Поговорили с копылянкой, которая из-за одной ошибки на 18 лет лишилась общения с четырьмя детьми

В контору сельхозпредприятия «Старица-Агро» Копыльского района приехали аккурат к началу обеда. Нам пообещали, что на первом этаже будет ждать Ирина. «Пообщаетесь с ней. Она готова рассказать свою историю…»

И действительно: на диванчике, под стендами с полезной информацией сидела женщина, возраст которой было трудно определить. Казалось, ей давно за 50 — такой уставшей, измотанной она выглядела. И голос — чуть с хрипотцой, низкий. Несмотря на большой опыт в журналистике, не сразу удалось подвести собеседницу к нужной теме. Она явно не горела желанием делиться личным. Но слово за слово — и мы разговорились.

Начала с того, что спросила у Ирины, как бы она сама себя представила. Женщина на минуту задумалась, потом с гордостью сказала: «Я — мама четверых детей, уже бабушка пятерых внуков». Все так. Но Ирина еще вдобавок — обязанное лицо. Что это значит? Она должна выплатить государству долг за содержание своих же детей — их воспитали чужие люди. Когда-то сумма была под 80 тысяч, сегодня осталось около десяти. Ирина уверена: за год рассчитается.

Дети общие — интересы разные

Нашей героине — всего 46, но в эти годы уместилось много всего. Следуя журналистской традиции, так и хочется сказать: по мотивам ее жизни можно снимать кино… Нет, нельзя. Оно будет однобоким, прямолинейным. И оставит много вопросов, на которые сама Ирина Данилина до сих пор не может дать ответов.

— Сама я не местная: родилась в России. Там окончила семь классов. Жила с родителями, вроде все было неплохо. Как-то в гости приехал мамин брат, который уже много лет жил в Беларуси. Стал хвалиться: и устроился хорошо, и работа нравится, и платят прилично. Родители наслушались и решили тоже попытать счастья. В восьмой класс я уже пошла в сельскую школу Пуховичского района.

Мама Ирины действительно нашла хорошее место работы: ее взяли заведующей фермой. Ира же после 11-летки никуда поступать не стала, хоть всегда мечтала, как призналась, быть поваром: «Мама очень вкусно готовит. И меня научила». Однако не сложилось.

— В итоге пошла на ферму дояркой. Платили хорошо. Я хоть и жила с мамой, но от нее не зависела. Там же, в колхозе, с парнем познакомилась, он замуж позвал… Двух деток родили.

Семейная жизнь не удалась: муж стал гулять, пьянствовать. Ирина же, по ее словам, «и капли в рот не брала». Разные интересы и жизненные ценности развели супругов. Настолько, что бывший муж просто исчез из жизни женщины, алиментов на детей не платил.

Две хозяйки на одной кухне

Мама Ирины к тому времени переехала в деревню Андросовщину Копыльского района.

— Кроме нее, у меня никого больше не было. Я, считай, одна с двумя детьми: старшему сыну только два стукнуло, младшему — полтора. Жили на декретные, где-то мама помогала, — будто с неохотой вспоминает собеседница. 

А потом у Ирины случилась новая любовь, в результате которой на свет появились еще двое ребятишек. Оформлять отношения с их отцом она не стала: хватило одного раза!

— Гражданский муж принял меня с детьми в своем доме, но я не чувствовала себя там хозяйкой. Всем заправляла свекровь, а две хозяйки на одной кухне никогда не уживутся. Мать его постоянно меня пилила: не так села, поздно встала, не то приготовила. Скандалили, кричали — и все на глазах у детей. Одной из нас нужно было уходить… В общем, бросила гражданского мужа.

Выпил, закусил — про горе забыл

Новая жизнь — новое место жительства: деревня Трояново Копыльского района. Переехала (уже в который раз!) туда и мать Ирины. Правда, родительница наотрез отказалась брать к себе дочь с четырьмя внуками, так как устраивала личную жизнь. Тот факт, что родная мать не поддержала в трудный момент, не проявила сострадания, пожалуй, и стал катализатором трагедии, подтолкнул Ирину к пагубной привычке. По крайней мере, женщина именно так объясняет причину дальнейшего.

