Как живут люди в вымирающих деревнях. Стародорожский район

27.12.22 14:26

Фото: Светлана Курейчик

Видео: Светлана Курейчик

Тишина, уединение, свежий воздух, первозданная природа… Сколько же преимуществ у белорусской деревни! Именно поэтому среди столичных жителей стало модно покупать участки под дачи в отдаленных населенных пунктах. Не где-нибудь в городах-спутниках, чтобы до Минска рукой подать, а наоборот, подальше от шумного мегаполиса с его сверкающими новостройками — поближе к лесу, к истокам. Так, например, происходит в Стародорожском районе, куда мы и отправились взглянуть на вымирающие (на первый взгляд) деревни.

Минуя районный центр

Ольга Лагун, председатель Щитковичского сельисполкома, заняла свою должность только летом этого года, но долго входить в курс дела ей не пришлось, ведь она сама родом из соседней деревни Залужье, что в 15 км от агрогородка Щитковичи. Сюда девушка попала на отработку, познакомилась с будущем мужем и осталась.

Ольга Лагун рассказывает о тенденциях, которые складываются в населенных пунктах сельисполкома:

— На территории сельисполкома всего 11 деревень, из них четыре — малонаселенные. В одной уже никто не проживает, в одной сделали агроусадьбу, в одной осталось два местных жителя, еще в одной — семь. В остальных деревнях — от 20 до 40 человек. Население по большей части пожилое, молодежь в основном в города переезжает. Но радует, что сейчас дачи активно скупаются.

Самое интересное, что дачи в основном скупают жители города Минска, а не Старых Дорог. Казалось бы, большое расстояние, почти два часа в дороге… Но председатель Щитковичского сельисполкома такой феномен объясняет тем, что деревни Стародорожского района — идеальное пристанище для тех, кто ищет уединения. Кроме того, недалеко есть водохранилище, которое привлекает детей и взрослых.

Особенно сказываются на деревнях переезды многодетных семей, которые с помощью льготных кредитов строятся в агрогородках и районном центре. Только представьте: место жительства сменила одна семья, а деревня опустела сразу на пять-шесть человек.

— В агрогородках, конечно, условия получше, чем в деревнях, — продолжает председатель сельисполкома. — Допустим, в Щитковичах есть больница, церковь, школа, садик, аптека, клуб… Жизнь кипит! А в таких деревнях, где уже мало жителей, даже магазины постепенно закрываются, нерентабельно их держать.

Хотя большинство людей, которым дома перешли по наследству, следят за сохранением истории своего рода, есть и примеры не самых сознательных граждан. Сельсовет предлагает им возможность переоформить дом на себя, но они пишут отказ и подписывают разрешение на снос. Принцип «не доставайся же ты никому» в действии. Так, за этот год в Щитковичском сельсовете захоронили три дома. Цифра небольшая, но наследие безвозвратно закопано под землю.

Ни одного дачника со стороны

— Деревня Осовец — уникальный случай. Там ни одной покупной дачи — все дети, внуки, которым дома по наследству перешли. Они все так следят за своими домовладениями! Раньше деревню называли стародорожской Венецией, — увлеченно рассказывает Ольга Лагун. — Дачники друг с другом соревнуются, у кого дом лучше украшен, у кого клумба красивее высажена. Но местных жителей только семь, из них двоих дети на зиму забирают. Зато летом там такая жизнь кипит! Внуки, правнуки приезжают — около двадцати разновозрастных детей получается.

Раньше в хозяйстве деревни Осовец было два телятника, где работала Олимпиада Лиходиевская. Женщина переехала сюда в 1966 году из другой деревни Стародорожского района — Застаричье. Пришла в Осовцы за мужем. Тот уже умер, а она так и осталась. Родила двух сыновей, но один, к сожалению, погиб. В молодости Олимпиада Лиходиевская смотрела за телятами. Поскольку колхоз был большим, у них даже была отдельная бригада. Женщина рассказывает, что раньше жизнь в деревне была активная:

— В каждой хате были люди, и клуб был, и баня, и магазин. В клубе и в армию провожали, и свадьбы гуляли. Хорошо и весело было — молодые! Мы теперь постарели, а многие поумирали. Постепенно деревня стала затухать. Не так чтобы резко — один за одним. Дети разъехались. Мой сын в Щитковичах живет, а так — кто в Солигорск, кто в Слуцк. В основном, дети, у которых родители тут умерли, в Минске живут.

А вот летом в Осовце действительно становится веселее. Приезжают в родные места теперь уже дачники, привозят внуков и правнуков. Сажают огороды, следят за чистотой улицы. Правда, в основном и они уже пенсионеры. Пожалуй, чем старше становишься, тем отчетливее слышишь зов родного дома.

— Как мы живем, пенсионеры? Пенсию приносят — и живем. Врач сюда приезжает каждый месяц. Она нас послушает, померяет давление. Если плохо, может в больницу забрать. Или сами звоним — приезжает «скорая» и забирает нас в больницу. Жить можно — только бы здоровье было. Из деревни мы никуда не выезжаем, тут и зимой. Приезжает автолавка два раза на неделю, из Минска машина привозит товары. Мы, местные жители, конечно поддерживаем контакт. Перезваниваемся с соседями, ходим один к одному, — говорит Олимпиада.

