Война, развязанная фашистской Германией с целью уничтожения Советского Союза, начавшаяся 22 июня 1941 года и длившаяся долгих 1418 дней и ночей, разрушила жизни миллионов наших людей, принесла страшное горе и страдания.

И казалось бы, что тогда жила лишь ненависть к врагу, ан нет, и в те горестные и трагические дни и годы жизнь продолжалась и люди испытывали множество чувств: горе от потери близких, отчаяние, страх, счастье от Победы и, конечно же, любовь!
О любви на фронтах Великой Отечественной войны и попробуем сегодня поговорить, уважаемые читатели, двумя зарисовками, прежде всего устами двух наших соотечественниц, белорусок Ефросиньи Григорьевны Бреус и Ольги Иосифовны Борисенко.

В июне 1941 года Ефросинья Григорьевна Бреус и ее муж Федор Ильич Войткевич, проживавшие и работавшие в Минске, встали в ряды добровольцев, ушедших на фронт Великой Отечественной войны… Он — инженер-капитан, она — врач.

Любящие супруги вместе прошли дорогами войны до начала 1945 года, работая в эвакуационном госпитале № 2988, (групповое фото медперсонала госпиталя фронтовых лет), в котором Ефросинья Бреус была начальником медицинского отделения этого госпиталя. В наградном листе на военного врача Ефросинью Бреус читаем:

«В качестве начальника медицинского отделения проявила себя энергичной, умеющей хорошо организовать процесс лечения и режим его. В течение январско-февральской операции госпиталя выполняла роль начальника сортировочного отделения, через которое пропустила более 2 тыс. раненых и больных обеспечивая им своевременную медицинскую помощь».

А муж Ефросиньи Бреус — Федор Войткевич был начальником квартирно-эксплуатационной части того же эвакогоспиталя № 2988. Из наградного листа на Федора Войткевича можно узнать, что он:

«…Обеспечивал госпиталь коечным и жилым фондом в любых условиях, проявив при этом много изобретательности. В августе 1943 г. проявил личное мужество при тушении пожара, возникшего от артиллерийского и минометного обстрела госпиталя, благодаря его мужеству пожар был ликвидирован и все раненые находившиеся в этом корпусе (250 человек) были спасены»,
Все эти долгие и тяжелые годы войны наших земляков Ефросинью Бреус и Федора Войткевича согревала их любовь.

Из воспоминаний самой Ефросиньи Григорьевны:

«Мы вместе с мужем ушли на фронт. Вдвоем… Вспоминаю каждый день… Кончился бой… Не верилось тишине. Он гладил траву руками, трава мягкая… И смотрел на меня. Смотрел… Такими глазами…
И такое острое чувство… Такая любовь… Сердце рвется…»

Казалось, что их с мужем не только согревала и придавала сил, но и оберегала именно любовь. Но война всегда коварна, никто не знает, что ждет его на войне через минуту…

Тяжелое испытание выпало на долю Екатерины Гигорьевны, когда победа над врагом была так близка — в феврале 1945 года погиб ее муж Федор Войткевич. Вот как о тех трагических днях вспоминала сама Ефросинья Григорьевна Бреус:

«…Мы уже шли через Восточную Пруссию, уже все говорили о Победе. Он погиб… Погиб мгновенно… От осколка… Мгновенной смертью. Секундной. Мне передали, что их привезли, я прибежала… Я его обняла, я не дала его забрать. Хоронить…

Я решила, что увезу его домой. В Беларусь. А это — несколько тысяч километров. Военные дороги… Неразбериха… Все подумали, что от горя я сошла с ума. «Ты должна успокоиться». Нет! Нет! Я шла от одного генерала к другому, так дошла до командующего фронтом Рокоссовского. Сначала он отказал… Ну, ненормальная какая-то! Сколько уже в братских могилах похоронено, лежит в чужой земле…

Я еще раз добилась к нему на прием:

— Хотите, я встану перед вами на колени?

— Я вас понимаю… Но он уже мертвый…

— У меня нет от него детей. Дом наш сгорел. Даже фотографии пропали. Ничего нет. Если я его привезу на родину, останется хотя бы могила. И мне будет куда возвращаться после войны.
Молчит. Ходит по кабинету. Ходит».

