорской армии до советского генерала

Михаил Ефремов связал свою жизнь с армией в 17 лет, когда в ноябре 1915 года добровольно стал вольноопределяющимся пехотного полка Русской императорской армии. Будучи уже прапорщиком, он участвовал в Брусиловском прорыве, показал себя смелым и храбрым воином, был ранен. (Фото с шашкой.)

В 1918 году Ефремов вступил в Красную Армию, где командовал ротой, батальоном, сводным отрядом 1-й Московской пехотной бригады, действовавшей на Южном фронте Гражданской войны, снова был ранен. С января 1920 года принимал участие в Северо-Кавказской операции по установлению советской власти на Кавказе, и в апреле того же года, учитывая его боевой опыт и проявляемую полезную инициативу, получил важное назначение начальником боевого участка железных дорог 11-й армии.

Тогда и прославился красный командир Михаил Ефремов «бронелетучками», так как Красная Армия не обладала хорошо оснащенными и вооруженными бронепоездами. Михаил Григорьевич решил превращать обычные железнодорожные составы в подобие бронепоездов: стены товарных вагонов укреплялись изнутри мешками с песком, ими же обкладывался паровоз, а на платформах ставились орудия на поворотных станинах. На этих «бронелетучках» и отбитых у белых бронепоездах Михаил Ефремов совершил стремительный рейд на Баку. Умело маневрируя составами, прорывая ими проволочные заграждения, высаживая при необходимости десант, Ефремов и его бойцы преодолели около 300 километров, прорвались к Баку и удерживали город до подхода основных частей, не допустив уничтожения нефтепромыслов и запасов нефти. За эту операцию Михаил Григорьевич был награжден орденом Красного Знамени, (Фото с первым орденом), а позже, в знак признания его воинских заслуг, он получил именного серого орловского скакуна от самого Клима Ворошилова.

После этого в военной карьере краскома Михаила Ефремова произошел стремительный рост: в 1935 году ему было присвоено звание комдива, а в 1937-м — звание комкора. Более того, ему доверяют руководство войсками целого ряда военных округов.

Но во время трагических лет наиболее массовых сталинских политических репрессий в стране («Большого террора», или, как еще называют, «ежовщины», прим.) комкор Ефремов, как и многие другие советские военачальники, был оклеветан и взят под арест. Однако судьба оказалась к нему благосклонной: благодаря заступничеству Микояна и Ворошилова (Фото Ефремова слева с Ворошиловым) дело Ефремова было прекращено. Но, подчеркнем, что наряду с заступничеством близких к Сталину политических деятелей Советского Союза, важную роль, а может и определяющую, сыграло твердое и последовательное поведение самого Ефремова на допросах. И после двух месяцев расследования, включая допрос в присутствии Иосифа Сталина, обвинения с комкора Михаила Ефремова были сняты, и он был восстановлен в Красной Армии.

В феврале 1939 года Михаилу Ефремову было присвоено воинское звание командарма второго ранга, а 4 июня 1940 года он стал генерал-лейтенантом. В январе 1941 года Михаил Григорьевич был назначен первым заместителем генерал-инспектора пехоты Красной Армии, в этой должности он и встретил Великую Отечественную войну.

Как воевал генерал Ефремов

30 июня 1941 года Михаил Ефремов обратился к Сталину с просьбой направить его на фронт, и уже в июле был назначен командующим 21-й общевойсковой армией, во главе которой и оказался в жестком горниле главных боев на белорусском направлении. Именно его 21-я армия сдерживала натиск гитлеровцев под Могилевом, на Днепре, 10 дней удерживала оборону Гомеля, оттянув на себя значительные силы вермахта и не дав немцам возможности нанести удар в тыл Юго-Западного фронта.

С 7 августа 1941 года генерал-лейтенант Михаил Ефремов кратковременно был командующим Центральным фронтом, ему тогда была поставлена единственная задача: если не остановить, то хотя бы замедлить продвижение противника. И, хотя с огромным трудом и большими людскими потерями, но генерал Ефремов задачу выполнил.

