«Разведка перед боем». Вопросы и ответы о референдуме-1995

Александр Лукашенко готовился к противостоянию с Верховным Советом, и референдум 14 мая 1995 стал пробным шаром, своего рода «сверкой часов». По его итогам действия исполнительной власти (интеграцию с РФ, переход на двуязычие, смену символики) поддержало от 75 до 83 процентов голосовавших.

О расстановке сил накануне знакового события пишет политолог Андрей Лазуткин.

Что показали цифры?

Любопытно, что за смену флага и герба (75,1%) высказалось меньше, чем за сближение с Россией и русский язык (по 83,3%). Это говорит о том, что население больше интересовали экономические и бытовые вопросы, чем геральдика и история. К слову, это одна из причин того, что за прошедшие три десятилетия националисты так и не сумели изменить массовое отношение ни к бело-красно-белому флагу, ни к белорусскому языку (и первое, и второе до сих пор воспринимается либо как бессмысленное, либо как навязанное и неудобное в быту).

В агитации за референдум ключевую роль сыграл фильм Азаренка-старшего «Ненависть. Дети лжи», который накануне голосования транслировали не только в Беларуси, но и в России. Фильм состоял из интервью с белорусскими активистами, где те признавались в симпатиях к нацизму и подробно рассказывали о своих взглядах. И для белорусской, и для российской аудитории фильм стал шоком и создал Александру Лукашенко имидж борца с русофобским национализмом.

Как итоги референдума восприняла оппозиция?

К удивлению, безразлично. Радикальные националисты на тот момент не имели массовой поддержки, а все прочие были заняты парламентскими выборами (дата первого тура совпадала с референдумом). Как следствие, полемика на тему символики и языка практически не велась — своя рубашка ближе к телу — а сами кандидаты разъехались в округа проводить агитацию.

Сопротивление референдуму пытался оказать только БНФ: депутаты фракции объявили голодовку, сидели под трибуной и отказывались покидать здание Дома правительства. Руководство БНФ понимало, что итоги голосования будут плачевными, и хотело сорвать процедуру его организации, то есть заблокировать постановление Верховного Совета о проведении референдума.

Однако это сыграло в минус — депутатов выдворила из здания милиция, и одновременно была получена красивая картинка недееспособного и неадекватного Верховного Совета, который не может работать сам и мешает работать Президенту. Что было использовано уже в референдуме 1996 года, который с точки зрения стабилизации государства был более важным. Напомним, тогда была принята новая Конституция, которая обеспечила уход от парламентской республики и широкие полномочия исполнительной власти.

Что в это время происходило в России?

Новогодним штурмом Грозного началась крайне неудачная для РФ Первая Чеченская кампания. К маю 1995 стало понятно, что непопулярная война затягивается, и к президентским выборам 1996 года ее начали «сливать». Считалось, что Ельцин не сможет переизбраться, если не будут заключены мирные соглашения на любых условиях. В это же время у Ельцина начинаются проблемы со здоровьем – с 1995 по 1996 год он перенесет 5 инфарктов, микроинсульт, панкреатит. Страна в это время переживает гиперинфляцию, 50% спад ВВП, рост бандитизма и коррупции, невыплату пенсий и зарплат. На таком фоне у Ельцина катастрофически падает поддержка — и к зиме 1996 (то есть к началу президентской гонки) он приходит с трехпроцентным рейтингом.

Накануне, в конце 1995, выборы в Госдуму выигрывает КПРФ, и американским союзникам Ельцина становится понятно, что «молодая демократия» лежит и практически не дышит. В качестве экстренной меры под президентскую кампанию 1996 года Клинтоном были мобилизованы лучшие американские политтехнологи. С Ельциным работали Джо Шумейт, Джордж Гортон и Ричард Дреснер – приближенные Клинтона, которые участвовали во всех его избирательных кампаниях, начиная с выборов губернатора штата Арканзас. Команда работала в России четыре месяца, получила по 250 тыс. долларов гонорара на человека плюс оплату всех расходов и неограниченный бюджет на проведение опросов и предвыборную деятельность. При этом Клинтон был постоянно на телефонной связи с Ельциным и, фактически, консультировал его лично.

В это же время МВФ по запросу США выдает России кредит в 10 млрд долларов, что позволило к выборам погасить задолженности по зарплатам и пенсиям миллионам россиян. Однако выборы все равно пришлось фальсифицировать; считается, что победил на них Зюганов, но отдал победу Ельцину.

Почему американцы, «тянувшие» Ельцина, забыли про Беларусь?

В 1995 году и России, и США было, мягко говоря, не до Беларуси. В нашей стране продолжала действовать Конституция 1994 с крайне слабой президентской властью, и американцы относились безразлично к результатам первых выборов. Все основные фракции Верховного Совета искали с ними контактов (это был высший орган власти, т.к. в стране сохранялась парламентская республика), и активность Президента была сильно недооценена.

В то же время не было ни поддержи, ни противодействия со стороны РФ. Считается, что в кампании 1994 года русские больше симпатизировали Кебичу, и после этого Александр Лукашенко не в полной мере доверял Кремлю. В России он, скорее, опирался на патриотическую оппозицию. Однако Союзное государство (начало которому положил референдум-1995 вопросом об экономической интеграции) впоследствии стало имиджевым проектом не только для Лукашенко, но и для Ельцина. На фоне войны в Чечне ему нужно было показать хоть какой-то внешнеполитический успех.

В 1996-1999 отношения двух лидеров постепенно теплеют, но против дальнейшего сближения начало выступать окружение Ельцина. На фоне слабой российской власти Александра Лукашенко посчитали угрозой, и с этого момента начинается длительная вражда с либеральной группировкой в России — от информационных войн на телеканалах до газовых, молочных и иных экономических конфликтов.

Как в таких сложных условиях удалось стабилизировать Беларусь?

Секрет успеха референдума 1995 года (как ранее выборов-1994, а впоследствии – конституционного референдума 1996 года) – это определенный вакуум власти как у нас (двухлетний конституционный кризис), так и в России (там занимались проведением приватизации и переделом собственности). Все это позволило белорусскому народу ТРИ РАЗА ПОДРЯД проголосовать практически без внешнего вмешательства, сделать свой абсолютно осознанный выбор, без истерик и надрыва «цветных революций».

Мы на тот момент не считались важным участком для США, в отличие от России. Американцы предполагали, что РФ рано или поздно станет инструментом либерального влияния на все остальные государства СНГ, то есть можно будет поверхностно вникать в дела бывших советских республик и не тратить на них силы.

Очевидно, что если бы мы, наоборот, по каким-то причинам попали в прицел американских специалистов, Беларусь могли ждать как «грязные» выборы с натягиванием рейтинга оппозиции, так и гражданский конфликт по типу расстрела Белого дома, так и пограничный конфликт с соседями и раздел страны по модели Югославии. Как подчеркивал Александр Лукашенко, вспоминая то сложное время: «До сих пор непонятно, как нам тогда удалось победить».