«У диких ягод и методы дикие»: политолог прокомментировал нападение на Wildberries
Слово «заказ», «стрелка» и черный полиэтиленовый мешок у молодого поколения ассоциируется с чем-то хорошим, например, покупкой косметики на маркетплейсе. Но серьезные люди мыслят иными категориям. Так замысловато политолог Андрей Лазуткин объяснил нападение на офис «Wildberries», стрельбу в центре Москвы и взаимные обвинения в рейдерском захвате.
— Проблема всех компаний, которые занимаются электронным ритейлом, того же американского «Амазона», в том, что никому не известна их реальная капитализация. Если завод более-менее привязан к стоимости объектов недвижимости, оборудования, технологий, патентов, трудовому коллективу, уникальным специалистам, то в случае с «Wildberries», по сути, продается доля на рынке электронных услуг. Стоимость этой доли может быть какой угодно, она зависит от того, насколько компания контролирует рынок.
На эту тему был детский анекдот: украинец и русский попадают на необитаемый остров. У одного с собой мешок сала, у второго — мешок золота. Далее происходит диалог:
— Сколько стоит вот этот маленький кусочек сала?
— Мешок золота.
— А почему так дорого?
— Базар большой, иди поторгуйся.
Бывшего мужа Бакальчук, который штурмовал офис вместе с братками, не устраивает цена продажи компании, но в данном случае сам монополист эту цену и определяет. «Вайлдберис» могли формально продать и за миллион, и за миллиард, и за 10 миллиардов долларов, и тем самым установить ЛЮБОЕ соотношение долей в новой компании после слияния.
Почему на это слияние пошла супруга Бакальчука? Потому что вторая компания — тоже монополист на своем рынке, хотя он и поменьше. Ранее она продавала рекламу, а потом стала монополистом, поглотив своего главного конкурента на рекламном рынке.
Тем самым монополия на рынке рекламы сливается с монополией в сфере электронного ритейла. Формальная стоимость этих двух монополий может быть разной и даже не сопоставимой (пишут, что обороты компаний различаются в 100 раз), но смысл сделки в том, что теперь все продавцы продуктов на одной единственной площадке будут заказывать рекламу у одного единственного оператора с этой же площадки. А если будет дорого, то «базар большой, иди поторгуйся». То есть это не рейдерский захват по типу «взяли в секту, заколдовали, переписали квартиру», как сделку пытается представить муж Бакальчук в СМИ, а вполне продуманное слияние двух монополий.
Уголовная практика показывает, что убить у нас легко могут за мешок картошки и бутылку водки. Здесь же речь о сделке, условно, на 1 миллиард долларов (сама Бакальчук заявляла, что ее компания стоит в 10 раз больше, но это условная цена, ее невозможно проверить). Поэтому страсти кипят, скажем так, вокруг отступных мужу либо вокруг того, чтобы сорвать слияние.
Бывший муж Бакальчук — миноритарщик «Wildberries», так как имеет 1% акций, а супруга 99%. Но суть не в доле, а в формальном доступе к управлению — грубо говоря, миноритарный акционер может заходить в офис и получать отчет о деятельности компании. А вот после слияния муж Бакальчук будет вообще никем, его просто выкинут из управления новым юрлицом и из доступа ко всей закрытой коммерческой отчетности. За такое можно и застрелить.
Кроме того, в России деньги такого уровня всегда имеют ту или иную крышу. В СМИ звучат разные фамилии, и, по-видимому, имеет место конфликт чеченцев с одной стороны с ингушами, дагестанцами и армянами с другой. Этот конфликт пытаются выплеснуть в первый эшелон власти: якобы сделку лоббирует чуть ли не лично Путин и правительство, это какой-то хитрый план, чтобы обойти западные санкции. А с другой стороны звучит мнение, что нехорошие люди увели женщину из семьи и вообще поступили не по шариату.
Понятно, что и у ВВП, и у российского правительства есть дела поинтересней, чем контролировать сделки такого рода. Но Россия большая и сложная, деньги внутри диаспор ходят немалые, поэтому бизнес-конфликты могут легко перетекать в этническую плоскость и обратно. Отсюда эмоциональные заявления, оружие, стрельба. Но к личным отношениями, типа «плохая жена уходит от хорошего мужа» это вообще не имеет никакого отношения. Как правило, люди с такими доходами в принципе вместе не живут, имеют вторые семьи за границей и свои внутренние правила игры, непонятные простым смертным. Поэтому не нужно сочувствовать ни «обманутому мужу», ни «ушедшей жене», конфликт не про это.
Рекомендуем
