Танк «Беспощадный»: история подвига экипажа КВ-1 в ВОВ

Тяжёлый танк КВ-1, на башне которого была надпись «Беспощадный», размещена карикатура на Гитлера и призывные стихи бить фашистов, был выпущен в мае 1942 года.

История его появления на фронте достаточно характерна для Великой Отечественной войны, когда многие советские люди отдавали личные сбережения на создание боевой техники. Танк КВ-1 построили на средства лауреатов Сталинской премии — известных детских писателей Самуила Маршака и Сергея Михалкова, творческого содружества художников «Кукрыниксы» (под псевдонимом творили художники-карикатуристы Михаил Куприянов, Порфирий Крылов, Николай Соколов. — Прим.), поэтов Николая Тихонова и Виктора Гусева.

Справочно: тяжелый танк КВ-1 (расшифровывается как «Клим Ворошилов») производства Челябинского тракторного завода в первой половине 1942 года стоил без малого 350 тысяч рублей. Для сопоставления тогдашних цен: стоимость буханки хлеба колебалась на рынке от 200 до 500 рублей, килограмм картофеля — 90-100, килограмм сала — 1500.

По предложению Члена Военного совета бронетанковых и механизированных войск Красной армии Н.И. Бирюкова вышеперечисленные писатели и художники решили сделать их КВ-1 отличным от других, назвав «Беспощадный».

«На башне танка, — вспоминали впоследствии сами творческие деятели, — мы нарисовали карикатуру на Гитлера. В фюрера метко попал снаряд, выпущенный из советского танка, а Гитлера изобразили разваливающимся на куски. Всем этот замысел очень понравился. Получилось зло и весело. Под карикатурой крупным шрифтом нанесли стихи Маршака и Михалкова, написанные по этому поводу:

Штурмовой огонь веди,

Наш тяжелый танк,

В тыл фашисту заходи,

Бей его во фланг.

Экипаж бесстрашный твой,

Не смыкая глаз,

Выполняет боевой

Родины приказ!

И надо сказать, традиция дарить именные танки была довольно распространена, вот лишь некоторые примеры.

**Танк «Грозный» Алексея Толстого

Знаменитый танк «Т-34» под названием «Грозный» был построен на госпремию, которую Алексей Толстой получил в 1943 году за трилогию «Хождение по мукам». Писатель передал деньги целиком в распоряжение Государственного комитета обороны и попросил назвать танк «Грозным». Вероятно, это было связано с его работой в 1941-1943 годах над драматической дилогией «Иван Грозный». Просьба писателя была удовлетворена, и танк стал называться «Грозный».

**Танк «Русская песня»

Подарок народной артистки СССР Марии Мордасовой — солистки Воронежского народного хора. Последний насчитывал в составе около ста участников. Именно они, молодые парни и девушки, собрали средства на боевую машину для фронта.

**Танк ИС-2 «Владимир Маяковский»

Подарок артиста Владимира Яхонтова в память о кумире. Кировский завод принял заказ, и 12 сентября 1944 года танк «Владимир Маяковский» был передан экипажу, которым командовал гвардии старший лейтенант Д.В. Сычев.

Героический боевой путь первого экипажа «Беспощадного»

25 мая 1942 года танк «Беспощадный» торжественно передали 6-й гвардейской бригаде, которая за боевые заслуги затем удостоилась почетного наименования «Ельнинская» и была награждена орденом Красного Знамени. Для участия в мероприятии к танкистам приехали почти все, кто внес средства на танк, — «Кукрыниксы», Михалков, Маршак. Экипаж же боевой машины подобрали из танкистов, отличившихся в боях под Москвой. В него вошли: командир танка лейтенант Павел Хорошилов, старший механик-водитель младший воентехник Егор Царапин, младший механик-водитель старший сержант Георгий Филиппов, наводчик орудия сержант Алексей Фатеев, стрелок-радист младший сержант Алексей Егоров.

