В сраженье на Курской дуге, о котором мы больше знаем как о битве танков под Прохоровкой, 7 июля 1943 года невероятный подвиг совершил пулеметчик 1019 стрелкового полка старший сержант Яков Студенников. Оставшись один, остальные бойцы его расчета погибли, двое суток вел бой, и даже будучи несколько раз раненным, он отразил многочисленные атаки фашистов и уничтожил более 300 гитлеровцев. За совершенный подвиг ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Увековечивая его подвиг, поэт Олег Воротынский, лауреат Всероссийских конкурсов военно-патриотической поэзии имени А. Твардовского, посвятил Якову Студенникову такие строки :

Дымилась от сгоревшего тротила
Траншеями изрытая земля.
Война остатки роты поглотила,
В живых оставив только лишь меня.

И тут дошло — любезен я Фортуне.
Бинтами рану замотал хрипя,
Прижавшись к пулемету в амбразуре,
Склонился молча, как у алтаря.

Молился Богу, чтобы цепь фашистов
Сплошной стеной шагнула на меня.
Как трубный глас, был крик души неистов —
В атаку тут же поднялась «змея».

Они толпою шли, от шнапса — бодро,
Считая, что защитники мертвы.
В таком огне ведь выжить невозможно
И не укрыться от стальной «метлы».

И тут нажал гашетку я без крика,
Скрипя зубами, брызгая слюной.
Дрожа, дождался сладостного мига —
Когда для немцев стал я сатаной.

Свинцом я рвал тела фашисткой мрази,
Их кровью землю щедро поливал.
Они в дороге «разбросали» камни,
Сейчас я их на поле «собирал».

Пришли в Россию наглые прохвосты,
Мечтая под сапог поставить мир.
Их в вечность отправлял я на погосты,
Где вурдалаки ждут на страшный пир.

Атака захлебнулась, только трупы
Валялись на нейтральной полосе.
В улыбке нервной растянул я губы
И волю дал непрошеной слезе.
31 января 2016 года

Кто же он, обычный советский человек и легендарный пулеметчик

Малой родиной Якова Студенникова была деревня Моховое в Орловской области, именно в тех самых местах, где впоследствии ему суждено было прославиться. Рос и воспитывался в простой крестьянской семье, затем и сам работал трактористом в колхозе «Весна» Колпнянского района. 15 мая 1941 года Якова, уже состоявшегося в жизни человека, призвали в ряды Красной Армии, а 22 июня разразилась Великая Отечественная война. И Яков Студенников оказался на фронте уже на третий день войны, 25 июня 1941 года.

Пулеметчик Яков Студенников участвовал в тяжелых и горьких оборонительных боях 41-го года в Сумской области, затем Брянской, Курской, Орловской и Липецкой областях. Война катилась на восток по родным местам Якова Степановича, гибли боевые друзья, сам он был трижды ранен. Что тогда творилось в его израненной душе, невозможно себе и представить, что чувствовал он, зная, что и в его родной деревне по-хозяйски расположились оккупанты… И Яков отчаянно дрался, не расставаясь со своим пулеметом.

В начале октября 1941 года 307-я стрелковая дивизия, в рядах которой воевал пулеметчиком Студенников, в районе Севска Брянской области попала в окружение, прорывалась, форсируя реку Свала. Уже опытный и закаленный в боях пулеметчик Яков Студенников сражался в рядах арьергардного отряда и одним из последних отошел от реки, прикрывая отход товарищей.

В ноябре-декабре 1941 года Студенников принимает участие в обороне Ельца, а затем, наконец-то! в контрнаступлении под Москвой. Потом, в 1942 году, когда развернулось масштабное наступление немцев на южном участке советско-германского фронта, Студенников принимал участие в обороне города Ливны в ходе Воронежской оборонительной операции. В этих боях Яков Степанович был снова ранен, после излечения в госпитале Студенников вернулся в свою дивизию, опять ранение в ноябре 1942 года. Излечился и в бой! Молча, без пафоса, не за награды.

Час расплаты с фашистами за все перенесенное, наступил в 1943 году. После Сталинграда Красная Армия решительно пошла вперед, освобождая занятые врагом территории. В январе переломного 1943 года Студенников принял участие в Воронежско-Касторненской наступательной операции. В ходе январских боев его родная 307-я стрелковая дивизия освободила от оккупантов село Волово и поселок Касторное, прорвав вражескую оборону. Наступление дивизии шло по тем же самым краям, которые когда-то с боем покидала она в 1941-м. Теперь же шла освобождать Липецкую область. Курскую область. Орловскую область. И пулеметчик Яков Студенников в ее рядах с боями возвращался в родные места!

