Как Первую мировую пытались быстро закончить из Беларуси, и почему это не получилось

110 лет назад, в августе 1914 года, начался невиданный до этого времени военный конфликт, унесший жизни 22 миллионов человек. Беларусь также оказалась в кровавом водовороте.

Первые выстрелы

28 июня 1914 года активист боснийской революционной организации «Млада Босна» Гаврило Принцип застрелил в Сараево эрцгерцога Австро-Венгрии Франца Фердинанда. Покушение было актом возмездия за оккупацию Боснии и Герцеговины империй Габсбургов. Но экспансия австро-венгерской монархии на Балканах была только одним из эпизодов многочисленных противоречий между великими и не очень державами. При обострении капиталистической конкуренции не существовало мирного способа их разрешения, и мировая война стала неизбежной.

1 августа 1914 года Германия объявила войну России, уже проводившую мобилизацию армии. Беларусь с первых же дней оказалась на переднем крае. С началом войны Виленский военный округ, в состав которого входили все белорусские губернии, был преобразован в 1-ю армию. Ее командующим был назначен Павел фон Ренненкампф. В церквях служили молебны за дарование победы русскому оружию, земства и городское самоуправление выражали патриотические чувства и передавали гражданские больницы под военные госпитали. Хотя мало кто тогда представлял, каковы будут потери.

Штаб IV армейского корпуса, располагавшийся в Минске, также лихорадочно завершал мобилизационные мероприятия. Части корпуса были разбросаны на большом пространстве — штаб 30-й пехотной дивизии и ее 2-я бригада (119-й Коломенский и 120-й Серпуховский полки) стояли в Минске, а 1-я бригада — в Слониме. Части 40-й дивизии дислоцировались в Гомеле, Рогачеве, Могилеве, Бобруйске, Несвиже. Управление и полки IV корпуса квартировали в Минске очень давно. Поэтому многие офицеры обзавелись семьями и стали по сути минчанами. В ходе мобилизации Коломенский и Серпуховский полки также пополнялись запасными из Минской губернии. По некоторым данным, IV корпус оставался преимущественно белорусским по своему составу до конца войны.

IV «Белорусским» армейским корпусом командовал генерал от артиллерии Эрис-Хан Султан Гирей Алиев, представитель чеченского тейпа Хаккой, лично водивший солдат в атаку во время русско-японской войны. 30-й дивизией командовал генерал-лейтенант Эдуард Колянковский. Коломенский и Серпуховский полки по приказу о мобилизации спешно снялись со своих летних лагерей и вернулись в Минск. Мобилизованные запасные еще успели пройти ротные и батальонные тактические учения и несколько раз пострелять из винтовок. Запасные изрядно подзабыли службу. Кроме тех, кто проходил ранее учебные команды — в «учебках» того времени натаскивали основательно.

Немцы ожидали, что русские смогут отмобилизоваться не раньше, чем через шесть недель. Но русская армия, следуя отчаянным просьбам французов, завершила мобилизацию за десять дней, на четыре раньше срока. Также с началом войны в тылу действующей армии на территории Беларуси были образованы Минский и Двинский военные округа, 5 августа объявленные на военном положении.

«Не все из нас придут назад…»

15 августа Верховный Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич-младший отбыл из Петербурга в Барановичи, где располагалась его Ставка. На вокзал ожидали прибытие царя, но Николай II так и не приехал. Он был единственным представителем дома Романовых, обладавшим определенными военными дарованиями, но его сильно недолюбливала царица, урожденная немка. Штаб Северо-Западного фронта во главе с генералом Жилинским находился в Волковыске.