В октябре 1941 года генерал-лейтенант Михаил Ефремов принял под свое начало 33-ю общевойсковую армию, которая держала оборону на реке Нара. Обстановка на Наро-Фоминском направлении была угрожающей, а в 33-й армии остро не хватало вооружения и техники, она была доукомплектована добровольцами из народного ополчения Наро-Фоминска, поэтому первоначальной и архиважной задачей вновь назначенного Командарма было привести вверенные ему соединения и части в боеспособное состояние в самые кратчайшие сроки. На долю «ефремовцев» выпало отражать последнюю попытку немцев прорваться к Москве, когда 1 декабря 1941 года командование немецкой группы армий «Центр» бросило против 33-й армии 20-й армейский корпус вермахта, и прорвав оборону на участке нашей 222-й стрелковой дивизии, где немцы сосредоточили 2 полноценных свежих дивизии, гитлеровцы 2 декабря овладели населенными пунктами Петровское и Бурцево.

Командарм 33-й армии генерал Ефремов принял срочные меры по восстановлению фронта, он подготовил танковый контрудар: 120 танков при поддержке стрелковой бригады, полка НКВД и двух лыжных батальонов сумели сначала остановить дальнейшее продвижение противника, а к исходу 4 декабря нанести немцам серьезное поражение, восстановив позиции на реке Нара.

*** По свидетельствам современников: Михаил Григорьевич относился к подчиненным без панибратства, но и без высокомерия. Был всегда требователен, дисциплинирован, подтянут и аккуратен. Эти качества отличали его до конца жизни. Крайне отрицательно относился к нарушениям установленных правил, внимательно проверял, в каком состоянии и как хранится оружие. Ефремов всегда поддерживал инициативных, отличившихся в боевой подготовке офицеров, представлял их к наградам, присвоению очередного звания. Самых талантливых посылал в военные заведения, назначал на ответственные должности. В свое время под его началом служили будущие Маршалы Советского Союза: В.Д. Соколовский, А.М. Василевский, Ф.И. Голиков, И.С. Конев.

А в ходе начавшегося контрнаступления под Москвой 33-я армия генерал-лейтенанта Ефремова к 26 декабря очистила от фашистов город Наро-Фоминск, к 4 января 1942 года — Боровск, а к 19 января — Верею.

После освобождения Вереи армия Ефремова нуждалась в пополнении, не хватало техники и боеприпасов. Однако поступил приказ командующего фронтом генерала армии Жукова о наступлении на важнейший стратегический узел — город Вязьму. И Ржевско-Вяземская операция, проводимая на втором и заключительном этапе битвы за Москву, сыграла трагическую роль в судьбе генерала Михаила Ефремова и большинства подчиненных ему бойцов и командиров. По замыслу советского командования силы Западного фронта — 33-я армия и 1-й гвардейский кавалерийский корпус Белова, взаимодействуя с армиями Калининского фронта, выдвинувшимися на Вязьму с севера, из района Ржева, должны были окружить две армии группы «Центр», находившиеся на Вяземском выступе.

Несмотря на то, что гитлеровцы превосходили части Красной Армии в танках и артиллерии почти в два раза, по расчетам Ставки они, ослабленные предыдущим контрнаступлением советских войск и русской зимой, не должны были оказать сильного сопротивления. Лишь потом вскрылись просчеты Ставки и лично Жукова, а тогда 33-ю армию Ефремова ждали тяжелейшие бои и трагедия в окружении…

Армия Ефремова начала запланированное наступление, но вскоре половина войск увязла в сражениях возле поселка Шанский завод, что неподалеку от Медыни, вторая же половина продолжила наступление на ключевой пункт — Вязьму. Командарм лично руководил ею. Уже 1 февраля три дивизии 33-й армии схватились с немцами на окраинах Вязьмы, а на юге от города расположились части корпусов Белова и 4-го воздушно-десантного, заранее выброшенные в тыл противника. Однако немцы не сидели сложа руки, несмотря на поражение под Москвой, враг был по-прежнему силен и обладал многочисленными резервами. И под Вязьму им было переброшено две свежие бригады и двенадцать дивизий, которые немедленно нанесли сильные контрудары по всем частям советских войск в этом районе.