О боевой обстановке на участке 307-й дивизии на начало Курской битвы

5 июля 1943 года немецкие войска начали атаку через северную часть села 1-е Поныри, направляя удар в сторону станции Поныри, где и держала оборону 307-я стрелковая дивизия.

Против поныревского узла обороны противник бросил до 170 танков и пехоту 86-й и 292-й дивизий. Поддержанные авиацией, эти силы прорвали оборону нашей 81-й стрелковой дивизии на рубеже Семеновка, Бузулук, 1-е Поныри и быстро продвигались в южном направлении. Противнику удалось выйти ко второй полосе обороны на участке 307-й стрелковой дивизии.
 6 июля 1943 года дивизия отбила 3 атаки противника. Немецкая 9-я танковая дивизия была брошена в прорыв, образовавшийся в советской обороне между хуторами Степь и Ржавец. Она наступала в районе 1-х и 2-х Понырей. В бой за поныревский узел обороны противник бросил также части 18-й танковой, 86, 292 и 78-й пехотных дивизий. Удар наносился одновременно с трех направлений — с севера, востока и запада. С утра в первых двух атаках участвовало до 150 танков. Во второй половине дня в третьей атаке участвовало до 170 немецких танков.

7 июля 1943 года с утра гитлеровское командование вводит в сражение свежую 18-ю танковую дивизию, которая наносит удар на Поныри. «Здесь разгорелась одна из самых жестоких битв за время восточного похода», — признавался впоследствии офицер 292-й немецкой пехотной дивизии Ниц. Над полем боя появилось большое количество немецкой авиации, а затем вражеские войска силами трех пехотных (292пд,86пд,78пд) и двух танковых (18тд,9тд) дивизий перешли в активное наступление на участке 307-й дивизии. 

Подвиг пулеметчика Якова Студенникова

Тогда же, утром 7 июля 1943 года, на позицию, занимаемую пулеметным расчетом старшего сержанта Якова Студенникова, устремилась вражеская пехота под прикрытием нескольких танков. Расчет был готов к встрече врага. Вскоре немцы показались в зоне пулеметного огня, но опытный Студенников выжидал. Пропуская танки, он поджидал пехотинцев, следовавших за ними короткими перебежками. И как только первые цепи показались на гребне высоты, он открыл огонь из своего «Максима». Враги заметались, залегли, несколько раз пробовали подняться в атаку, но их вновь и вновь сокрушал огонь пулемета Студенникова. Вражеская атака захлебнулась.
 Но, подтянув свежие силы, враг снова перешел в наступление. Его двум батальонам с танками удалось прорваться на северо-западную окраину Понырей, в ходе этих ожесточенных боестолкновений погибли бойцы расчета Якова Студенникова, а сам он был ранен. Но с поля боя Яков Степанович не ушел, понимая, что, прорвав его оборону, враг нанесет смертельный удар по флангам дивизии. И фашисты не раз, большими силами, пробовали атаковать позицию Студенникова, но его меткий огонь коротким, расчетливыми очередями «Максима» останавливал их.

На вторые сутки! обороны Студенников был ранен еще дважды. Истекая кровью, мужественный воин со своим «Максимом» отразил свыше десяти атак врага и уничтожил не одну сотню гитлеровских солдат и офицеров. Без сознания его нашли наши санитары и оказали помощь.

Из представления к высшей государственной награде Якова Студенникова:

«При ожесточенных и непрерывных атаках немецкой пехоты, поддерживаемых танками типа «Тигр», из расчета тов. Студенникова выбыли все номера. Оставшись у станкового пулемета один, раненный, он продолжал вести по противнику губительный огонь. Неоднократные попытки немцев окружить и взять его живым оставались безуспешными. Тов. Студенников, не оставляя занятой позиции, двое суток самоотверженно сражался с атакующим противником. За это время он был трижды ранен. Истекая кровью, он отбил свыше десяти атак немцев. Уничтожил больше 300 солдат и офицеров противника».

Долгие месяцы Яков Студенников провел в госпитале. Раны были тяжелыми. Но врачи спасли жизнь пулеметчика. Его сильный организм поборол смерть. А после излечения Яков Степанович, зная намерение врачей комиссовать его, резко и однозначно заявил им, что жажда мести зовет его на фронт и встретил Великую Победу в боевых порядках своей дивизии.

Склоним головы и почтим наших простых, но таких мужественных воинов великой отечественной войны!

И о подвиге устами самих фронтовиков

Сухие строки боевых донесений и представления к награде о присвоения пулеметчику Якову Степановичу Студенникову звания Героя Советского Союза не дают полного и глубокого понимания, тем более современному читателю, о величии его ПОДВИГА.