С вокзалов отправлялись эшелоны за эшелонами, набитые солдатами и лошадьми. Военные оркестры играли разрывающую душу «Прощание славянки». Барышни на перроне, подруги, жены и сестры офицеров и «нижних чинов» махали шляпками и платочками. «Не все из нас придут назад…» — говорится в одном из вариантов текста этого марша. Кстати, соавтором мелодии являлся бывший капельмейстер 160-го пехотного Абхазского полка IV корпуса гомельчанин Яков Богорад. О чем думали солдаты и офицеры в вагонах, уносящих их навстречу неизвестности? Можно только догадываться…

14 августа 1-я Неманская армия по приказу Верховного Главнокомандующего выдвинулась в направлении границы с Восточной Пруссией. 1-я армия Ренненкампфа должна была атаковать этот вынесенный далеко на Восток форпост Германской империи, обойдя Мазурские болота с севера. 2-я армия генерала Самсонова, сформированная на основе Варшавского военного округа, должна была вторгнуться в Восточную Пруссию южнее Мазурских болот. В районе реки Ангерап 1-я и 2-я русские армии должны были соединиться, взяв немцев в клещи. Нейтрализовав находящуюся здесь группировку германской армии, угрожавшей фланговыми ударами, русская армия в свою очередь могла переходить к наступлению из Царства Польского на Берлин. Если бы боевые действия на белорусско-польско-прибалтийском театре военных действий увенчались бы тогда успехом — мировая война могла бы закончиться в считанные месяцы взятием Берлина.

В свою очередь, немцы рассчитывали в ходе «блицкрига» разбить Бельгию и Францию, а затем всеми силами — вместе с Австро-Венгрией и другими союзниками навалиться на Россию.

В состав 1-й Неманской армии входило три армейских корпуса, стрелковая бригада, пять кавалерийских дивизий (из них две — гвардейские) и отдельная кавалерийская бригада. Уступая 8-й немецкой армии в Восточной Пруссии в артиллерии, армия Ренненкапфа превосходила ее в коннице.

Одной из первых в бой с немцами вступила 1-я Особая отдельная кавалерийская бригада генерала Владимира Орановского. Бригада долгое время стояла в Минской губернии под Борисовом, а незадолго до войны убыла в Ригу и Митаву. Кавалеристы отмобилизовались буквально за несколько часов. И уже 11 июля иркутские гусары и архангелогородские драгуны выбили две роты 2-й ландверной бригады немцев из Таурагена, обеспечив прикрытие Шауляйского района. Немцы под националистическими лозунгами активно производили массовую мобилизацию населения в ландвер (аналог территориальной обороны), который в первые дни войны упорно оборонял лесные теснины и небольшие города от русской конницы. Везде на высотах стояли вышки с наблюдателями, немецкие школьники на велосипедах выполняли роль связных. Германские военные разведчики переодевались в гражданскую одежду, по слухам — даже в женскую. Это затрудняло их поимку, и заставило командира 1-й кавалерийской дивизии генерала Гурко сказать: «Нельзя же было задрать юбки каждой женщине в Восточной Пруссии».

У русской армии разведку вела преимущественно кавалерия из конной армейской группы Хана Нахичеванского и отряда Гурко. Хотя в каждом корпусе уже было по три аэроплана французского производства. Но царские войска при появлении любого аэроплана, бывшего им в диковинку, открывали стрельбу. Солдаты считали, что такая летающая техника могла быть только у «ерманца», и сбили уже в первые дни войны много своих самолетов. После чего командующий армией вообще запретил стрелять по каким бы ни было аэропланам. В результате плохой разведки русское командование не располагало точными данными ни о силах германцев, ни о их передвижении.

Брала русская бригада восточно-прусские поля

17 августа основные силы 1-й Неманской армии перешли границу с Восточной Пруссией. Генерал от кавалерии фон Ренненкамф двинул в наступление все три свои пехотные корпуса на фронте Вержболово-Сувалки, но не согласовал их действия между собой. Русским корпусам пока противостоял только 1-й армейский корпус Германа фон Франсуа.

IV «Белорусский» армейский корпус, выдвинувшись из района Друскиненкая, шел вперед на левом фланге, южнее Роминтенской пущи. Пехотный корпус генерала Алиева прикрывала 1-я кавалерийская дивизия генерала Гурко, вышедшая из Сувалок. Первым на пути русских кавалеристов оказался городок Мирунскен. Штаб-ротмистр 1-го Сумского гусарского пока Владимир Литтауэр впоследствии писал: «В городе была фабрика по производству сыра, и в скором времени почти с каждого седла свисали гроздья сыров. В кавалерии были привычны к самым разным ароматам, но никогда ни до, ни после этого мы не издавали подобных запахов. Для наших солдат наступили «золотые времена». На протяжении двух, может, трех недель они ели самую изысканную пищу: немецкие сосиски, ветчину, свинину, цыплят и гусей. Сидорович не одобрял столь высокий уровень жизни; он предсказывал, что очень скоро наступит день, когда мы все дорого заплатим за все эти кулинарные изыски».

