Исповедь «диванного эксперта» из тюрьмы о событиях 2020 года

О чем этот материал? О человеке, писавшем оскорбительные сообщения в интернете… О женщине, которая в обычной жизни совершенно не интересовалась политикой, но в Сети считала необходимым высказаться… О той, которая разговорам с близкими за чаем предпочитала разговоры с незнакомцами онлайн… Решайте сами.

Виновато одиночество?

Не скрою, Вера (назовем ее так) произвела на меня сильное впечатление. Молодая еще женщина (ей нет и 50-ти), некогда ухоженная, сейчас — с седыми корнями волос, красноватой шелушащейся кожей, давно не видевшей крема. В темной одежде. В наручниках. Смотрит на меня с недоверием, даже, возможно, со злостью.

— Это кто? — кивает она в мою сторону после короткого разговора с адвокатом.

— Это журналист, — отвечает за меня следователь, — возможно, вы захотите дать интервью.

— Рассказать людям о том, как вы здесь оказались, — вмешиваюсь в разговор я. Все-таки не очень приятно, когда в твоем присутствии о тебе говорят в третьем лице. — Возможно, предостеречь кого-то от необдуманных поступков.

— Нет, — коротко и четко отвечает обвиняемая.

Возникает недолгая пауза. Я уже собираюсь подниматься со стула, как Вера неожиданно заявляет: «Я передумала. Согласна на разговор».

Включаю диктофон.

— Я семь лет живу в Солигорске, — с места в карьер начинает Вера, — круг общения у меня тут не сложился. Интересоваться политикой я стала только для того, чтобы знать, кто вообще будет участвовать в этих самых выборах (президентских. — Авт.). Я просто люблю хороших собеседников. Тех, кто умеет спорить, грамотно высказывать свое мнение. Люблю толковые дискуссии. Но у меня тут нет умных близких друзей и хороших знакомых. Мне не с кем было обсудить тему выборов в офлайне. Поэтому все свои мысли я изливала в интернете. Да, я тот самый представитель «диванных войск»! Так меня и называли в Сети. Все мои беседы на эту тему и обсуждения были исключительно в интернете. Мне скучно в реальной жизни. Я домосед, мой образ жизни очень замкнутый. Просто посидеть в интернете, что-то почитать, пообщаться — для меня это норма.

— А что читали обычно, какими темами интересовались, кроме политики?

— По астрологии чаты и статьи читала, по кулинарии, по фитнесу, по психологии — я это все очень люблю, — говорит Вера. — Мне, если честно, все равно, о чем беседовать, главное — чтобы были интересные и сильные, хорошо владеющие конкретным вопросом собеседники. Это то, чего в жизни реальной у меня нет.

Диванный эксперт

— Расскажите про ваш 2020 год, — прошу у Веры, — вы были активны в политическом плане? Посещали протестные митинги, шествия?

— Никогда! Ни разу! — твердо говорит женщина, — ни до выборов, ни после!

Ловлю взгляд следователя — она кивает, подтверждая слова Веры. Позже следователь расскажет мне, что на компьютере обвиняемой было найдено всего два текстовых файла — один с рецептами, а второй с цитатами о любви.

— Никакой политической позиции до выборов я не занимала. Вообще никакой! Но меня интересовало, конечно, кто баллотируется на пост президента. Примерно в мае 20-го и в интернете, и в прессе по поводу будущих выборов начались активные дебаты. Скажу честно, я тогда хотела видеть другого человека президентом.

Вера пристально смотрит мне в глаза. С неким вызовом, что ли…

— Конечно, я интересовалась информацией в интернете, поскольку телевизор не смотрю очень давно, мне не нравится, как там преподносится информация, их подача, — продолжает она.

Да, действительно с вызовом. Я не ошиблась.

— Потом я подписалась в телеграме на определенный канал (следствие установило название ТГ-канала и располагает полной перепиской обвиняемой. — Авт.). Это чат, и там было очень много достаточно интересных для меня людей. В общем, было с кем побеседовать. Достаточно сильные собеседники попадались. Спорили нормально. Однако потом ситуация поменялась. Все стало несколько иначе. Если коротко — администраторы этого канала заняли достаточно агрессивную позицию: есть наше мнение  и неправильное. И если ваше мнение хоть немного отличается от их мнения, начинался жесткий такой прессинг.

— Ваши с ними мнения не совпадали?

— Конечно, мое мнение отличалось, — невесело усмехается Вера. — Сначала они мне просто отвечали в грубой форме. Потом некоторые мои комментарии брали, делали скриншоты и выносили на отдельное обсуждение. Это было достаточно грубо.

Женщина замолкает. Думает.