Третью зиму тишина

А вот деревне Лавы того же Щитковичского сельсовета не так повезло. Еще три года назад здесь были постоянные жители, но теперь на зиму всех забирают дети. Сегодня в деревне осталось только восемь домов из двадцати некогда имевшихся. Некоторые разбирали и перевозили в соседние населенные пункты, а некоторые захоронили. На лето в Лавы возвращаются трое местных жителей. К примеру, ветеран Великой Отечественной войны Алексей Фомич Лагун, которому уже 98 лет, приезжает сюда на все три месяца с дочкой и сыном. Остальные пять сохранившихся домов выкупили под дачи минчане.

В былые времена в деревне в каждом доме было по пять-шесть детей. Правда, школы здесь не было — приходилось ходить в соседний населенный пункт. Магазином и клубом Лавы также не обзавелись, но тогда добраться до другой деревни особого труда местным жителям не составляло. Ведь раньше все жили как-то более сплоченно.

Отсутствуют постоянные жители в Лавах только третий год. Еще прошлым летом женщина, которая приезжает на лето, даже держала поросенка. Теперь в деревне остались только огороды. Летом, кстати, сюда по заказу жителей приезжает автолавка. Они звонят председателю сельсовета, а та — в райпо. Условия создаются, когда есть на них спрос.

«Ни на что эту деревню не променяю!»

Деревня Боровики относится к Языльскому сельсовету. Домов тут стоит только четыре (из 20-25 имевшихся), но постоянно проживает одна семья — муж с женой.

— Вот уже двенадцать лет мы тут — и нас отсюда никто никуда не выгонит. Так привыкли! Три года назад мама умерла (93 ей было) — так мы и остались… Прошу мужа на зиму уехать, чтобы дрова хотя бы не палить. Он говорит: «Отпускаю на все четыре стороны». Он никуда не хочет переезжать. Летом тут сирень кругом — ему нравится, — описывает прелести родной деревни Людмила Руденко. — Тут не страшно — лишь бы здоровье было. Да и кому мы тут нужны? А так, рыбалка, ягоды, грибы — все есть.

Летом в Боровиках, как и в других деревнях, становится веселее. В одном из домов семь месяцев, с апреля по ноябрь, проживает женщина из Витебска. Один дом купили минчане, несмотря на наличие коттеджа в Боровлянах. Просто здесь спокойно, говорят жители, душа сама тянется.

Деревню Боровики некогда основал богатый человек из-под Слуцка. В былые времена тут был и тракт, и корчма, и баня, на месте которой сейчас собирают грибы.

Муж Людмилы — Борис Руденко — из Украины. После мореходной школы служил в морфлоте в Севастополе, где и познакомился с будущей женой. Там они начали встречаться, поженились, а потом в 1983 году переехали в Беларусь. И так живут уже сорок лет.

— Жили год в Слуцке, как жена родила, а потом приехали в Минск. Там я работал на тракторном заводе в кузнечном цеху. Квартиру построили кооперативную. Все стремились в город — вот и мы попали. На пенсию вышел в 2012 году, жена тогда же в Боровики переехала, я только в 2014-м. За тещей смотрели, — повествует Борис Руденко.

Жизнь в деревне для этой семьи не стала чем-то новым, ведь они и раньше старались каждые выходные или хотя бы через выходные выбираться в Боровики. И это при том, что тогда не было маршруток, путь мог занять почти целый день, да и пешком приходилось немалую часть проходить.

— Когда только женились, приехали сюда, мне эта деревня так понравилась! — восклицает мужчина. — Столько людей тут было! Не меньше двадцати, и все с утра на речке. Жена предлагала тут дом продать, купить в Верхутино, где поближе к городу. Я сказал: «Нет, отсюда никуда не уеду». Я бы ни на что не променял эту деревню.

Кстати, говорят, в Боровиках имеются захоронения еще с наполеоновских времен. Да и вообще, история тут богатая. Так, здесь некогда жил пан Загоровский, чей замок располагался в соседней деревне.

А сейчас поддержанием жизни деревни занимаются супруги Руденко. На своем участке они построили летнюю кухню, заканчивают баню.

— Сын приезжает каждые выходные. Мы бы не строились, если бы они с невесткой так не любили этот дом, — признается Людмила. — Они сами в Минске живут, а нам то внезапно блоки привезли на баню, то еще что-нибудь. И у нас в Минске квартира неплохая, большая, но мы туда не стремимся. Я вот неделю в Минске пробыла — ни разу не вышла на улицу.

— Хорошо в деревне, — поддерживает жену Борис Руденко. — Все условия есть. Что у председателя ни попросишь, все делают. Только позвонить надо. Я привык к такой жизни. Шума нет, не скучно. Думаю, Боровики будут жить. Эта деревня, судя по моему сыну, останется.

Стародорожский район — еще одно доказательство того, что у белорусской деревни есть будущее. Просто картинка будет уже не такой, как лет сорок тому назад.

Приоритеты молодежи меняются, и это надо признать. Но любовь к земле, потребность в душевном спокойствии и комфорте «записаны в ДНК» каждого из нас. Поэтому, хоть в роли дачников, но мы рано или поздно возвращаемся в деревню, просто потому что так «запрограммированы».