Драка за стул. Что происходит в Белорусском доме в Варшаве

Лагерь змагаров сотрясает очередной лютый треш. «Драка за …деньги», — наверняка подумаете вы, но окажетесь неправы. В этот раз все намного идиотичнее. Сейчас дерутся беглые за стул.

Отмечал тут на днях Степан Путило свой день рождения.

ВЕРЕМЕНКО:

— Я могу сказать, как ощущалась атмосфера на дне рождения. И как бы это было немного, ну так, как-то не знаю, как-то это было немножко неискренне.

Скромное, на пару десятков отверженных, и очень пьяное торжество состоялось в Белорусском доме в Варшаве, во главе которого стоит небезызвестный в кругах беглых Алесь Зарембюк — белорус, уехавший в Польшу и там вербующий наемников, националист, активно использующий конфликт в Украине для собственных целей и в интересах Запада. Человек очень агрессивный, как его характеризуют собственные же соратники.

Про «дом в Варшаве»

Так чем же занимается курируемое Зарембюком учреждение — Белорусский дом в Варшаве, который к Беларуси, между прочим, никакого отношения не имеет? Дом этот — организация, подконтрольная польским спецслужбам. Пилит бабло от Запада, продает визы всякому сброду, не имеющему никакого отношения к политике, приглашает на различные пьянки всякую дрянь, сбежавшую из Беларуси: анархистов, неонацистов, элгэбэтэшников. Именно там базируется один из центров-генераторов русскоязычных фейков, официально финансируемый из госбюджета Польши, «Нехта». А еще это база беглых белорусских силовиков BYPOL с психиатрическим диагнозом маниакально-депрессивный психоз. Биполярочкой то есть.

Еще год назад от испанской Vanguardia стало известно, что Белорусский дом в Варшаве, внезапно, учреждение международное! Как признался тогда комендант Зарембюк, очень мало белорусов стремятся погибнуть за «жовто-блакитную». Но ручеек сребреников с Запада отрабатывать надо, и поэтому через них в Украину стали отправлять и иностранных наемников. Правда, сегодня этот рекрутинговый центр уже сворачивают: так называемый «министр обороны» Светланы Георгиевны Валерий Сахащик сдался и заявил, что уходит из этой банды. Человек говорит, что ему кажется, будто он «движется куда-то не туда». Ну, как говорится, если вам кажется, значит, вам не кажется.

Предыдущий, между прочим, глава этого Белорусского (небелорусского) дома в Варшаве умер странной смертью. И никто особо не удивился, все сочли это неким планомерным выводом из политики. Ведь пытаясь собрать всех маргинальных нытиков в одном месте, рискуешь попасть к ним же в немилость и быть устраненным физически. Зарембюк, сменивший несчастного, судя по всему, такой судьбы себе не хотел, поэтому править стал жестко и авторитарно. Чтоб боялись.

Но вернемся к делу

Вернее, к стулу. Пара десятков человек пьянствовала душевно, но, судя по всему, скучно. Среди присутствующих был, конечно, и Алесь Зарембюк — «мамка» того самого борделя, на базе которого и отмечался путиловский день рождения. И был он там не один, а со своей половинкой. Сильно за полночь, половинка отправилась в дамскую комнату, оставив в одиночестве стул, на котором сидела.

И вот примерно в этот момент вечер перестал быть томным. Находился среди приглашенных, и некто Глеб Веременко, бывший соратник Путило.

ВЕРЕМЕНКО:

— Я работал тесно в белорусской политике, когда работал в 2020–2021 годах. Я бывший сотрудник Н***А, поэтому я, собственно, и был приглашен.

Ну я разочаровался, да. В чем и в ком, я не буду говорить, но это как бы я просто разочаровался. То есть я разочаровался, что в итоге все равно бал правят деньги. И личные ценности, они подпадают… И отсутствие перспектив, наверное, тоже.

Однако, по его же собственному признанию, в политике он не разбирается.

ВЕРЕМЕНКО:

— Вы знаете, я хоть и друг белорусской оппозиции, но так глубоко не разбираюсь в этом вопросе.

Скромной физической силы длинноволосый парень андрогинной внешности в какой-то момент настолько сильно захотел переговорить с бывшим боссом, что стоя — никак. И понадобился ему непременно этот, одиноко стоящий возле Зарембюка стул. Вцепился, в общем, он в стул женщины коменданта. Но вот неудача: комендант Зарембюк вцепился в него же.

И понеслось

Зарембюк был пьян и агрессивен, хотя беглые часто жалуются, что он всегда агрессивен, и к человеку, который хотел увести у него один из стульев, приложился физически.

