Не умеют гадать и не нарушают закон: нетипичный взгляд на цыган, проживающих в Заславле

«Только ни в коем случае не ходи к ним одна», «давай, я поеду с тобой», «не надевай никаких украшений», «оденься максимально скромно» — примерно это слышала я от друзей и знакомых, когда говорила, что собираюсь написать материал об одном из национальных меньшинств, проживающем в Беларуси, — цыганах.

Давайте честно, все реакции очень красноречиво свидетельствуют об отношении белорусов к этому малому народу. Да, слишком небольшая выборка, чтобы называться статистикой, согласна. Однако четкие стереотипы, очевидно, прослеживаются.

С адресом на бумажке, но без особой надежды едем в Заславль. Несколько пугаемся старого обветшалого домика, но тут же понимаем, что он нежилой. Люди живут в соседнем, двухэтажном, судя по всему, только построенном, еще без наружной отделки. Стучим. Дверь открывает симпатичная молодая женщина и молча вопросительно смотрит на нас.

— Здравствуйте! Журналист «Мінскай праўды», — немного смущаюсь я, понимая нелепость утреннего вторжения. — Хотела бы написать о том, как вам живется в Беларуси.

— Конкретно мне? — удивляется женщина. — Хорошо живется. Уж получше, чем за границей.

— Конкретно вам, как представителю вашего народа, — почему-то еще больше смущаюсь я.

— А-а, цыганам вы имеете в виду? — улыбается она, замечая мою растерянность. — Ну, проходите, раз пришли.

Входим в дом. С первого взгляда очевидно, семья заканчивает ремонт и живет пока в несколько стесненных условиях. Женщина что-то тихонько шепчет мужчине, возможно, передает наш разговор. Он согласно кивает головой и поворачивается ко мне.

— Слава. Что конкретно вы хотите узнать? Спрашивайте.

— Давно вы живете в Беларуси, Слава?

— Родился тут. Жизнь, конечно, помотала. И в Германии жил, и во Франции, и в Голландии. Но в 2020 году вместе с семьей вернулись в Беларусь. Нигде лучше, чем тут нет. Вот, построили дом, заканчиваем ремонт, дети у нас, четверо: трое школьников и малышка Камилла, — мужчина кивает в сторону маленькой чернявой девочки, сидящей на коленях у родственницы. — Старшие получают образование, иностранный язык изучают. Не то что мы когда-то…

— Какое у вас образование?

— У меня базовое, 9 классов окончил. У жены 2 класса образования.

— Серьезно? — не смогла сдержаться я. — Но читать-то вы умеете?

— И читать умею, и писать, и даже считать умею, — смеется хозяйка, — деньги хорошо считаю, продавцом столько лет отработала на рынке. Не удалось больше поучиться, в семье проблемы были, развод родителей, один переезд, второй. Две сестры у меня еще, помогала маме, не до учебы. Много переездов было, очень много. Мы, знаете, народ кочевой, сегодня тут, завтра там. Рано замуж вышла. А всему, что надо, жизнь научила. 33 года мне, и сейчас еще не поздно чему-то научиться. Но я, если честно, жалею, что не получила образование. С дипломом было бы проще и на работу устроиться, и в жизни наука пригодилась бы. Никому не говорю, что у меня даже школьного аттестата нет, среднее и среднее. С детьми своими, конечно, такой ошибки не повторю, они образованными станут обязательно, языки будут знать. Девочки на нормальной работе смогут работать потом, не только домом заниматься.

— Муж помогает вам по дому?

Супруги переглядываются, улыбаются и отрицательно качают головой.

— Понимаете, в нашей культуре не принято, чтобы мужчина занимался домашними делами. Не должен он женскую работу делать. Никакую. Нельзя даже. Считается, что это унижает мужчину и приемлемо только в одном случае — если он живет один, не женат. У цыган традиционно женщина и работает, и хозяйством занимается, и детьми. Незамужние родственницы ей помогают. А мужчина может работать, может нет. Но жена — должна. Детей мы, кстати, по-другому воспитываем — в абсолютном послушании отцу во всем. Вот у нас как: с мамой, с тетей можешь капризничать, баловаться, а мне только глянуть достаточно — и всякое баловство прекращается. И когда вырастают ничего не меняется, слово отца — закон. Девочки даже замуж с его разрешения идут. И, да, идут за того, кого старшие выбрали, — ловит Слава мой вопросительный взгляд. — Но актуально это для тех цыганских семей, кто до сих пор придерживается традиций. Среди цыган ведь есть и те, кто осел на месте и перестал уважать законы своей нации. Такие отдельно, сами по себе. Мы им не помогаем, говорим, мол, вы определились, вы белорусы теперь или русские, живите себе как хотите, но и к нам за помощью не ходите.

Цыгане появились в Беларуси уже в XV веке, а в 1501 году великий князь литовский Александр Ягеллончик издал специальный привилей для этого народа.

— А как община помогает своим?

— По-разному. Справедливым судом, например, конфликты между супругами решает, чтобы браки крепкие были, на всю жизнь. Вступается за несправедливо обиженных, заставляет выполнять свои обязанности тех, кто увиливает. Много чем помочь может. Но если женился на белоруске или девушка замуж за белоруса вышла — это отрезанный ломоть. Наши браки между своими должны заключаться. Да, они ранние, бывает по нашим традициям и пятнадцатилетних поженить могут, и, конечно, по вашим законам так нельзя и в ЗАГСе их никто не зарегистрирует. Вот сейчас в Беларуси проблема у пары одной: жена беременна, ей лет 15, наверное, муж тоже несовершеннолетний. Уголовное дело или завести хотят, или уже завели. Но по нашим законам они муж и жена! Не знаю даже, чем дело там закончится.

— Скажите, а на каком языке вы разговариваете дома или среди своих?

— На цыганском со своими говорим. Хотя по привычке бывает, нет-нет и проскочит русское слово дома… Дети наши с самого рождения двуязычными растут. Все местные цыгане говорят на своем и на русском обязательно. Я так, как за границей долго жил, на английском говорю еще, на немецком, но подзабыл уже немного, — признается мужчина. — Если есть среди нас не цыгане — переходим на русский, чтобы все понимали, мы с уважением к вам относимся.

— Не могу не задать традиционный вопрос, — улыбаюсь я и поворачиваюсь к хозяйке дома, — вы гадаете?

— Нет, — пожимает плечами она, — не гадаю, потому что не умею. Вообще.

Признаюсь, первый раз в жизни вижу цыганку, которая не умеет гадать. Женщина меж тем собирает аппарат для ингаляции, тщательно выверяет дозу лекарства. Оно мне знакомо, препарат рецептурный. Не чужда цыганам медицина, к докторам с дипломами ходят, не только традиционными методами лечатся.

—Мне говорят иногда, что я не настоящая цыганка, раз не умею гадать, — продолжает женщина, надевая маску на ребенка, — но наша семья другая. Сейчас вы с нами говорите — у нас так. Пойдете в другую семью — у них все по-другому. Знаю, белорусы думают, раз цыгане — значит или воры, или приставать будут с гаданиями. Но конкретно наша семья не такая. У нас хозяин работает, и по многу лет на одном месте трудился, я работаю тоже, дом свой большой, дети учатся. Мы и от корней своих не отходим, придерживаемся традиций, но при этом современные, так сказать, и законопослушные. У нас даже среди своих, цыган, человека с пятном на совести и репутации уважать не будут. Ведь из-за одного все могут пострадать. Нет ведь такого, чтобы каждый представитель какого-то народа плохим был. Просто в каждой нации есть плохие люди.

Правильная мысль, конечно. Глубокая.