Ил-2 на службе флота: как штурмовики защищали море и топили вражеские суда

Многочисленные фильмы о летчиках-штурмовиках Ил-2, участниках Великой Отечественной войны, рисуют нам привычные картины боевой работы пилотов. Она всегда проходит над сухопутьем: «железные птицы» клюют бомбами вражеские мотомехколонны, живую силу противника — такое справедливое отображение действительности стало своего рода клише. Но «илюхи» также служили в штурмовых соединениях флотов, например, Северного, уничтожая вражеские транспортные суда с грузами и изредка — небольшие боевые корабли противника. На этом трудном «фронте» прославился уроженец Гомеля Илья Катунин, удостоившийся Золотой Звезды Героя Советского Союза за действия над студеными водами Баренцева моря.

Двадцать рапортов об отправке на фронт

Трудна была доля летчиков морской авиации Северного флота: в небе тебя ждал зенитный огонь с конвоев противника, меж свинцовых туч нет-нет да мелькали истребители с крестами, старавшиеся не допустить штурмовиков к целям, темными глыбами ходили над морями грозовые фронты… Но хуже был нулевой шанс на спасение при подбитии твоего самолета: вечно холодное Баренцево море не давало шанса приводнившемуся с самолетом летчику, тем более выпрыгнувшему из пылающей машины над водной гладью с парашютом и сразу окунувшемуся в ледяную купель прямо в комбинезоне и унтах. Жили попавшие в море тех широт люди считанные минуты, самые крепкие мужчины — минут до 10, не более. Здесь, над сизо-серыми бескрайними пределами арктической полупустыни ярко обозначилась благородным светом жизненная звезда Ильи Борисовича, оставившая за собой след в памяти людей и архивных документах.

Родившийся в ноябре 1908 года маленький Илья недолго радовался хоть и трудному, но хотя бы мирному детству на рабочей окраине Гомеля. Отец ребенка — рабочий Борис — солдатом вернулся с фронтов Первой Мировой войны и вскоре сгинул с матерью Ильи в лихолетье Гражданской. Детский дом родного города выпустил юношу в свет достойным человеком — первой профессией будущего летчика стало слесарное дело. Срочную службу он нес на Военно-Морском Флоте. Там в душу моряка и запала мысль связать жизнь с этой стихией, соединив ее с самым молодым родом войск — авиацией. В 1934-м окончил Ейскую школу морских летчиков. С 1934-го — пилот-инструктор Бежицкого аэроклуба, затем начальник летной части Брянского аэроклуба. В начале Великой Отечественной войны лейтенанта запаса Катунина вновь призвали в армию. Как опытного специалиста летного дела в июле 1941 года его назначили инструктором-летчиком, а потом он стал командиром отряда в 8-й военной авиашколе первоначального обучения. Илья Борисович засыпал командование рапортами с просьбой отправить на фронт, но только в августе 1942-го его направили на переподготовку пилотирования штурмовика Ил-2 в 1-й запасной авиаполк ВВС ВМФ. И, наконец, в январе 1943 года лейтенант Катунин начал боевую службу в Заполярье — в 46-м штурмовом авиаполку Северного флота, где он был назначен заместителем командира 1-й эскадрильи… Подчиненным комэска повезло: кадровые летчики всегда обладали лучшей техникой пилотирования, чем пилоты с выучкой военного времени — это повышало шанс на выполнение заданий и выживание… Экипажи эскадрильи Катунина, проявив высокие моральные и боевые качества, с честью и достоинством выдерживали все сложнейшие боевые экзамены — и командование 46-го штурмового ответило на их старания боевыми наградами.

Информационная система «Память народа» Департамента Министерства обороны Российской Федерации по увековечению памяти погибших при защите Отечества сохранила документы о заслугах и испытаниях Ильи Борисовича и его товарищей по полетам на Ил-2 с бомбами под плоскостями крыльев.

Уже в октябре 1943 года действия Катунина принесли ему одну из самых высоких наград СССР — орден Красного Знамени, тот самый, что молва окрестила «боевым Красным Знаменем»: мол, Трудовое Красное Знамя тоже получить почетно, но все же рисковать под огнем врага – не чета подвигам на стройке или в шахте… Вот какое обоснование поданных на Красное Знамя материалов указано в наградном листе, хранящимся в ЦВМА: «В дни Отечественной войны товарищ Катунин проявил себя подлинным патриотом Родины. Работая заместителем командира авиаэскадрильи, уделяет много времени воспитанию летного состава. В бой идет ведущим, показывая примеры мужества и умения. За время боевой работы на Севере, имеет пять боевых вылетов на штурмовку кораблей и береговых батарей противника. Личный боевой счет товарища Катунина:

5.09.43 — потоплен транспорт 5000 — 6000 тонн; 27.09.43 года потоплен мотобот. В групповом бомбордировочно-штурмовом ударе с участием тов. Катунина 9.07.43 по причалу Кибергнест было вызвано три взрыва и два очага пожара. В групповом бомбордировочно-штурмовом ударе… 6.08.43 вызвано три очага пожара. Попадания РОФС (реактивный осколочно-фугасным снарядом — Прим. Авт.) и РС в строение, трактора и землянки. Сброшенные бомбы разорвались в 5-10 метрах от орудий (береговой батареи. При такой близости разрыва пушки гарантированно тяжело повреждены или уничтожены. — Прим. Авт.).

