История о том, как в Беларуси Красную Армию создавали

23 февраля мы отмечаем День защитника Отечества — в память об образовании в 1918 году вооруженных сил первого в мире социалистического государства. Белорусские отряды Красной Армии также одними из первых вступили в борьбу с захватчиками.

Игра Ставки на повышение

Зима 1918 года, Западный фронт. Значительная часть Беларуси, до линии Поставы-Сморогонь-Барановичи-Пинск еще с 1915 года была занята войсками Германской империи.

Старая армия сильно деморализована и разваливается на глазах, многие солдаты просто разбегаются по домам. И новое Советское правительство вынуждено начать мирные переговоры с германским командованием. А в тыловых белорусских городах скопилось много беженцев, которые живут в ужасных условиях. По ночам на улицах орудуют банды налетчиков и грабителей, а многие из «бывших» — тайно ждут свержения «товарищей» или прихода немцев.

И не имея в своем распоряжении надежных вооруженных сил, нельзя было думать о мире и новой, справедливой жизни. Но командование старой армии фактически отказывалось признавать Советское правительство. Вопрос же о том, кому будет подчиняться армия — решался в Могилеве, где находилась Ставка Верховного Главнокомандующего. В то время украинские националисты готовили гражданскую войну в Киеве, а атаман Каледин — на Дону. Но Ставка в Могилеве являлась самым опасным центром контрреволюции, потенциально способным двинуть армию по кратчайшему пути к Москве и Петрограду.

Также старое командование армией срывало все попытки большевиков начать переговоры о мире с немцами. В Могилев бежали и некоторые члены Временного правительства, включая военного министра полковника Александра Верховского, пытавшиеся сформировать альтернативное правительство. А недалеко, в Быхове, под своего рода «домашним арестом» пребывал генерал Корнилов, путч которого в августе 1917, в числе прочих, подавлял и эсер Верховский. При Ставке постоянно находились и военные миссии Англии и Франции, всеми силами подстрекавшие генералов к мятежу против новой власти.

При этом состав войск на Западном фронте, как и в целом по стране, представлял из себя «слоенный пирог» — отдельные части во главе с своими солдатскими комитетами сохраняли боеспособность и верность революции, другие — например, «ударные» батальоны, отличались реакционными настроениям. А большинство полков — просто занимало выжидательную или «нейтральную» позицию, думая прежде всего о скорейшей демобилизации.

К счастью, главнокомандующим Западным фронтом был назначен полковник Василий Каменщиков, вступивший недавно в партию большевиков. На ликвидацию грозившей заговором Ставки в Могилев был направлен 1-й революционный имени Минского Совета полк, сформированный из освобожденных из тюрьмы противников Временного правительства. Полком командовал прапорщик Ремнев. Из Петрограда — вышел сводный отряд Сахарова-Сиверса, отряд балтийских моряков мичмана Павлова и два эшелона бывшего лейб-гвардии Литовского полка. Литовский полк считался «белорусским», и наряду с лейб-гвардии Волынским был первой частью царской армии, перешедшей на сторону народа в феврале 1917 года.

И 3 декабря спецотряд прибыл в Могилев. Роты Минского и Сибирского полков оцепили все ключевые объекты. 12 пушек были наведены на штаб Западного фронта, а на подступах к Могилеву — стоял бронепоезд. В результате хорошо спланированной операции никто в Ставке и не попытался сопротивляться, большинство потенциальных зачинателей гражданской войны было арестовано.

К сожалению, не обошлось без эксцессов — и.о. Верховного Главнокомандования генерал Николай Духонин был убит анархически настроенными матросами, несмотря на все попытки будущего нового Главковерха прапорщика Крыленко защитить его. Некоторые члены Временного правительства и военные миссии Англии и Франции сбежали в Киев, где военный министр Верховский попытался организовать совместную с «Украинской народной республикой» (УНР) армию. Из Быхова смог бежать в сопровождении текинской (туркменской) конницы и генерал Лавр Корнилов.

24 декабря в Могилеве прошел Общеармейский съезд, на котором Верховным Главнокомандующим всей российской армией был выбран большевик Николай Крыленко. Был избран и новый Центральный комитет действующей армии и флота — «Цекодарф». Этот съезд в Могилеве окончательно утвердил переход управления вооруженными силами республики в руки советского командования.

Отряды «ударников» в районе Могилева так и не рискнули выступить в защиту ставки, а некоторые казачьи части — перешли на сторону большевиков. 1-й ударный полк, 4-й и 8-й ударные батальоны, Оренбургский батальон и Финляндский штурмовой батальон (до 3000 штыков при 50 пулеметах) в бою под Жлобином были остановлены советским 60-м пехотным Сибирским полком капитана Андреева. После чего ударники загрузились в эшелоны и поспешно бежал на юг, где под Белгородом были разоружены либо уничтожены.

