Начало Великой Отечественной войны в воздухе. Трагедия и героизм советских летчиков

Ранним утром 22 июня 1941 года войска фашистской Германии вторглись в Советский Союз после массированных авиационных и артиллерийских обстрелов западной территории страны от Черного до Балтийского моря. Вражеская армия бомбила аэродромы, железнодорожные станции, морские порты и другие крупные инфраструктурные объекты, а после широким фронтом пересекла границу СССР.

Враг напал без предупреждения и объявления войны, на рассвете воскресного дня. Мирные люди спали в своих домах, вчерашние школьники готовились к вступительным экзаменам, впереди было прекрасное солнечное лето — но в одно мгновение жизнь всех жителей Советского Союза перевернулась.

В первые дни войны германские войска быстро продвигались по территории СССР, овладевая ключевыми городами и населенными пунктами. Советские войска героически сопротивлялись фашистской военной машине, но приходилось отступать все дальше вглубь страны.

Советский Союз шел к Великой Победе долгие 1418 дней и ночей — за нее была заплачена страшная, непомерно высокая цена. Погибли миллионы советских солдат и офицеров, партизан и подпольщиков мирных жителей.

Спустя десятилетия мы скорбим и отдаем дань памяти и безмерного уважения тем, кто прошел все тяготы и лишения Великой Отечественной войны. Тем, кто погибли на поле боя, были замучены в концлагерях, осажденных и оккупированных городах и поселках. Миллионам тех, кто мог бы жить, если бы не война, кто умирал, но не сдавался, кто совершил воинский и трудовой подвиг ради мирного будущего своих потомков.

Некоторый анализ начала Великой Отечественной войны в воздухе

В этих целях предлагаю читателям ознакомиться с выдержками из книги Марка Солонина — русского писателя, публициста и одного из ведущих исследователей истории Великой Отечественной войны.

«С первых дней Великой Отечественной войны немецкая авиация безраздельно господствовала в воздухе». Этот тезис никогда не подвергался сомнению в советской военно-исторической литературе. Как только наши военные историки начинали объяснять очередной разгром, очередную потерю людей и техники, очередное неисполнение приказов и срыв всех планов, появлялась она — всемогущая и вездесущая немецкая авиация. Подобно свирепой Валькирии из древних скандинавских саг проносятся по станицам отечественных научно-исторических сочинений «мессершмитты» и «юнкерсы», уничтожая склады и вокзалы — сотнями, танки — тысячами, наземные войска — десятками дивизий… И все это — за пару дней и, что самое удивительное, безо всякого противодействия со стороны нашей авиации.

Кстати, а где же она? Где «сталинские соколы», герои всех предвоенных фильмов, любимцы всех девушек, краса и гордость Страны Советов? Где самолеты, поставившие десятки рекордов, затмевавшие солнце над Москвой в дни воздушных парадов? Где продукт производства огромных авиазаводов, где результат труда миллионов людей, уже в «мирные» годы работавших в три смены, с рассвета до рассвета, под звуки веселого марша («нас утро встречает прохладой…»).

Вопрос серьезный.

Поэтому обратимся к солидному отечественному источнику, к монументальному исследованию «1941 год — уроки и выводы». Эта монография вышла в конце 1992 г., под эгидой Генерального штаба тогда еще «Объединенных вооруженных сил СНГ». Руководитель научного коллектива — доктор военных наук, старший научный сотрудник генерал-майор В.П. Неласов. В конце книги — две сотни ссылок на фонды ЦАМО (Центральный архив Министерства обороны). Так вот, на стр. 151 мимоходом, в придаточном предложении, авторы монографии обронили такую фразу: «…из 250 тысяч самолетовылетов, выполненных советской авиацией за первые три месяца войны…». Двести пятьдесят тысяч самолетовылетов за три месяца.

Это — уничтоженная» авиация?

