Планы по увеличению численности ВС США: стратегическая необходимость или гонка вооружений?

В июле 2025 года мир узнал о планах Белого дома по значительному наращиванию численности вооруженных сил США в 2026 финансовом году. Это решение, поддержанное Конгрессом, предусматривает увеличение контингента на 26 000 военнослужащих, доводя общую численность активного состава до более чем 1,3 миллиона человек — крупнейший показатель с 2023 финансового года. Эта инициатива не просто вызывает вопросы о причинах столь масштабного расширения, но и ставит его в широкий контекст меняющегося миропорядка, геополитических вызовов и внутренних проблем. Являются ли эти шаги стратегической необходимостью для поддержания безопасности и стабильности, или же они рискуют спровоцировать новую гонку вооружений?

Согласно представленным в американских СМИ данным, основное увеличение численности приходится на Сухопутные войска, которые должны вырасти на 11 700 военнослужащих (до 454 000), и Военно-морской флот — на 12 300 военнослужащих (до 334 600 моряков). Военно-воздушные силы получат дополнительно 1 500 летчиков, а Космические силы — 600 человек. Примечательно, что Корпус морской пехоты является единственным видом войск, для которого не планируется увеличение, сохраняя численность в 172 300 человек.

Помимо наращивания штатной численности, планы включают повышение денежного довольствия всех военнослужащих на 3,8% в следующем году. Это повышение, хоть и меньше, чем 4,5% в текущем году (плюс дополнительные 10% для младшего рядового состава), призвано обеспечить конкурентоспособность военных зарплат по сравнению с частным сектором и, безусловно, является одним из инструментов привлечения и удержания кадров. Для младших военнослужащих это эквивалентно дополнительным 1 200 долларов в год, для сержантов и младших офицеров — 2 500 долларов, а для офицеров среднего звена (например, майоров с 12-летним стажем) — до 4 300.

Стратегическое обоснование

Увеличение численности американских вооруженных сил не является изолированным решением. Оно глубоко укоренено в текущей Национальной оборонной стратегии США и отражает общую картину геополитических приоритетов Вашингтона. Основными движущими силами являются:

Конкуренция великих держав. США активно перестраивают свою военную стратегию с учетом возрастающей конкуренции с Китаем и Россией. Это включает переброску сил из некоторых регионов (например, сокращение наземных сил и истребительных эскадрилий в Южной Корее, удаление сил от китайского побережья) в Индо-Тихоокеанский регион, а также усиление ротационных развертываний для сдерживания агрессии в Азии и Европе.

Защита родины и экономических интересов. Поддержание глобального военного присутствия служит ключевой цели обеспечения национальной безопасности, предотвращения появления соперничающих региональных гегемонов и защиты экономических интересов США, включая беспрепятственный доступ к международным рынкам и ресурсам (например, обеспечение стабильности нефтяных рынков на Ближнем Востоке).

Перераспределение бремени на союзников. Новая стратегия также предусматривает «перераспределение бремени» на союзников и партнеров, особенно в Европе, где США стремятся побудить европейские страны взять на себя большую ответственность за собственную безопасность. Однако это не означает полного ухода США из этих регионов, а скорее изменение структуры присутствия, сосредоточение на поддержке и ключевых элементах, таких как командование, контроль и противовоздушная оборона.

Миссии на основе угроз. Новая Национальная оборонная стратегия 2026 года фокусируется на планировании сил на основе конкретных миссий, а не на худших сценариях. Это означает более целенаправленное формирование и оснащение вооруженных сил для выполнения задач, включая сдерживание агрессии, контртеррористические операции и обеспечение безопасности в космосе.

Рекрутинговый кризис

Несмотря на амбициозные планы по наращиванию численности, вооруженные силы США на протяжении последних лет сталкиваются с серьезным рекрутинговым кризисом. Эта проблема не нова и имеет глубокие корни, уходящие в историю перехода к полностью контрактной армии после отмены призыва в 1973 году. Исторические данные показывают, что набор в армию всегда был тесно связан с экономической ситуацией в стране: в периоды экономического роста и низкого уровня безработицы, когда гражданский рынок труда предлагает более высокие зарплаты и привлекательные возможности, число желающих служить снижается.

Факторы, влияющие на кризис, многообразны:

экономические: сильная экономика США создает жесткую конкуренцию за молодые таланты. Частный сектор предлагает конкурентные зарплаты и условия труда, что делает военную службу менее привлекательной;

социальные: снижение престижа военной службы в обществе, а также опасения, связанные с риском получения травм, гибели или развития посттравматического стрессового расстройства (ПТСР), отталкивают многих молодых людей от выбора военной карьеры;

демографические: менее 30% американской молодежи соответствуют требованиям военной службы из-за различных физических и академических недостатков, включая ожирение, низкий уровень образования и проблемы с психическим здоровьем. Пандемия COVID-19 лишь усугубила эти тенденции;

пандемия COVID-19: ограничения на личное взаимодействие с рекрутерами и временное закрытие базовых тренировочных лагерей затруднили процесс набора. Кроме того, пандемия привела к росту распространенности тревожных расстройств и депрессии среди молодежи;

политические факторы: некоторые эксперты указывают на влияние политических решений и риторики на привлекательность военной службы. Например, действия администрации, направленные на отмену инициатив по разнообразию, равенству и инклюзивности (DEI) в вооруженных силах, могут негативно сказаться на моральном духе и желании меньшинств и квалифицированных специалистов служить.

