Потери в годы ВОВ не сломили. Как люди справлялись со страхом, болью и утратами

17.03.23 12:58

Фото: из открытых источников, носит иллюстративный характер

Уроженец деревни Явкино Климовичского уезда Могилевской области (сейчас деревня входит в состав Смоленской области Российской Федерации — Прим. Авт.), окончивший Московское пограничное училище, техник-интендант Иван Гоманков служил на западной границе Советского Союза, в 87-м Ломжинском пограничном отряде Белорусского пограничного округа.

Свой первый бой Иван Гоманков принял на реке Неман в Гродненской области, был ранен в ногу, в числе оставшихся в живых пограничников выходил из окружения. В районе железнодорожной станции Мосты их настиг десант фашистов, переодетых в красноармейскую форму. В неравной схватке, израненный и потерявший сознание Гоманков и его боевые друзья-пограничники были захвачены в гитлеровский плен и расстреляны. Иван чудом остался жив, очнувшись среди мертвых в глубоком рву…

Дважды считался погибшим и возвращался к жизни и в боевой строй

Из очерка Геннадия Ананьева «Похоронен был дважды заживо»:

«Ваш сын, техник-интендант 2-го ранга Гоманков Иван Прокофьевич, пал смертью храбрых…»

Прокофий Трофимович еще и еще раз перечитывал похоронную, подходил к гардеробу, в котором висело солдатское обмундирование сына, гладил зеленую фуражку. Потом подошел к плачущей жене, положил ей на плечо тяжелую крестьянскую руку: — Пойду, Гаша, заместо Ивана!
Не просыхали глаза у Агафьи Родионовны, седели волосы: нет сына, ушел на фронт муж, записалась на курсы медсестер дочь Аня, заявив, что, как только окончит их, пойдет на фронт обязательно. — На смену брату, — так и сказала.

А Иван Гоманков в это время шел, опираясь на самодельный костыль, по лесным тропам, в обход сел, подальше от большаков. Он остался жив!»

Вот как это было. Очнулся тогда Гоманков, как впоследствии сам и рассказывал, от того, что нечем было дышать: что-то давило на грудь и лицо. Вспомнил он и немецкие пулеметы, и пограничников, стоящих у края противотанкового рва перед расстрелом… И понял, что «жив», а рядом еще кто-то застонал.

Гоманков сдвинул с себя тела мертвых, вытащил стонущего, ощупал его, у того была перебита кисть руки.

— Терпи, браток, терпи, — шепнул ему и взвалив на спину, пополз по рву. Когда отполз, как ему показалось, достаточно, перетянул руку солдату и забинтовал рану разорванной нательной рубахой.

Шли, пробирались они лесными тропами, болотистыми топями с липнущими к ногам пиявками, прикладывая листья подорожника на раны, и питаясь лесными ягодами. На реке Остер вышли, наконец, к своим. Подлечился Иван Гоманков, и в строй.

А в декабре месяце 1941 года Иван Гоманков был переброшен за линию фронта к партизанам, где требовались опытные командиры. С декабря 1941 по сентябрь 1943 года он воевал в партизанском отряде в родных ему краях.

Затем вновь в Красной Армии. Освобождал Беларусь, на реке Проня Иван Прокофьевич был вторично ранен. Вновь вернулся в строй, сражался на 3-м Украинском фронте, где уже командовал стрелковой ротой.

За участие в форсировании Днестра Иван Гоманков был награжден орденом Красной Звезды, затем воевал на 1-м Белорусском фронте.

***

И снова из очерка Геннадия Ананьева «Похоронен был дважды заживо…»:

«Тихо-тихо перешептываются волны и берег. Одер лежит впереди неподвижным вороньим крылом. Безмолвно притаились солдаты. Вполголоса отдает приказ командирам взводов старший лейтенант Гоманков.

— Мой заместитель — командир первого взвода лейтенант Царев. Вопросы?
Вопросов никто не задал, всем задача ясна: захватить плацдарм и удержать его любой ценой. Безмолвен Одер. А каким он будет через пять минут?

Остался таким же безмолвным и через пять, и через десять минут. Только осветительные ракеты взлетали в воздух и гасли в вышине. Вот и заветный берег. Молча пошли в атаку. Для немцев она оказалась настолько неожиданной, что они растерялись на первых порах. Рота Гоманкова захватила плацдарм. И тут немцы пришли в себя. На небольшой кусочек земли посыпались снаряды, мины и бомбы, пехота кинулась в атаку. Но рота будто зубами вцепилась в захваченный плацдарм. Отбита первая, вторая, пятая, седьмая… пятнадцатая атака. Раненые не бросают автоматов, не уходят из окопов. Так же, как и в первый день войны на берегу Немана.