Забегая вперед, скажем, что танк «Беспощадный» находился в боевом строю около девяти месяцев, прежде чем в марте 1943 года получил серьезные повреждения, требовавшие ремонта в заводских условиях. Но к тому времени танк с боями прошёл 700 километров, а экипаж его подбил 27 танков противника, уничтожил 9 миномётов, 10 пушек, 17 пулемётов, около 30 единиц автотранспорта и 13 бронеавтомобилей! Весьма и весьма солидный вклад героических экипажей в достижение Победы над врагом.

И уже вскоре после вхождения в строй экипаж «Беспощадного» принял бой с 18 фашистскими танками, боевая ситуация тогда осложнялась еще и тем, что вражеские танки прикрывали пикирующие бомбардировщики. Но командир экипажа лейтенант Павел Хорошилов перехитрил врага: стал из ракетницы стрелять в направлении скопления танков противника, и немецкие летчики, думая, что им подают сигнал для бомбометания по советским танкам, нанесли удар по собственной танковой колонне, подбив несколько машин. А танкисты экипажа Хорошилова, спрятав «Беспощадного» в густо заросшем кустарнике и дождавшись подхода вражеской колонны, уничтожили из засады три немецких танка. ​За боевые успехи в тех боях командира танка Павла Хорошилова представили к ордену Ленина, а остальных членов экипажа — к ордену Красной Звезды.

В середине августа немцы начали наступление из района западнее Болхова на Калугу, тогда соединения немецкой 2-й танковой группы прорвали наш фронт в районе севернее Ульяново и стали стремительно продвигаться на Козельск. И чтобы их остановить в ночь с 11 на 12 августа 1942 года Павлу Хорошилову был отдан приказ: в составе взвода встретить врага на переправе через реку Вытебеть у деревни Дебри и задержать продвижение прорвавшихся танков с пехотой на броне. На деле же группе Хорошилова пришлось встретиться с противником еще на подходе к деревне. И Павел решил атаковать первым, его расчет на внезапность оправдался: метким огнём наводчика орудия Фатеева и пулемётчика Егорова было уничтожено 2 средних и 1 лёгкий танк, 2 бронемашины, 5 автомашин с боеприпасами, 2 тяжёлых и 2 лёгких орудия и 1 миномёт. А в результате боёв в районе деревни Слободка Ульяновского района Орловской области с 12 по 14 августа 1942 года экипажем Павла Хорошилова уничтожено 7 танков, 4 танкетки-тягача, 6 бронемашин, 5 автомашин и другой техники противника. И за эти бои командование 1-го танкового батальона 6-й гвардейской танковой бригады представило лейтенанта Павла Хорошилова к ордену Ленина, однако по решению командования 1-го гвардейского кавалерийского корпуса он был награждён орденом Красной Звезды.

Надо отметить, что ​после жарких августовских боев экипаж Павла Хорошилова насчитал на броне «Беспощадного» 48 вмятин от попаданий снарядов. Но танк оставался в строю, и его героический экипаж продолжал разбивать врага. Об этом свидетельствует и сохранившееся письмо командира танка лейтенанта Хорошилова, отправленное Самуилу Маршаку:

«…Я очень извиняюсь перед Вами за долгое молчание, но вот чем оно было вызвано. Наша часть вступила в бой. Мой взвод при поддержке пехоты занял три деревни — Ожогово, Жуково и Слободку, уничтожив три миномета, восемь тяжелых и семь противотанковых орудий. Еще раздавили гусеницами 11 пулеметов. Экипаж остался невредим, а машину немного изуродовали, сволочи. Но ничего, при помощи ремонтников мы устранили неисправности и снова пошли в бой…»

В феврале 1943 года танкисты экипажа Павла Хорошилова участвовали в Жиздринской операции, в одной из атак после прямого попадания снаряда в танке разгорелся пожар, но экипаж сделал последний рывок и «Беспощадный» перемолол гусеницами немецких артиллеристов, пробивших его бронь. И только уничтожив вражескую батарею, танкисты «Беспощадного» надели противогазы и потушили огонь.​ А сбив последний, снова вошли в бой, где подбили еще один танк, но и сами понесли тяжелые утраты: в конце боя от сильных ожогов скончались наводчик орудия Алексей Фатеев и командир танка Павел Хорошилов.