В 8 часов утра у Сталупенена (Шталлупенена) завязался бой, в который русские полки вступили прямо с марша. Сначала успех сопутствовал российским войскам, и они смогли потеснить немцев на обоих флангах, в том числе на участке IV корпуса. Командующий 8-й немецкой армии Максимилиан фон Притвиц уже отдал приказ корпусу Франсуа на отход. Но самонадеянный немецкий генерал не послушался и распорядился атаковать. В отличие от Притвица, Франсуа своей целью ставил вообще не допустить «славянские орды» на территорию Восточной Пруссии. Работала тяжелая немецкая артиллерия, у русской армии пушек крупного калибра просто не было. Теперь переменчивое военное счастье сопутствовало немцам — отборный гренадерский полк «Король Фридрих Вильгельм» ударил на стыке III и IV русских корпусов. Здесь русские солдаты впервые столкнулись с немецкими броневиками, поливавшими их пулеметным огнем.

40-я дивизия IV «Белорусского» корпуса держалась, а вот соседняя 27-я III «Виленского» армейского корпуса — под натиском германцев начала беспорядочный отход. Ситуацию спасла 1-я бригада (Бобруйск) 40-й дивизии, заставившая немцев прекратить прорыв и отступить. К северу же от Сталупенена русским удалось потеснить немцев, так что результат боя можно считать как минимум «ничейным». Правда, по имеющимся данным, потери русской стороны в несколько раз превосходили немецкие. Все это время сам Реннекампф оставался в Вильне, вдали от фронта. И поэтому не мог оперативно оценивать обстановку на поле боя и руководить армией.

Но IV корпус под Сталупененом полностью выполнил поставленную боевую задачу. А на следующий день «Белорусский» корпус перешел в наступление по всему фронту и отбросил части генерала Франсуа дальше. 1-я «Минская» бригада 30-й дивизии успешно продвигалась в направлении Гольдапа, который был занят без боя. Дивизия генерала Колянковского расположилась здесь на ночлег. Ночь прошла спокойно, но разведка донесла — бригады немецкой пехоты с артиллерией продвигаются к ним от реки Ангерап. Султан Гирей Алиев имел все основания предполагать — на следующий день его корпус ждет тяжелое сражение…

Гумбинен

И 20 августа немецкое командование решило нанести решающий контрудар русской армии. На фронте в 100 километрах между Гумбиненом — Гольдапом развернулось грандиозное сражение. Корпус Германа фон Франсуа отчаянно бросался в атаку против русского III корпуса под Гумбиненом. Первоначально Франсуа добился некоторого успеха, но к обеду наступательный порыв немцев выдохся. Они были неприятно поражены отличной боевой выучкой русских и меткой стрельбой артиллерии. Храбрости и самоотверженности русским солдатам и офицерам тоже было не занимать. Только вот высшее командование царской армии оставалось косным и неэффективным… Но правый фланг I немецкого корпуса был разгромлен, а немецкие батареи стали принимать отходящие части за наступающего противника и бить по ним. В немецких рядах началась паника.

Впоследствии немцы ввели в бой свежий XVII корпус генерала Макензена. Но он тоже столкнулся с упорной обороной III корпуса русской армии. 40-я дивизия из «Белорусского» корпуса тоже была на этом участке. В это время в 159-м пехотном Гурийском полку (Рогачев) кончились патроны, у артиллеристов почти не осталось снарядов. Немцы последним отчаянным броском прорвались через позиции гурийцев, но продвинуться дальше уже не смогли. И к вечеру надломленный корпус Макензена начал беспорядочное отступление.