Позволю себе обратить особое внимание на последний довод безмерно любящей жены, адресованные Маршалу Рокоссовскому:

«Я не мужа хороню, я ЛЮБОВЬ ХОРОНЮ. Тогда я тоже хочу здесь умереть. Зачем мне без него жить?

Он долго молчал. Потом подошел и поцеловал мне руку.
Мне дали специальный самолет на одну ночь. Я вошла в самолет… Обняла гроб… И потеряла сознание…»

И все та же любовь и вернула Ефросинью Григорьевну Бреус к жизни.

«Феденька, я похоронила тебя на родной земле. Жена» — такую трогательную надпись можно и сегодня увидеть на могиле Федора Войткевича на военном кладбище Минска. 

Похоронив мужа в Минске, Ефросинья Бреус вернулась назад, на фронт и День Победы встретила в освобожденном Берлине, где, как и многие солдаты и офицеры расписалась на стене Рейхстага: «Доктор из Глуска. Бреус».

А еще тогда, в долгожданный день Победы, военный врач Ефросинья Бреус достала свои награды — орден Красной Звезды, медаль «За оборону Москвы» и другие, прикрепила их к гимнастерке. В нагрудный карман, около сердца, положила награды мужа, который так ждал этого дня…

После войны Ефросинья Бреус, в 1946–1952 годах, работала в Научно-исследовательском институте неврологии и физиотерапии Минздрава БССР. В 1952-1978 годах она уже главный врач Республиканского психоневрологического диспансера. Именно Е. Г. Бреус стала инициатором строительства нового диспансера со стационаром в Минске на улице Бехтерева.

Ефросинья Григорьевна после войны вынужденно оставив хирургию, решила заняться психиатрией, считая, что война, ее неисчислимые беды и лишения оставили свой неизгладимый след — болезни, недуги, а многие фронтовики утратили душевный покой и нуждались в психоневрологической помощи. Ведь они и через пять и десять лет после войны все еще рвались на фронт, рвались в бой … Кому же, если не ей — фронтовому врачу и женщине, потерявшей на войне мужа и любовь, так важно было оказать им, своим боевым друзьям, так необходимую помощь!

В Музее истории медицины Беларуси хранятся материалы послевоенного периода работы Е. Г. Бреус в психоневрологическом диспансере и ее общественной деятельности. Ефросинья Григорьевна Бреус являлась членом многих общественных и ветеранских организаций — была членом Республиканского Совета ветеранов войны и клуба «Боевой славы», а также представляла Беларусь во многих странах мира. Ее пламенные слова, как борца за мир, призывно звучали на встречах и митингах в Брюсселе, Лондоне, Чикаго, Нью-Йорке, Токио, Хиросиме.

За плодотворную деятельность в области здравоохранения Беларуси Е. Г. Бреус в 1948 году была награждена значком «Отличник здравоохранения», а в 1960 году ей было присвоено звание «Заслуженный врач Белорусской Советской Социалистической Республики, а к ее боевым наградам и к юбилейным медалям добавилась и мирная медаль — «За трудовую доблесть»!

Ефросинью Григорьевну Бреус помнят в Республике Беларусь, гордятся ею и как заслуженным врачом и как женщиной, сохранившую свою единственную любовь.

Ей и ее погибшему любимому мужу Федору Войткевичу, их любви, посвящены стихи поэтессы Елены Еланцевой:

О Победе вокруг говорили,
В белом танце кружила весна,
Они молоды, счастливы были,
По ночам было им не до сна.
И не думалось вовсе, а сколько
Счастью этому длиться дано.
Он погиб. В один миг. От осколка.
Вместе быть больше не суждено.
Не дала она в общей могиле
В тот же день его похоронить.
Для нее жизнь и время застыли,
Ей не плакать хотелось, а выть.
Эту ночь она рядом сидела,
Его волосы гладя рукой,
И смотрела, смотрела, смотрела…
Разрывающей душу тоской
Стала мысль, как в земле этой прусской
Свое счастье оставить навек,
Был рожден на земле белорусской
Самый близкий ее человек.
И решила, ты будешь, любимый,
Похоронен в родимой земле,
Ярко-красные гроздья рябины
Будут вечным огнем по тебе.
Как она убеждала, просила,
Чтобы отвез их домой самолет.
Как она его сильно любила!
Как ей важен был этот полет!
Перед взлетом она вспоминала,
Как женой ее стать он просил,
Но его больше нет — понимала
И на гроб опустилась без сил.