О героизме экипажа «Беспощадного» из писем с фронта

Вот несколько сообщений от командира бригады полковника Скубы.

** «Художникам «Кукрыниксам»: тт. Куприянову, Крылову, Соколову, поэтам — Гусеву, Маршаку, Михалкову и Тихонову.

Дорогие товарищи!

…Исключительное мужество и отвагу показывают в боях с немецким фашизмом члены экипажа танка «Беспощадный». Так, например, в ночь с 11 на 12 августа он получил приказ: в составе взвода встретить на переправе через реку В у пункта Д прорвавшиеся танки и пехоту противника. Враг, сконцентрировавший войска на узком участке фронта, несмотря на огромные потери, продвигался вперед. Хорошиловцам (от фамилии командира экипажа. — Прим.) пришлось встретиться с противником на марше к пункту Д. Неожиданность встречи не остановила грозный советский танк. Он первым из трех боевых машин взвода повел наступление на населенный пункт. Метким огнем командира орудия тов. Фатеева и пулеметчика тов. Егорова было уничтожено: два средних танка и один легкий, две бронемашины, пять автомашин с боеприпасами, два тяжелых и два легких орудия, один миномет…

О тяжести и кровопролитности проведенных боев лучше всего говорит одна пробоина лобовой брони и двадцать три вмятины от прямых попаданий вражеских снарядов. А три снаряда навсегда остались в сильном, могучем теле «Беспощадного», увязнув в уральской броне…»

**«Осенью 1942 года танк КВ-1 «Беспощадный» нарвался на вражескую засаду. В самый неподходящий момент, когда танк шел по узкой ложбине, у него заглох двигатель. Положение усугубляло полное отсутствие снарядов и патронов к пулеметам. Фашисты, окружив обездвиженный и обезоруженный танк, предлагали экипажу сдаться в плен. Однако в ответ из открывшегося люка вылетело несколько гранат. Несколько раз немцы пытались подойти к танку — их каждый раз встречали гранатами, но боезапас подходит к концу. Механику-водителю наконец удалось запустить двигатель, и тяжелый танк медленно пополз к своим позициям. КВ и его экипаж выручило в данном случае умение механика-водителя. Об этом человеке — младшем воентехнике Егоре Царапине, с похвалой отзывался командир батальона, в состав которого входил «Беспощадный», гвардии майор В. Виноградов: «У нас нет лучшего мастера вождения, чем Егор Царапин. Лучше других он использует складки местности, да и вообще Егор и танк — это нечто одно целое».

Тяжелейшие испытания выпали на долю экипажа «Беспощадного» в последние дни календарной зимы 1943 года. Вот как рассказал об этих событиях в письме Самуилу Маршаку старший механик-водитель Егор Царапин:

«…Развернулись наступательные бои севернее Жиздры. Пылающий, как факел, «Беспощадный» мчится на артиллерийскую батарею врага. Экипаж горит, но продолжает атаку, не замечая боли от ожогов. Двадцать, десять метров, и вот уже орудия вражеской батареи ломятся под гусеницами тяжелого танка. Только потом стали тушить огонь. У меня обгорела спина, разбита нога, переломаны три ребра. У Егорова не действует правая рука. Филиппов хочет меня выручить и сесть за рычаги, но это у него не получается: у самого обгорела поясница. Кое-как потушили на себе пламя. У экипажа комбинезоны изодраны до основания, сквозь лохмотья видны плохо перевязанные и кровоточащие раны. Кричу Фатееву, мол, ты совсем обуглился, а он в ответ: «Выводи машину!» И мы, собрав последние остатки сил, вновь рванулись вперед, сбив по пути фашистский танк. Пока добрались к своим, Фатеев скончался. Не стало и Павла Хорошилова. Похоронили их вместе».

Продолжая о героизме танкистов публикацией журнала «Уральский следопыт»

«Беспощадный» вел огонь с места по отступающей пехоте противника, и тут в бой лавиной двинулись немецкие танки — сразу двадцать восемь машин. На счету «Беспощадного» уже были поединки с одним и двумя танками противника, но драться одному против двадцати восьми!..

