Как создают протесты — разобрали на примере взрослых и детей

У моей младшей дочери сейчас такой период, когда она всем считает нужным сообщить: «Я Женя, мне четыре». Она у меня, конечно, самая лучшая девочка на свете, но характер у нее… Это весело наблюдать со стороны, но тяжело, когда капризы нужно исполнять именно тебе. Если Евгения не получает в секунду то, что она требует, тут же, как часто бывает у детей, начинаются крики, слезы и истерики.

Дети — эмоциональные террористы

И это в целом нормально. Но знаете что? Современное общество такими делает и взрослых.

Есть еще один пример из реальной жизни — редакция белорусского средства массовой информации, называть конкретно, конечно, не буду. Долгое время в коллективе была привычка ходить к большому боссу с заявлением на увольнение, устраивать истерики, кричать, плакать — короче, быть моей Женей, которой четыре. Причем страдали этим и женщины, и мужчины. Точнее, и девочки, и мальчики.

И все ради того, чтобы начальник лихорадочно перебирал варианты: чего же хочет этот эмоциональный террорист?Зарплату повысить? Отпуск прямо сейчас? Что нужно тебе, золотце? Золотце, когда слышало нужный себе вариант условий прекращения эмоционального терроризма, замолкало, отправляя молчаливый сигнал, что хочется деточке именно вот этого. Начальник это давал — и деточка радостно покидала кабинет. Следующая истерика была всего лишь вопросом времени, конечно.

И вот меняется босс в организации — и коллектив пытается использовать прежнюю террористическую методику. Пришла в кабинет к новому начальнику сотрудница, бросила на стол заявление на увольнение, начала истерику с криками и слезами… Начальник в ответ выдает спокойное: «Я сделаю то, что вы просите». И подписывает заявление. Ошарашенную неудачливую эмоциональную террористку на следующий день пришлось чуть ли не выталкивать из уже бывшего кабинета со своими вещами. Руководитель же был непреклонен: «Решений своих я не меняю!» Прошло много лет, этот босс до сих пор руководит коллективом. Говорят, истерик и криков там все это время приблизительно ноль.

Почему так?

Потому что нас учат принципам западной демократии, которая на самом деле демократией не является. Современная демократичность — это хаотичная анархия всевозможных групп эмоциональных террористов. Одна из колыбелей свободы слова, прав человека и прочей демократичности — Франция. Во всяком случае, она себя таковой считает. Во Франции недавно прошли парламентские выборы, и за день до основного дня голосования второго тура весь Париж начал готовиться к протестам, бунтам и погромам. Владельцы магазинов укрепляли оборону своего имущества, горожане уезжали в пригород, сотрудники правопорядка отсыпались, резонно предполагая напряженный график в течение 48 часов.

Потому что то, что погромы и бунты будут, — это факт, вариативность была только в том, кто конкретно станет громить Париж. Сторонники левых выходят на улицу, когда побеждают правые, бьют стекла и витрины! Правые бьют, когда побеждают левые. И те, и другие, громят столицу, когда верх одерживают центристы. Если принимается закон за мигрантов, бьют витрины и прохожих коренные французы, когда закон против мигрантов, то же самое делают уже сами мигранты. К этому приучено все французское общество: если большинство что-то решило, а ты меньшинство и не согласен, выходи, требуй, стремись получить. В современной демократии заложена бомба замедленного действия, потому что демократичность сегодня подразумевает автоматическое отстаивание позиции меньшинства — грубое и агрессивное. Получается, что любое решение в государстве вызывает неподчинение и уличные протесты.

Тогда это не демократия, а анархия

Это, кстати, заметили и в самих демократиях, как ни странно. Цитируем правозащитную организацию Amnesty International, которая в 2020-м, кстати, критиковала Минск за якобы избыточную жесткость к госпереворотчикам. Amnesty International утверждает, цитата: «Правительства многих европейских государств ограничивают право на мирные собрания и прибегают ко все более репрессивным мерам для подавления инакомыслия». В докладе о «ситуации с правом на протест в 21 стране Европы» говорится, что мирные демонстранты подвергаются стигматизации, криминализации и нападениям. Правозащитники констатируют «распространенную по всему континенту практику репрессивных законов, применение ненужной или чрезмерной силы, произвольные аресты и судебные преследования», а также «необоснованные или дискриминационные ограничения». Получается, Евросоюз — это одна большая кровавая диктатура, как пишут их же правозащитники?..

С одной стороны, мы можем сейчас злорадствовать по поводу Европы, которая учила нас, что протестующих нельзя и пальчиком тронуть, не говоря уже о резиновой пульке, а сама открывает огонь на поражение из боевого автоматического оружия при малейшей угрозе. Но, с другой стороны, нужно оценить и вторую сторону медали.