А Ольга Иосифовна Борисенко — уроженка белорусского Гомеля, летом 1943 года —лейтенант медицинской службы, хирург 18 танкового корпуса 5 гвардейской танковой армии.

В июле 1943 года на Курской дуге, под той самой, широко известной ныне, Прохоровкой, в день невиданного доселе танкового сражения, военная судьба свела двоих: ее — военного хирурга Олечку Борисенко и командира танковой роты Женю Шкурдалова. И вспыхнувшая искра любви соединила их на всю жизнь!

Еще не только не зная друг о друге, но и не догадываясь даже, что им предусмотрела военная судьба, они добирались к фронту в клубах дорожной пыли. Он — командир танковой роты старший лейтенант, уже опытный, не раз отличившийся смелостью в боях, Евгений Шкурдалов, стоя в открытом танковом люке. Пыль резала и слепила глаза танкистам, наждаком забиваясь в легкие и во время коротких остановок главным желанием танкистов был глоток воды.

И она — Олечка Борисенко, совсем молодой военный хирург, сидя в кузове грузовика на узлах с бинтами и ватой и с тревогой прислушиваясь к звукам идущих боев. 

«12-го июля, на рассвете мы увидели перед собой широкое поле, — рассказывал потом Евгений Викторович Шкурдалов. — Колосья пшеницы гнутся к земле. Поют птицы. И вдруг — снопы огня. В наушниках мы услышали сигнал атаки: «Сталь! Сталь!»

Так в тот день, между железной дорогой и рекой Псел сошлись сотни танков: началось величайшее в годы Великой Отечественной войны танковое сражение.

«Это была страшная картина, — снова из воспоминаний Шкурдалова. — От прямого попадания танки взрывались на полном ходу. Срывало башни, летели в стороны катки. Не было слышно отдельных выстрелов. Стоял сплошной грохот. Были мгновения, когда в дыму свои и немецкие танки мы различали только по силуэтам. Из горящих машин выскакивали танкисты и катались по земле, пытаясь сбить пламя…»

В это же время военврач Ольга Борисенко, выйдя из медсанбатовской палатки на опушку леса, пыталась понять, что происходит вдали. Но только слышала грохот и взрывы. А к их палаткам уже подъезжали грузовики, из которых неслись стоны раненых и обожженных воинов.

«Танк выскочил на бугорок. Мне надо было увидеть, что впереди, — продолжает рассказ Шкурдалов. — И вдруг в доли секунды какой-то голос шепчет мне: «Посмотри направо!» Глянул в перископ и увидел целящийся в меня «фердинанд». Я едва успел крикнуть: «Назад!» И в ту же секунду раздался страшной силы удар. Будто молния внутрь влетела. Я потерял сознание. Когда пришел в себя, не пойму — почему в танке светло. Снаряд пробил броню, снес голову радисту. Часть пушки раздавила заряжающего. Механик-водитель Досниязов, тоже раненый, все-таки вывел танк в укрытие».

Евгения Шкурдалова привезли к вечеру того дня в тяжелейшем состоянии в медсанбат хирурга Ольги Борисенко. В бреду он еще хрипел, отдавал команды, жизнь же его едва теплилась.

К ней — хирургу Ольге Борисенко, и к ее коллегам-военным медикам, тянулись сотни рук, лежащих на траве раненых. Но они вынуждены были брать сначала тех, кто и просить уже не мог. Вот молодой танкист с рваной раной в области почки, и Ольга встала за операционный стол. Операция завершена, но Ольга явственно видела, что раненый танкист потерял слишком много крови и жизнь его угасает. Нужно было срочное прямое переливание крови и Ольга, сделав знак медсестре, легла на соседний стол. Из руки в руку потекла струйка теплой крови.

