«Помню запах маминого хлеба». Жизнь в деревне — привычка или зов души?
Говорят, воспоминания со временем притупляются. Но бывают такие моменты, когда вдруг самые теплые из них вновь врываются в нашу жизнь. Какие-то приходят во снах, какие-то настигают знакомым запахом на улице, какие-то попадаются на глаза записью в тетрадке… Для большинства самые приятные воспоминания связаны с детством и остаются в закромах сознания на долгие-долгие годы. Как у жителей Любанского района, которые сегодня остались последними в своих деревнях, но помнят времена, когда все было иначе.
От четырнадцати до нуля
От края до края района простирается Реченский сельсовет, самый протяженный, но не самый густонаселенный. На 42 населенных пункта приходится около 2,5 тысяч человек. Преобладает естественная убыль населения, но и молодежь не стремится оставаться в сельской местности. Работу преимущественно можно найти в сельскохозяйственном направлении, а вот Дома культуры постепенно закрываются. Зато есть летний лагерь, два бассейна и три спортзала. Дачники же чаще скупают дома, находящиеся ближе к границе с Солигорском.
Временно исполняющий обязанности председателя Реченского сельсовета Юрий Исунов родом из деревни. Вместе с женой, коренной минчанкой, построили дом в Любани, но также купили себе домик в деревне. Признается, что сельская жизнь ему нравится, есть желание заниматься землей.
А Светлана Кононович, временно исполняющая обязанности председателя Сорочского сельсовета, раньше была директором местной сельской школы, поэтому, когда почти два года назад сменила деятельность, с населением уже по большей части была хорошо знакома.
— Из пятнадцати населенных пунктов сельсовета пять можно назвать крупными, — описывает численный состав населения председатель. — Вот в агрогородке Сорочи — 1,3 тысячи жителей. Но тут, понятное дело, играет роль близость к городу — через речку уже Любань. Десять минут до райисполкома дойти. В Сорочах у нас свободных участков нет, эта зона считается аукционной. А так, городские жители часто обращаются в сельсовет для приобретения домов под дачи. Многодетные предпочитают покупать участки в деревнях, поближе к месту работы и к школам.
≈53% жителей Любанского района приходится на сельскую местность.
Светлана Кононович рассказывает, что из всех населенных пунктов сельсовета в двух из них уже нет ни одного жителя:
— В деревне Горбач года три назад умер старейший дедушка. И то он там, по сути, не жил — последний год дети к себе забрали. И второй — деревня Листенка. Там три человека зарегистрировано, но фактически никто не живет. Семья (мать и сын) переехала в соседнюю большую деревню Старые Юрковичи, а один житель использует дом как дачу, но проживает в Любани.
Главный специалист Анжела Красневская ранее была председателем сельсовета, который впоследствии разделили на два и присоединили к Сорочскому и Реченскому.
— На работу в этот сельсовет я пришла в 2007 году. Тогда в деревне Листенка было зарегистрировано 14 человек, а проживало семь, — вводит в курс дела главный специалист. — С 2011 по 2015 год осталось 11 человек, проживало только пять человек. Но постепенно люди умирали, и в настоящее время там фактически две дачи.
После Германии — домой в деревню
В деревне Песчанец-1 Реченского сельсовета нас встретила дачница Светлана Езерская. Так она живет в Любани со своим мужем, но без деревни себя не представляет.
— В этом году приехала после Нового года, а так — на лето в основном. Что там в этом городе делать? А тут выйдем утром вдвоем, походим — тишина, птички начинают петь. Ой, красота! Я не хочу городскую жизнь. Нет! — заявляет Светлана.
А вот местных жителей в деревне всего двое — Леонид и Василина, которые называют себя мужем и женой. На лето же приезжает еще парочка женщин-дачниц, грядки тут сажают. Кроме того, наследник одного из домов, из Минска, планирует заняться ремонтом старого дома. Ну и о внуках, приносящих летом хотя бы отголоски былой жизни в деревню, не стоит забывать.
Леонид Лапанович родился в 1957 году в деревне Турок, что недалеко от Песчанец-1. Когда ему было 15 лет, родители купили дом в этой деревне — и вся семья переехала.
— В детстве мы нормально жили. Ну какое детство после войны, считайте, было! Босые да голые. Я еще помню, как мать пекла свой хлеб. Помню сейчас еще запах его. Вкусный-вкусный хлеб! Сейчас такого нет, — ностальгирует Леонид. — А в школу мы ходили в Осовец. Я восемь классов кончил. Ой, много детей в школу ходило! Может, под пятьдесят. Две смены в школе было. Два класса по 42 человека, по-моему. Тогда детей много было — это сейчас в деревнях нет никого.
«Я бы в городе не жил, не представляю такого. Вот у соседки квартира в городе, а она не хочет там — приехала сюда. Шумно в городе, а тут спокойно», — Леонид Лапанович, житель деревни Песчанец-1.
Был в жизни Леонида Лапановича и такой период, когда он находился вдалеке от родного дома. После учебы мужчину забрали в армию — и военкомат отправил его на два года в Латвию, а затем — на год в Германию. Там он служил в танковых войсках механиком-водителем танка. Но потом все же вернулся в родную деревню. Тут и коров пас, и трактористом работал. Вспоминает, что жизнь тогда кипела в Песчанец-1:
— Раньше, может, домов пятьдесят здесь было. А сейчас кто перевез, кто спалил… Все хозяйства держали. Коровы были — и по две, и по три. Быки, овцы, свиньи. Все было! Собирались по праздникам у кого-нибудь в хате, больше для молодежи. Человек сорок-пятьдесят. Столы ставили на свадьбы, на Новый год обязательно. В клуб ходили танцевать. На маевки — в основном на Зыслов. Машина собирала и увозила нас.
