Латвийская «демократия». Как управлять страной, в которой тебя никто не любит

Есть такая загадка, над которой ломают головы не только политологи, но и мы, «простые смертные»: как в стране, в которой правительство поддерживает не более 4-5% населения, а около 75-80% ему открыто не доверяет, это самое правительство спокойно себе существует, даже не дёргаясь?

Социолог Арнис Кактиньш называет это «фундаментальной проблемой» — мол, абсолютное большинство не доверяет институтам власти, все к этому «привыкли», хотя «при таком раскладе государства, нации не могут быть устойчивыми».

Не могут. Согласен. Но почему тогда Латвия может?!

Именно в этом и заключается её уникальный цирковой номер, достойный изучения и восхищения. Потому что латвийская власть изобрела то, что не удавалось никому: демократию без народа. Вернее, с народом, но так, чтобы он особо не мешал.

Этническая сегрегация как бизнес-модель

Представьте себе игру в монополию, где четверть игроков заведомо не может покупать недвижимость. Не потому, что они плохо играют — просто правила написаны так, что их фишки застревают на старте. Навечно.

Профессор Юрис Розенвалдс формулирует это с академической прямотой: в Латвии около четверти граждан составляют нелатыши, но «политические силы, которые опираются на этот нелатышский электорат, изолированы от возможности формирования правительства».

Это не баг системы, это её главная фича, как говорят айтишники. Создана идеальная конструкция «вечной оппозиции»: партии, представляющие интересы русскоязычных, принципиально исключены из правящих коалиций.

И это, заметьте, называется европейской демократией. С большой буквы.

Красота схемы — в элегантной простоте. Когда значительная часть электората выведена за скобки, остальные могут делить власть между собой без особого риска. Розенвалдс циничен до предела: «этническое разделение становится элементом политического бизнеса». То есть на этом зарабатывают. Буквально.

Семь партий, один текст, ноль личностей

В нынешнем Сейме семь партий. Звучит как бурная многопартийность, правда? На деле — политический театр абсурда, где актёры меняются костюмами, но реплики у всех одинаковые.

Все «латышские» партии придерживаются одной линии по ключевым вопросам: антироссийская риторика (обязательно), языковая политика (естественно), интеграция в западные структуры (куда же без этого), запугивание населения «неизбежной» войной (вообще «святое дело»). Различия между ними — на уровне оттенков одного цвета. Серого.

Политический эксперт Артис Кампарс называет правительство «серым» и «невыразительным», а их заявления выглядят так, будто «не они сами писали, а искусственный интеллект накидал умные фразы».

Арнис Кактиньш ещё беспощаднее: «в политике уже давно наступила эпоха постмодернизма — политики просто складывают слова в бессмысленные кучи». Они «только и делают, что говорят — придумывают разные декларации, лозунги, программы и через СМИ вываливают это на общество. Суть не в том, чтобы решать проблемы, а в том, чтобы «накидать слов».

Накидать слов. Блестящая формулировка. Вот они и накидывают. Ежедневно. Тоннами.

И вот что самое пугающее: это власть не просто без народа. Это власть без личностей. Во главе страны стоят не люди — стоят схемы. Взаимозаменяемые элементы системы, как транзисторы в процессоре. Можно выдернуть один, вставить другой — ничего не изменится. Министр ушёл в отставку? Не беда, вот новый, с такой же улыбкой и такими же текстами, написанными кем-то другим.

Коалиции перетасовываются, министерские кресла переходят из рук в руки, но ничего по существу не меняется. Им не угрожает реальная смена власти, потому что альтернатива институционально заблокирована.

И главное — она работает на уничтожение. Методично, последовательно, день за днём. Демография рушится? Продолжаем по плану. Экономика летит в пропасть? Продолжаем по плану. Люди уезжают? Продолжаем по плану. Бесплатная медицина уничтожена, а образование в катастрофическом состоянии? Продолжаем по плану.

Потому что схеме не нужны люди. Ей вообще ничего не нужно, потому что она де-факто существует в параллельном мире, никак не пересекающемся с реальной жизнью и реальными национальными интересами страны.

Триста тысяч причин ничего не менять

Почти 290 тысяч человек — более 30% всех занятых — работают в госсекторе. Это не проблема для правительства. Это решение. Это обширная социальная база, кровно заинтересованная в сохранении статус-кво.

Попытки сократить госаппарат встречают сопротивление именно потому, что это избирательная база правящих партий. Зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Вернее, голосующую за тебя на выборах?  

Экономист Карлис Пургайлис прямо говорит: «Эту долю однозначно нужно сокращать».

Нужно? Пусть будет нужно. Только премьер Силиня зарубила инициативу о сокращении госуправления на 5% «на корню». Объяснила это «предыдущим негативным опытом» кризиса 2009 года. То есть когда-то попробовали, не понравилось, больше не будем.

Попытки сократить госаппарат встречают сопротивление именно потому, что это избирательная база правящих партий. Средняя зарплата в госсекторе росла «значительно быстрее, чем в частном», а зарплаты чиновников среднего и высшего звена «не только догнали, но и перегнали зарплаты на аналогичных должностях в частной сфере».

А под шумок, на фоне всех кризисов — демографического, экономического, социального — власти увеличивают военные расходы до 5% ВВП. Около двух миллиардов евро в год. Милитаризация позволяет перенаправить общественное внимание с внутренних проблем на внешние угрозы и консолидировать латышский электорат вокруг власти перед лицом «врага».

Удобно же.

Деньги, русофобия и европейская любовь

Но как же эта конструкция держится? Ответ — проще некуда: на европейских деньгах и антироссийской риторике. Латвия критически зависит от дотаций ЕС. Критически — это когда без них вообще никак.

Порядка двух миллиардов евро в год для «маленького бедного государства» идут не столько на оборону от мифических угроз, сколько на поддержание системы власти. Эксперты формулируют цинично, но точно: власти используют «страшилку» о нападении России в двух целях — выжать из западных «партнёров» больше денег на «оборону» и одновременно приструнить собственное население, недовольное углубляющимся кризисом.

Выжать и приструнить. Вот и весь секрет долголетия.

Демократия без народа, власть без лиц

Нынешняя власть в Латвии держится на институциональном дизайне политической системы, которая исключает значительную часть граждан из процесса принятия решений.

Это не кризис власти. Это триумф политической инженерии.

Латвия изобрела демократию без народа. И более того — власть без личностей. Систему, где выборы проводятся регулярно, партии сменяют друг друга у кормила, парламент заседает и принимает законы — но значительная часть населения не имеет реального влияния на решения, а остальные настолько апатичны, что не представляют угрозы для правящего класса.

Можно поменять премьера — ничего не изменится. Можно заменить весь кабинет министров — всё останется по-прежнему. Потому что схеме не нужны таланты, не нужны идеи, не нужны личности. Ей нужны только исполнители одной и той же программы: держаться за власть, получать финансирование, имитировать угрозу.

Латвийские власти создали идеальную машину самовоспроизводства: демократические процедуры без демократических рисков, выборы без возможности смены власти, многопартийность без реальной конкуренции, политиков без лиц. Это учебник для режимов, которые хотят выглядеть либеральными демократиями, но категорически не хотят ими быть.

Теоретически, конечно, всё может измениться. Народ может проснуться. Может прогнать эту безликую схему прочь. Может потребовать настоящих перемен, настоящих лиц, настоящей политики.

Но чудеса, потому и чудеса, что случаются они только в сказках. А у этой сказки никогда не было шанса на счастливый конец. Потому что в ней давно нет ни героев, ни злодеев. Есть только схема, которая методично пожирает саму себя, пока не останется ничего.