«…12 июля к исходу дня в наш медсанбат прибыла машина с ранеными, — это уже из воспоминаний самой Ольги Борисенко. — Среди них был самым тяжелым офицер-танкист. Человек был на волоске от смерти. Какое-то особое чувство сострадания к умирающему на моих глазах воину охватило меня. Я знала, только моя кровь спасет ему жизнь. Я тут же легла рядом с ним на соседний стол… Не помню, сколько длилась эта процедура, но вдруг на его задымленном и почерневшем лице открылись глаза, он глубоко вздохнул и тихо спросил: «Где я?». Он пришел в сознание. Моей радости не было границ, спасенного эвакуировали в госпиталь.

Я не запомнила его лица. Я просто выполняла свой долг. И не только я одна. Делали все, что только могли, на что были способны. В большинстве случаев смерть отступала, человек оставался жив».

Она не запомнила его лица. А он, впадая в беспамятство, и вовсе не видел ее. Но, отправляя Шкурдалова в госпиталь, медсестра вписала в его медкарточку все данные: кто оперировал, кто был донором. И когда уже в тыловом госпитале танкист Евгений Шкурдалов поднялся на ноги, то смог заглянуть в карточку и прочесть фамилию его спасительницы.

Из наградного листа на военного врача-хирурга Борисенко Ольгу Иосифовну: «Начальник приема-сортировочного отделения медико-санитарного взвода 18 танкового корпуса военврач т. Борисенко работала с 7 июня 1943 года. С первых дней работы товарищ Борисенко проявила себя как энергичный, инициативный работник. В период боевых операций через отделение товарища Борисенко прошло 908 человек раненых, больных красноармейцев и офицеров, в обстановке близкой к районам ожесточенных боев. В целях сохранения кадров товарищ Борисенко обеспечивала и лечением, и уходом легко раненых оставляя их в медсанвзводе. В результате за период с 12.07. 43 по 1.09 43 возвращено в свои части 90 человек рядового, сержантского и 30 человек офицерского состава. Военврач Борисенко О.И. пользуется авторитетом, как среди раненых и больных, так среди личного состава медсанвзвода. Товарищ Борисенко достойна награждения медалью «За боевые заслуги».

А среди спасенных Ольгой Иосифовной бойцов и командиров оказался и ее будущий муж, вернувшийся в боевой строй и ставший Героем Советского Союза Евгений Шкурдалов. 

Боевой путь Героя Советского Союза Евгения Викторовича Шкурдалова начался в 1938 году с участия в советско-финской войне. В 1941 году Евгений Шкурдалов закончил Ульяновское военное училище связи и курсы командного состава при Военной академии бронетанковых и моторизованных войск. После чего в 1942 году попал на фронт, и Сталинградская битва стала его первым испытанием. В Курской битве Евгений Викторович воевал в самом эпицентре Прохоровского танкового сражения, в котором в полной мере раскрылись не только беззаветная отвага и мужество танкиста Шкурдалова, но и его возросшее боевое мастерство.

А еще для Евгения Шкурдалова Прохоровка овеяна не только ореолом боевой славы, но и судьбоносным событием-встречей со своей будущей супругой — Ольгой Иосифовной Борисенко. Поэтому вернемся к моменту, когда он, после излечения в тыловом госпитале, разыскал свой корпусной медсанбат.

«Оля, вас тут кто-то спрашивает!» И из личных воспоминаний Ольги Борисенко: «Я не узнала его. Передо мной стоял красивый стройный офицер, с задумчивыми голубыми глазами. «Наконец я нашел Вас», — сказал он и благодарно посмотрел мне в глаза. Мы долго говорили друг другу приятные слова и поняли: расставаться не будем — это любовь, это судьба. Так на Прохоровском, опаленном огнем поле, ко мне пришла любовь».

Взору же танкиста Шкурдалова предстала миловидная девушка, худенькая, небольшого роста.

Они стояли под деревьями. Пахло нагретой на солнце листвой, рядом на траве стонали раненые, а в небе шел воздушный бой.

«Знаете, это было, наверное, одно мгновение, — продолжила Ольга Иосифовна. — Только в памяти оно кажется долгим. Евгений благодарил меня. Но мы стояли и просто смотрели в глаза друг другу. И поняли, что хотели бы встретиться снова».

А при этих ее словах Евгений Викторович очень эмоционально добавил: «Это было чудо какое-то!»

Они встретились, чтобы тут же расстаться. Он уехал в танковый батальон. Она ушла к раненым. И хотя между ними ничего об этом не было сказано, они уже знали, что будут стремиться встретиться снова. 