— Что будем делать, хлопцы! — спросил командир танка Хорошилов у экипажа.

Командир орудия Фатеев, радист Егоров, механики-водители Царапин и Филиппов молча смотрели на командира. Потные, измазанные пороховой копотью лица… Он, старший лейтенант Хорошилов, сам должен сделать выбор и отдать приказ.

— К бою, ребята… Заводи, Егор!

Царапин нажал кнопку стартера, машина вздрогнула — сработали амортизаторы на катках, в окуляре прицела закачалась равнина, по которой шли черные танки, высоко за собою поднимая столбы пыли. Теплая дрожь двигателя передалась броне «Беспощадного». Фатеев приник к окуляру прицела, пальцы сжали рукоятки механизмов подъема и поворота пушки. Треугольник прицела лег на силуэт головного танка противника, нажата кнопка «спуск». «Беспощадный» качнулся, жарко обдало лица танкистов пороховой гарью, о стенку моторного отсека гулко ударилась стреляная гильза… «Беспощадный» принял бой. Три машины противника поджег он, две подбил. Остальные, отстреливаясь, дали задний ход и скрылись за холмом…

Обстрелянным в боях встретил «Беспощадный» суровое лето 1942 года. Бои шли непрерывно. Едва ремонтники успевали устранить полученные «Беспощадным» повреждения, как танк снова шел в сражение. О тяжести проведенных боев лучше всего говорит одна пробоина лобовой брони и 23 вмятины от прямых попаданий.

«Дорогие наши, родные, тт. Хорошилов, Царапин, Фатеев, Филиппов, Егоров! — писали танкистам на фронт художники «Кукрыниксы». — Как приятно было прочитать о ваших подвигах в «Правде». Читая газету, мы произносили вслух все трое: «Вот это молодцы! Вот это герои! Сдержали свое обещание!» Но у нас тут же возник беспокойный вопрос: все ли живы, здоровы! Ведь в газете об этом не сообщалось ничего. И успокоились только тогда, когда получили от вас письмо, где сообщались подробности ваших славных дел и где вы писали, что весь экипаж невредим. Ведь вы стали родными братьями нашими, и все, что происходит с каждым из вас, нас волнует».

«Дорогие товарищи Хорошилов, Царапин, Филиппов, Фатеев и Егоров! — писал Маршак. — Несколько дней тому назад мы с радостью прочли корреспонденцию в «Правде» о подвигах экипажа тяжелого танка «Беспощадный… Когда у вас будет свободная минута, напишите нам, что пришлось вам испытать, расскажите попросту, как было дело, как дрались вы, как выходили из трудных положений. Да и не только об этом. Напишите нам о себе, как пишете домой, о каждом в отдельности. Все вы очень нам дороги. Мы счастливы, что вы живы и невредимы, что первый боевой экзамен показал, как хорошо подготовились вы к исполнению своего воинского долга…»

В августе-сентябре на участке бригады возобновились кровопролитные бои, еще более упорные, еще более тяжелые, чем в июле-августе. Вот что, например, доносил командующему бронетанковыми и мотомеханизированными войсками 16-й армии комиссар бригады Паршутин:

«…в 16:00-2.9.42 года танк «Беспощадный» в составе трех танков КВ атаковал сильно укрепившегося противника в д. Воробьеве. Умело маневрируя и ведя огонь, «Беспощадный» первым ворвался в деревню, где огнем уничтожил 5 танков, 3 пушки, 4 миномета, 4 дзота и 3 автомашины. Наша пехота овладела населенным пунктом и закрепилась в нем…»

За проявленную отвагу и мужество в борьбе против немецких оккупантов весь экипаж танка «Беспощадный» был награжден боевыми орденами. 21 сентября 1942 года 6-й отдельной танковой бригаде было вручено Боевое гвардейское Красное знамя.

Приближалась вторая военная весна. Ночью закручивали метели, а днем пригревало так, что мокрел снег и с южных скатов крыш свешивались нити капели. На участке бригады гитлеровцы сконцентрировали ударную группу. Командир бригады гвардии полковник Скуба получил приказ контратаковать противника. Не было известно ни точной линии оборонительных сооружений противника, ни расположения его огневых средств…

…Полковник Скуба вызвал к себе командира батальона.

