Минск — второй Иерусалим

«Свершилось!» На Храмовой горе — сейчас, тогда — на Голгофе все было сказано. В этих распростертых объятиях вместился бы весь мир. Но воины главной державы тех веков — римского гегемона пригвоздили эти руки к самому позорному месту казни. Если люди убили Бога, тогда зачем мы удивляемся Кресту каждого из нас и Кресту, который несет вся планета.

Пасха — это когда Человек чувствует, а Природа показывает: начинается все заново. Когда, как не весной, признаваться в любви к жизни. Природа переворачивает календарь сезонов, а в полях энергонасыщенный трактор переворачивает землю под будущий хлеб.

Может ли человечество быть счастливо, может ли ликовать в толпе, не толкаясь локтями? Обычно люди ищут согласия, в поисках мира садятся за стол переговоров. Или столик, как в зале Дворца Независимости. Другого ведь мира, кроме Минского, соседи так и не нашли.

Белорусские семена миролюбия, незлобия дали свои плоды. Уважительно ко всем. В пасхальном огласительном слове Иоанна Златоуста сказано: «Телец упитанный, никтоже да изыдет алчай; вси насладитеся пира веры; вси восприимите богатство благости». Слова о духовном, но примерить можно к мирскому. К Беларуси — точно. Место за столом найдут любому. Даже атеисту. Потому что в Беларуси православие — это и вера, и модель жизни.

Ярко об этом в своем  Послании сказал Президент: «Да, белорусская нация формировалась на стыке западной и восточнославянской цивилизаций, на основе христианства, но при подавляющем преимуществе православия. И многие из наших людей говорят: «Мы люди православные». Ну, правильно говорят, исходя из этого тезиса. Именно конфессиональный выбор, сделанный нашими предками более тысячи лет назад, определил культурный код белорусов и наш менталитет. В самые острые моменты истории — и в период оголтелой полонизации времен Речи Посполитой, и Польши межвоенного периода, и во времена всех войн, прокатившихся по нашей территории, — преодолевая чудовищные гонения, белорусы сохранили веру, родной язык и культуру — свою идентичность. Тернистым был путь становления белорусской нации. И не было ничего удивительного в том, что свою национальную государственность мы обрели именно в восточнославянской колыбели».

Привычка к правде

Во времена Речи Посполитой, которую определенные силы обожествляют, было, мягко говоря, неуютно большинству населения. И речь не о тех, у кого не было Слуцкого пояса —  знака шляхетности. Речь о глубинных посылах веры, об аутентичном православии. О том, что нас сформировало.

Крещение по-византийски подарило нам спасение. Души и вообще нашего народа от экспансии и уничтожения крестоносцами. Уже тогда для немецких (читай: западных) рыцарей мы были унтерменшами. Джунглями! Но именно православие сберегло нас: вместо языческих страстей — доминирования и войны — соборность и единая государственность.

Уже тогда идеологи западного величия понимали: жечь дома — это не то. Надо сжигать церкви. Храм не в бревнах, храм в ребрах. Поэтому память об историческом выборе равноапостольного Владимира так сокрушали из памяти нашего народа. Веру выбивали из простолюдинов, а знать —  подкупали. Да, в теме все те же 30 сребреников. Так наши белорусские богачи превращались в поляков. Восьмиконечный крест меняли на Слуцкий пояс. Вот вам и методы просвещенной Европы.

Архитектура мира по-белорусски

Перекресток культур, «памежжа цывілізацый», духовная многовекторность. Это и есть белорусская модель развития. И у каждого своя дорога к Храму — один из принципов политики Президента Лукашенко.

Помните, как в 2015 году «Молитва за Беларусь» предстоятелей всех основных конфессий страны собрала на площадке у Всехсвятского храма-памятника? Только у нас смогут под сводами православного храма собраться представители всех авраамических религий. Потому что мы не косимся друг на друга, когда на Немиге одни христиане идут с вербочками, а другие — с пасхальными корзинами.

Кстати, и на пейсы мы не косимся. Оседлые дети Авраама стали этническим брендом белорусских. Вот как это прозвучало из уст нашего Президента: «Там же — в историческом прошлом — истоки белорусской веротерпимости и уважения к другим народам. Более семи столетий назад на белорусской земле нашли приют тысячи евреев, спасавшихся от разгула антисемитизма и погромов где бы вы думали? В «просвещенной» Европе. Сюда бежали. Тогда же здесь обрели свой дом многочисленные представители татарского народа, тоже искавшие мира и созидания. С Аллахом в сердце бежали к нам, к христианам, к православным.

<…> Элементы разных национальных культур органично вплетены в наш быт. Мы традиционно отмечаем два Рождества и три Пасхи, уважаем Курбан-байрам. Да и в целом здесь комфортно жить представителям всех национальных диаспор. Так будет всегда. Мы на это обречены».