Отсутствие сил и средств, небывалые морозы, а самое главное — подошедшие к немцам свежие и хорошо подготовленные подкрепления — привели к тому, что к 3 февраля танковыми клиньями противника коммуникации войск 33-й армии были отрезаны возле города Юхнова от наступавшего второго эшелона. Немецкая оборона стабилизировалась, а кавалеристы, десантники и половина 33-й армии, включая весь ее штаб, попали в плотное кольцо вражеского окружения.

*** По свидетельствам современников: нельзя сказать, что отношения у М.Г. Ефремова и Г.К. Жукова были хорошими. 28 января 1942 года Георгий Константинович писал Сталину: «Оперативный кругозор Ефремова ограничен… нуждается в жестком руководстве со стороны командования фронта… приходится все время подстегивать…». Общий вывод был таков: «Рекомендую назначить командующим войсками внутреннего округа». Однако спустя пару десятилетий маршал напишет: «Оценивая сейчас критически события 1942 года, считаю, что мы в то время допустили ошибку, оценивая обстановку в районе Вязьмы… «Орешек» оказался более крепким…»

В окружении: честь важнее жизни. Как сражался и умер Командарм–33 Михаил Ефремов

К горькому сожалению, период Великой Отечественной войны, последовавший после разгрома гитлеровцев у стен Москвы в конце 1941 года, стал не менее трагическим, чем её первоначальный. Даже официально он получил название «Неудачи советских войск весной и летом 1942 года», а за этой скромной фразой скрывались тяжелейшие поражения, поставившие Советский Союз вновь на грань катастрофы.

Понятно, что говорить и писать об этом было тяжело и больно, поэтому эти события оставались долгое время в тени на фоне, может быть, не более героических, но победных страниц войны. А поэтому в тени оставались и подвиги тех, кто, оказавшись, прямо скажем, в безвыходном положении, до последних минут своей жизни оставался верен долгу перед Отечеством и Военной Присяге.

Ещё один важный момент, как ни странно, многим известно имя командующего 2-й ударной армии генерала Андрея Власова, который, оказавшись в окружении, сдался в плен и пошёл не только на сотрудничество с гитлеровцами, но и создавал воинские формирования из советских военнопленных, воевавших на стороне врага.

А генерал-лейтенант Михаил Григорьевич Ефремов, попавший в схожую ситуацию, поступил иначе: «Воевал со своей армией, и умирать буду с ней…»

И вот какая вопиющая несправедливость — его имя долгое время было известно куда меньше, нежели имя предателя Власова…

Но вернемся к событиям февраля-апреля 1942 года, когда три стрелковые дивизии 33-й армии во главе с её Командармом оказались отрезанными от своих войск и попали в полное окружение. Попытки организовать прорыв на соединение с окружёнными частями Ефремова и Белова силами соседних 43-й, 49-й и 50-й армий не привели к успеху, кольцо противника вокруг группировки 33-й армии сжималось всё сильнее. Немцы сбрасывали листовки с требованием сдаться, на что Ефремов отправлял шифрограммы в штаб: «Прошу покрепче продолбить район с врагом».

А за сухими строками переписки штабов, исторической хронологии Великой Отечественной войны, стояла чудовищная трагедия, разыгравшаяся в весенних лесах, где героически сражалась и умирала «ефремовская», 33-я армия. По различным данным, в кольце окружения на начало апреля находилось около десяти тысяч боеспособных солдат и офицеров и более трёх тысяч раненых и больных. Им катастрофически не хватало продовольствия, медикаментов, оружия и боеприпасов. Солдаты болели и умирали от свирепого тифа, не могли нормально передвигаться в размокших от воды валенках, несли раненых на себе. Обессиленные части 33-й армии регулярно обстреливались пулемётным и миномётным огнём, по ним постоянно работала вражеская авиация. Ефремов неоднократно просил разрешения на прорыв, но не получал его. И, несмотря на такую ужасную ситуацию, ни одного факта коллективной сдачи в плен не было. «Ефремовцы» знали, что рядом, вместе с ним, идёт и сражается (!) их Командарм.