— У меня нет другого выхода, майор, — сказал он. — Ты понимаешь, майор! Только разведка боем.

Некоторое время оба молчали. Они были кадровыми военными и хорошо знали, что такое — разведка боем: под тщательно организованный огонь обороны противника надо послать лучший, самый отважный и сплоченный экипаж. По нему будут вести огонь изо всех видов оружия. А там, за линией наших окопов, командиры получат возможность по вспышкам выстрелов нанести на карту огневые точки противника и отдать приказ на атаку…

Майор и полковник долго молчали: практически из разведки боем редко кто возвращается. Оба они знали, что в эту разведку пойдет «Беспощадный», и оттого так долго молчали…

…Пока Филиппов, Фатеев и Егоров заправляли машину топливом и пополняли боекомплект, Хорошилов и старший механик-водитель Царапин вместе с комбатом прошли по маршруту до речки, неширокой и скованной льдом. Кое-где виднелись «окна»: саперы замеряли глубину брода и толщину льда. У берега были воткнуты в снег две вешки, обозначавшие проход. Иногда со стороны леса раздавался треск автоматной очереди. Время от времени за лесом перед участком бригады взлетали осветительные ракеты.

Старший из саперов доложил, что проход в минном поле проделан, что у брода в назначенное время машину будут ожидать люди, которые проведут ее через минное поле к просеке, где у немцев нет никаких постов.

В половине пятого экипаж «Беспощадного» разбудил дежурный.

Раскидали лапник, которым была укрыта машина. Царапин и Филиппов забрались в танк. Стало слышно, как заработали ручные насосы подкачки топлива и масла, как защелкали тумблеры. Пока Егоров бегал к дневальным набрать во фляжки кипятку, Царапин завел двигатель, поставил его для прогрева на малые обороты и вместе с Филипповым вылез из машины. Присели на поваленное дерево, открыли тушенку, нарезали сало. Царапин волновался: только что курил в машине, и здесь, перед едой, закурил снова.

— Брось, Егор, — сказал ему Хорошилов. —  Дай хоть перекусить на свежем воздухе.

Царапин молча положил на снег папироску, придавил каблуком. Стал есть, подцепляя тушенку кончиком ножа.

В предутреннем лесу было зябко. Хорошилов почувствовал легкий озноб. Механики, Царапин и Филиппов, уже перемазались в машине: носы черные. И смех и грех.

— Умылся бы ты, Егор, что ли! — хохотнул Филиппов.

— Ты на себя посмотри, — сказал Фатеев и полез за зеркальцем.

Молчал лишь Егоров. Молчал, ел, но дело свое — главного завхоза экипажа — не забывал: у его ног лежал туго набитый вещмешок с пайком.

Меж тем дневальный разбудил и другие экипажи, по лесу заходили, заговорили приглушенно. Зашуршали о броню ветки — сбрасывалась маскировка. Батальон готовился к атаке. Но с заведенным двигателем стоял только «Беспощадный». Под струями выхлопных газов оттаивал снег.

Кто-то подошел сзади, спросил:

— Куда, хлопцы, спешите! Машину перегреете.

— В гости, — отозвался Филиппов и с ухмылкой уточнил: — К теще, на блины.

Все, что осталось от завтрака, Егоров запихал в мешок, пошел к машине, влез на башню.

— Да брось ты сидор, все полегче двигателю будет! — и сюда сунул нос Филиппов.

Егоров отмахнулся: не до шуток.

Хорошилов поглядел на часы:

— По местам, ребята!

