Страх или раскаяние? Игорь Тур поделился впечатлениями после интервью с киллером

К телеведущему ОНТ попал необычный герой — один из участников диверсионных групп, задачей которых в августе 2020-го был запуск механизма убийств в противостоянии на улицах Минска. С ним Игорь Тур записал ошеломляющее интервью «Исповедь киллера», которое уже вышло в эфир. В нем грузинский снайпер, на условиях анонимности подробно изложил, кто и как планировал в Беларуси повторить сценарий «Небесной сотни». Лица говорящего не видно, но интонации и паузы порой на много красноречивее!

В ходе беседы телевизионщик заглянул в глаза киллера, который был готов убивать наших людей. Журналист не потерял самообладание и сумел задать точные и выверенные вопросы, чтобы узнать, что уберегло жизни протестующих и силовиков? Почему кровь не пролилась, а обещанные гонорары не были выплачены? А «Минская правда» узнала у Игоря Тура о впечатлениях от разговора и детали, которые не попали в кадр его эксклюзива.

− Расскажите о своих впечатлениях от интервью. Верите ли вы этому снайперу? Это раскаяние с его стороны?

− Отвечу, как я это вижу, субъективно. Грузинское правительство достаточно резко осадило желающих поучаствовать в конфликте на стороне вооруженных сил Украины, заявив, что те, кто примет решение воевать за украинцев, будут считаться наемниками, с привлечением к уголовной ответственности у себя в стране. И я думаю, для того гражданина Грузии это стало триггером, он испугался, что, может быть, и до него докопаются. Когда он направлялся в Минск, мне кажется, он до конца сомневался в том, задержат его в Беларуси или нет, а вдруг кто-то обманет − грузинская либо белорусская сторона, вдруг он прилетит, а его здесь посадят. Насколько мне известно, была договоренность: к нему не будет никаких претензий при условии, что он даст официально показания и в том числе пообщается со мной. Однако элемент страха был. Наверное, это повлияло и на его ответы. У меня есть основания считать, что где-то он приукрашивал свою роль. Хотя суть он рассказывал верно. Но я не исключаю, что как раз в передовой группе, которая должна была работать в течение 10 дней после президентских выборов, он не находился, а присутствовал во втором-третьем эшелоне. Параллельно с подготовкой этого интервью ведет свою работу наше следствие, оно еще не закончено, возможно, мои предположения подтвердятся. А может быть, будет установлено, что все его рассказы − это правда.

− На видео заметно, что ваш визави нервничает. Хотя, наверное, все грузины так активно жестикулируют.

− Да, он очень переживал, что мы не выполним свои условия договора. Защитим ли мы установочные данные − имя, фамилию − или нет? Этот человек дал интервью и покинул территорию Беларуси. Не исключено, что он что-то приукрашивал в своем рассказе, а что-то боялся сказать −  вдруг мы обманем и все-таки покажем его лицо. Возможно, когда все уляжется и он поймет, что мы работаем честно, будет и второе интервью, в котором он расскажет еще больше деталей, ничего не опасаясь.

− Этот человек о себе рассказывает, что он был в охране Шеварднадзе. Действительно, снайперские навыки, как и навыки езды на велосипеде, если ты однажды научился хорошо стрелять, не утрачиваются. Плюс к этому, по словам рассказчика, он прошел дополнительную подготовку на базе НАТО. То есть мужчина перед нами вполне может быть снайпером?

− Более чем! Мне, как автору, жаль, что по условиям сотрудничества мы не могли показать зрителям его мимику. У него очень менялось выражение лица и взгляд, когда разговор шел непосредственно о работе, именно снайперской. Отвечая на мой вопрос: «Готовы ли вы были выполнить боевую задачу в августе 2020-го?» − из мягкого и рассудительного человека он становился жестким. У него появлялся стеклянный взгляд, который говорил мне, сидящему напротив, о многом. Вот очень жаль, что это никак нельзя было передать в интервью. Прозвучал его четкий ответ: «Да, готов был выполнить, четко представляю, как это должно было быть». Лично у меня нет никаких сомнений, что он убивал людей.

Некоторые моменты интервью вызывают дрожь от осознания того, чего мы избежали в августе 2020-го.

− Что еще осталось за кадром, кроме мимики?

− Когда мы закончили писать интервью, вышли на улицу и ждали, пока приедет автомобиль, курили и разговаривали. Тогда его немного отпустило и он вроде как стал осознавать, что никто его задерживать в Беларуси не планирует. И тут наш герой начал очень эмоционально рассказывать, как все не очень хорошо в его стране. Что это уже тянется долгое время, что американские партнеры многое испортили… К слову, мы специально подчеркивали в интервью, что нынешнее правительство Грузии к этой операции 2020 года не имеет никакого отношения. Тут такой тонкий момент − чтобы у белорусов не возникло стереотипов, что все грузины плохие. И мы даже не задавали вопросы в эту сторону, чтобы не испортить отношения с грузинской властью. Поскольку мы верим, что Грузия начнет рациональное отдаление от Вашингтона. И плюс-минус сейчас это, наверное, происходит.

