Погиб каждый третий белорус. Почему нельзя забывать зверства фашистов в годы ВОВ
«Весенний праздник», «Вихрь», «Волшебная флейта», «Зимнее волшебство», «Майская гроза», «Освящение храма», «Праздник урожая», «Русалка», «Теплый ветер». Романтично, не правда ли? Так утонченно и возвышенно! Однако вынуждены вас опустить на грешную землю: это названия карательных операций фашистов на территории нашей страны в период ее оккупации.
В годы Великой Отечественной погиб каждый третий житель республики.
Палачи-«волшебники»
Во время упомянутых операций фашисты насиловали, убивали, жгли. Пощады не было никому.
Первой от «Зимнего волшебства» (Winterzauber) пострадала деревушка Бигосово. Немцы пришли туда 16 февраля 1943 года. Потом отчитались о 15 убитых «бандитах» и еще 10 «подозрительных лицах», которых расстреляли заодно.
За годы оккупации гитлеровцы провели в Беларуси более 140 крупных карательных операций.
Сейчас только факты. В тот же день в селе Росица и окрестных деревнях оперативная группа СД уничтожила 206 мирных жителей. В течение последующих дней в Росицу сгоняли жителей из окрестностей — для так называемой вторичной фильтрации. Часть из них угнали в концлагерь Саласпилс, часть — сожгли в местном костеле. В общей сложности в Росице погибли более полутора тысяч человек.
Сухой итог Winterzauber: за два месяца карательной операции на северо-востоке Беларуси уничтожено 439 сел и деревень, убито 13 677 человек, более семи тысяч угнаны в рабство.
Прочтите и прочувствуйте
Деревню Большие Пруссы Копыльского района постигла участь Хатыни. Из показаний свидетельницы Марии Кот: «Слышим, уже идут… И как застреляли в двери, в окна, младшенькая моя: «Ой, мамочка!» Глянула я, а ей сюда попало, в переносье. Только захрапела. А другой уже шестнадцать было, моей старшей. Убили нас, а я все чую, как за печкой добивают соседей. И глаза открыла. Женщина целует ему левую руку, не дает кровать отодвинуть — там дети, а он бьет ее наганом по голове. Толкут кроватями тех детей, а они пищат, господи! А другой увидел, что я смотрю, подбежал и — трах, трах, трах! Я как сейчас вижу синий наган, синий-синий, и огнем меня по лицу, по лицу. Оттянул меня за ноги от моих детей. А я все живая. Слышу, опять ходят. Думаю, гэта ж опять немцы. А гэта сын мой, Жора, в крови, ничего не видит, к порогу идет. «Сынок!» А он: «Я думал, мама, вас нет уже, хотел идти, пускай убьют меня…» — «Ложись, сынок, на место то самое, может, оно счастливое!» Не знаю, или услышали там или что, но один забегает: «Вставай!» Постоял. Потом под печь гранату бросил. А уже дым, уже палят глинобитку, облили чем-то. Потолок горит над головой. Не забили они нас, так еще горше — сгорим живьем. Вскочила я, кровать у окна стояла, раму выбила, зову Жору: «Помоги вынести их». Подняла старшенькую, так оно такое молодое, мяккое!.. Не могу, тяжелая, и руки мои омертвели, а не хочу, чтобы еще и сгорели они. Как-то вытащила их на кровать, на окно, сами вывалились с Жорой, в яму от картошки затащили. А деревня вся горит, людей тащат, кого откуда. Те пищат, кричат, а немцы по огородам ходят, свистят, а тут свиньи чавкают над обгоревшими хозяевами своими…»
За период с 1941 по 1944 год сожжено более 9000 сел и деревень, 5295 из них фашисты уничтожили вместе со всем или частью населения.
Из всех уничтоженных оккупантами вместе с жителями деревень самой большой была деревня Борки Кировского района Могилевской области. 15 июня 1942 года каратели Дирлевангера убили здесь и сожгли заживо 1843 человека.
Местный житель Максим Козловский вспоминает: «Эсэсовцы всех согнали в одно место, приказали заходить в дом по восемь человек и начали расстреливать. Я с женой попал в один дом, а мои дети — в другой. Жена лесничего с грудным ребенком так просила их не убивать. Тогда каратель вырвал у нее ребенка и ударил головой об угол дома, а ее застрелил. У меня на глазах убили двух моих сыновей, а с третьим сыном я бросился убегать. Мы вбежали в дом, но там нас обнаружили каратели, выстрелили в меня, ранили в спину. Я побежал к лесу, попал в засаду, по мне стреляли, но удалось бежать. Сына моего в деревне одна женщина с двумя другими детьми спрятала под полом. Ребенок заплакал, немец выстрелил, убил одного мальчика, затем подожгли этот дом».
К чему привела политика геноцида и тактика «выжженной земли»? В нашей стране за три года оккупации уничтожено 2 230 000 человек.
Из показаний свидетельницы Анны Синицы: «Зашли в хату и, не говоря ничего, выстрелили в маму. В нее как выстрелили, она еще вбежала в нашу комнату: «Детки!» Я сразу на печь взлетела, и девки за мной. Я у стенки была, потому и осталась. Один на кровать встал, чтобы выше, и стрелял из винтовки. Раз — зарядит, и снова — бах! Сестренка была с краю и на мне еще лежали подруги, соседки наши, я слышала, как убили их. А кровь на меня льется. Потом я слышала, как говорили, смеялись. Патефон был, так они завели, наши пластинки слушают. «Полюшко-поле…» Поиграли и пошли. Я сползла с печи, печь красная-красная, мама на полу, а в окне горит деревня, и мы горим, школа тоже…»
Рекомендуем