Корнилов также прорывался на Дон. Но под станцией Унеча корниловцев настиг Минский революционный отряд капитана Андреева, и после перестрелки текинцы сдались. Большинство из пленных туркмен были отпущены, только офицеров отправили в Могилев. А вот самому Лавру Корнилову удалось скрыться, после чего он в одиночку, в крестьянской одежде — продолжил путь на Дон, где вскоре и стал вождем контрреволюции.

Первая революционная армия

С этого момента ближайшей угрозой для молодой Советской Республики становится Центральная Рада УНР в Киеве и «белые» формирования на Дону. Украинские националисты и белогвардейцы фактически превращали эти территории в плацдармы для иностранной интервенции и последующего колониального порабощения России, Украины и Беларуси. И 6 декабря 1917 года Совнарком издает обращение «Революция в опасности». Был создан Южный фронт по борьбе с контрреволюцией во главе с большевиком, бывшим подпоручиком Владимиром Антоновым-Овсеенко. Главным опорным пунктом на правом фланге Южного фронта становился Гомель. Уже сразу после занятия Могилев отряд моряков был переброшен к Гомелю для прикрытия новой, революционной Ставки Верховного Главнокомандующего.

Для предстоящего неизбежного столкновения с врагами Советской республики революционная Ставка старается создать свой ударный кулак. 15 декабря командующим 1-м Минским революционным отрядом был назначен большевик прапорщик Рейнгольд Берзин, капитан Андреев стал начальником штаба. Надо отметить, что в данном случае отряд означал соединение, примерно равное дивизии. Первоначально в Минский отряд входили 1-й Минский революционный полк, 60-й стрелковый Сибирский полк и 132-й отдельный артиллерийский дивизион. Затем по приказу № 9 Военно-революционного Комитета при Ставке, в 1-й Минский отряд были — включены 17-й, 18-й и 19-й стрелковые полки, 37-й запасной полк, 1-я революционная батарея, зенитную батарея и отряд Красной Гвардии из Брянска в 700 человек. Была у Минского отряда и своя авиация — 2 аэроплана, имелись и бронемашины, и бронепоезд. Не случайно это соединение было через некоторое время переименовано во 2-ю Революционную армию.

По сути, 1-й Минский революционный отряд стал одним из первых, если не первым соединением новой, социалистической армии, формировавшейся заново в Беларуси. Как видим, Красная Армия первоначально создавалась из реорганизованных частей еще царской армии, с добавлением добровольцев Красной гвардии. Мало кто знает, но в советской армии в то время были и доставшиеся ей по наследству гусарские и уланские полки (например, 3-я и 4-я кавалерийские дивизии Южного фронта). Большинство комсостава также составляли младшие и старшие офицеры царской армии, перешедшие на сторону революции. В своих мемуарах «комюжфронт» Антонов-Овсеенко так и упоминает своих командиров — со старыми офицерскими званиями.

Тем временем перед формированием Рейнгольда Берзина ставилась весьма амбициозная задача — одной колонной начать через Брянск наступление на Донбасс, двумя другими — из Гомеля на Харьков.

«Наплевать, наплевать, надоело воевать…»

Но в жизни далеко не все так гладко бывает, как в кино или книгах. Особенно — на переломных этапах истории.

Подход войск Берзина в Гомель было весьма своевременным. В городе процветал бандитизм, незадолго до прибытия Минского отряда преступники попытались устроить массовый погром, и прорывались в центр города … с пулеметным огнем. По другой версии, это был налет на Гомель украинизированного Гайдамацкого куреня сотника Пустовита, пробивавшегося с Северного фронта в Киев, на соединение с войсками Центральной Рады.

А в местном Совете рабочих депутатов едва ли не большинство имели партии Бунд, социал-демократов-меньшевиков и «правых» эсеров, сильно осложнявших жизнь правящим партиям большевиков и левых эсеров. В Гомеле по сути еще сохранялась буржуазная демократия, открыто издавались не только советские, но и антисоветские газеты. И среди красных частей началась усиленная агитация против большевиков, которую вели как некоторые железнодорожные служащие, так и бывшие офицеры. Особенно популярным становился лозунг «нейтралитета» в гражданской войне, которую уже фактически начали националисты и «белые», и немедленной демобилизации. Берзин принялся наводить в Гомеле революционный порядок, отдал приказ закрыть буржуазные газеты — но он не был выполнен. Тогда командующий 1-й Революционной армией приказал переизбрать Совет рабочих депутатов и создать Военно-революционный комитет.