С вечера 13 апреля 1942 года связь со штабом 33-й армии была потеряна. В ночь на 14 апреля 1942 года «ефремовцы», наконец, пошли на прорыв через ледяную воду реки Угры. Выйти к своим удалось лишь немногим. Выход отдельных групп «ефремовцев» из окружения продолжался до мая 1942 года. Из всех относительно крупных, пробивавшихся с боем частей, не вышла только группа Командарма…

Жизнь командующего 33-й армией генерал-лейтенанта Михаила Ефремова трагически оборвалась в лесах под Вязьмой во время тяжелейшего прорыва из окружения 19 апреля 1942 года. Не желая покидать своих измученных солдат, Ефремов отказался улетать на присланном Ставкой самолёте, отправив вместо себя раненых и боевые знамёна:

«Не считаю возможным оставить боевых товарищей, с которыми бился в окружении последние два месяца. Если моей армии суждено погибнуть, я умру вместе с ней…».

И тяжелораненый Командарм, солдаты несли его на носилках (фото прилагается), попрощавшись со своим окружением и приказав им выходить из кольца любым возможным способом, застрелился, предпочтя смерть плену. Последними словами его были: «Воевал со своей армией, и умирать буду с ней».

Немецкое командование отдало приказ похоронить генерала Михаила Ефремова в близлежащей деревне Слободке со всеми воинскими почестями. Противник отдал дань уважения его мужеству, после залпов в небо выстроившимся вражеским солдатам и офицерам в назидание было сказано: «Сражайтесь за Германию так, как сражался Ефремов за Россию».

Но, к счастью, так сражаться, с таким массовым самопожертвованием ради свободы своего Отечества, у немцев не вышло! Поэтому и победили МЫ!

И восстановление справедливости по отношению к несгибаемому генералу

Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 1996 года «За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов», генерал-лейтенанту Ефремову Михаилу Григорьевичу было посмертно присвоено звание Героя Российской Федерации.

В городе Вязьме отважному Командарму поставлен памятник, его именем названы площадь и средняя школа. Музей, посвящённый памяти генерала Ефремова М.Г. и воинов 33-й армии, открыт в помещении Дома культуры села Климов Завод Вяземского района. Имя М.Г. Ефремова носит одна из улиц в центре города Наро-Фоминска, там же ему установлен мемориальный знак. Именем генерал-лейтенанта Ефремова М.Г. названа улица в областном центре Беларуси — городе Гомеле.

Два информационных знака о генерале Михаиле Ефремове появились на одноимённой улице в Москве, памятные таблички установлены Российским военно-историческим обществом. Ранее на улице Ефремова висела мемориальная табличка, но там было написано «Герой Гражданской войны», и ни слова о его роли в защите Москвы, в боях под Вязьмой и о том подвиге, который обессмертил его имя. А ведь генерал Михаил Ефремов — это своего рода «Антивласов»: человек со схожей судьбой, но и он, и весь его штаб, оказавшись в схожих обстоятельствах, повели себя совсем по-другому. Ныне памятные знаки содержат следующую информацию: «Улица названа в честь Героя России генерал-лейтенанта Ефремова Михаила Григорьевича (1897–1942). В годы Великой Отечественной войны — командующий 33-й армией. Участвовал в организации обороны столицы и в контрнаступлении под Москвой. В апреле 1942 года погиб в окружении под Вязьмой, предпочтя смерть плену».

Подвиг Михаила Ефремова был признан и Русской Православной Церковью. Так, в 2011 году инициативная группа во главе с журналистом Александром Щипковым обратилась к Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с прошением разрешить церковное отпевание М.Г. Ефремова, невозможное на общих основаниях, поскольку Михаил Ефремов покончил жизнь самоубийством. В прошении говорилось, что самоубийство генерала Михаила Ефремова не является следствием уныния и отчаяния, а наоборот — верности Отечеству, Военной Присяге и своим солдатам. И в сентябре того же года Патриарх Кирилл дал разрешение на отпевание Михаила Ефремова, отметив в своей резолюции: «Согласен с необходимостью возродить память о героической борьбе генерала Михаила Ефремова и о его верности Родине и солдатскому братству».

И всё же, если честно, встаёт вопрос: а многие ли сейчас помнят генерала Михаила Ефремова? Увы, нет, потому что всё больше общих фраз, «барабанного боя» становится в дни 23 февраля, 9 мая и другие торжественные даты, затмевая память о конкретных, истинных героях Отечества…