Герои космоса, «санитарная зона», оленеводы Севера — разбираем пиар-технологии двух президентов

Был такой старый анекдот: в космос запускают Белку, Стрелку и чукчу. Собаки выходят на связь с ЦУПом, докладывают обстановку, калибруют приборы. А ЦУП в ответ передает чукче: «Покорми собак и ничего не трогай».

Даже в советском обществе к малым народам относились с легкой издевкой, несмотря на официальную политику. А сейчас целых два президента из Кремля звонят семье оленеводов на Ямал, чтобы поздравить с золотой свадьбой и пригласить внука на пуск ракеты. Шутки про чукчей кончились, а само общение имеет вполне серьезные цели, связанные с терроризмом и СВО.

После теракта в Крокусе ВВП несколько раз подчеркивал, что задача противника — расколоть российское общество по национальному признаку. Это значит, Кремлю нужно, наоборот, строить национальную политику, связанную с объединением всех народов в одну команду. Однако звонить в таджикскую или в мусульманскую семью из Кремля было бы странно, общество еще испытывает шок от теракта. Поэтому мягко подсветили народы Севера, которые, к слову, активно участвуют в СВО.

Связь малых народов с СВО — второй важный фактор кремлевской политики. Большую роль на новых территориях играют национальные подразделения и землячества, и одновременно — неформальные подразделения ЛНР-ДНР и идеологи, связанные с русским национализмом. Поэтому задача противника, опять же, столкнуть лбами на линии фронта русские, чеченские, абхазские, бурятские и какие угодно подразделения, чтобы вызвать конфликт и снижение боеспособности. Характерно, что министр обороны России — тувинец Шойгу, а начальник Генштаба — русский Герасимов. Более того, сама СВО для внешнего наблюдателя из Африки, Азии и Латинской Америки не должна выглядеть как захват территории, АЭС, шахт и залежей руды — это именно денацификация, которую, как в 1945, проводит целый интернационал народов России.

У Беларуси при этом иная, невоенная роль. Президент об этом сказал при ответе на вопрос о возможном вступлении в войну: «России нужна именно такая, невоюющая Беларусь». Речь идет как о посреднических функциях с Украиной — поле там не ограничивается одним Зеленским, и на какие-то «молчащие» группы внутри страны нужен выход из нейтральной страны. Второй момент — это распыление военных ресурсов, когда Россию постоянно провоцируют на расширение линии фронта и воюющей группировки. Беларусь в этом плане наиболее перспективное для запада направление, но многое, как сказано выше, определяют и конкретные группы внутри киевского режима, например, военные. Только балансируя между интересами Украины и интересами беглых, Британии и США, Беларусь может оставаться нейтральным государством. Политика Президента в этом плане напоминает хождение по лезвию, несмотря на вроде бы легкие темы, типа оленеводов.

За что Василевской дали Героя Беларуси

Второй блок шуток и прибауток связан с «космической державой Беларусью», которая стала таковой, потому что запустила девушку в космос на российской ракете с российского космодрома. Афганистан, мол, тоже запускал космонавта в 1988 году, но космическим так и не стал (к слову, первый афганский космонавт теперь живет в Штугарте, а его дублер вообще командовал ВВС моджахедов против Наджибуллы, а потом воевал за Северный Альянс).

Но Беларусь, в отличие от Афганистана, много лет производит комплектующие для российских спутников. Личная заслуга Александра Лукашенко в том, что все ключевые военные производства и трудовые коллективы удалось сохранить, несмотря на трудности. Поэтому полет Василевской — это вишенка на торте, а сам торт пекли много лет на оборонных предприятиях. Без такой работы не было бы и полета — Россия сейчас не в том положении, чтобы просто дарить подарки.

Для нас же российско-белорусский космос, как и Островецкая АЭС — это образ будущего, программа совместных действий на долгие годы, а не хуторской национализм, как у соседей, с призывами возвращаться к истокам, носить вышиванки и жить на хуторах. В этом плане полет Василевской — пиар-технология, чтобы показать направление выбранного пути: с Россией в космос и в будущее, а не обратно в 1941 год. При этом и Российская Федерация решает понятные пиар-задачи — для нее Беларусь — это пример государства, которое никогда не конфликтует со старшим братом в вопросах обороны и безопасности, это союзник, который на внешнем контуре может дать дополнительные контакты, информацию и поддержать российскую позицию в международных организациях.