Уже в мае 1944-го в Ваенгe-2, на аэродром, с которого действовал 46-й шап, пришли докумнты об условном награждении Ильи Борисовича главной военной наградой страны и прилагающимся к Звезде орденом Ленина посмертно. Наградной лист от 24 апреля 1944 года содержит сведения его боевой работы: «3.03.44г. …лично потопил сторожевой корабль 700 тонн водоизмещением и произвел фотографирование нанесенного удара… 5.03.44 г. четверка штурмовиков, ведомая капитаном Катуниным, повредила транспорт противника водоизмещением 6000 тонн… 14.03.44 г. являясь ведущим четверки штурмовиков, нанес удар по порту Вадсе и лично потопил шхуну и повредил катер. Всей группой потоплено четыре шхуны, подожжено два мотобота и поврежден один катер… 10 апреля 44 г., вылетая ведущим восьмерки штурмовиков Ил-2, на подходе к цели самолет был подбит зенитной артиллерией, в результате чего загорелся. Товарищ Катунин горящий самолет направил на транспорт противника и таранил его. Транспорт водоизмещением 5000 тонн потонул. Сам товарищ Катунин погиб смертью храбрых, проявив при этом мужество и героизм». Приказ подписан генерал-лейтенантом авиации Андреевым. Этой же наградой оделили и стрелка-радиста, 22-летнего сержанта Андрея Маркина, такого же, как и пилот, рабочего, выполнившего с Катуниным большинство боевых вылетов и погибшим вместе с гомельчанином. В ходе 11 боевых вылетов он не раз срывал атаки вражеских истребителей на Ил-2, однажды сбил вражеский самолет.

Роковой бой с конвоем Ki.117.Rp

Последний бой комэска штурмовиков долгое время был обезличенной строчкой в наградном листе, и лишь в последние годы благодаря исследователям-энтузиастам, проекту Tactic Media, а также документальному труду Эдуарда Морозова «Торпедоносцы Великой Отечественной: их звали «смертниками» мы можем узнать подробности атак на конвой Ki.117.Rp, в бою с которым сложил голову герой повествования. Этот караван транспортов в окружении боевых кораблей, кстати, станет первым в череде конвоев, которые будут иметь стабильно повторяющиеся потери в течение своих маршрутов из одного пункта назначения в другой. Именно бой советских самолетов с кораблями противника 23 апреля 44-го станет началом последующих постоянных успехов. Схватка особенно любопытна тем, что ее хроника последовательно прослеживается не только в советских документах, но и в отчетах немецких морских командиров, что проводили конвой Ki.117.Rp.

Все началось обыденно: утром облачного апрельского дня истребитель-разведчик «Киттихаук» пилота Александра Быстрова из 118-го разведывательного авиаполка засек у мыса Эккере немецкий конвой. Тот, выйдя из Киркенеса в Реппе-фьорд, уже два часа как шел к месту назначения. Шесть тральщиков, четыре сторожевика, пять охотников за подводными лодками, канонерка и плавбаза, 13 транспортов с грузами – «червяк» дымящих трубами судов представлял из себя лакомую цель. Первым задачу командующего авиацией Северного флота получил штаб 46-го шап: поднять восемь Ил-2, встретить шестнадцать «Киттахауков» и «Аэрокобр» их других полков и ударить по конвою к 11.35. Нужно было торопиться, «ловить» неплохую погоду — весной в тех местах ненастная погода нередко скрывал суда врага от наших авиаторов. Приказы на удары по конвою получили и другие авиачасти, что могли дотянуться до конвоя.

Пока Ил-2 и А-20 подвешивали к плоскостям и днищам бомбы и торпеды, а истребители прикрытия выруливали на ВПП, самолеты-разведчики 118 рап неустанно сменяли друг друг над конвоем, передавали информацию о нем, сфотографировали цель незадолго до подхода штурмовиков и торпедоносцев.

Первым взлетел отбомбиться по конвою с Ваенги-2 именно капитан Илья Катунин во главе семи Ил-2 — к ним вовремя поспели только четыре истребителя, остальные подошли позже. Встретившись с «маленькими», «илюхи» построились клином и полетели через мыс Сеть-Наволок к конвою. За спиной уже взлетали Ил-2 еще одной ударной группы. Вскоре группу Катунина атаковали вражеские истребители и прикрытие связало их боем. Враг пропустил штурмовики к конвою, потерял один Ме-109, вскоре стрелок Ил-2 собьет еще и гидросамолет, что действовал в интересах каравана судов. Колонны посудин были настигнуты близ норвежского портового городка Варде, еще оккупированного фашистами.

