Почему конфликт Приштины и Белграда так и останется замороженным

Первая декада и середина февраля были отмечены различными противоречивыми событиями, происходящими между Косово и Сербией. После того, как 8 февраля Совет Безопасности ООН принял решение отложить запрет Приштины на обращение в Косово сербского динара, 12 февраля нацбанк самопровозглашенного государства принял решение о трехмесячном переходном периоде с динара на евро на севере Косова, где 95% населения составляют этнические сербы.

В этот же день состоялась резонансная уличная акция: мирно протестовали несколько тысяч сербов в Косовска-Митровице. 15 февраля несколько десятков этнических сербов из Косова собрались у посольства США в Белграде, чтобы выразить свое недовольство ограничением косовскими властями своих прав. После этого уличные акции, которые ранее поддерживались партией косовских сербов «Сербский список», сошли на нет.

Достаточно тихо прошли как День государственности Сербии 15 февраля, так и 16-летняя годовщина провозглашения независимости Косова 17 февраля. Ни президент Сербии Александр Вучич, ни президент самопровозглашенного государства Вьоса Османи не использовали ресурсы памятных дат для эскалации, как это бывало ранее, несмотря на то, что Сербия по-прежнему рассматривает потерю своего отколовшегося региона как угрозу своей идентичности. Но , как ни странно, параллельно с этим Белград все равно идет на уступки Приштине: достаточно вспомнить согласие на отмену въездных документов из Косова в Сербию или «ничью» в вопросе об использовании в обоих государствах автомобильных регистрационных знаков друг друга. Сейчас очередь дошла до запрета обращения сербского динара, что, если вспомнить предыдущие уступки, рано или поздно произойдет.

Таким образом, новый виток кризиса, который мог иметь место, погас, что может быть представлено как хороший знак. Но это не совсем так. Просто в этот раз сербское население севера Косова вняло призывам «Сербского списка» не поддаваться на провокации и не оказывать сопротивления косовской  полиции. По всей вероятности, «Сербский список» будет искать новые способы управления уличными протестами, если таковые повторятся.

В пользу того, что они повторяться не будут, а эскалация будет менее масштабной, косвенно может свидетельствовать лишь тот факт, что ни Александр Вучич 15 февраля, ни Вьеса Османи 17, не использовали привычных сильных выражений в своих речах, несмотря на то, что поводов для этого было более чем достаточно. Да, и эффективность уличной активности, если честно, можно поставить под сомнение, ибо что она изменила в сербско-косовских отношениях? Практически ничего.

Хотелось бы верить, что конфронтации в ее предшествующем, наводящем ужас на любого здравомыслящего человека, больше не будет, а поэтому ставить на эскалацию обе конфликтующие стороны откажутся хотя бы потому, что в самом течении конфликта по сути ничего концептуально не меняется на протяжении 16 лет, прошедших с самопровозглашения Косова.

На наш взгляд, действительно, зачем же идти на эскалацию, во время которой могут пострадать люди с обеих сторон, если по сути Белград еще со времен президентства Бориса Тадича так и не поменял дуалистическую стратегию непризнания Приштины: с одной стороны, утверждать, что формула «Косово – это Сербия» по-прежнему незыблема, а с другой, — продолжать уступать так и непризнанным косовским властям на переговорах при посредничестве американских и европейских эмиссаров.

Это может означать только одно: конфликт между Приштиной и Белградом так и останется надолго замороженным. Сдвинуть ситуацию с мертвой точки могут либо резкая смена политических элит, либо кардинальное изменение геополитической ситуации в пользу одного из оппонентов.