Есть модное политическое понятие — архитектура безопасности. Только она не видна ни из окон на венской Вальнер-штрассе, ни с высоких этажей нью-йоркского Манхэттена. В бинокль не разглядеть. В бинокль там глядят, куда больнее ударить.

Плата за веру

Зато символ архитектуры безопасности отчетливо виден из окон  Ивьевского райисполкома. Памятник религиозному миру. Вот это действительно архитектура безопасности. Потому что если не с любовью, то мы точно относились с пониманием к пришельцам. «Пришельца не притесняй и не угнетай его» — это ветхозаветный наказ. И это белорусская политика. Не поэтому ли мы не наступили на языковые грабли? Ох, как больно они ударили наших соседей. Но этот инструмент разделения наций и государств — в заморских руках. У нас такое не получилось. Хотя старались. Вкладывались одинаково. В Беларусь и в Украину.

В начале 90-х вкладывались, когда из археологов сделали политиков. Когда «Чернобыльским маршем» — на Куропаты. А чего бы, например, в чернобыльских районах аллею не посадить? Нет, клоунаду устраивали на улицах столицы. Заморские репортеры вряд ли бы поехали снимать в Брагин или Наровлю. Там дозиметры трещали, а здесь, в столице, зашкаливали эмоции.

Забыли о христианском фундаменте нашего национального характера. На могилки белорусы ходят почтить дзядоў, а не танцевать на костях предков…

Вкладывались щедро и совсем недавно, в августе 20-го, и в середине 90-х, вкладывались в этнический и конфессиональный разлад, манипулируя вопросом мовы и национальным. Вкладывались, когда украинские «гости» из УНА-УНСО переворачивали милицейские машины. А в те же минуты во Дворце спорта, других тогда дворцов не было, тогда была только оголтелая демократия, белорусы на Первом ВНС искали путь в будущее, которое будет веротерпимым.

Голгофа для славян

В эти светлые дни люди поздравляют друг друга с Пасхой. Для евреев  это вполне себе конкретный праздник — исход из египетского рабства. У нас, у православных, смысл более глубокий. Исход с территории греха. А еще ведь смысл какой — исход из плена чужбиной. Отказаться от отдыха в Праге и шопинга в польском гипере. Ничего же плохого?

Люди всегда торговали. Обменивались товарами. Но… тогда мы оставались славянами. А сейчас? Как мы относимся друг к другу? Конкуренция взамен сострадания, капитал — вместо служения. Раньше была любовь: в кино и в отношениях, сейчас — сплошной с***.

Не оттого ли болеют наши дети сложными заболеваниями? И эта беда учит нас быть вместе. Сострадать и помогать. Потому что не утратили мы еще своей славянской человечности. Своего православного достоинства.

И на него устроена охота. Давно. Говорил или не говорил Бжезинский, что «после развала коммунизма <…>  остался последний враг — православие».

И вот когда надо цветущий оазис по Боррелю превратить в пустыню, самопровозглашенный мировой «решала» готов поднять  бурю. И тут режим Зеленского планомерно и хладнокровно руками радикалов уничтожает УПЦ.

Так уже было не раз. При той же Речи Посполитой. И сейчас тоже. Ну и где демократия, к которой каждое воскресенье в 20-м году маршировали калёны. Даже единое тело Христово разрывали. Политическую борьбу внести за ограду церкви, как плату за пса в алтарь.

Не узрели марша на нашу веру те, кто поддержал перемены. Это не перемены — это перелом! Просто сменить политический строй, приватизировать промышленность, отобрать у народа сырье и недра — этого мало. Неужели непонятно было их отношение к нам уже по зерновой сделке? Как союзнички вывозили хлеб с воюющей Украины. Это ли не попытка устроить голодомор?

Но не хлебом единым живет славянская цивилизация. Мало сжечь Хатынь, надо уничтожить дух Непокоренного. Но пока у нас православные даже атеисты. Поэтому так сильно и открыто бьют по православию.

Причины три. Первая: любимое занятие сил зла — ссорить людей на почве религии. Оказывается, сейчас это стало еще и политическим мейнстримом. Вторая: сначала сокрушить дух народа, только тогда можно победить. И третья: мир надо готовить к новой религии цифрового Содома. Европу зачистили и зачищают. От крестов на куполах, от упоминания Рождества Христова, от мужчин и женщин. А тут православие: Нагорная проповедь, традиционная семья.

Не церковь и государство, а Церковь в Государстве

Сейчас точно не время отделяться. Как бы парадоксально ни звучало, но чтобы семья осталась в истории, необходимо ее защищать силой оружия. Даже ядерного. И за это сейчас идет ВОЙНА. Поэтому жгут церковки, поэтому под ковши экскаваторов идут часовни, поэтому захватывают алтари.

Поэтому ополчился весь Запад. В лучших традициях демократии: никто никого не спрашивает. На этой линии огня и Беларусь. Плацдарм и геополитический балкон. Но по-прежнему звучат колокола и жизнеутверждающий возглас: «Христос Воскресе!»