Но самым опасным врагом революционной дисциплины стало спиртное. По воспоминаниям Антонова-Овсеенко, в конце 1917 года под лихим лозунгом «Допьем романовские остатки!» врагам удалось почти полностью дезорганизовать гарнизон Петрограда. По мнению командарма Берзина, и в Гомеле провокаторы специально возили по железной дороге цистерны сот спиртом и вином. Солдаты из эшелонов захватывали их, напивались и творили бесчинства. Армии грозило разложение. К счастью, к этому времени удалось заключить перемирие с немцами на фронте, и высвободить часть здоровых революционных частей на южное направление.

На этом фоне группе Берзина с опозданием, но все же удалось выйти из Гомеля в намеченный поход. Больше всего трудностей возникло в 19-й колонне, выступившей на Харьков под командованием полковника Волобуева. Под Бахмачем их встретили войска УНР, разобравшие пути и отказавшиеся пропускать колонну. Красные солдаты, среди которых было немало украинцев, заявили — с киевской Радой они воевать не будут, готовы идти только на донского атамана Каледина. А 37-й запасной полк вообще потребовал отправки в Минск. Одним словом, как в песне из знаменитого в свое время фильме «Бумбараш»: «Наплевать, наплевать, надоело воевать…» Кстати, режиссер этого фильма гомельчанин Абрам Народицкий сам был участником гражданской войны на Гомельщине, и практически очевидцем таких вот событий…

Тогда часть войск отошла из-под Бахмача в Гомель, куда прибыл и сам Берзин. И он, и командующий Западным фронтом Каменщиков, и советская Ставка принимали все возможные усилия, чтобы привести войска в порядок и убедить их выполнить свой «революционный долг». Ведение войны в таких условиях, когда замитинговавший личный состав мог запросто снять своего командира — требовало особого умения. Бывший прапорщик Берзин решил применить будущий ленинский принцип «лучше меньше, да лучше». И отсеяв колеблющихся, стал формировать в полках команды только из надежных людей, готовых исполнять приказы.

Тем временем 17-я колонна 1-го Минского революционного отряда под началом бывшего подполковника левого эсера Петрова — дошли из Гомеля до Донбасса, где уже разгорались бои с атаманом Калединым. Тем временем войска Берзина в Гомеле были усилены сводным отрядом матросов в полтысячи штыков под командованием Яковлева.

В конце января 1918 года в Киеве началось восстание рабочих завода «Арсенал» против Центральной Рады. Симпатии всех простых киевлян были на стороне повстанцев, даже большинство полков УНР объявили себя нейтральными, а то и помогали повстанцам оружием и продуктами, как полк имени гетмана Сагайдачного. Сами националисты писали впоследствии, что по ним стреляли из каждого окна и крыши, и они «почували себе немов у чужому ворожому мiстi».

На выручку восставшим арсенальцам поспешила Красная Армия во главе с бывшим полковником левым эсером Михаилом Муравьевым. В наступлении на Киев, в числе четырех армейских групп, приняла самое деятельное участие и реорганизованная в Гомеле 2-я Революционная армия. Группа Берзина продвигалась от Гомеля по двум направлениям — на Бахмач и Конотоп. На этот раз наступление, которое вели уже четыре армии с разных сторон, было гораздо более удачным. Наспех украинизированные полки УНР сдавались без боя, а то и переходили на сторону Красной Армии. Сопротивление оказывали только отдельные курени идейных националистов.

Армейская группа Берзина наступала на участке фронта Бахмач-Контоп, где оборону занимала Войсковая школа сотника Носенко. Не выдержав натиска, 25 января три сотни школы самовольно отошли в Киев. Тогда Центральная Рада бросила на позиции под Круты вспомогательный студенческий курень «Сечевых стрельцов». Не обученные и предназначенные для несения сторожевой службы студенты и гимназисты не выдержали натиска отрядов 2-й Революционной армии, шедших в атаку волна за волной. В первых цепях, не обращая внимания на плотный пулеметный огонь, атаковали балтийские матросы. После удара в штыки станция Круты была взята, большинство обороняющихся спешно откатились к Киеву. К сожалению, не обошлось без самосуда — несколько десятков пленных были расстреляны. Сегодня националистическая пропаганда создала вокруг Крут исторических миф, не обращая внимания на те зверства, которые творили сами гайдамаки. Так, в те же дни каратели-националисты расстреляли и закололи штыками 300 участников восстания на заводе «Арсенал». Ныне их наследники демонтировали и памятник павшим арсенальцам.

