Стас Пьеха: «Меня окрыляют простые вещи»

Сегодня, 19:26
(обновлено: Сегодня, 19:26)

Популярный российский певец и поэт Стас Пьеха выступил в городах Беларуси с новой программой «СемьЯ». Во время гастролей он дал интервью для «Минской правды».

Романтичный, брутальный или даже пугающий, где-то грустный, иногда парадоксальный — он разный, потому что для него нет рамок. В самовыражении может позволить себе все. При этом Стас Пьеха везде одинаковый: такой, какой есть — настоящий.

Готов испытать свою силу, пойти на эксперименты с голосом и логическими способностями, но есть то, чем певец рисковать никогда не станет. Он поделился, что не терпит предательства даже в шоу и раскрыл, как страх можно превратить в удовольствие. Артист также заявил, что не загоняет себя в форматы. Нет принуждения и в его наркологической клинике, а только привлекательность трезвой жизни. Стас Пьеха рассказал, как его охраняет волк и как ему помогает Бог.

— Стас, вы говорили со сцены, что белорусской публике особенно доверяете, поэтому именно сюда едва ли не в первую очередь привозите свои новые программы. Чем вам запомнилась Беларусь в этот раз?

— Классными концертами. Помимо публики нам очень понравилась хорошая погода. Практически все дни радовало солнце. Настоящая волшебная осень.

— В вашем ТГ-канале есть кадры из Беловежской пущи. Вам удалось пообщаться с белорусской природой?

— Да. Заехали на час в национальный парк.Встретили там ослика Моисеевича. Увидели пятерых зубров, покормили их. Обняли дуб-патриарх.

— Станислав, однажды вы выступали в Беларуси с концертом «Где буду я?». В фразе было и название вашего хита, и посыл в будущее. Этой осенью приехали с программой «СемьЯ». И она словно ответ на тот вопрос. Какие «Я» вы в себе открыли за это время?

— Я и теперь исполняю на концертах песню «Где буду я». И говорю, что сейчас я на сцене и буду на сцене. По поводу моих «я» — вопрос философский. Я разный бываю, как на сцене, так и в жизни. Поэтому и программу так захотелось назвать. Стас Пьеха — это не некая застывшая монолитная конструкция. Всегда одинаково одетая, сдержанная и причесанная. Нет. Это может быть романтическая история, брутальная или даже пугающая, грустная, парадоксальная. Совершенно нет рамок в творчестве. «СемьЯ» — много проявлений, и позволяем мы себе все.

— Вы стали работать в новых жанрах. Какие возможности они вам открывают для самовыражения?

— У меня достаточно материала, на который приходит моя публика, приходит регулярно. Я уже понимаю, что вряд ли эти люди меня бросят. Я им доверяю в этом плане, а они мне. Поэтому есть возможность экспериментировать и делать то, что душа просит, делать разное, не загоняя себя в какой-то формат. В итоге мы сейчас двигаемся больше в сторону поп-рока, более тяжелого брутального звучания, живых инструментов и экспериментов с голосом разных, иногда экстремальных. Но экстрим-вокала у нас немного. Мне нравится, когда есть такие вставки. Я не люблю, когда все экстрим-вокалом спето.

— В целом вы позволяете себе экстремальные вещи. Когда-то жили на острове, будучи участником «Последнего героя». В проекте «Первая эскадрилья» научились пилотировать и выполнять фигуры высшего пилотажа, а потом летали сами. Позволили гримерам шоу «Парк» себя состарить. На какие эксперименты вы принципиально не пойдете?

— На какое-нибудь реалити еще бы съездил, когда надо выжить где-то. Но я не стану есть всякую дрянь. Не хочу употреблять жуков или тараканов — у меня слабый желудок, и я могу не выдержать этого. Мне было бы интересно поразгадывать логические задачки или силовые штуки поделать. Микс из разных упражнений повыполнять. В таком шоу я бы поучаствовал.

Но меня всегда пугает человеческий фактор, потому что люди, особенно в шоу-бизнесе, часто показывают одно, а на самом деле являются противоположностью полной. Чем больше они транслируют добро, мудрость, честолюбие, тем меньше у них этого. Я какой есть, такой есть, максимально везде одинаковый. И боюсь оказаться с коллегами, которые будут показывать свою изнанку. А когда люди со мной оказываются нечестны или предают меня даже в рамках шоу, я могу повести себя очень жестко, потому что не терплю такого. Поэтому не хочу своих худших проявлений. Но я учусь на психолога, я выздоравливаю. Мне кажется, что я уже готов к тому, чтобы мягко разруливать конфликты.

— Есть выражение царя Соломона: «Кто умножает знания, умножает скорбь», ведь любое знание порождает размышления. Знание психологии еще и отрывает особое видение, себя, окружающих. Какие эмоции вызывает у вас обучение?

— Сами по себе знания ничего не дают, кроме того, что ты начинаешь что-то видеть в других. Но главная задача — поменяться самому сначала. Поэтому, обучаясь групповому психоанализу сейчас, я прохожу его сначала как пациент. У нас там 17 человек, 15 из них психологи со стажем 10-20 лет. Но мы все как новички проходим групповой психоанализ, друг друга «терапевтируем». У нас бывают конфликты, слезы, кто-то уходит. Мы проживаем сами эту историю. В малой группе, которая воссоздается в групп-анализе, мы развиваемся. И вот когда я дорасту через пять лет, тогда, возможно, мне будет интересно попробовать посидеть за кругом и поучиться, как вести групп-анализ. А пока я, проходя его, работаю с собой и с интерпретациями. Это увлекательно. Это дает мне возможность видеть, что сознательное — всего лишь отражение бессознательного. То, что человек говорит — это совершенно не то, что есть на самом деле. Видеть то, что за этим стоит, очень интересно. Например, когда кто-то транслирует благородство, честность, приятность и открытость слишком сильно, то, как правило, у него этого не хватает.