«Я не признавала легких романов, — снова из уст Ольги Борисенко. Искренне полагала, что любовь и счастье возможны только после войны. И тут появился Женя. Он был трогательный и скромный. Наш медсанбат следовал за танковой армией, в которой служил Евгений. Мы часто передвигались, разворачивая операционные столы то в палатках, то в полуразрушенных домах. Когда бывало затишье, Женя мчался на попутках, чтобы разыскать меня. Всегда появлялся неожиданно».

Вот в очередной раз, как всегда неожиданно, Евгений Шкурдалов вырвался в медсанбат. Санитары носили раненых. А Евгений держал Ольгу за руки и говорил о том, какая она необыкновенная. «Да вы же меня совсем не знаете». «Вижу и знаю». Он увидел в глазах этой девушки надежду на доброту, счастье. И потом он помнил — Ольга спасла ему жизнь.

«На что мы могли надеяться? — говорила потом Ольга Иосифовна. — Каждый день — бомбежки, обстрелы. Рядом с тобой — смерть. Не знаешь, останешься ли ты в живых. А счастья все равно хотелось».

И они стали верить, что любовь поможет им выжить. На фронте надо во что-то верить — слишком жестокие будни на войне.

«Ты стоишь со скальпелем в каком-то здании, — рассказывала Ольга Иосифовна. — Перед тобой раненый. Сестра держит коптилку. И тут начинается обстрел. Ты не можешь не только спрятаться. Не можешь даже показать, как тебе страшно: рядом с тобой беспомощные люди, которые на тебя смотрят и ждут помощи. Сначала мы красный крест навешивали, а потом поняли — по кресту и будут целиться».

«Танк сравню с бочкой, только бронированной, — вторил ей Евгений Викторович. — Представьте себе, что по бочке бьют железом, танк бросает по ухабам, а ты колотишься внутри. Тесно, душно, темно. Сидишь на снарядах. Чтобы взять побольше, мы складывали их под ноги. Мы глохнем от шума. Угораем от газов, которые скапливаются внутри, когда стреляют пулемет, пушка. Выскакиваешь потом из танка, как очумелый».

И еще раз вернемся к воспоминаниям Ольги Борисенко, это важно: «Женя подкупил меня тем, что ухаживал как-то старомодно, по-рыцарски. Помню, по дороге в медсанбат он в порушенном взрывами лесу собрал букет незабудок и принес мне. Это было очень необычно на фронте. Я беру незабудки, а у самой одна мысль: счастье, что он на мины не попал. А переписка с моими родителями? Объяснившись в своих чувствах, Женя попросил у меня адрес моих родителей. И все в письме о том, какая я хорошая. Попросил у родителей моей руки».

А уже после Победного мая 1945 года у них, наших влюбленных героев, была, пожалуй, самая счастливая в их жизни дорога: на грузовой машине они ехали из Вены в Гомель, где жили родители Ольги, праздновать свадьбу. Везли на свадьбу две канистры спирта и консервы. Жених и невеста сели за стол в военном обмундировании. И вместе они прожили более полувека!

Война догоняла их, напоминая о себе старыми ранениями и контузиями. Но любовь, помогала и спасала эту семью.

Евгений Викторович окончил два высших учебных заведения, работал в области ракетостроения. Ольга Иосифовна, повидавшая на войне столько смертей, стала ведущим акушером в одном из районов Москвы.

12 июля 1995 года на Прохоровском поле был заложен первый камень в фундамент будущего храма-звонницы в честь святых апостолов Петра и Павла, «Во славу победы русского оружия». И организаторы приняли решение пригласить на празднование ветеранов боевых сражений, судьбы которых связаны с легендарным полем. На церемонию Герой Советского Союза полковник Евгений Викторович Шкурдалов приехал вместе с супругой Ольгой Иосифовной — капитаном медицинской службы.

И вот на экране появились кадры сражения под Прохоровкой: адский грохот взрывов, вокруг огонь и пламя, танки таранили танки…

А на фоне экрана отчетливо виднелись две нежно склоненные друг к другу головы Ольги Иосифовны и Евгения Викторовича Шкурдаловых. Любовь!