9 февраля 1918 года, после пяти дней упорных боев, Красная Армия вступила в Киев. Гайдамаки впоследствии смогли вернуться сюда только с помощью штыков армии Германской империи, на службу которой они фактически перешли.

Панский мятеж

В то бурное время угроза новых заговоров и переворотов витала всюду. Еще один опасный удар враги советской республики снова попытались нанести в Беларуси, на этот раз — руками польских националистов.

В феврале 1918 года мятеж поднял целый корпус генерал-лейтенанта Юзефа Довбор-Мусницкого. Это формирование из этнических поляков было создано еще Временным правительством — в надежде поднять боевой дух армии национальными лозунгами. Одновременно либеральные министры пытались заигрывать и с Центральной Радой в Киеве, разрешив «украинизацию» многих частей. Что характерно, то по признанию Владимира Антонова-Овсеенко, после Октябрьской революции Совнарком поддерживал в Петрограде создание белорусских национальных частей Красной Армии, видя в них как раз противовес польским легионам.

 Однако до фронта 1-й Польский корпус так и не дошел, зато повернул свои штыки против новой Советской власти. Еще в ноябре 1917 года командование польского корпуса отказалось подчиняться распоряжениям Советского правительства. Командующий Довбор-Мусницкий принял решение о передислокации легионов в треугольник Бобруйск-Рогачев-Жлобин.

А З февраля 1918 года в результате вероломного нападения легионеры смогли захватить Бобруйскую крепость и город Бобруйск. В результате у польского корпуса оказался мощный укрепленный узел, опираясь на который он могли развивать наступление в разных направлениях. Здесь также размещались склады с большим количеством оружия, снаряжения и припасов. А в междуречье Березины-Днепра проживало немалое количество населения, считавшего себя поляками («костельные поляки»). Вслед за этим был захвачен Рогачев, некоторые другие белорусские города и местечки и прилегающие к ним сельские округа.

Легионеры громили органы советской власти, захватывали денежные средства и продовольствие. Так, в Рогачеве поляки ограбили местное казначейство на полтора миллиона рублей золотом. В Могилевской и Минской губерниях значительная часть помещиков считала себя поляками. И польско-белорусские паны восторженно приветствовали мятеж легионеров, которые тут же принялись отбирать у крестьян землю и возвращать ее шляхте. С членами крестьянских комитетов, со всеми, кто сочувствовал «Советам» — каратели жестоко расправлялись. Польские землевладельцы при помощи местных коллаборационистов с удовольствием вернулись к своей излюбленной практике — сечь крестьян, которых считали за «быдло», плетьми.

Легионеры ориентировались на возрождении старой Речи Посполитой с включением в нее белорусских земель. Правда, при этом белорусским националистам предлагалось созвать Белорусскую Раду в Бобруйске. В польском корпусе пытались играть и с белорусским языком — вывешивали свои листовки и на польском, и на белорусском. Точнее, на той смеси языков, которую они за него выдавали.

Свой мятеж легионеры прикрывали тем, что якобы они должны подчиняться только Антанте и требовали вывода на контролируемую западными державами территорию будто бы для продолжения войны с немцами. Но при этом корпус был сформирован и вооружен на территории бывшей Российской империи по решению существующей там власти, и никакого отношения к Франции или Англии — не имел.

1-й Польский корпус начитывал 29 тысяч штыков и сабель, состоял из 12-ти стрелковых и 3-х уланских полков и располагал артиллерией. Успех мятежа легионеров в Беларуси открывал бы дорогу на Москву и Петроград, и грозил бы поставить под удар польских и немецких интервентов — всю центральную Россию.

Красная Гвардия дает ответ

И тогда на борьбу с легионерами были выдвинуты добровольцы из белорусской Красной Гвардии и различных революционных отрядов.

Так, в Игумене Минской губернии красногвардейский отряд сформировал фронтовик Борис Горбачев. Родился он в деревне Заболотье Рогачевского уезда, с 16 лет работал чернорабочим на железной дороге. В 1913 году физически крепкий паренек с Рогачевщины был взят на службу в элитный лейб-гвардии «Желтый» кирасирский полк. Во время Первой мировой войны Борис Горбачев был ранен, и дважды награжден Георгиевским крестом. А в 1917 году унтер-офицер Горбачев был избран депутатом Минского Совета рабочих и солдатских депутатов. В революционный отряд Борис Горбачев привел и четырех своих братьев.