Закончить на хорошей ноте

Вместе с тем, переговоры в Кремле имели большую закрытую часть, которая касалась Украины. Общий посыл ВВП более-менее понятен: может быть по-хорошему (это новые Стамбульские соглашения), а может быть по-плохому — это «санитарная зона» вокруг Харькова.

Применение расплывчатых формулировок — это тоже технология. Запад считает, что Россия что-то готовит на северном направлении, но не знает точно, что. Много в современной войне скрыть нельзя — например, накопление техники и живой силы, но кое-что можно, если накопление происходит в крупных городах, типа Харькова и Белгорода. Чем в 2022 году воспользовалась Украина при атаке на Харьковскую область, и чем, вероятно, воспользуется Россия в 2024.

Однако политика так устроена, что в ней нельзя только угрожать. Смысл российско-белорусской интеграции — показать небратьям, что союз с Россией может быть, во-первых, на суверенных началах, а, во-вторых, что Россия практически ничего ни от кого не требует, кроме вопросов обеспечения своей безопасности. Поэтому белорусы довольны, живут мирно и даже летают в космос, а у вас в стране роют окопы и готовят мобилизацию на 500 тысяч человек. Российско-белорусские переговоры в Кремле, конечно, имели открытую легкую часть — поздравления, вручение наград, телефонный звонок на Ямал, но и закрытую, серьезную. Опять же, Президент Беларуси подчеркнул, что общался со всем составом российского Совета Безопасности — это значит, вряд ли высшие должностные лица обсуждали погоду.

Война — это мир?

Понятно, что нам с вами не кладут сводки на стол, но тут нужно кое-что вспомнить. Аналогичные мирные переговоры предлагали примерно за полгода до украинского контрнаступа в начале 2023-го. Украина тогда не скрывала, что готовит операцию, и Александр Лукашенко предостерегал их от большой крови. Тогда непонятно звучали его слова о том, что если война не будет остановлена, то «военные с двух сторон договорятся». Полгода спустя так и произошло — Россия получила мятеж Пригожина, а через год Зеленский отправил в отставку Залужного. То есть война порождает постоянные конфликты интересов и управления, не говоря уже о таких вещах, как терроризм. Для Беларуси это огромные ежедневые риски, которые кратно возрастают во время крупных операций на фронте с любой стороны.

Можно догадаться, что и сейчас готовится какая-то крупная операция, которую можно избежать с помощью переговоров, как в свое время могли избежать бессмысленного и кровавого контрнаступа. Поэтому снова (и достаточно неожиданно) прозвучали мирные инициативы. «Раз они не поняли с первого раза, может, поймут со второго?» — как бы задает вопрос наш Президент.

Но интересно, что на второй день после переговоров в Кремле от Украины не было ничего похожего на ответ, хотя обычно советники Зеленского сразу выступают в издевательской манере. Киев явно думает либо советуется с американцами. 11 апреля что-то похожее на ответ написал советник Зеленского Подоляк, мол, мы придерживаемся только формулы мира, которая предполагает полный вывод войск, и никакие «альтернативные мирные планы РФ» нам не нужны.

Почему они так себя ведут? Скорее всего, запад требует от Зеленского показать мобилизацию, и только в этом случае обещает дальнейшее финансирование. И пока мобилизация не провалилась, советники Зеленского не станут выступать за мир, это означает пилить сук, на котором они сидят. Россия же берет Зеленского на вилы: если сейчас он выступит за переговоры, то это сорвет мобилизацию. А если не выступит, сами люди поставят вопрос: давайте это закончим хоть как-нибудь, если русские готовы. Анализируя все эти схемы, можно сломать голову, и, в общем, правильно, что наши граждане в них не погружены — от нас, во-первых, мало что зависит, а во-вторых — мы с первых дней СВО работали на мир, а не на войну.