К броду подошли в назначенное время. Высунувшись по пояс из люка командирской башенки, Хорошилов еще издалека заметил саперов. Те обрадовались, видно толклись здесь уже порядочно и озябли. Они побежали навстречу, замахали руками, стали взбираться на броню, мостились на крышках моторного отсека, откуда шел жар. Хорошилов сказал им:

— Только через реку. Дальше, по минному полю, пешком пойдете: один справа, другой слева, по ширине прохода, чтобы нам не напороться…

Саперы закивали — известное, мол, дело. Лед в реке не выдержал, подломился. В пролом тотчас же поднялась вода, растеклась по льду. Вешки на другом берегу были едва заметны, но танкисты выбрались точно меж ними, ссадили саперов, и танк медленно двинулся прямо по их следам. Когда достигли леса, Хорошилов опять посмотрел на часы. Сверился по карте с расчетом времени. Минуты три сэкономили. Попрощались с саперами. Хорошилов разрешил перекурить. Напоследок. Кто знает, когда еще доведется. Еще раз посветив фонариком и сверившись с картой, командир приказал Егорову:

— Пулемет к бою!

Они были уже за линией фронта. Впереди их ожидала неизвестность.
Где-то вдалеке так же, как и вечером взлетали в небо осветительные ракеты. С обеих сторон лениво постреливали. Пошли просекой, как темной улицей. С обеих сторон — непроглядная лесная глушь.

— Вот где батальонам-то пройти, Павел Максимович, — сказал Егоров.

— Еще чего скажешь, Алеша? — отозвался Хорошилов. — Один, два, ну три экипажа просекой пройдут… А дальше что! В лесу же не развернуться, перещелкают по очереди. А по полю…

Вдруг что-то промелькнуло через просеку: никак машина! Значит, там шоссе.

— К пулемету, Алеша! — приказал Хорошилов. И второму Алексею, Фатееву: — Что-нибудь видишь?

— Да ни хрена без фар не вижу…

— Огонь — только по команде.

Егоров влез в башню, захлопнул за собой люк.

Здесь, в просеке, возле самого шоссе, был немецкий пост: метров за пятьдесят до шоссе из лесу выбежал немец, посветил фонариком, показал, что ехать — влево. Едва он отбежал, как «Беспощадный» вкатил на шоссе. Через кювет влево, в лесок, вели отпечатки гусеничных траков. Метров через сто Хорошилов велел остановиться, развернуть машину и посветить на лес фарами. На опушке стояло с десяток машин с крестами на башнях, экипажей не было видно. Часовой с автоматом на груди, ослепленный фарами, погрозил кулаком: чтобы не светили, не нарушали маскировки.

— Подчинись, Егор, — усмехнулся Хорошилов, и Царапин выключил фары. — Теперь прямо по шоссе, не останавливаясь. Километра через два будет хутор, там тоже посветишь… В общем, по обстановке… — И Егорову: — Передай, Алексей, нашим…

Хорошилов опустился в люк, посмотрел на карту.

— В квадрате… — он назвал квадрат, — сто пятьдесят метров от просеки и пятьдесят от шоссе, до десятка машин противника. Пока не опознан, иду к хутору.

Когда подошли к хутору, было по-прежнему темно. Царапин опять посветил. И тут тоже были танки — до десятка машин. Радировали в батальон. Но по хутору уже забегали, заметались темные фигурки.

— Опознали, гады! — сказал Хорошилов.

В крайней избе сквозь неплотно завешанные окна пробивались полоски света. Поверху, с крыш, подпертые шестами, свисали кабели. Связь. Две полевые машины стояли во дворе.

— Вправо — никак штаб! Фатеев, пугни осколочным! — крикнул Хорошилов.

«Беспощадный» встал. Царапин включил фары, и как только в избе отворилась дверь и показались фигуры в офицерских шинелях, Фатеев выстрелил…

— Егор! Дави машины во дворе! — крикнул Хорошилов. Царапин отпустил рычаг сцепления, всех тряхнуло, и «Беспощадный» ввалился во двор осевшего после взрыва дома, смял стоявшие во дворе автомашины и, раскидывая дымящиеся бревна, снова выскочил на шоссе. По броне уже цокал град пуль, отовсюду по танку били из автоматов…

— Направление 0-30! Из пулемета — огонь! — приказал Хорошилов.