Все познается в сравнении. Чтобы по достоинству оценить названные выше цифры, вспомним, что за пять недель мая—июня 1940 г. (т. е. практически за все время войны и разгрома Франции) истребители французских ВВС выполнили 10 тыс. с/в. За первые три недели «битвы за Англию» немецкие истребители выполнили порядка 8 тыс. с/в. За три самых драматичных месяца грандиозного воздушного сражения в небе Британии (август, сентябрь, октябрь 1940 г.) немецкая бомбардировочная авиация произвела 22 тыс. с/в. Рекордным по интенсивности стал для люфтваффе июнь 1942 г., когда немцы на Восточном фронте выполнили (по данным советских постов воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), 83 949 вылетов боевых самолетов всех типов . Еще раз подчеркнем — это рекордный, пиковый уровень боевой активности (обстановка обязывала — на земле шло решающее судьбу войны наступление от Харькова на Сталинград). Для советских ВВС рекордным по интенсивности боевых действий стало сражение на Курской дуге. За 40 долгих летних дней 1943 года (с 12 июля по 23 августа) советские летчики выполнили 89 300 самолетовылетов.

Другими словами, «разгромленная и уничтоженная на земле» советская авиация летала летом 1941 г. с такой интенсивностью, которую немцы смогли достигнуть только в одном месяце за всю войну!»

Как сражались советские летчики в первый день — 22 июня 1941 года на примере 123-го истребительного авиационного полка, базировавшегося на западе Беларуси

В первый день Великой Отечественной войны у летчиков 123-го истребительного авиационного полка была неимоверно высочайшая боевая нагрузка.  В течение 10 часов они вели тяжелые воздушные бои, совершая по 10 – 14 и даже 17 боевых вылетов. Так,  в лётной книжке летчика Георгия Жидова зафиксировано,  что  22 июня  1941 года  им было совершено 12 боевых вылетов, в воздухе находился 13 часов, провел 8 воздушных боев, звеном сбили в районе Бреста  3 — Ме-109, 4 — Ю-88,  и в районе  Жабинки еще 1 — Ме-109.

22 июня 1941 года на подступах к Бресту 8 немецких истребителей Ме-109E были атакованы 4 «чайками» 123-го авиаполка, в составе: капитана Мажаева, лейтенантов Жидова, Рябцева, Назарова. В ходе боя самолет Жидова был подбит, по некоторым источникам известным немецким асом Вернером Мёльдерсом, записавшим в том бою на свой счёт 69-ю победу. Вот и важность момента: у немецких летчиков был солидный боевой опыт в небе завоеванной ими Европы.  Когда самолёт Жидова пошёл на снижение, 3 немецких истребителя стали атаковать его сверху, стремясь взять в клещи и окончательно добить, но капитан Мажаев, прикрывая своего товарища, пулеметной очередью сразил одного из них, а сам Жидов поджег второй самолет противника.

В этом же бою произошел и один из первых в начавшейся войне воздушных таранов. Его осуществил лейтенант Петр Рябцев.  К концу боя Рябцев израсходовал весь боекомплект, но не считаясь с опасностью, горя желанием нанести противнику наибольший урон, он направил свой самолет на врага и таранным ударом сбил его. Немецкий мессершмитт рухнул на землю, а лейтенант Рябцев остался жив, он благополучно приземлился на парашюте. Погиб, к сожалению, Петр Рябцев 31 июля 1941 года в бою над аэродромом Едрово под Ленинградом. Награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, но получить его не успел…

Погиб в воздушном бою у деревни Лыщицы и посмертно награждён орденом Красного Знамени лейтенант Василий Шулика, летчик тогда бросился в атаку один против 12 самолётов противника.  В этом неравном бою отважный патриот Родины меткими очередями зажёг один «мессер», но сам был ранен, погиб смертью храбрых», — читаем в боевом донесении.

В первый час войны геройски проявило себя и звено лейтенанта Калабушкина. «Вражеские машины шли как на параде», – рассказывал потом Иван Калабушкин, — и это вызвало в душе нестерпимую ярость «. Звено истребителей И-153 стремительно сближалось с головной группой «юнкерсов», и Калабушкин поймал в перекрестие прицела темный силуэт ведущего, подошел как можно ближе, и со злостью нажал на гашетку. Очередь ударила из всех стволов, и самолет врага круто пошел к земле.

А Иван Калабушкин произвел крутой разворот и атаковал еще одного фашиста. И эта атака оказалась успешной, второй «юнкерс» рухнул на лес. Рядом с Калабушкиным столь же яростно сражались и летчики его звена. Строй вражеских бомбардировщиков распался, сбросив бомбы на пустое поле, они повернули назад. Преследовать их советские летчики не стали: кончились боеприпасы, топливо было на исходе, пришлось срочно идти на посадку.