Но исход сражения был по-прежнему не решен. Ситуация на поле боя переменчива и непредсказуема. И у русской армии появились тяжелые проблемы. 1-я Отдельная кавалерийская бригада, стоявшая некогда под Борисовом, приготовилась к бою с 1-й кавалерийской дивизией немцев. Только рубиться в сабельном бою гусарам и драгунам не пришлось. Исход этого столкновения решила артиллерия. Немецкие батареи накрыли плотные порядки русской кавалерии убийственным шрапнельным огнем. Часть бригады была спешена, поражаемые летящей с неба смертоносным дождем лошади в диком ужасе вырывались из рук коноводов и разбегались. Своей же артиллерии у Отдельной кавалерийской бригады не было, обещанной батареи она так и не получила. Бригада Орановского отступила, но на какое-то время отвлекла внимание немцев на себя. Тем не менее, кавалерийская дивизия немцев смогла зайти в русский тыл и, в свою очередь, посеять панику. Часть штаба 1-й армии просто бежала в Ковно.

Наш IV корпус стоял на противоположном, левом фланге русской армии. Причем соединение генерала Алиева было несколько ослаблено — Ренненкампф забрал в III корпус почти всю 40-ю дивизию, кроме Абхазского полка. Взамен была даны стрелковая бригада и 1-я кавалерийская дивизия. «Белорусский» корпус был отделен от остальной армии Роминтенским лесом и действовал самостоятельно. Из-за леса доносилась канонада тяжелого боя, завязавшегося у Гумбинена. Но Алиев ничего не знал о ходе сражения, как и о крупных силах немцев, разворачивающихся против него. И если бы он по своей инициативе двинулся на помощь III корпусу, то ударом во фланг или тыл мог бы легко опрокинуть Франсуа. Но IV корпус стал продвигаться по старому плану — к реке Ангерап. Своей разведки просто не было, и в 30-й дивизии пользовались заблудившимися разведчиками армейской конницы. Внезапно на правую колонну 1-й бригады (Слоним), которую вел полковник Василий Новицкий, обрушился из леса артиллерийский и пулеметный огонь. Но «Слонимская» бригада сумела развернуться под обстрелом и занять позиции.

Хуже обстояло дело с левой колонной 2-й бригады (Минск) генерал-майора Соколова. Немцы также внезапно накрыли ее плотным огнем. Командир батальона 119-го Коломенского полка подполковник Батурин был убит, в колонне начался хаос. Но вскоре коломенцы и серпуховцы также развернулись в боевой порядок. До позднего вечера шел жестокий встречный бой. «Бой был страшно кровопролитный», — доносил начальник 30-й дивизии генерал Колянковский. Только 1-я бригада потеряла 60 офицеров и 3000 «нижних чинов». Впоследствии выяснилось, что 30-я дивизия и подошедший ей на помощь 160-й Абхазский полк вели бой с целым немецким резервным корпусом плюс кавалерийской дивизией.

Измученные тяжелейшим боем солдаты 30-й дивизии остаток ночи спали как убитые. А когда проснулись, врага перед ними уже не было. Не выдержав напряжения прошедшего боя, немцы спешно отступили. Русская армия одержала крупную победу в упорном сражении под Гольдапом —Гумбиненом. За это сражение командир 30-й дивизии Колянковский получил Золотое Георгиевское оружие.

Немецкое командование просто не смогло к утру 21 августа собрать для нового контрнаступления многие из своих разбежавшихся по лесам частей. Но дело было не только в этом — командующий 8-й армией фон Притвиц решил отступать на Запад, опасаясь попасть в клещи между 1-й и 2-й русскими армиями. Судьба Восточной Пруссии, казалось, была уже решена…

Несостоявшиеся «Канны»

В это время в штабе 8-й немецкой армии царили растерянность и уныние. Призрак окружения в новых «Каннах» витал над пиками немецких касок. Командующий армией фон Притвиц боялся быть раздавленным двумя нависавшими над ним русскими армиями. И уже отдал приказ отступить из Восточной Пруссии за Вислу. Начальник Полевого Генерального штаба Германии Хельмут фон Мольтке был поражен этим решением, как громом, но тоже колебался и не отменял его.