— Смотрите, в чем суть, — говорит она, по-прежнему глядя прямо мне в глаза. — Фактически, администраторы этого телеграм-канала предлагали мне просто сменить руководство страны. И диктовали, на кого сменить. Но при этом мое мнение не учитывалось! Так какой смысл что-то менять?! И тут до меня стало доходить: если я хочу жить в стране, где имею право на свое мнение, то это не про них. Я начала в достаточно конфликтной форме не соглашаться, спорить. До меня дошло, что эти люди не были моими единомышленниками. Мое мнение практически ни по каким вопросам не совпадало с мнением этих людей. Я наслушалась, вернее, начиталась в свой адрес такого…

Вера качает головой:

— Я считаю, что в стране должен быть диалог. Все нужно решать мирным путем, а не так, как предлагалось там…

— А что предлагалось там? — осторожно уточняю я, но женщина меня будто не слышит.

— В конце концов это привело к тому, что я просто удалилась из этого чата, — будто сама с собой говорит Вера, — поскольку меня не устраивала такая политика и то, что там предлагалось.

— Вера, вот вы говорите — мирным путем, диалогом все должно решаться, — пробую еще раз я, — а что в этом чате предлагалось?

— Я не помню, что там предлагалось! — чеканит каждое слово Вера.

И снова вызов в глазах.

Веру жалко

Молча просматриваю десяток листов с распечатанными на них сообщениями, написанными Верой в тот самый чат. Они пропитаны оскорблениями и ненавистью к представителям власти, язвительны и злобны. «Литературное выражение», «оскорбление» — мелькают перед глазами заключения специальной экспертизы. Как лингвист, не могу не согласиться с экспертами. Но как женщина, не могу не признать: Веру мне жалко. Она настолько зациклилась на себе и увязла в своей гордыне, что считала общение с родной сестрой и мамой, проживавшими с ней, между прочим, в одной квартире, ниже собственного достоинства. Считала, что самые близкие люди — глупцы и в собеседники ей не годятся. Но сама так и не смогла понять, что интернет — не кухня в квартире, где поговорили и забыли. Интернет — это публичная площадка, где нужно думать, что говоришь. Где сказанное тобой прочтут и запомнят. И невозможно удалить сказанное, как ни старайся. Интернет помнит все. И анонимов в интернете нет.

— Я писала комментарии, чтобы просто занять свое время. Спорила с несогласными или, наоборот, соглашалась с кем-то — и вечера проходили быстрей. Общение ради общения, — говорит женщина.

— То есть вы хотите сказать, что все ваши оскорбительные и агрессивные сообщения написаны были от одиночества и от «нечего делать и не с кем поговорить»? — удивляюсь я.

— Да. Тема появилась интересная, ведь не каждый год у нас в стране выбирают президента, — тихо продолжает она, — вот, соответственно, и общались. И по поводу того бардака, который случился у нас в стране уже после выборов, тоже общались.

— Да. Все это чтобы просто не рехнуться дома в четырех стенах, — едва слышно резюмирует Вера.

И больше нет в ее глазах вызова. Передо мной обычная одинокая женщина, в одиночку же вырастившая сына, отпустившая его во взрослую жизнь и оставшаяся одна.

Вера обвиняется по части 1 статьи 368 и статье 369 УК Республики Беларусь. Всего 42 факта.

Более сотни агрессивных оскорбительных посланий написала Вера «от нечего делать». У нее скоро суд. Женщину буквально на несколько дней этапировали из Жодино в Солигорск, где будет рассматриваться ее дело. В город шахтеров приехала и я, чтобы с ней поговорить.

Задержали Веру еще в августе 2023 года. Все это время шло следствие, проводилось множество экспертиз.

— С утра занималась закатками, — рассказывает обвиняемая, — звонок в дверь. Слышу: «Откройте! Милиция». Сразу первая мысль была — неудачно кто-то пошутил. Сестра еще была дома, она открывать не хотела. Но я сказала, чтобы открыла, может быть, ошиблись ребята просто, что-то перепутали.

— …С их приходом моя жизнь разделилась на до и после. Тихая такая однообразная жизнь дома в четырех стенах, на работу с работы, иногда в магазин, и все. И сейчас — тюрьма и суд.

— Если бы у вас была возможность вернуться в 2020 год, что бы изменили? — спрашиваю у Веры.

— Я бы вообще в это не лезла. Меня ведь обзывали в том чате, ненормативная лексика там дело обычное. А родные мои — сын, мама, сестра. Каково им, даже не представляю. Помогают мне, да. Передачи передают. Я в письмах настраиваю их, что долго придется ждать меня. Но они все равно надеются… Тяжело, очень тяжело всем — и мне, и им. Ненавижу себя за то, что вообще ввязалась в это дело. Что зашла в этот чат.

Выключаю диктофон. Веру уводят. Здесь ни одна дверь не открывается, пока не закроется предыдущая. Ждем, пока выпустят нас. Гнетущее ощущение неволи. Гремят ключи в замках и в руках сотрудников. Оказавшись на улице, говорю себе, что счастье — это возможность идти, куда хочется. И иду к машине.

От Солигорска до Минска больше часа дороги — есть время подумать. Подумайте и вы…