«Исследование Amnesty рисует крайне тревожную картину общеевропейского наступления на право на протест», — заявила генеральный секретарь Amnesty International Аньес Калламар. А вот здесь нужно сказать «Стоп!». А что это за право на протест? Кто, когда и кому это право давал? И это дословная цитата госпожи Аньес. Она сказала не про право на выражение мнения, не про право на некие мирные собрания, которые по итогу все равно заканчиваются погромами. Прозвучало именно «право на протест». Почему?

Что внедряется в наше сознание?

Механика протеста ради выполнения своей цели. Базовый пример — многоквартирный жилой дом на условно 100 квартир, жильцы которого выбирают демократично, что сделать: срезать деревья во дворе и расширить парковку или не трогать деревья ради машин? Простой базовый вопрос, вроде как легко решаемый инструментами демократии, то есть голосованием с победой большинства. Но какая бы сторона ни победила, проигравшие будут протестовать. Те, кто хотел оставить деревья, будут стоять с плакатами и кричать: «Убийцы природы!»; те, кто хотел парковку, попытаются самовольно ее соорудить на зеленой зоне. Каким бы ни было меньшинство, его призывают к протестам против большинства, называя это все борьбой за права. Хоть 5 человек проиграют на честных выборах из 100, хоть 49, они все равно будут сопротивляться и откажутся подчиниться большинству.

И, в общем-то, отказ от выполнения общих правил, с которым солидарно большинство, установившее эти правила, — это экстремизм, который развивается в терроризм, если проявление протеста переходит в радикальную фазу. До претворения в жизнь терроризм остается на уровне эмоционального воздействия — крики, ругань, слезы, призывы к состраданию. Если его не случается, идет давление на отказавшегося сострадать. Политически это очень похоже на детскую истерику, только проблема для всей планеты в том, что истерят, как дети, взрослые.

Белорусская оппозиция требовала выпустить из тюрем тяжелобольных политзаключенных, хотя сидят они не по политическим статьям, а по обычным. Кричали, истерили, били мысленно стекла и прохожих в Минске, сидя за рубежом. Протестовали, в общем. Президент в какой-то момент, не будучи в курсе их криков и требований, принимает гуманное решение: давайте, мол, будем людьми, отпустим тех, кто действительно в тяжелом состоянии, пускай лечатся. Не прошло и трех дней, как те, кто кричал: «Протестуем, требуем отпустить!», стали кричать: «Протестуем, это цинично — выпустить тех, кто умирает, чтобы они умерли не в тюрьме».

Похоже на детскую истерику, правда?

Выпустите больных, потом — выпустите и вылечите, потом — выпустите всех. Потом что? Дайте всем премию, должности, подарите участок под Минском и фото на Доску почета? Ступающие на путь протеста взрослые дети редко с этого пути могут сойти: было бы желание протестовать, а повод найти вообще не проблема.

А у детей, которые эмоциональные террористы не по личному выбору, а потому что они дети и им тяжело справляться с эмоциями, порой нужно жестко пресечь истерику в начальной фазе. Хочешь пятую конфетку? Нет. Точка. Слезы и истерики не помогут. Потому что если слезами и истериками будет выторгована пятая конфетка, то затем так же потребуется шестая, десятая и двадцатая. «Требуем не ликвидировать ИП в Беларуси!» — истерили некоторые взрослые дети в стране. В ответ прилетело жесткое и категоричное «Нет!» — и все, закончилась истерика. Правда?

Право на протест, которое так навязывается миру и от которого стонут уже и демократии, недавно защищавшие многообразие мнений и прочую продемократическую чушь, — это путь к анархии. Которая неконтролируема — теми, кто внутри нее. Эмоционально заведенные взрослые — они же как дети. Неизвестно, чего от них ждать, — может, соседку в песок закопают или машину исцарапают во дворе. И сами не смогут, когда успокоятся, ответить на вопрос: зачем?

А вот кто и зачем из взрослых делает эмоциональных террористов и политико-социальных детей — это самый главный вопрос. И ответ-то простой: дети имеют в планетарной семье право на мнение, но только не по важным вопросам. Никто у детей не спрашивает, летим мы в августе на море или берем кредит на машину: действительно серьезные вопросы решают взрослые.

Так что, если вы в этой схеме ребенок, подумайте, ради каких своих серьезных вопросов «взрослые» дают вам право на детский протест по детским темам.

К сожалению, все больше в мире взрослых, которым по своему политико-социальному развитию, прямо как моей Евгении, 4 годика. Но моя-то это знает и рассказывает всем подряд, и показывает пальчиками.

А знают ли взрослые, что многим из них — четыре?..