ВЕРЕМЕНКО:

— Я предполагаю, что когда-то он с кем-то дрался. Угу. Я не могу этого заявлять, потому что не знаю этих людей лично. Я думаю, что если он распускает руки вот сейчас, то когда-то он тоже распускал руки.

А Веременко не привык решать конфликты силовым способом, о чем сам в беседе с журналистом «Мінскай праўды» и признался.

ВЕРЕМЕНКО:

— Ну вот я и говорю, что как бы он неадекват и агрессивно относится к людям. Не просто так, что вы знаете, я все понимаю, но у меня как бы… Я не привык конфликты решать силой, а уж тем более агрессией на кого-то. Зарембюк вечером пьяный был агрессивен ко мне сразу же. Он начал… Потому что он чувствует себя безнаказанным явно. Это же его белорусский дом, хотя он, по идее, общий.

Он, как хозяин, себя вел по-наглому.

Да, да, да. Он явно понимает, что тут у него камеры, которые под его контролем. Это территория, которую ему польская… Он здесь главный, он здесь может делать, что хочет. И кто-то тут приходит и стул у него переставляет от его девушки. Но это для него не по-пацански. Поэтому он решил меня сразу… Сразу, он сразу начал на меня как бы агрессивно бежать и агрессивно ко мне начал…

Однако, пришлось. Какой же день рождения Путилы без драки? Глеб наполучал в глаз от Зарембюка аж на серьезные телесные и побежал в полицию доносить на собутыльника: тяжелые моральные страдания, не менее тяжелые побои ну и фингал под глазом наглядно.

В публичное поле всю ситуацию выложил сам пострадавший, начав жаловаться, где только возможно. Сеть, она такая, все стерпит, но ничего не забудет.

Змагар запугал змагара

Мы в редакции жалобу Веременко заметили и решили отреагировать. Журналист «Мінскай праўды» позвонила обиженному парню и спросила, как все было. Тот ничего не стал скрывать.

ВЕРЕМЕНКО:

— А, журналистка, вот так, окей, хорошо, понял. Да. Ладно, хорошо. Ну, смотрите, ситуация выглядела таким образом. Приближалось где-то час тридцать ночи. Я решил поговорить с именинником, со Степаном. Увидел, что стоят четыре стула. На левой стороне, где я, сидит Зарембюк с какими-то дамами или с кем-то там, ну, я не помню, с кем конкретно, но с какими-то там. Вот одна была девушка и кто-то еще. Вот четвертый стул свободный. Вижу, как бы другую кучу людей, где Степан сидит еще с каким-то, ну та, 5–6 человек рядом с ним сидят и общаются. И я хочу поговорить со Степаном, потому что через весь день я с ним поговорил, может быть, два раза, перекинулся какими-то фразами, там, и у нас не было много времени, но, так как он свободен, сейчас я смотрю, ну, можно подсесть. Я решил к нему подсесть. Беру стул, который был ближе всего к нему. Это был стул, который был напротив Зарембюка. Зарембюк начал на меня агрессивно, в приказном тоне начал мне говорить по типу: «А что это ты берешь стул?»

Видимо, отношения беглых перешли на качественно новый уровень: единства нет ни в чем. О политике даже говорить не будем. Какая политика? Тут не на двух — на одном бы стуле усидеть. А для начала этот стул отвоевать!

Но знаете что? Ни одна живая душа не вступилась за Веременко! Все отводили глаза, а потом настойчиво просили удалить видео.

ВЕРЕМЕНКО:

— Я договорю, как это выглядело. Он на меня бежит. Если, забегая вперед, то люди неохотно нас разнимали.

Вывод: великий страх сковал белорусских беглых. Боятся тех, кого сами же и породили. Зарембюка, например. И сам Веременко его до дрожи боится, ибо обещанные документы «Мінскай праўдзе» он так и не прислал.

ВЕРЕМЕНКО:

— У меня есть копия, если что. На самом деле, я могу вам, в принципе, отправить копию того, что какое заявление я отправил в полицию.

…Аудио есть. Но дело в том, что он бегал, и они все меня заставили удалить видео, которое было, потому что это тоже важно понимать. То есть кто-то действительно взял мой телефон и снял секунд семь, вот где там не было видно меня, но там было видно Олеся Пьянова, который как бы на меня пытается кидаться. То есть как бы и там, и машет как бы, значит, что типа вот там. А еще, да, кстати, я совсем забыл сказать, Он же меня… Он же меня обзывал русским и как бы кричал мне, что я тебя выгоню из страны. То есть он мало того, что… То есть он мало того, что на меня напал еще и ксенофоб. Это важно. Он российский как бы в мою сторону кидал слова, что он меня выгонит из Польши…

Ходит среди беглых выражение: «Белорус белорусу — белорус». Догадываетесь, что оно значит?