Уже через несколько дней после начала мятежа красный отряд Горбачева налетел на эскадрон польских улан. За счет внезапности удалось достичь успеха — застигнутые врасплох поляки были разоружены. А пересевшие на трофейных лошадей и вооружившиеся уланскими пиками, саблями и карабинами красногвардейцы — превратились в первых красных кавалеристов. Что вероятно, весьма по душе было их командиру, служившему ранее в гвардейской коннице.

Впоследствии Борису Горбачеву удалось разоружить целый эшелон с легионерами. Узнав, что состав с поляками стоит на станции Орша, Горбачев со своим ординарцем вдвоем явились в лагерь врага. Без обиняков красный командир заявил польскому воинскому начальнику, что в лесу стоит его крупный отряд. И что все пути к отступлению полякам отрезаны, поэтому лучше — сдаваться. Военная хитрость удалась, и эти легионеры Довбор-Мусницкого без крови сложили оружие.

Большое значение для борьбы с мятежом легионов имел крупный железнодорожный узел Жлобин. В случае его захвата соединению Довбор-Мусницкого открывались бы операционные пути как по всей Беларуси, так и в глубь России и на Украину. Революционная Ставка в Могилеве получила приказ Совнаркома любой ценой удержать Жлобин.

На станцию Жлобин прибывали воинские эшелоны, орудия и пулеметы. Из железнодорожников и рабочих депо и лесозавода, из крестьян окрестных сел формировали новые отряды Красной Гвардии. На помощь прибывали и добровольцы из Гомеля и других мест. Бывалые солдаты-фронтовики спешно обучали простых рабочих и крестьян владеть винтовкой, рассыпаться в цепь и занимать оборону. В какой-то мере тогдашние отряды Красной Гвардии были аналогом территориальной обороны.

Везде вокруг города рыли окопы, готовясь к круговой обороне. Важный оборонительный участок прошел по «Пересеченью» — по высокой насыпи кольцевой обводной дороги, идущей от сортировочной станции на Могилев и Оршу. Со стороны леса и болота Жлобин постарались прикрыть пулеметами и артиллерией.

По свидетельству Василия Козлова, 15-летним подростком вместе с отцом и старшим братом вступившего в Красную Гвардию, недостатка в добровольцах не было. Очень много жлобинчан решили защищать свой город от врага — для всех не хватало оружия.

И вот польская кавалерия, подошедшая со стороны Рогачева, в конном строю понеслась в атаку. Еще немного — и пригнувшиеся к гривам коней уланы с пиками наперевес домчаться до позиций красных бойцов… Однако сосредоточенным пулеметным и ружейным огнем первые ряды атакующих были скошены, остальные всадники повернули назад и скрылись в лесу.

Свои атаки на Жлобин легионеры вели в течение нескольких дней, но успеха так и не добились. Затем на помощь оборонявшимся подошел бронепоезд, который окончательно сломил наступательный порыв польской пехоты и кавалерии. И поляки откатились к Рогачеву и Бобруйску. В боях с легионерами тяжелое ранение в грудь получил командующий Западным фронтом Каменщиков, а под Жлобином пулей в ногу был ранен красногвардеец, портной из Гомеля Семен Кремер.

В конце января в Жлобин прибыли новые революционные отряды, которые перешли в наступление. 13 февраля 1918 года красные отряды разбили 1-ю польскую дивизию и освободили Рогачев. 2-я и 3-я польские дивизии в ходе ожесточенных боев были отброшены и блокированы в Бобруйской крепости. Несколько тысяч легионеров добровольно сложили оружие. Но свое черное дело мятеж все же сделал — облегчил германской армии новое наступление. Но вот с немцами «верные союзники Антанты» воевать не стали, и фактически — сдались немцам.

Комкор Борис Горбачев стал единственным белорусом, награжденным в годы гражданской тремя орденами Красного Знамени, Василий Каменщиков — первым командующим войсками ВЧК. Комбригом РККА стал даже бывший военный министр Временного правительства полковник Александр Верховский. Василий Козлов, который в 15 лет подносил красногвардейцам патроны под Жлобином, получит впоследствии звание Героя Советского Союза, будет избран Председателем Верховного Совета БССР. Раненный в тех боях Семен Кремер в годы Великой Отечественной войны тоже будет награжден Золотой Звездой Героя, а будучи резидентом военной разведки в Британии — добудет важные сведения для создания советского атомного оружия.

Стойкая оборона Жлобина и освобождение Рогачева — по праву могут считаться в Беларуси аналогом первых боев Красной Армии боев под Нарвой и Псковом 23 февраля 1918 года, в память о которых и отмечается у нас День защитника Отечества.

Автор: Юрий Сожинский