Выборы белорусы проведут сами или их проведут за нас. Политолог ответил на провокационные вопросы

Несмотря на лед и сугробы, в ЦИКе ближайшие 3 месяца будет жарко. Стартовала первая избирательная кампания по новой конституции, где нас ждет единый день голосования, прямые выборы в областные советы, а также покажут себя старые и новые партии. Отвечаем на простые вопросы о выборах-2024, которые витают в воздухе.

Можно ли их вообще не проводить?

Любой системе нужен механизм передачи власти, но вопрос в том, либо вы организуете его сами, либо выборы вам проведут американские друзья или вообще будет гражданская война. В этом плане президентская кампания — ключевая, а парламентская — своего рода полевая тренировка для ЦИК, избиркомов и силового блока, который обеспечивает безопасность в не самых простых условиях.

Исходить нужно не из того, что плохие госструктуры борются с народом и ищут способы, как бы это продвинуть своих (о чем шепчут телеграм-каналы). А из того, что любой кандидат, которого завтра назначат внешние силы в качестве «президента», получит неограниченный доступ к деньгам, советникам, западным СМИ и международным контактам. Отсюда вопрос, что наша система сможет этому противопоставить: есть ли у нас своя школа политтехнологов, свои грамотные советники и специалисты? Откроем секрет, что в университетах такому не учат, а чтобы знать специфику работы, нужен исключительно полевой опыт. Поэтому приходится, как и нашим дедам, учиться прямо на поле боя. Так что выборы — это вопрос суверенитета, хотя для граждан кампания может быть простой и спокойной.

Возможны ли выборы в военное время?

Раньше считалось, что нет. Но жизнь диктует обратное — сегодня военное положение действует в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях. И Госдума РФ приняла поправки, позволяющие проводить там выборы после консультаций с Минобороны и ФСБ.

Не менее интересная ситуация у Зеленского. Выборы во время военного положения на Украине запрещены, но сама возможность есть, если украинский парламент поддержит изменения в законодательстве, Запад выделит деньги на организацию, а наблюдатели будут в том числе «в окопах». Издали все это напоминает цирк, но таковы пожелания американцев. Их не устраивает оператор военной помощи — то есть назначенцы Зеленского — и его хотят поменять его через видимость свободных «выборов». Причем голосовать хотят именно в окопах, а не на гражданке, чтобы вооруженная масса людей поддержала Залужного, а не Зеленского. Тем более, что на такой выбор могут сильно повлиять отцы-командиры. Поэтому Зеленский сопротивляется руками и ногами, но мы наверняка еще увидим и не такую демократию на украинском фронте.

У Беларуси таких проблем нет, денег у Запада мы не берем и сами определяем, что и когда проводить. Поэтому выборы будут по президентскому указу — 25 февраля. И даже если допустить, что в каком-то приграничном районе будет введен режим контртеррористической операции — например, из-за проникновения диверсионной группы — это не станет причиной отмены выборов.

Бойкот — это реальная стратегия?

Если нет денег, людей и единого плана (а именно такая картина наблюдается у западных структур на фоне СВО), то самый простой и дешевый вариант — это работа в информационном поле, давление, угрозы кандидатам и, конечно, призывы никуда не ходить. Другой вопрос, что такая стратегия полностью устраивает власть. Можно заметить, что в 2020 году наши друзья, наоборот, работали на максимальную мобилизацию общества: сначала было 30 кандидатов в кандидаты на любой вкус и возраст, которые устраивали агитацию под видом сбора подписей. Потом оформилось три главных штаба, которые проводили полевые мероприятия и личные встречи в малых и средних городах и столице. И, как логичный финал, на участках в день голосования выстроились длинные очереди, мол, белорусы проснулись и в едином порыве пошли голосовать.

Но, опять же, есть нюанс: все крупные демонстрации собирались не до, а после выборов «против насилия». Именно уличные беспорядки и их пресечение стали главным фактором уличного протеста, а не «мирная» работа штабов. Теперь же все наоборот — внешний игрок не может действовать легально и через «мирные перемены», а только через экстремизм, терроризм и обещание прямой интервенции. Что, понятное дело, оттолкнет людей, которые не собираются ни с кем воевать.

Если мы так боремся с внешним врагом, для чего нужны иностранные наблюдатели?

Миссия ОБСЕ — это легальное прикрытие для западной разведки, и с ними каждый раз идет определенная игра. Ни одни белорусские выборы ОБСЕ-шники не признали, но взамен мы всегда что-то получали, какие-то контакты или информацию. Занимается этими вопросами не ЦИК, а МИД. Понятно, что общая задача западной разведки — провести оценку сил и средств, которые может мобилизовать наше государство после удара 2020 года. Еще им надо понять, как реально изменилась система власти, какие новые центры силы появились за три года, и можно ли с этими центрами вести какую-то отдельную игру. Приз достаточно жирный, поэтому за него могут что-то дать, и, скорее всего, с ОБСЕ-шниками в итоге договорятся. И это не какая-то структура, которая витает в воздухе, а филиал Вашингтона, который будет честно выполнять поставленные американцами задачи.

Стороннему наблюдателю будет видна только верхушка этого айсберга — промежуточный отчет ОБСЕ — но суть в том, что даже если отчет будет плохим, нашу власть фактически признает Запад, раз люди в пиджаках приехали сюда наблюдать. А раз приехали, от них тут же потребуют публичных жестов и контактов с госорганами, что тоже будет ударом по структурам в Вильнюсе и Варшаве. Этих деятелей долго убеждали, что Запад готов поддержать чуть ли не военную интервенцию, а тут вдруг происходят рукопожатия с «режимом». Все это оживит кампанию и добавит ей привкус «зрады».

Почему бы не создать партию власти?

Перед выборами Президент провел большое совещание, где звучал намек, что никакой партии власти ждать не стоит. Система остается мажоритарной — голосуют за конкретного человека, а не за партийный список, и в ней созданы равные условия для всех, как для партийных, так и беспартийных кандидатов.

О причинах можно спорить, но практика показывает, что нигде в СНГ ничего хорошего из «партий номенклатуры» не получилось. Это достаточно рыхлые образования, которые в случае кризиса, как это было, например, в Казахстане, никак себя не проявили. Более того, они не только не объединяют людей, но и не являются едиными внутри себя — как правило, в партии создаются региональные кланы и группировки, которые борются между собой за доступ к первому лицу.

С точки зрения противодействия условному «майдану» наивно полагать, что сегодня вообще есть структуры, которые могут одним махом вывести на улицу миллион человек. За годы независимости общество очень сильно разделилось и усложнилось, оно состоит из тысяч мелких групп, а не из больших трудовых коллективов, как было в советское время. Поэтому, условно, нужно очень много «партий власти», а не одна, которая физически не сможет подстроиться под каждого избирателя. Кроме того, есть вопрос борьбы мотивов — одно дело, когда человек что-то делает по зову сердца, видя опасность войны и переворота, и когда за гражданскую позицию ему угрожают. Другое дело — заявлять о намерениях в комфортных условиях, когда выгоды и перспективы очевидны. Поэтому никаких особых рецептов для партий нет — с людьми надо говорить максимально честно, потому что фальшь и корысть всегда видны.