А около 7:30 часов того же 1941 года, аэродром Именин подвергся новой серьезной атаке. «Едва мы сели, уже после второго вылета, как над аэродромом заревели шесть «мессеров». Прыгнул в чью-то заправленную машину. Сразу со взлета пришлось принять бой. Выручила лишь высокая манёвренность «чайки». Выжимаю из пулемета самую длинную очередь. «Мессер», оставляя дымный след, несется к земле. По «чайке» стучат пули, острая боль пронзает ноги. Жму на педали, а ноги, кажется, режут тупой пилой…», – читаем в воспоминаниях Ивана Калабушкина, который в небе над Кобрином получил ранения обеих ног, на поврежденном самолете прилетел на аэродром, посадил машину, после чего потерял сознание. Попал в госпиталь, но через несколько дней снова был в строю. В марте 1942 года Ивану Калабушкину было присвоено звание Героя Советского Союза: за восемь личных воздушных побед, которые он имел к концу 1941 года.

Работая под бомбежками противника, проявили высокий уровень профессиональной подготовки, обеспечивая готовность самолетов к боевым вылетам, и наземные авиационные специалисты 123-го иап. Так, воентехник 2 ранга Саркис Бадалян, даже получив   осколочные ранения в голову и плечо, продолжал работу.  Проявили воинское мастерство и мужество: Василий Дерюгин–вооружейник, Дмитрий Зотов–техник звена, а также  и такие наземные авиационные специалисты,  как Илья Киреев и  Антон Юревич. Умелой организацией и самоотверженным личным трудом под огнем вражеских самолетов обеспечивал боевые вылеты «чаек» майор технической службы Владимир Павлов.

Справочно: на 22 июня 1941 года 123-й истребительный авиационный полк базировался на аэродромах Именин, Стригово, одна эскадрилья базировалась на площадках Брест и Лышицы.  Был вооружен 61 самолетом И-153 при 71 летчике. 19 июня 1941 года в полку были собраны 20 самолетов Як-1, однако летный состав переучиться не успел.

За первый день Великой Отечественной войны 123-й иап отчитался об уничтожении или повреждении 20 самолетов противника, по другим данным — около 30.  Летчик П. Н. Калабушкин, по советским данным в трех вылетах уничтожил 5 самолетов. Старший политрук В. Ф. Сиротин сбил 22 июня три немецких самолёта и 23 июня — еще один. Но, уже к концу дня 23 июня 1941 года аэродром Стригово был занят противником, и остатки полка в количестве всего 15 исправных машин ( очень много самолетов полка было уничтожено на земле дневным, пятым по счёту налётом немцев,  прим.), перебазировались на площадки близ Пинска, и до конца июня 1941 года летчики 123-го иап вели бои в районах Кобрина, Бреста, Пинска, Бобруйска.

А в тот день, 22 июня 1941 года, 41 летчик 123-го истребительного пока погиб или пропал без вести, не вернувшись с боевого задания… Погиб и командир полка майор Борис Сурин, который провел четыре воздушных боя, сбил три немецких самолета. Смертельно раненный во время последнего боя, он пошел на посадку, ему еще хватило сил удалось посадить «чайку», но это было последнее, что он смог сделать. Боевые товарищи похоронили своего командира майора Сурина возле аэродрома у дороги.

И в заключение

Сражаться на равных с  немецкими истребителями, имевшими высокую летную и стрелковую подготовку, использовавшими новейшие тактические приемы и вооруженными современными самолетами, и , что весьма значимо, имевшими боевой опыт ведения воздушных боев и нанесения ударов по земле, летом 1941 года не могли даже лучшие  истребительные авиационные полки ВВС Красной Армии, не говоря про слабо подготовленные , сформированные в 1940–1941 годах. Но, при этом у советских летчиков и командного состава не было паники или растерянности, сражались они самоотверженно, а отойдя с приграничных аэродромов лишь по приказу, продолжали сражаться, нанося врагу весьма ощутимый урон.  Увы, но даже высочайшие морально-волевые качества наших летчиков, их патриотизм и готовность к самопожертвованию, не могли компенсировать отставание промышленности в разработке и производстве современных самолетов и моторов, а также недостатки в подготовке летчиков в предвоенные годы. Это была не их вина. Они же, несомненно, герои!

Боль войны — неподъемная кладь.

И большая людская беда!

Эту память у нас не отнять:

Никому! Ни за что! Никогда!