Поэтому предоставлю возможность через воспоминания некоторых советских пулеметчиков Великой Отечественной войны прикоснуться к тем страшным, но героическим дням, душой и сердцем осознать, что сумел сделать Яков Студенников и его боевые друзья ради нас, живущих ныне.

 *** Первый номер пулеметного расчета «Максим» 117-ой стрелковой дивизии, Маргулис П.С. :

 «Пулеметчик, больше двух-трех боев в строю не держится: или погибает, или ранен. Как я уцелел в кромешном аду войны — не знаю. В памяти сохранились десятки эпизодов войны, когда казалось, все — сейчас погибну, но судьба была милостива ко мне и сохранила… Я пережил на войне многие десятки жесточайших обстрелов и бомбежек, пять рукопашных, десятки кровопролитных боев, но остался жив… Я не тешил себя иллюзиями, что повезет в каждом грядущем бою, и был всегда готов к смерти. Преодолеть чувство обреченности и воевать как должно, мне лично помогала только жажда мести. 

Потери у нас были всегда большими, личный состав менялся многократно и очень часто. После боев, как правило, в полуроте оставалось пять-семь бойцов и один офицер. Для немцев, их минометчиков и артиллеристов, подавить нашу пулеметную точку — было первостепенной задачей. Ведешь огонь, рядом три-четыре мины разорвалось, и ты уже знаешь — следующая твоя. Успел позицию поменять — хорошо, не успел — «погиб в боях за социалистическую Родину». Пулеметчика убить и для немецких снайперов главное дело. Сколько раз, прямо через прорезь щитка, снайпера убивали первого номера расчета…

Стрелковая рота в атаку идет, мы обязаны быть в первой линии, поддерживать огнем. Только поднимешься, покатишь пулемет на катке, сразу, обязательно кого-то из расчета убьет или ранит. Ползти с пулеметом крайне тяжело. Вес «Максима» — 65 килограмм, особо не потаскаешь. Его тяжесть мы проклинали на пеших переходах, идешь по 40 километров за ночь, своего добра столько, что спину гнет — (винтовка, подсумки с патронами, шинельная скатка, противогазная сумка, вещмешок, другой скарб, коробка с пулеметной лентой, большая фляга с водой для «максима»…), да еще ствол пулемета, весом 28 кг на плечо положишь…

Это в кинохронике пулеметчик строчит, «за синий платочек», нескончаемыми очередями из аккуратно вырытого окопа. Мы стреляли в бою, только короткими скупыми очередями. Hа расстоянии четыреста метров, каждая пуля ложилась с рассеиванием — 30 сантиметров одна от другой, кучность стрельбы была неплохой. Все ленты набивались расчетом вручную, и это требовало особого умения. Каждую свободную минуту мы этим занимались, делали запас на пулемет — шестнадцать коробок с лентами — 4.000 патронов.

Занимаем позицию и ждем боя, для многих последнего в жизни. От выбора позиции зависит очень многое.

Была такая песня — «Я пулеметчиком родился, в системе «Максима» возрос…»

Когда мне бывает в жизни тяжело, я напеваю эти слова… И снова чувствую себя в боевом строю, забывая о хворях и возрасте. Вот такие дела…» 

*** Из воспоминаний корреспондента «Красной Звезды» Павла Трояновского о пулеметчике :

«Познакомился с пулеметчиком Трофимчуком и целую ночь не отходил от него. Вместе с ним любовались на Днепр, разговаривали.

Войну Трофимчук встретил в Бресте, находясь там на сборах. Все время воюет пулеметчиком. Он невысок, но крепок, с широченными плечами. Говорит охотно, знает немало разных историй, поговорок. В полку его любят. Любят за опыт, за бесстрашие в боях. Но что самое поразительное — воюя с первых дней войны, постоянно находясь на линии огня, он не был ни разу ни ранен, ни контужен. Вот уж поистине солдатское счастье.

— Кстати, мой батько в прошлую войну тоже с немцами воевал, — неожиданно сказал Трофимчук. — Вернулся с нее невредимым, полным георгиевским кавалером. Я как-то возьми, да и спроси его: как это, мол, тебя, батько, ни одна пуля не тронула? А он мне в ответ: потому, говорит, что у меня душа перед немцами ни разу не дрогнула. Если же душой дрогнешь — конец, пуля тебя враз найдет.

Видимо, Трофимчук тоже думал о том самом солдатском счастье, о котором нам так хотелось с ним поговорить.

— А дед мой, — после паузы продолжил пулеметчик, — был убит в Маньчжурии, когда их рота дрогнула и побежала от японцев…

— Так, по-вашему, выходит, — подхватил я, — что солдатское счастье — это та же храбрость?

— Может и так, — сдержано ответил Трофимчук…»