Дважды уже ранен сам Гоманков. В ногу и в голову. Но сознание не потеряно, значит, в строю командир. Его распоряжения, как всегда, четки и ясны:

— Пулеметы на правый фланг!

Оттуда, с правого фланга, немцы готовят шестнадцатую атаку. И ее нужно отбить. Во что бы то ни стало. Солдаты и офицеры роты видят, что полк, их полк, начал переправу.
Увидели это и немцы. Бросили они все свои силы, чтобы опрокинуть роту Гоманкова в Одер и не допустить переправы полка. Все ближе и ближе фашисты. Нагрелись стволы пулеметов от беспрерывной стрельбы, но немцев будто не убывает. Уже кажется, что не сдержать натиск врага. Гоманков принимает единственно правильное в этой обстановке решение: контратаковать!

— Вперед, орлы! — крикнул он, рванувшись из окопа. Пробежал несколько метров и упал.

Поднявшуюся за своим командиром роту уже поддержали переправившиеся через реку подразделения полка. Солдаты, выпрыгивая из лодок, бросались в атаку. Немцы побежали. Роту повел вперед старший лейтенант Царев. С убитым командиром (все считали, что Гоманков убит) остался лишь ординарец Куприн».

«Ваш сын, старший лейтенант Гоманков Иван Прокофьевич, пал смертью храбрых…»

Вторая похоронка на сына. Как подкошенная, без сил, сползла по стене на лавку его мама Агафья Родионовна. Как так? Однажды воскресший сын Ваня погиб? Страшно болело сердце матери, не веря. Только вот похоронка… Как напишет она об этом на фронт мужу и дочери Анне? И перенесет ли сама тяжелое горе, свалившееся на нее? Слепли глаза от слез, седели волосы, опускались руки…

И лишь спустя время, которое для Агафьи Родионовны как бы замерло на том клочке бумаги со страшным словом «Похоронка», пришло сообщение от сына: «Я жив, мама!»

Тогда в бою на плацдарме, дважды раненный, он потерял много крови и лишь огромным усилием воли заставил себя подняться из окопа, чтобы личным примером увлечь за собой бойцов в атаку и удержать плацдарм, тем самым спасти тех однополчан, кто подплывал уже к берегу и кого немцы, прорвавшись они через роту Гоманкова, расстреливали бы в упор.

Счастливая случайность или чудо спасли старшего лейтенанта Ивана Гоманкова? Пуля ударила в гвардейский значок и, потеряв силу, пробила рикошетом лишь комсомольский билет, застряв на его груди под кожей…

И бой на подступах к Берлину, за который удостоился звания героя

Лишь через два с половиной месяца вернулся Гоманков в свою дивизию. Командир дивизии вручил орден Отечественной войны 1-й степени, поздравил с присвоением капитанского знания и предложил принять под командование стрелковый батальон.

— Не могу, — ответил капитан Гоманков.

— Потянешь. Ты же боевой командир!

Тогда Иван Прокофьевич достал из нагрудного кармана гимнастерки солдатские письма и положил их на стол перед комдивом.

— Я со своей ротой форсировал Днестр, Вислу и Одер. В Яссо-Кишиневской операции был. Я знаю каждого солдата и офицера, они знают меня и просят, чтобы я обязательно вернулся, чтобы Берлин брать тоже вместе.

И комдив, полковник Даниил Шишков, начинавший войну командиром стрелковой роты, понял Гоманкова, не стал настаивать.

24 апреля 1945 года командир роты 986-го стрелкового полка 230 Сталинской ордена Суворова стрелковой дивизии капитан Иван Гоманков в бою за Берлин, при форсировании реки Шпрее, во главе роты переправился через реку, его героические бойцы захватили сильно укрепленный опорный пункт врага и отбили несколько контратак противника. Рота Гоманкова в том бою уничтожила 12 орудий, 6 пулеметов, 3 миномета и свыше 120 фашистов. Будучи снова раненным, капитан Гоманков остался в строю и продолжал руководить боем.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 мая 1945 года за мужество и героизм, проявленные в боях за Берлин, капитану Ивану Прокофьевичу Гоманкову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».