— Все, что мама для меня сделала, — сняла у дачницы старую деревянную хату. И надо было платить за нее, еще коммуналку оплачивать. А у меня из доходов — только декретные. Вот и живи как хочешь.

Когда человек на распутье, когда не знает, как поступить, куда идти, рядом обязательно найдутся «доброжелатели». Они уж подскажут, что да как. У Ирины были друзья-односельчане. Вся их «помощь» сводилась к одному: наполнялся граненый стакан, содержимое которого помогало заглушить внутренний дискомфорт. «Выпил, закусил — про горе забыл» — следуя этой философии, сколько людей искалечило свою жизнь! Ирина утверждает, что выхода из ситуации не было. Многодетная мама, приняв спиртное, словно оживала, смотрела на жизнь веселее. Видя это, друзья стали приходить чаще и с большим количеством «лекарства». Под его воздействием проблемы казались пустяковыми, а будущее — полным радужных перспектив.

— Но я же не напивалась до потери сознания. Так, иногда могла пригубить. Ребята ко мне заскакивали — я к ним, — говорит Ирина и тут же приводит самый веский аргумент: — Мне ведь никто не помогал. Я осталась одна с четырьмя детьми!

Оставить на несколько часов (или больше?) четверых детей дома (самой младшей едва исполнился годик) и пойти по гостям — Ирина не видит в этом ничего страшного. А вот соседи посчитали иначе, вызвали соцопеку. Это был первый раз, когда детей забрали у горе-матери. И последний. Они придут к ней только через 18 лет…

Когда Ирину лишили родительских прав, самой младшей ее дочери только исполнилось полтора годика. Старшему сыну было 5 лет. Все четверо детей попали в приемную семью, где воспитывались до совершеннолетия.

Долг платежом красен

О том, что детей увезли в Копыль, многодетная мать узнала от соседей. Они же и подсказали: надо ехать в приют. Екнуло ли сердце у Ирины, когда увидела, что ее кровиночки спят на казенных кроватях и играют с чужими игрушками? Возможно. Но эту потерю женщина решила пережить так, как привыкла… Вновь взялась за стакан, ушла в запой. Когда пришла в чувство, поняла, что заботу о ее детях государство взяло на себя не просто так: надо платить алименты. Если этого не делать, долг будет накапливаться.

— У меня же четверо детей, там огромная сумма! Устроилась дояркой на ферму в Трояново, чтобы высчитывали долг, но все равно он рос быстрее, чем я возмещала.

Детей у Ирины забрали на полгода. Поставили условие: вернут, когда решит вопрос с жильем. Свою помощь женщине предложило сельхозпредприятие, куда она трудоустроилась, выделило дом. Безусловно, здесь требовался ремонт, денежные вложения…

— А когда и за что мне было делать ремонты? Деньги шли на детей, да и времени оставалось всего два месяца. Я бы все равно не успела навести порядок.

Потом был суд, Ирину лишили родительских прав. Ее детям повезло: все четверо попали в одну приемную семью. Стали называть мамой другую женщину, считать ее дом своим.

Ира или мама Ира?

На самом деле такие истории не эксклюзивны. Их предостаточно, они типичны. Отличаются разве что финалом. Одни мамы-папы через год-два-пять берутся за ум, восстанавливаются в правах и возвращают детей. Кому-то, как Ирине, это кажется непосильным. Слушаю, как она пытается объяснить, почему за 18 лет так и не нашла возможности отремонтировать дом (за это время его можно было довести до совершенства) и вернуть детей, но ее аргументы не убеждают. Рассказ пестрит деталями о страшных трудностях, несправедливостях судьбы. И почти ни одного «я хотела», «я старалась».

