От шкур животных до «цифры» камуфляжа. Узнали, как маскировались пограничники в разные годы

Военнослужащих Государственного пограничного комитета Республики Беларуси в народе без малого 100 лет традиционно называют «зелеными фуражками». Зеленый (символ маскировки, под цвет листвы) сначала перекочевал на их головные уборы, позже — на маскхалаты, сменив в 1930-е годы цвет хаки, характерный для армейской формы. Таким образом, «погранцы» — первые военные Беларуси, применившие (пускай частично, лишь при выходе на задания) в своем обмундировании маскирующие расцветки.

От шкур зверей до всесильного хаки…

Первые попытки маскировки были предприняты людьми еще в каменном веке. Также в качестве примера можно привести африканских аборигенов и североамериканских индейцев. Охотясь, они до второй половины XIX века кутались в шкуры животных. Индейцы американского континента, воины племени пиктов (от лат. picti — «разрисованный») Британских островов наносили краску на лица и тела вовсе не для маскировки, как считают некоторые, а для усиления психологического давления на противника. И для задабривания духов войны, приносящих удачу в бою. Военная мысль народов мира вплоть до середины XVIII века не пришла к простому, казалось бы, для современного человека выводу о необходимости индивидуальной маскировки. Почему?

Главный упор был сделан на совершенствование оружия и организацию тактики войск. Недальнобойность луков и арбалетов, бомбард и баллист, позже — гладкоствольного оружия с его «слабым» порохом, сферическими снарядами и пулями не приносили нужного эффекта. Скрываться среди особенностей ландшафта от «короткоруких» стрелков и артиллерии было попросту незачем!

Вот почему тактика линейной пехоты предусматривала действия в шеренгах, колоннах и других компактных построениях. Пехота и кавалерия были сильны своими массами. Невозможно скрыть сотни и тысячи людей, марширующих под знаменами и дробь барабанов в полный рост… Да и зачем? Оружие все равно не причиняло значительного урона, поэтому маскировка считалась излишней. Но именно в годы наивысшего развития линейной тактики на двух континентах — в Северной Америке и Европе — пробились ростки перемен, ведущих к появлению прообраза военного камуфляжа. Промышленность научилась изготавливать достаточное количество высокотехнологичных по тем временам ружей-штуцеров. А военная мысль обосновала их адекватное применение в полевых баталиях.

Егерь Русской императорской армии времен Екатерины II

С Семилетней войны (1756-1762 годы) новой приметой стал рассыпной строй легкой пехоты — егерей (от немецкого Jäger — охотник). Идущие во главе пехотных линий стрелки со штуцерами (прообраз современных снайперов) первыми завязывали бой.

Егерь Русской императорской армии времен наполеоновских войн

В считанные десятилетия егеря европейских армий, и особенно колонисты Англии и Франции, игравшие роль легкой пехоты в лесных дебрях Америки, оделись сообразно назначению. Их мундиры и головные уборы стали менее приметных цветов (зеленый, черный, пепельный). В середине XVIII века в Америке появились созданные с нуля подразделения, заточенные не на поддержку основной пехоты, а на маневренную полупартизанскую войну. Одеты они были соответственно, причем по стандарту.

Стрелок отряда рейнджеры Роджерса времен войны за независимость

Отсутствие крупных затяжных конфликтов после наполеоновских войн привело к тому, что армии не нуждались в массовом переходе на униформу неприметного цвета — всерьез о нем вспомнили только после серьезных неудач. Первыми на грабли наступили англичане в Африке. Поражение британцев от восставших махдистов (Судан, 1880-е годы) и события англо-бурских войн (1880-1881 гг., 1899-1902 гг.), когда колонисты-охотники Трансвааля прицельно били одетых в красное англичан, многому научил последних. Переварив уроки предпоследнего десятилетия XIX века, колониальные войска Великобритании стали оперативно снабжаться формой цвета хаки.

Британский легкий стрелок 95-го полка времен наполеоновских войн

Первую мировую большинство противоборствующих сторон встретили, облачившись в неброскую униформу оттенков хаки. Нововведение коснулось только одежды снайперов, которым приходилось часами «работать» на ничьей земле или почасту выглядывать из-за бруствера окопа. С 1916 года бойцы Западного фронта стали самостоятельно наносить на свои каски камуфлирующие пятна (это делали немцы), покрывать их сетями для минимизации блеска на солнце (немцы, англичане и американцы). Этим все и ограничилось.