− Ваш герой думал, что в Беларуси диктатура и все плохо. Но ведь очень много белорусов ездит в Грузию. Наверняка ему, как тбилисцу, приходилось общаться с кем-то из белорусских туристов. Так почему же он решил, что ему надо ехать в Синеокую и кого-то спасать.

− Не думаю, что это его мнение. Так ему говорили американские инструкторы − мол, Беларусь как Африка, как Ливия, как Иран. Полагаю, что грузины более или менее имеют представление о том, как обстоят дела в Беларуси. А тут стандартная работа диверсионной группы: их собирают, тренируют без указания, куда и кто летит. Иногда люди за два-три дня только узнают, где им предстоит работать. А с учетом того, что проведена большая подготовка, много сил вложено, обещаны деньги, −  хочешь не хочешь, а надо лететь. Вряд ли сам герой считал, что в Беларуси какая-то жуткая диктатура и здесь все развалено. Как он сказал: «Задача поставлена, надо выполнять».

− Перед снайперами обычно ставятся четкие задачи, ни в какие планы их не посвящают. А тут киллер обо всем подробно говорит. Как рассказывают бывшие военные, они прибывают на место и практически сразу, буквально в первые три дня должны реализовать намеченное. А тут операция откладывалась на третий… десятый день. И вот это меня смущает.

− На самом деле из рассказов уже наших военных я знаю, что бывает по-разному. Касательно того, что он много знает и сообщает всякие подробности, то я сейчас никоим образом не хочу обидеть братский народ Грузии, но это в целом ребята, которые любят собираться и обсуждать разное. Им, даже в силу темперамента, трудно внутри себя что-то держать. Может быть, наши оппоненты из НАТО не учитывали этот эмоциональный фактор. То есть, одно дело, когда поставлена задача перед скандинавами не разглашать информацию и не обсуждать − они ее строго выполнят. Думаю, грузинам эта же задача дается психологически сложнее. Не исключено, что где-то он приукрашивает, ошибается либо в чем-то дезинформирован. Но в целом у меня нет сомнений, что генеральная линия абсолютно правдивая.

Со слов снайпера, надо было сделать эту операцию, чтобы к власти пришла Тихановская, и уже одной командой ударить, захватить ДНР, ЛНР и даже Крым. А в это время в Грузии тоже начиналась бы Осетия и Абхазия…

Обычно мы себе представляем снайпером человека помоложе. Но здесь шла речь не о том, чтобы ликвидировать кого-то конкретного, где нужна стойкость духа, определенная выдержка и т. д. Нужен был человек, просто умеющий обращаться со снайперским оружием, которое работает с большой дистанции. От него не требовалось попасть в 50 копеек, задача ставилась с большого расстояния выпустить несколько обойм в большую толпу, в скопление людей. Не важно в кого. И для этого какие-то сверхнавыки и боевой опыт не нужны, только умелое обращение с оружием. Поэтому какой-то мегакрутой снайпер для этого не подбирался, то есть перед нами боец базового уровня.

− Каким же образом его мотивировали инструкторы?

− Я постоянно пытался ограничивать наше интервью одной темой. То есть в нем нет рассуждений бойца-исполнителя относительно геополитики, истории либо они не представляют большого интереса. Потому что ни в истории, ни в политике этот человек не является экспертом. Он эксперт в военном деле. И какой-либо идеологии в его поступках ноль.

Например, людям, которые прошли через боевые действия в Афганистане, сложно потом вернуться к обычной жизни, в мирное русло. Война − это все-таки такая специфическая вещь, которая со временем в воспоминаниях во многом романтизируется. Люди помнят, что на войне они занимались чем-то важным, защищали страну, и они потом не могут найти себя в гражданской профессии, потому что любое занятие кажется им несущественным. И я думаю, у него такой «афганский синдром». Его постоянно тянет на что-то боевое. Хотя у него есть гражданская специальность, он инженер по профессии. Он мог бы работать, но его снова и снова тянет на войну −  после того, как он пацаном улетел воевать в Южную Осетию и Абхазию. И первый мотив тут даже не деньги, а просто ему привычно так жить. Когда он выполняет боевые задачи, его жизнь наполняется смыслом.

− Может быть, ему довелось воевать с исламскими боевиками в Панкисском ущелье?

− Мы не развивали эту тему, поскольку договорились о том, что наша беседа будет строго о периоде с конца 2019 года, когда началась подготовка к операции, и о последующих событиях. Есть тому несколько причин. Этот человек достаточно долгое время провел в Следственном комитете − несколько дней, несколькими раундами. Привет оппонентам, которые наверняка будут утверждать, что мы все врем! И поэтому он был уставший, продолжал волноваться, и в этих условиях глубоко вдаваться в подробности было бы нерационально. Поэтому мы изучаем возможность второго интервью, когда наш герой убедится, что мы честно выполнили условия договора с ним.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!