Может, если бы она чаще видела своих детей, общалась с ними, материнский инстинкт взял бы свое. Но Ирина решила дистанцироваться. Якобы об этом ее попросила приемная мама: мол, чем меньше будет контактов, тем лучше. Ирина не возражала.

— А что бы я сделала, не имея прав? Та мама дала им хорошее воспитание, образование. Мальчишки мои уже женаты, свои семьи есть. А дочка только окончила учебу. Они у меня молодцы!

Здесь Ирина права. Ребята выросли хорошими, добрыми людьми — об этом можно судить хотя бы по тому, что, став совершеннолетними, они приехали к родной маме в гости. Не для того, чтобы обвинить в чем-то. Наоборот: сказать, что все понимают и зла на нее не держат. Пока она для них — мама Ира или просто Ира. Дочка тоже на связи, правда, на выходные и каникулы ездит к приемной маме…

Без нареканий. Почти

Мы разговариваем, а Ирина то и дело поглядывает на часы — торопится на работу, ведь обед почти закончился. Предложили подвезти ее к ферме (с 2009 года обязанная трудится в ОАО «Старица-Агро» уборщицей). Уверяет, условиями работы, зарплатой вполне довольна. «Если бы еще не забирали 70% каждый месяц…» С другой стороны, Ирина могла бы попроситься на более высокооплачиваемую должность, чтобы быстрее вернуть долг, но не хочет.

— Куда? У меня уже здоровье не то. Тысяч 70 отдала, еще десятка осталась. За год выплачу. Я хорошо, исправно работаю, нареканий нет.

Сейчас действительно нет, но два года назад были: Ирина систематически прогуливала, не являлась на работу. К старым привычкам тоже время от времени возвращалась. В результате на год загремела в ЛТП.

— С такими работниками непросто, но руководство хозяйства считает, что любому человеку нужно давать второй шанс. Ирина не первое обязанное лицо, которое трудоустраиваем к себе. Да, к таким людям повышенное внимание, нужен ежедневный контроль. Если человек не вышел на работу, вызываем участкового. Вместе выезжаем на место проживания работника. Если и там его нет, обходим соседей. Поиски не дают результатов — звоним в Копыль. Там есть служба, которая ведет обязанных лиц, — рассказывает замдиректора по идеологической работе ОАО «Старица-Агро» Мария Кравченко. — Ирину тоже приходилось искать, и не раз.

Сама обязанная утверждает, что такое больше не повторится. Ведь ей надо кормить семью: Ирина снова переехала в Андросовщину, к тому самому гражданскому мужу, от которого родила двоих младших детей. Он не работает, поэтому единственный доход семьи — пенсия свекрови и то, что остается от зарплаты Ирины после выплаты алиментов.

На прощание спросила у обязанной, как часто она видит внуков. Наверняка есть милые фотографии в телефоне, которые все время хочется пересматривать. Но снимков нет. Да и свидеться с внуками пока не получается.

— Я все время на работе, а сюда их зачем везти? Вот выплачу долг, вся зарплата будет оставаться мне. Тогда уже смогу отложить денежку, чтобы порадовать ребят подарками. Вся ведь жизнь впереди! — с оптимизмом говорит Ирина.

P.S. Когда мы только договаривались о встрече и я еще не была знакома с Ириной, пообещала себе, что буду абсолютно беспристрастна. Имеешь ли ты право осуждать человека, давать оценку его действиям, если не оказался на его месте? Однако то, что происходит здесь и сейчас, ставит в тупик. Ирина как будто и не ищет контакта с детьми — довольствуется редкими встречами, ни разу не видела внуков, о которых рассказывает с гордостью. Женщина возвращает деньги государству, но то, что была обязана дать своим детям, уже не получится вернуть. Этот долг так и останется на ней…  Но Ирина еще может попытаться наверстать упущенное, направив нерастраченную любовь и заботу на внуков. Захочет ли?