На пути к страшным испытаниям

В межвоенный период появились первые массовые образцы маскирующей формы и ее элементов, стали разрабатываться камуфляжные рисунки, проводиться научные опыты военными учеными по вопросу улучшения неприметности личного состава в бою. Особых успехов здесь достигли СССР, Италия и Германия.

Начиная с конца 1920-х советская военная мысль искала ответы на вопросы маскировки личного состава на полях будущих сражений. Над этим работал маскировочный отдел военно-инженерного полигона при главном военно-инженерном управлении РККА. С его помощью был разработан ряд маскировочных сетей, красок, схем окраски формы и техники, а также средств индивидуальной маскировки — первые масккостюмы, маскхалаты, лента-бахрома, чехлы для касок и оружия, прочие образцы. Все это запустили в серийное производство.

Летний маскировочный халат белого цвета с комплектом красителей для его разрисовки по типовым схемам был принят на вооружение Красной армии в 1925 году. Первыми в камуфляж переоделись пограничники. Предусмотрели и научно-теоретическую составляющую: до войны вышли иллюстрированные наставления по инженерному делу с описанием применения индивидуальных масксредств.

Хуже обстояли дела с практичностью. Просторные, не стесняющие движений, но фактически одноразовые «амебы» были хороши для спецзаданий. Однако средствами маскировки повседневного использования они стать не могли: в окопе в них не повернуться, снаряжение не достать, про умывание и прочие гигиенические процедуры и говорить нечего…

Советские пограничники середины 1930-х годов в камуфляжных маскхалатах типа «амеба» обследуют контрольно-следовую полосу

«Форма №8: что надели, то и носим…»

Периоду 1941-1942 годов Великой Отечественной войны свойственны бесконечные передвижения, отступления, перебазирования тыловых складов и военно-промышленных предприятий в глубь страны. Возникавшая при этом хаотичность в системе снабжения фронтовых частей сопровождалась невысокой дисциплиной ношения военной формы. Также сказался массовый призыв миллионов новобранцев, за внешним видом которых следить было попросту некогда. Поэтому допускались довольно значительные отступления от единообразия в униформе.

Это выразилось прежде всего в смешении элементов обмундирования, что коснулось и маскировочной одежды. Так, например, камуфлированные костюмы нередко использовались не в ходе боевых заданий, а на любом участке передовой или прифронтового тыла.

В условиях неудач на фронте, вражеских окружений и распутицы, не позволявшей осуществлять своевременный подвоз амуниции, многие военнослужащие часто выполняли задания, не пользуясь масксредствами. Потихоньку это входило в привычку и передавалось пополнению в виде неписанной традиции, сопровождаемой бравадой и нарочитым пренебрежением к опасности.

Разведчики в мочальных масккостюмах

Во второй половине войны (лето 1943-го — 1945-й) отмечаются резкий рост дисциплины и упорядочение в ношении формы одежды. Маскировочные средства стали встречаться вне передовой все чаще. Снайперы, разведчики, наблюдатели, бойцы отдельных мотострелковых батальонов особого назначения (ОМСБОН) НКВД СССР, «панцирная пехота» штурмовых инженерно-саперных бригад, контрразведка СМЕРШ и другие на задания стали отправляться в соответствующей камуфляжной экипировке. В конце 1944 — начале 1945 года в войска запоздало, но уже стал поступать камуфляж типа «пальма» (прообраз современной белорусской пиксельной «цифры») четырех сезонных расцветок.

Санитарка использует штаны от масккостюма типа «амеба», Ленинградский фронт, 1944 г.

Более того, фронтовая фото- и кинохроника этого периода запечатлела массовое использование маскхалатов и костюмов теми, кому они, вроде бы, не положены. Их можно увидеть на связистах, санитарах, кавалеристах, саперах, понтонерах и артиллеристах, пехотинцах. Добывали камуфляж всеми возможными способами. Найденная на захваченных складах и в личных вещах противника маскировочная одежда была желанным трофеем.

Кавалеристы-разведчики Советской армии в трофейных десантных куртках оскольчатого окраса, зима 1943-1944 гг.

Снимать камуфляж с убитых врагов бойцы тоже не брезговали. Носить немецкие масксредства, особенно расцветок войск СС, считалось особым шиком из-за их новизны (массово появились только во второй половине войны) и отличных камуфлирующих свойств.

Наши разведчики возвращаются из рейда. Район Спас-Демянска, 1942 г.

Использование зимних маскхалатов в Красной армии было повсеместным. И дисциплина ношения соблюдалась практически всегда по причине сильной заметности на белом фоне обмундирования иного цвета.

Среди солдатской молодежи маскировочный костюм с пятнами крови его бывшего владельца — егеря или панцергренадера СС — был лучшим доказательством храбрости, средством завоевания авторитета.

