На площадь Независимости ведёт улица 17-е сентября. В чем фундамент белорусской государственности?

Мы часто не замечаем своё богатство. Оно под нашими ногами. Белорус, присмотрись, на каком наследии ты стоишь. Мы привыкли, что были бяднотай и под пугой. Были. Но дух нации так и не смогли выбить из сердца нашего народа. У нас, конечно, нет такого национального снобства, как у титульных народов бывших империй. Легко сохранить свою цивилизационную гордость и идентичность в странах-наследницах империй. Именно в столицы, в митрополии стекали и денежные потоки, и культурная дань. Развивались и искусство, и технологии. А главное — национальная гордость. Совсем иное сохранить себя в условиях запретов и унижений. Белорусы прошли через это и остались белорусами. Так что ещё не понятно, у кого мощнее национальная «свядомасць».

Под когтями Orzełа biały

Наша территория всегда выступала разменной монетой в торге центров сил. Рижские итоги очередной прокси-войны стали плачевны для белорусского этноса. Ещё не успела молодая советская тогда Белоруссия встать на крыло, а три из четырёх белорусов оказались под когтями Orzełа biały. Голос только что созданной Белорусской Советской Республики на этом фоне был едва слышен. Возможно, и потому, что внутри нее не было единства. Зато были те, кто думал лишь о личной выгоде и своих, а не народных интересах. Нацмены всех мастей наперебой назначали себя «властями». И каждый, кто рвался управлять новым государством, прикрывался именем белорусского народа, а народ, нищий и голодный, малограмотный и обутый в лапти, измотанный войной и разрухой, думал о том, как выжить, как спастись.

Возможно, если бы на заре прошлого века мы имели сильную власть и согласие, то выстояли бы. И не было бы тогда трагедии Рижского договора, по которому 4,5 миллиона сыновей и дочерей Беларуси в одночасье стали друг другу чужими на родной земле.

Мы очень мало про это говорили. И сейчас мы ещё не до конца восприняли всю глубину тех событий. Из-за природной скромности, из-за политес советского периода и в первые десятилетия своей современной государственности. Мы молчали, а они работали, не меняя своего курса. Никакого раскаяния за своё поведение и никакой благодарности за участие белорусов в освобождении Польши.

Сразу после освободительного похода Красной армии сюда с домами и пожитками переезжали белорусы с польской стороны. Люди убегали с посполитого рая до того, как провели границы. Потому что там за Бугом мы всё-таки чужие. Холопы для панов. Вот она историческая правда, а не мифы польской идеи. Об этом говорят живые свидетели. Один лишь факт. Я помню, как старожилы брестского приграничья рассказывали о том, как польские «рыцари» отбирали у белорусских женщин корзины с ягодами и топтали ногами. Давили не только ягоды — это только цветочки, — а любую человеческую годность и конечно же, всё национальное — от языка до религии.

И в едином историческом контексте польское угнетение — это не метафора, а нечто конкретное. Они вырубали Беловежские леса, издевались над нашими людьми. Скудное количество дорог, предприятий, школ — говорит об одном: «Восточные границы» — обычная колония. Теперь мы читаем это и относимся к нему так, как будто это художественная проза. А это история нашего становления.

Кстати, непоправимый урон белорусскому языку был нанесён ещё в 17 веке, в многонациональной Речи Посполитой государственным признали только польский. А чтобы выбить из-под ног почву, панство просто отнимало у наших предков исконное Православие вместе с храмами, монастырями и даже имуществом. Навязывали унию как поводок на шею людей. Надо было переформатировать цивилизационный выбор. А что сейчас не так? И речь не только про религию, а про то, что нам очень близко. Стиль жизни, праздники, моду.

Причём, тогда уния та была изобретена по двум причинам. Первое: заретушировать подмену понятий — форму оставили, содержание изменили. Второй момент — это искусственно созданная религия для низшей касты – тутэйшим. Католицизм была религией избранных. Для того чтобы остаться при своём сословном статусе или иметь доступ к должностям, надо было забыть дорогу к храму, к хорошей жизни вела дорога только через костёл. А мы знаем этот период как время балов, дворцов, шляхты. Да, это было на наших землях, но надо помнить всё. И это и есть историческая правда. Читая страницы истории Речи Посполитой, надо не забывать заглядывать в произведение «Званы Вітебска». Ну это ж тёмное Средневековье. Но набат польских часов зазвучал с новой силой.