Когда-то в этой деревне в каждом доме было по пять-шесть детей, в некоторых даже больше. А потом молодежь постепенно разъезжалась. К примеру, у одной семьи было восемь детей — и все нынче в России.
А вот Леонида родная деревня не отпустила. Восемь лет он прожил в Любани, работал там и в лесхозе, и в ЖКХ. Но позже вернулся, чтобы ухаживать за больной матерью. Так и остался.
— Привык я здесь, — признается мужчина. — На день если поеду в город, побыстрее домой спешу. Автобусы эти, вокзалы я не люблю — не мое. А тут летом в грибы, ягоды ходим. А так, мотыгу — и в огород! Зимой печку натопи да телевизор гляди. Автолавка ходит летом два раза, а сейчас мы отказались, чтобы только один раз приходила. Для одного человека гонять два раза невыгодно. Закупился на неделю — и хватит.
Есть что вспомнить
Жизнь Екатерины Бондаревой из деревни Криваль (Осовецкий сельсовет) никогда не была простой. Родилась она в деревне Прусы, но, когда отец ушел из семьи, мать перевезла детей на свою родину — в деревню Яминск. Там по сей день проживает сестра Екатерины. Еще одна сестра — в Бресте. Был брат, но умер. Сегодня Екатерина — единственная жительница деревни.
— Я с детства свиней кормила. В шестнадцать лет! — восклицает женщина. — Четыре класса окончила — и все. Тогда уже была в Горках и Прусах нянькой. Яслей же не было, так меня брали в няньки. Потом свинаркой была — то в Яминск, то в Жалы шла работать. Прошла жизнь. Мне уже семьдесят шестой год, а в Криваль пришла в девятнадцать лет.
В разговоре Екатерина Бондарева часто произносит фразу «Нечего вспомнить», как будто пытается выкинуть из памяти плохие воспоминания, но никак не может, ведь слишком тесно переплетены они с хорошими. Муж женщины злоупотреблял алкоголем, часто оскорблял жену, умер от рака желудка. Зато от этого брака осталось трое сыновей, один из которых даже прошел войну в Афганистане. «Слава богу, что Сергея дождалась», — мгновенно поправляется Екатерина после подведения удручающих итогов жизни.
Но как бы наша героиня тому не сопротивлялась, хороший моменты в ее жизни все же были. Да хотя бы связанные с бытом деревни.
— Людей было богато, у них был и скот — всего в деревне было 75 коров! Даже не верится. А теперь здесь почти никого не осталось. Много и в молодом возрасте поумирало, да и молодежь уехала, — вспоминает Екатерина Бондарева. — Тут в Кривале клуб был. Свадьбы гуляли, кирмаши. Знаете, что такое кирмаш? Это праздник! Вся родня ездила, один одного навещали, танцевали. Музыка была, все. Был в каждой деревне кирмаш, только в разные дни. В Яминске — на Троицу. Ой, там деревня большая! Людей богато. Теперь есть человек триста, а тогда — еще больше.
Там же, на кирмаше в Яминске, Екатерина познакомилась с будущим мужем. Пусть жизнь их была несладкой, но о первой встрече женщина и сейчас рассказывает с улыбкой:
— Пришли на Троицу на кирмаш эти кривальцы. А он выпивший был. Меня зовет: «Валя, Валя!». А я как дурочка говорю: «Я не Валя, я Катя!». Так и познакомились. Потом к Гале его посватали. Он в сваты обещал. Она приготовила, ждала — он не пришел. А через неделю я уже прибираюсь на танцы, а кто-то ко мне прибегает и кричит: «К тебе ж сваты пришли!». Я и пошла. Ничего не говорили, ничего не готовили…
Много чего еще в жизни Екатерины было — в рыбхозе работала, на мелиоративном предприятии, в санатории. Некоторое время была соцработником. Тогда еще в Кривали хватало людей.
— В городе не была. Не хочу. У меня теперь один сын живет в Любани, два — в Солигорске. А я не собираюсь туда. Конечно, страшно одной, ночью тем более. А так хожу, кур гляжу. Соседка вот в больнице лежит. Я сначала к ней ходила кур кормить, теперь к себе забрала. У нее нет никого, так мы всегда так: то я к ней приду, то она ко мне. У меня козы в сарае. У нас вокруг лес, ягод море! Иду летом с велосипедом, козы за мной — и тоже едят ягоды. Собака есть, два кота. Всех нужно глядеть! Я как привыкла, уже не надо никуда, — делает вывод Екатерина Бондарева.
Так что же такое деревня: территориальная единица, где каждый друг друга знает, или уютная хатка, теплая зимой, прохладная летом, блестящая на солнце речка и высокий стройный лес? Зависит от того, как поет душа. Но, по секрету, мелодия ее льется чище и звонче, когда вокруг просторов вольных больше.
Подробнее — в видео.
Подписывайтесь на наши соцсети, чтобы узнать первыми обо всем, что происходит в Беларуси и мире: Telegram | Instagram | ВК | TikTok | OK | Дзен
Рекомендуем
