Война нервов и ловушка для Зеленского: разбираем, будет ли эскалация на фронте к белорусским выборам 

Свет звезд идет к нам миллионы лет, а информация из СВО — 4-5 дней. О начале крупных операций «Минская правда» узнает с опозданием, но уже понятно, что белорусские выборы будут проходить не на фоне объятий и конференций, а на фоне большой огненной дуги от Черниговской области до Запорожья.

Пока Трамп считал голоса и громко обещал мир, с инспекцией в группировку войск «Днепр» тихо приехал министр обороны Белоусов. Такие инспекции бывают перед большими наступлениями, и буквально через неделю ожил и загудел весь Запорожский фронт. Что там будет происходить дальше — загадка, но можно общими фразами ответить, что Россия отвлекает украинские резервы с Кураховского направления.

Курахово — точка в Донецкой области, где Россия пока имеет безусловный успех и где украинским войскам организовали котел. Белорусскому читателю названия городов Донбасса мало что говорят (вчера были одни «стратегически важные точки», сегодня — другие). Поясним: так происходит потому, что боевые действия ведутся не ради контроля над какой-то особо ценной территорией, где под ногами лежит золото и алмазы, а чтобы окружить, ликвидировать и ослабить группировку ВСУ, которая сидит в Донецкой области с начала войны.

Сейчас впервые за всю СВО появилось возможность срезать южный фланг этой группировки, поэтому сомнительно, что Россия будет что-то «заканчивать», не дожав Курахово, а затем Покровск. Если же Донецкая группировка будет заблокирована и ликвидирована, это позволит брать города восточной Украины без штурмов, не превращая их в цепь разрушенных бахмутов. То же самое касается укрепрайонов ВСУ — сейчас их пытаются не брать в лоб с потерями, как Авдеевку, а вынуждать украинцев к отходу.

Для России это и есть «план победы», если мира не наступит. После окружения и разгрома Донецкой группировки ВСУ может встать вопрос об Одессе, Харькове и остатках укрепрайонов на Донбассе, типа Славянска и Краматорска. А вот без разгрома Донецкой группировки ни один из таких планов не реалистичен.

Интересно, что пока министр Белоусов проводил инспекцию на юге, диверсанты ГРУ отметились в Черниговской области на севере Украины — несколько российских групп зашли на пустую, как оказалось, территорию приграничных сел и разместили там флаги. Тем самым РФ показывает, что черниговское направление дырявое, ничем не прикрыто и что русские могут легко создать там локальную проблему для ВСУ. Большого смысла в которой, понятно, не будет, кроме отвлечения украинских резервов с других направлений. Тактика России в этом плане — «где тонко, там и рвется». Они постоянно давят везде (это примерно 6-7 точек), а продвигаются в одной-двух, где оборона проседает.

Что происходит с той стороны?

Медиков и связистов призывают в пехоту, туда же бросают бывших з/к, больных туберкулезом, ВИЧем и глухих. Потери в пехотных и штурмовых подразделениях — до 90%, это одноразовые солдаты, поэтому все время складывается ситуация, когда вроде бы большой и раздутой по штату кадровой армии (под миллион человек) постоянно не хватает «пехотного мяса». Что с этим делать, не знают лучшие западные умы, поэтому нет-нет да и появляются бредовые идеи завезти на линию фронта французов, поляков, южных корейцев и еще непонятно кого. Судя по всему, под это и делалась провокация якобы с войсками КНДР в Курской области.

В таких условиях нехватки пехоты украинская армия оказывает сопротивление по «календарному» принципу: до американских выборов обороняем Угледар, до Нового года — Покровск, до инаугурации Трампа — Курскую область. И поскольку командующий Сырский поставлен выполнять политические решения, вся эта система работает в логике день простоять — ночь продержаться. По-русски это называется «временщики», а по-украински «тимчасові правителі».

В тылу же все отчетливее складывается сословное государство. От 1 миллиона до 6 (точной цифры никто не знает) сидят по домам — среди мужчин это самая бесправная каста, которых бьют и отлавливают на улицах. На вершине пирамиды — активисты и менеджеры телеграм-каналов, которые поднялись за счет медийности и воровства на военных сборах. Поскольку никаких других лидеров мнений нет, создается ложное впечатление, что все выступают за войну до последнего американского патрона, а потом — до последнего украинца с черенком лопаты.

В реальности это бывшие правые активисты, потолок которых — крышевать ларьки, и которые из-за войны вдруг стали совестью нации. Война — корень их доходов, которые они получают не в сырых окопах, а сидя в студиях. Поэтому ожидать от них мира странно — это как если бы читатель «Минской правды» приходил на работу и говорил «не платите мне зарплату». Кому война, а кому мать родна.  

Для всех остальных — тех, кто находится между «верхом» и «низом» — работает травма войны. С ее помощью страну пытаются превратить в моногосударство, то есть в одну большую землянку УПА. Отсюда «мовные патрули», сжигание русских книг, демонтаж памятников, запрет учебы на русском и постоянная ненависть к России. Схема вполне работает, потому что все нелояльные элементы либо выброшены из страны, либо убиты, либо молчат. Заниматься политикой обычный человек не станет, поэтому люди заняты выживанием — работа есть, еда в магазинах есть, а коммуналка хоть и дорогая, но вот ее как раз нет — периодически пропадает отопление и свет. Причина в том, что украинское ПВО сейчас стянуто к линии фронта, а города и энергетику обороняют по остаточному принципу, невидимыми «литаками F-16».

Но, несмотря на изображаемый «народный порыв бить москалей» ловушка для Зеленского в том, что США будут смотреть на развал фронта сквозь пальцы, пока сам Зеленский не согласится на проведение выборов. Между ним и Трампом сейчас идет война нервов: Киев намекает, что он полностью капитулирует без американской помощи и что США потеряют триллионы долларов в виде лития, зерна и невозвращенных кредитов. А администрация Трампа щерит зубы и отвечает, что помощь будет, но только после выборов и другим людям, не вам.