Набат польских часов

Давайте про светлый период Речи Посполитой 2.0. Ещё живы дети польской оккупации. Им сейчас почти по сто лет. Именно тогда же выбивали из наших детей даже местный говор. Указкой по пальцам. А что — это же дети джунглей. Такой вот райский сад, созданный ещё задолго и до Борреля, и до Гитлера. Кстати, Гитлер был очень дружен с Пилсудским. Но нам про это не рассказывают, нас заставляют посыпать голову пеплом из-за пакта Риббентропа-Молотова.

Зачастую оппоненты пытаются поставить знак равно между нацизмом и коммунизмом. А значит, девальвировать Победу и акт исторической справедливости — воссоединение Беларуси. Например, до договорённостей о разделе сфер влияния был целый список пактов европейских государств с нацистами. Не, не слышали, говорят западные историки.

Дружба Адольфа и Юзэфа имела и практические решения. Берёза-Картузская — некий прообраз немецкого концлагеря Дахау, Треблинки и Майданека с Освенцимом. У педантичных немцев работа была выстроена по принципу физического уничтожения населения, а у поляков акцент делался на слом духа и воли наших людей. Немцы в начале 20 века травили наших предков ипритом, в середине — сжигали живьём огнемётами наших малюток, женщин и стариков, а поляки розгами расписывались на спинах белорусов. А самых ретивых отправляли в Берёзу-Картузскую.

В школу для большевиков и участников национально-освободительного движения. Предки тех, кто сейчас так озабочен поддержкой демсил в Беларуси, вот как на самом деле относились к белорусам. Вот это место, где действительно содержались политические узники Беларуси. Концлагерь польские власти создали в 1934-ом году для исправления политически неугодных. Без суда, следствия и права на защиту — в него по закону заключали до 3 месяцев, но задерживались куда дольше — более чем на год. За 5 лет узниками стали от 8 до 10 тысяч жителей Беларуси, Украины и самой Польши. Сломить характер, растоптать дух, унизить — этим изо дня в день занимались мучители. Первый комендант лагеря Болеслав Греффнер говорил: «Из нашего лагеря можно выйти или на собственные похороны, или в дом умалишенных», а один из палачей Юзеф Камаля-Курганский добавлял: «Чем больше здесь подохнет заключенных, тем свободнее будет жить моя Польша». К своей государственности мы, можно сказать, доползли. Не образно, а реально. Людей заставляли ползать по битому кирпичу. Внимание — если кто-то думает, что к нашей независимости мы шли по красной дорожке. То надо понимать — по красной кровавой дорожке. Вот такая у нас летопись борьбы за единство.

Все дороги ведут в Берёзу. Это белорусская Голгофа. На месте концлагеря создан музей, а память о тех, кто не вышел из его стен живым, заключена в камне. Мемориал появился ещё в 1962-ом году. Но политическая конъюнктура требовала говорить об этом шепотом, когда надо было кричать. Это место сакральной географии Беларуси. Но набат польских часов и снова звучит.

Забвение с подтекстом

Идея политических элит Польши — их пограничные столбы у белорусских Столбцов. Именно на это направлена их политика. Такая работа по продвижению польских территорий продолжалась всегда, даже во время потепления отношений. Понятно, что в этом не виновато польское общество, но это курс политического руководства Варшавы.

Вот причина постоянно эскалации, мы безвиз — они закрывают границы, стену как нож воткнули в сердце самого реликтового леса Европы и постоянно наращивают военную мускулатуру, Польша превращает континент в милитаризованную территорию. Даже управляющая Польшей Британия не всегда лояльно высказывалась о Варшаве. Именно с лёгкой руки Черчилля «гиеной Европы» называют именно Польшу.

А с нами политический истеблишмент борется, используя технологии троянского жеребца и кобылицы. Участники пятой колонны, действительно «ржут» друг на друга, норовят покусать… Главная миссия всего беглого движения — это разослать красную ковровую дорожку варшавским элитам в Минск. Пускай и красную ковровую дорожку, как в Берёзе-Картузской. Не одна страна в мире не пытается стравить народ соседнего государства с властью. Польша устроила настоящую информационную войну против белорусов. Все «оппозиционные» силы и медиа работают на один результат: изменение контуров польских границ. И если бы не финансовая подпитка Польши, всё это беглое движение из тощего сдулось бы до мизерного.