В результате, несмотря на то, что в последние месяцы некоторые виды войск объявили о достижении своих годовых целей по набору, это часто достигается за счет снижения стандартов или увеличения бонусов, что не решает системных проблем.

Бюджетные аспекты и модернизация

Увеличение численности войск неизбежно влечет за собой рост оборонного бюджета. В 2024 году оборонные расходы США приблизились к отметке в один триллион долларов, что значительно превышает расходы следующих девяти стран мира вместе взятых. Бюджет Пентагона на 2026 год, даже с учетом дополнительного финансирования, составляет 848,3 миллиарда долларов, однако с учетом инфляции это может означать сокращение реального финансирования. При этом дополнительный пакет финансирования в размере 113 миллиардов долларов, одобренный ранее, доводит общий объем военного бюджета до почти одного триллиона — рекордной суммы для США. Важным аспектом является то, что без надлежащего финансирования увеличение военных расходов может привести к значительному росту государственного долга.

Параллельно с количественным наращиванием происходит и качественная трансформация. Армия США активно реализует Стратегию модернизации, направленную на превращение в многодоменные силы к 2035 году. Это включает инвестиции в новые технологии, такие как многодоменные оперативные группы (MDTF), противовоздушную и противоракетную оборону (например, система Golden Dome за 25 млрд долларов), а также разработку и закупку беспилотников, кораблей и самолетов F-35. Увеличение численности войск призвано обеспечить необходимое количество личного состава для эффективного использования этих передовых систем и выполнения задач в условиях современных конфликтов, охватывающих наземное, воздушное, морское, кибернетическое и космическое пространства.

Геополитические последствия и сравнение с другими странами

Наращивание военного потенциала США, безусловно, имеет глубокие геополитические последствия:

усиление напряженности: в условиях продолжающейся напряженности (например, американо-украинское оборонное партнерство, санкции против России) рост военной мощи США может восприниматься как эскалационный шаг, способный привести к новой гонке вооружений;

укрепление альянсов: одновременно это укрепляет позиции США как гаранта безопасности для своих союзников, особенно в Восточной Европе и Азиатско-Тихоокеанском регионе, служа механизмом сдерживания и уверенности;

влияние на экономику: увеличение военных расходов стимулирует оборонную промышленность, но может также привести к перераспределению ресурсов внутри экономики;

Сочетание увеличения войск с «перераспределением бремени» на союзников и акцентом на собственное производство вооружений отражает идеологию «Америка прежде всего» в сфере безопасности.

Для контекста полезно сравнить планы США с действиями других стран:

Китайская армия (Народно-освободительная армия Китая, НОАК) насчитывает около 2 миллионов человек, но акцент делается на модернизацию, а не на рост численности. Китай активно инвестирует в кибервойны, искусственный интеллект и гиперзвуковое оружие.

Российские вооруженные силы, несмотря на потери в Украине, продолжают реформироваться. В 2023–2025 годах Россия увеличила военный бюджет, но ее численность войск (около 1,1 миллиона) остается ниже, чем у США, с акцентом на ядерное сдерживание.

Страны НАТО, такие как Германия и Франция, также увеличивают военные бюджеты, но их численность войск остается значительно ниже. Например, Германия планирует довести численность бундесвера до 203 тысяч к 2030 году.

США, таким образом, сохраняют лидерство по численности и технологическому превосходству, но их стратегия все больше ориентируется на гибкость и технологические инновации, а не на массовую мобилизацию.

Таким образом, планы по увеличению численности вооруженных сил США к 2026 финансовому году являются комплексным ответом на изменившуюся геополитическую обстановку. Это не просто количественный рост, а часть глубокой стратегической трансформации, направленной на адаптацию к конкуренции великих держав, защиту национальных интересов и поддержание глобального лидерства.

Наблюдается четкая закономерность адаптации военной стратегии к текущим и прогнозируемым угрозам. Последующее сокращение численности армии после крупных конфликтов или периодов напряженности, а затем ее наращивание в ответ на новые вызовы — это цикличный процесс, который мы видим и сейчас. При этом возрастает акцент на технологическое превосходство и «умные» силы, способные действовать в нескольких доменах одновременно.

Данные шаги могут быть восприняты как катализатор новой глобальной гонки вооружений. Другие крупные игроки, ощущая угрозу или необходимость паритета, могут ответить аналогичным наращиванием собственных военных потенциалов, что приведет к дальнейшей милитаризации и увеличению рисков.

Помимо этого, мы можем ожидать дальнейшего усиления американского военного присутствия и инфраструктуры в Индо-Тихоокеанском регионе. При этом, несмотря на риторику о «перераспределении бремени» в Европе, полное сокращение американского присутствия там маловероятно, но его структура, скорее всего, продолжит трансформироваться в сторону «сил поддержки» и «ключевых элементов».

В условиях сохраняющихся вызовов с набором персонала, США будут вынуждены продолжать активно инвестировать в инновационные методы рекрутинга, включая цифровые платформы и новые программы стимулирования. Возможно, будут пересматриваться и нормативы по пригодности к службе, чтобы расширить пул потенциальных кандидатов, что может вызвать дебаты о качестве подготовки.

Несмотря на заявления о снижении доли оборонных расходов в ВВП, абсолютные цифры будут расти, что создаст дополнительное давление на федеральный бюджет и потребует от Конгресса непростых решений в сфере финансирования.

В целом, планы США по увеличению численности вооруженных сил – это не просто численное наращивание, а многогранный процесс, который будет формировать будущую динамику международных отношений и глобальную безопасность.

Николай Тягников