К несчастью для русской армии, начальник оперативного отдела штаба 8-й армии подполковник Гофман не потерял голову. И смог настоять на изменении плана — вместо отступления к Висле или за нее, немецкие войска должны были оторваться от армии Ренненкампфа и, повернувшись к армии Самсонова, и разбить ее. А затем — вернуться и разобраться с 1-й русской армией. При этом Гофман уверял — Реннекампф не станет преследовать отходящую немецкую армию. Так и вышло. Откуда же у Макса Гофмана, ранее работавшего в «русском отделе» немецкого Генштаба, фактически в военной разведке, была такая уверенность? Мы скажем об этом чуть позже…

И к сожалению, план Гофмана сработал. Реннекампф действительно не стал преследовать отступающих немцев, а приостановил движение армии. В результате 2-я Наревская армия потерпела страшный разгром, а ее командующий генерал Самсонов застрелился. После чего 8-я немецкая армия без особого труда вытеснила Ренненкамфа из Восточной Пруссии. Единственный шанс быстро закончить войну с Германией был утерян. Правда, сорван был и план немецкого блицкрига. Мольтке вынужден был перебросить с Западного фронта значительные силы к Восточной Пруссии, и союзники устояли. Но через некоторое время боевые действия шли уже и на территории Беларуси.

Почему же фон Ренненкампф не пришел на выручку армии Самсонова? В то время этот вопрос задавала вся Россия, и его как этнического немца подозревали в измене. Сам генерал Ренненкампф был вскоре отстранен от командования, попал под следствие, был оправдан, но из армии уволен. Макс Гофман, убеждая свое неуверенное начальство в том, что командующий 1-й армией не придет на помощь 2-й армии, приводил такую историю. Якобы во время русско-японской войны Самсонов ударил Ренненкампфа по лицу из-за того, что части последнего не оказали во время помощи его войскам. Но представляется, что в Восточной Пруссии дело было в другом. Макс Гофман бывал в России и был военным наблюдателем при японской армии во время ее войны с Россией. И он хорошо знал безынициативность, боязнь ответственности и склонность к шаблонным действиям, присущие большинству высшего генералитета поздней царской армии. А также их невысокий уровень тактического и стратегического мышления. Поэтому Реннекнкампф вряд ли был немецким агентом, но — типичным представителем царской военной бюрократии. Скорее всего, он просто боялся вести расстроенную и оставшуюся без снабжения армию вперед и хотел переложить активные действия и ответственность за них на другого командующего, Александра Самсонова. И это сложно было компенсировать стойкостью солдат или офицерской верностью своему долгу. И то, что произошло в Восточной Пруссии, потом еще в том или ином виде не раз повторится в ходе войны с немцами, закончившейся в итоге поражением неэффективного и крайне устаревшего монархического строя.

Многие из участников Восточно-Прусской операции продолжили службу в Красной Армии. Среди них — подполковник Иоаким Вацетис, служивший перед войной на Гродненщине. В 1919 году Вацетис станет главнокомандующим вооруженными силами РСФСР. В сентябре 1914 года на Немане принял боевое крещение подносчик патронов Родион Малиновский, будущий маршал Советского Союза. Начальник штаба 30-й пехотной дивизии генерал-майор Федор Костяев в 1919 году будет начальником Полевого Штаба РВС советской России. Командир 1-й «Слонимской» бригады 30-й пехотной дивизии, что отличилась во встречном бою под Гольдапом, генерал-майор Василий Новицкий станет профессором Военной Академии РККА.

Поражение царской армии в Восточной Пруссии всестороннее разбиралось в советских военно-учебных заведениях. Иоаким Вацетис написал о Восточно-Прусской операции фундаментальную исследовательскую работу. Константин Рокоссовский во время операции «Багратион» по освобождению Беларуси прямо предупреждал подчиненных от ошибок, допущенных царскими генералами в Восточной Пруссии. И поэтому, когда Красная Армия в 1944 году вошла в оплот германского милитаризма и устремилась к восточно-прусской столице Кенигсбергу, разгром оголтелых нацистских захватчиков был предрешен…

Текст: Юрий Глушаков