Фатеев развернул назад башню. Там, в хуторе, выбежав на дорогу, несколько автоматчиков вели стрельбу в угон. Фатеев пугнул их двумя очередями и снова развернул башню по ходу машины. У деревни уже развиднело настолько, что включать фары не потребовалось. Позади ухнуло несколько снарядов: должно быть, наши танки ударили с закрытых позиций. На шоссе перед деревней противник спешно занимал оборону, Фатеев выпустил несколько очередей из пулемета, и «Беспощадный» ворвался в деревню. Отовсюду стреляли из автоматов, и лишь в конце на полотно шоссе выползли из дворов два танка. К одному из них еще бежал замешкавшийся танкист, на ходу натягивая комбинезон.

Егоров уже докладывал:

— Бронебойным готово!

Один из немецких танков выстрелил. Ударило по башне, но в следующий миг все с облегчением услышали визг уходящего в сторону снаряда: рикошет. «Беспощадный» тряхнуло — теперь уже Фатеев ударил из своей пушки. Стрелявший немецкий танк словно бы скорчился: башня съехала вперед, ствол ткнулся в снег. Из танка повалил дым. Из люка что-то вскинулось и осталось лежать на броне.

— По второму, по второму, черт!..

Но Фатеев уже разворачивал ствол пушки, и Егоров опять докладывал:

— Бронебойным готово!

Фатеев нажал на спуск. Немецкий танк дрогнул, подался в кювет, извернулся боком и загородил дорогу. И почти тотчас же в нем взорвался боекомплект.

— По усадьбе, Егор! По усадьбе объезжай…

Подбитые машины врага загораживали путь, и Царапин повел «Беспощадный» прямо по плетням, в объезд… Почти совсем рассвело. Из траншей выскакивали вражеские пехотинцы и бежали через поле. А за деревней, на окраине которой догорали только что подбитые танки, готовились к бою орудийные расчеты. Егоров из пулемета очередями сходу прижал их к земле, и Царапин, давя орудия, повел танк по огневым позициям. Ко второй батарее они шли уже под огнем пушек, заваливая окопы. Успели повредить два из трех противотанковых орудий у опушки леса, когда перебило траки левой гусеницы. Теперь «Беспощадный» вел с места круговой огонь, вспахивая снарядами и пулеметными очередями снежное поле, по которому бежали и ползли, стреляя из автоматов, немцы. Лицо Егорова блестело от пота и крови. При попадании снаряда в башню радиста бросило головой на затвор пулемета.

— Держись, держись, Павел! — кричал по рации Хорошилову полковник Скуба. — Черепахи пошли… Уже скоро…

И связь оборвалась. Егоров вдруг повалился. Лопнули зажатые в руке провода меж блоками рации, за которые он ухватился, падая. А пуля, прошив Егорова, заклинила еще и механизм поворота башни. Для кругового осмотра оставалась исправной лишь командирская башенка. Теперь танкисты отбивались гранатами, а когда те кончились, открыли пистолетные окна. Но немцы не показывались там, где были окна. Вот они уже на машине, разбивают выстрелами приборы наблюдения.

— Рус, сдавайс! — кричат чужие голоса.

Каблуки и приклады отстукивают по броне. Раза два Царапин давал газ, и немцы, слыша вой запускаемого двигателя, всякий раз спрыгивали с брони, но потом это перестало на них действовать.

Тогда Хорошилов приказал:

— Ну-ка, замрите, ребята! Скоро подоспеют наши.

И пять раз выстрелил из пистолета. За броней стихло. Немного погодя, прильнув лицом к поврежденному прибору наблюдения, Хорошилов увидел бегущих от леса немецких солдат с охапками соломы: немцы решили поджечь танк.

— Ну, все, ребята, конец, — сказал Хорошилов.
Царапин и Филиппов пролезли в боевое отделение. Царапин шлемофоном закрыл Егорову лицо.

Услышав голоса и возню в машине, немцы закричали:

— Шнель, шнель!..

И тогда Хорошилов услыхал далекий гул двигателей, резкие хлопки орудийных выстрелов, треск очередей: бригада пошла в атаку.

Хорошилов, сплюнув, затушил цигарку. Боевое отделение заполнял дым горящей соломы.

— Включи вентилятор! — приказал Хорошилов Фатееву.