Поэтому, в какой-то мере 17 сентября стало ответом на события 20-го года. Да, мы этот праздник сделали ответом на выходки беглого движения, которое всецело работает на территориальное и ментальное разделение Беларуси. Это ничто иное как — реваншизм. А день единства — признак взросления нации и развития национального самосознания. Хотя время-то испытаний продолжается. Мы не должны забывать этого…

Фанфары праздничных концертов отзвучали, экспертные комментарии утихли, а ведь цивилизационный диалог продолжается. Наше общество разделили не границы, проведенные чернилами, а смыслы и ценности. Среди них — наглая ложь про успешную жизнь «за польским часом». А ведь именно этот период был одной из основных угроз нашей государственности. И именно сейчас опять же из Варшавы звучат идеи, которые несут главные угрозы развитию и независимости нашей страны.

Точка или восклицательный знак

Главные государственные праздники у стран без имперского наследия всегда связаны с днями освобождения от угнетения, оккупации, колониальной зависимости. На долю наших предков выпали невероятные испытания — речь шла о самом существовании народа. Причём по несколько раз в каждом столетии. Поэтому имеем полное историческое право на несколько дней, подтверждающих государственный суверенитет. 17 сентября завершает этот процесс формирования праздников державности. В исторических перипетиях часто менялись очертания нашей страны. Осенью 1939 года завершился этот процесс.

Понятно, что сейчас День единства гораздо шире и глубже, чем просто избавление от оккупантов, полицейских участков, Берёзы-Картузской и стирание границы через Негорелое. За столетия жизни под когтями Orzełа biały сломить дух национального самосознания. И уже спустя три года единая и неделимая Беларусь противостояла нацистам. Как до этого многие века французам, шведам — элитным народам Европы.

И эта дата, 17 сентября, — это победы белорусов над Тевтонским орденом, Карлом XII, Наполеоном и Гитлером. А национальная борьба во время гитлеровской оккупации знаменовала лишь одно — наше единство. Это консолидация народного духа. Ответ захватчикам всех времён и всего мира — мы едины.

Память про освободительную осень 1939 года не опадёт, как пожухлая листва, из родовода белорусской государственности. Пока стоят музеи, на стенах которых следы от снарядов европейской оккупации, как в партизанской столице Бегомле, а в главном хранилище знаний заботливо сохраняют пожелтевшие страницы о нашем воссоединении.

День единения Беларуси — праздник государственного календаря. Наша задача — сделать его народным. При жизни людей, на спинах которых расписывались осадники Крэсоу Усходних, это сделать легче. С одной стороны память жива в семейных преданиях, с другой — белорусам активно навязывают исторические фейки. Хотя как можно девальвировать значение объединения разделённых частей в единое целое.

Казалось, под листопадом времён погребена память о подвигах тогда проигранной войны. Боль нацистской оккупации затмила горечь польской. Но белорусы теперь неравнодушно помнят все события. И с одинаковой благодарностью ухаживают за двумя обелисками двух периодов испытаний.

Улицы 17 сентября в Беларуси были всегда. Но только сейчас начинают смахивать пыль забвения с имён борцов за единение двух частей одной страны. Новое прочтение нашей истории. Это летопись сложная, но героическая. Наши освободители — это Василий Чуйков — полководец Победы и отец победной тактики ближнего боя в Сталинграде. Сергей Притыцкий, Вера Хоружая, Максим Танк и Станислав Ваупшасов — участники подпольной борьбе за воссоединение двух частей одной страны. А сколько было местных людей, в честь которых не названы улицы. Теперь он на улицах и площадях 17-е сентября.

История — это фундамент для любого государства. Чтобы разрушить страну, достаточно подточить его. Залог будущего — сильный исторический фундамент. Тысячелетнюю историю надо помнить, надо сакрализировать. Мы не против кого-то, и не озираемся ни на кого — мы за свои интересы — идеология должна быть белорусоцентричной. Залог единства государства и консолидированного прочтения разных исторических мыслей. Это история, в ней корни нашего коллективного национального единства. Как символ жизни по примеру яблоневого цвета Победы — Парк народного единства. Там что не деталь — символ.

Страна наша будет цвести. Зажившие раны оккупации, геноцида и этноцида на нашей земле будут благоухать. Скверами и садами. Чтобы крона нашей государственности лишь укреплялась — держимся единства. Ибо наш путь на проспект Независимости пролегает через улицу 17-е сентября.