Я стал считывать такие вещи волей-неволей. Начинаешь хорошо видеть и чувствовать дефициты личности.

А психиатрические диагнозы некоторые я вообще хорошо определяю, ведь у меня своя клиника, которая специализируется на наркологии и психиатрии. Я и сам выздоравливал много лет.

— В вашей клинике используют некий универсальный подход или подбирают индивидуальное лечение зависимостей?

— Понятно, что есть общая программа выздоровления, в основе которой лежит и «12 шагов», и «Система Миннесота», и другие инструменты. Это максимально гуманная программа, в которой нет принуждения, а есть всяческие способы показать привлекательность трезвой жизни через написание дневника чувств, большое количество групповой и индивидуальной работы с психологом, консультантами и так далее. Зависимые учатся чувствовать, называть вещи своими именами и мыслить заново. Но бывают одни наркоманы, бывают другие, бывают алкоголики — у них у всех немножко по-разному психика разрушена, поэтому есть специалисты, которые индивидуально работают. Это семейные сессии, частные.

— Человеку, у которого есть поддержка семьи, легче справиться с болезнью или успех лечения от этого не зависит?

— Поддержка семьи, которая регламентируется специалистами, это прекрасно. В чистом виде она хаотичная, безумная — надо спасать, а как, мы не знаем. Все бежим налево, потом все бежим направо. Часто такая «помощь» наоборот загоняет зависимого в употребление, а семью в зависимость от употребляющего. Психика всех родных начинает болеть. И если не лечить всю семью, то не вылечить и самого наркомана, потому что всегда близкие будут затягивать его в употребление своим поведением.

Мне приятно, когда где-то подходят и говорят спасибо, мол, лежал у вас в клинике, больше не употребляю. Эти люди и на концерты ко мне приходят.

— С тех пор, как вы приезжали к нам с гастролями в мае 2023 года, у вас вышло много новых песен. Одна из них «Летали над землей», которая отсылает к романтике нулевых. А что вас по жизни способно окрылить?

— Хорошее самочувствие, хорошая погода, приятная компания, красивая музыка. Ехали сейчас, периодически смотрел в окно — поля, солнце, осень яркая. Все это окрыляет. Простые вещи. Может быть, влюбленность.

— В песне «Ты все еще ждешь» тема любви приобрела иное звучание. Что для вас настоящая любовь?

— «Ты все еще ждешь» — это песня-фантазия.Меня на нее вдохновила композиция «You’re Still the One» Шанайи Твейн. Я послушал ее, переосмыслил. Подумал, прикольно было бы что-то подобное написать на русском языке. Получилась история пары, которая давно вместе, а чувства с годами все сильнее.

Для меня настоящая любовь – это умение, наверное, оставаться в контакте, несмотря ни на что. Выдерживать чувства и эмоции другого человека, сохраняя главное.

— Еще одной песней вы удивили слушателей — «Листья Пуэра». И она не про ваш любимый чай?

— Она про то, что если что-то закончилось, то надо заканчивать. При этом продолжать жить, наслаждаться жизнью и пить любимый чай, принимая все, что происходит, впуская новое.

— Летом вы выпустили работу «Злые вороны», которая отличается от предыдущих. Там присутствует и панк-рок, и этнические мотивы, и экстрим-вокал. Персонаж песни оборачивается волком. Насколько вам близок лирический герой?

— Да, он мне близок. Он же волк. Давным-давно, в 2002 году, мы были на празднике в Туве. И там нас местный шаман к себе забрал. Окуривал, бубном кого-то вызывал. Потом сказал мне: «Тотемное животное, которое тебя всегда охраняет — огромный гигантский серый волк, старый. И все люди, у кого тотем такой волк, по жизни будут стойкими очень». Я так уверовал, что есть волчара здоровый, который меня оберегает. И вот песня про него. По сюжету я раз — и обернулся в волка, сражаюсь с какими-то обстоятельствами, своими демонами. А река в песне — это как высшая сила. Это как Бог, которому я доверяю, и который меня направляет, помогает мне и не дает утонуть в фонтане собственных страстей.

— Ваши песни и стихи можно разбирать на цитаты. Есть ли у вас крылатое выражение, которое определяет вашу жизненную позицию?

— Последнее время в телефоне у меня написано: «Наши страхи не останавливают смерть. Они останавливают жизнь». Мне очень нравится и отзывается эта фраза. Боясь, мы не отдаляем ни смерть, ни болезни, ни какие-то сложности. Мы из-за страха отдаляем жизнь от себя. Поэтому страхи — это то, что препятствует реальной жизни. Там, где мне страшно, где стыдно, неловко и неудобно, как правило, основной ресурс для меня, и я стараюсь, наоборот, туда идти. Страх — это так работает мое отрицание ко всему хорошему и интересному. Идти на своих страхи в здоровых пропорциях — самый большой кайф.