Бомбы восьмерки «илюх» легли вокруг судов середины и хвоста колонны без попадания в корабли. Вот что напишет в журнале похода конвоя командир 5-ой флотилии тральщиков корветтен-капитана Клюндер: «10.28 в АС8464 последовал первый воздушный налет. 7 Ил-2, без истребительного прикрытия, атаковали конвой с востока. Атака с планирования, со средней высоты до бреющего, с похвальной храбростью. На подлете самолеты вели яростный обстрел из бортового вооружения. Сброс бомб… на середину конвоя, на уровне парохода «Sivas». Серии бомб упали между I и II колоннами. Конвой открыл огонь внезапно и сразу, но отбить атаку был не в состоянии». По показаниям этого немецкого офицера на одном из парохода был раненый, позже скончавшийся обер-боцманмаат. Командир конвоя позже дополнил: на том же пароходе «Arna» пострадали двое зенитчиков, на соседних транспортах ранило еще троих. Несколько судов получили некритичные повреждения. Также на одном охотнике за подлодками были ранены двое моряков, один из которых вскоре скончался.

Платой за этот небольшой, но успех стала гибель борта Катунина — Маркина. Вот как описал последние моменты их боя ведомый — младший лейтенант Бурмистров: «Наблюдал падение бомб капитана Катунина по борту правее на транспорт 2-3 тысячи тонн. Во время атаки капитан Катунин был подбит и с резким снижением с дымом и пламенем врезался в транспорт впереди идущий, 5-6 тысяч. На отходе виден взрыв на этом транспорте». Рисунок-схема атаки, начертанная прямо на рапорте, имеет отметку о месте предполагаемого падения Ил-2 Катунина. Однако архив Военно-Морского флота в Гатчине пролил свет на гибель Ильи Борисовича: он не таранил, но лишь попытался сделать подобный маневр отчаяния — для столкновения с пароходом врага не хватило совсем немного. Рапорт лейтенанта Скопинцева уточняет: Катунин сбросил бомбы на «Sivas» около 4000 тонн водоизмещения, легко задел его — и попытался протаранить или рядом идущий «Knute Nelson», или «Vale» — каждый за 5000 тонн. Попытка не удалась, но… нереализованная готовность совершить подвиг — все-таки уже подвиг!

Вот как выглядели последние минуты жизни капитана Катунина и сержанта Маркина глазами немцев 12-й флотилии морских охотников, корабли которой сопровождали конвой: «Во время боя с самолетами 23 апреля 1944 я наблюдал в качестве командира 3,7-см орудия попадания моей пушки в хвостовое оперение вражеского самолета типа Ил-2, которые подлетал с правого борта. Вскоре после этого самолет рухнул примерно на корабельном пеленге 200°, где-то в 1200 м от нас в воду». Именно поэтому у Катунина таран и не получился: видимо, неуправляемый Ил-2 уже было невозможно довернуть, чтобы точнее рухнуть на пароход противника — самолет с повреждением хвостового оперения стал банально неуправляем и упал поблизости от врага. Скорость произошедшего и задымленность, брызги рвущихся в водах бомб, метеоритный дождь трассеров зениток сыграли с Бурмистровым шутку: ему показалось, что Катунин все же дотянул до парохода «Везер».

Отбомбившись, Ил-2 в сопровождении истребителей вернулись на аэродром Ваенга-2 без ведущего: истребители помогали их стрелкам отбиваться от Ме-109 противника. Результатом стало сбитие и гибель еще двух летчиков люфтваффе. Трех истребителей потеряли и наши — двое погибли, третий с ранением поступил в госпиталь… Единственной жертвой среди Ил-2 стал экипаж Катунина, хотя немецкие пилоты по своему обыкновению записали на свои счета аж 28 «побед». По их мнению, в то утро на базы из вылета на конвой не вернулась ни одна краснозвездная машина, что совершенно не сходится с данными советской стороны. Большая часть летчиков пережила и рейд 23 апреля, и саму войну. Типичные для люфтваффе приписки-отчеты, не имеющие никакого подтверждения…

В последующем в течение дня ударно-штурмовые группы самолетов ВВС Северного флота еще несколько раз налетали на конвой Ki.117.Rp. Итого 13 жизней и 10 самолетов было положено на истребление не менее 20 моряков и пилотов врага (по немецким данным), потопление сторожевика, повреждение пяти пароходов и охотника за подводными лодками, сбитие нескольких истребителей и двух гидросамолетов.

Череда удачных атак на конвои врага, заканчивавшихся потоплением кораблей из состава охраняемых караванов, была начата именно боем 23 апреля 1944-го — и Илья Катунин приложил к этому свою руку и умения. «Штурмовики с боевого курса не сворачивают!», — летчик-североморец остался верен своему девизу до конца.

Бюст Ильи Борисовича в числе 53-х пилотов-североморцев, удостоенных звания Героя Советского Союза, установлен в поселке Сафоново на Аллее Героев около музея ВВС СФ. Второй бюст установлен в поселке Катунино. В Гомеле на проходной станкостроительного завода, в котором в 1930-е годы работал Илья Катунин, установлена мемориальная доска.