Щелкнул тумблер, вентилятор заработал, но тяги не было: немцы заткнули щели в броневом колпаке вентилятора. Фатеев вдруг запел. Хорошилову рассказывали, как поют перед смертью бойцы. Он не верил, что можно петь перед смертью: до этого ли! Но теперь и он тоже запел. Уже не видно было лиц товарищей, резало глаза, нечем было дышать.

Хорошилова, Царапина, Фатеева, Филиппова и тело погибшего Егорова вынесли из обожженной машины подоспевшие товарищи. Все, кроме Егорова, через несколько дней вернулись в строй. 24 и 25 февраля экипаж танка уже снова участвовал в боях в составе бригады севернее Жиздры. А в начале марта 1943 года экипаж «Беспощадного» провел последний бой. Вот что говорится о мартовских атаках экипажа в донесении командования бригады: «За период с 1 по 5 марта в районе Ашково противнику нанесены следующие потери экипажем «Беспощадного»: танков сожжено и подбито — 8, минометов — 2, ПТО — 7, пулеметов ручных и станковых — 17, автомобилей — 7, тягачей — 1, уничтожено живой силы — до 2-х рот. В первой атаке танк «Беспощадный» получил две сквозные пробоины. Были ранены механик-водитель Царапин и радист Стародубцев, но Царапин, превозмогая боль, вывел танк из-под обстрела. После короткого ремонта танк «Беспощадный» вновь пошел в атаку. В следующей атаке был убит Хорошилов и ранены механик-водитель Филиппов, заменивший Царапина, и радист Игнатов. Танк вновь был восстановлен. Третью атаку провел гвардии старшина Фатеев. В последнем бою, отомстив за товарищей, погиб и он…»

Последний бой «Беспощадного»

Получивший серьезные повреждения в том бою «Беспощадный» пришлось отправить на ремонт. После того, как КВ привели в порядок, был собран новый экипаж, командиром которого стал лейтенант Владимир Макаров. Именно он руководил действиями танкистов, когда «Беспощадный» вместе со всей 6-й бригадой участвовал в наступательных боях под Ельней. Лейтенант Макаров тоже отправил письмо дарителям танка:

«Дорогие наши товарищи Маршак, Гусев, Михалков, Тихонов, Куприянов, Крылов, Соколов! Экипаж «Беспощадного»… клянется вам, что будет беспощадно истреблять гитлеровскую свору до полной погибели. «Беспощадный» будет впереди всех на поле боя…»

В свое последнее сражение этот КВ-1 вступил 31 августа 1943 года. Во время атаки неприятельских позиций танк буквально вмял в землю несколько огневых точек гитлеровцев, однако потом сам получил очень существенные повреждения и оказался обездвиженным. «Беспощадного» все же удалось вытащить с поля боя, но специалисты ремонтной базы, куда его доставили потом, осмотрев изуродованного богатыря, лишь руками развели: в полевых условиях сделать ничего нельзя. А как оказалось, то и ремонтировать его на заводе было нецелесообразно.

«Беспощадный» — на постаменте как память о героях

Место для вечной стоянки танка «Беспощадный» выбрано неслучайно. Раннее детство и школьные годы знаменитого детского писателя Самуила Маршака прошли в старинном городе Острожске Воронежской области, а первый командир танка Павел Хорошилов, один из признанных асов Великой Отечественной войны, был уроженцем села Терновое того же Острожского района. Мемориал у села Ездочное в Воронежской области был открыт в августе 2020 года. Главным элементом композиции стал огромный танк, прорывающийся через символическое кольцо. Не имея возможности установить на постаменте КВ-1 военного времени, его заменили «прямым наследником» — танком ИС-3 (Иосиф Сталин. — Прим.).

На броне танка, превращая его в памятник, воспроизвели те же надписи и рисунок, которые имел «Клим Ворошилов», переданный танкистам-гвардейцам в мае 1942-го писателями и художниками.

Рядом с «Беспощадным» перезахоронили в братской могиле останки 23 воинов, сложивших головы во время сражений, шедших в этих местах. На мемориальной плите надпись: «Вечная память героям-танкистам 86-й и 150-й танковых бригад, погибшим в январе 1943 года в боях за освобождение района».