Нужно отметить, что вражеская сторона также не брезговала советским трофейным камуфляжем: в первую половину Великой Отечественной вермахт, страдавший от недостатка своих масксредств, использовал как наши камуфляжные костюмы, так и чехлы для касок. Советские маскхалаты и плащ-палатки, сшитые по нескольку штук вместе, хорошо подходили для маскировки орудийных щитов и стволов, использовались в качестве занавесок бойниц в дотах.

«Самодеятельность» в ношении форменной одежды наблюдалась также в дни успешных наступлений 1943-1945 годов, причем она была не чужда и высокопоставленным военным чинам. Так, в дни Белорусской стратегической наступательной операции «Багратион» лета 1944 года командующий 2-м Белорусским фронтом генерал-полковник Георгий Захаров появлялся на линии фронта исключительно в комбинезоне индивидуального пошива!

В русле единого подхода

Практика Великой Отечественной, которая подвела черту под опытом использования камуфляжа предвоенной поры, еще раз показала: маскирующий окрас должен стать нормой для каждого военнослужащего, участника конфликтов будущего. Следующим шагом Советской армии, правопреемницы Красной, стало постепенное внедрение камуфляжа в разные рода войск.

Первым (1957 год) штатным камуфляжным рисунком для ткани, которая использовалась для пошива маскхалатов (позже он перекочевал на обычную униформу) стал окрас «березка» в двух модификациях: «серебряный лист» и «солнечные зайчики». Сначала им обеспечили форму армейского спецназа, разведки мотострелковых частей, затем униформу пограничников. Позже, в 1984 году, подоспел более сложный трехцветный рисунок ВСР-84 «дубок», также известный как «бутан», попавший в ВДВ, морскую пехоту и авиационные части — как к летному, так и техническому составу. «Дубок» долго оставался на вооружении в армии России, Украины, он по сей день присутствует в экипировке летчиков и используется как камуфляж воентехников ВВС Беларуси.

Следующим поколением массового камуфляжа стал окрас «флора» двух модификаций: «арбуз» 1993-го и «вертикалка» 1998-го. Обе разновидности использовались в армиях России, Беларуси и ряда постсоветских стран до конца 2000 годов. Впоследствии их заменила «цифра» пиксельного типа. Этим камуфляжем Вооруженные Силы Беларуси и России в качестве основного снабжаются и сейчас.

Камуфляжных окрасов в нашей армии было много, но пограничники были первыми, кто сделал маскирующий рисунок «узором» своей военной судьбы!

Пару слов о теории

Камуфляж (от французского camouflage — «маскировка») — маскировочная окраска, применяемая для уменьшения заметности людей, вооружений, техники и др. Он снижает контрастную видимость объекта в оптическом диапазоне, затрудняя ее идентификацию. Образно выражаясь, благодаря обману зрения случается «обман мозга» наблюдателя. В результате наблюдатель не осознает, что его глаз скользит по потенциально нужному объекту, не видит его. Как именно камуфляж достигает своей цели, позволяя объекту слиться с местностью? Для этого маскировочный окрас имеет две важнейшие функции: имитационную и деформирующую.

Советский разведчик снимает мочальный маскировочный костюм

Первая помогает создать эффект неотделимости человека (предмета) от окружающего фона, чему способствует нанесенный на масксредства камуфляжный рисунок. Обычно используется имитационный рисунок, присущий определенной местности (маскировка под природный ландшафт: камни, ветви деревьев, листву, траву, моховые кочки и т. д.).

Вторая, деформирующая, помогает разбить (размыть) объект, то есть нарушить целостность его восприятия наблюдателем при помощи контрастных разноцветных (но все же естественных, присущих данной местности) пятен, штриховок, имитационных рисунков, даже (самый современный вариант) рисованных 3D-эффектов.

Подбор цветовой гаммы особенно важен и сложен, но фундаментальных требований к вариантам окраса можно выделить только два: рисунок камуфляжа должен доминировать в данной местности; его задача — «отталкивать» взгляд, быть естественно-обыденным, заурядным, непримечательным.

Участники военных событий вспоминают…

Военнослужащие Красной армии, прошедшие Великую Отечественную войну, упоминали в своих мемуарах различную маскировочную одежду той поры. Многие (но не все) носили ее годами, и она стала непременным атрибутом их воспоминаний. Немецкий камуфляж, прежде всего эсэсовский, был довольно качественным.

Александр Соловьев (разведчик):

— Снаряжение? Про маскхалаты, например, я даже и не слышал. Брали в поиск три-четыре плащ-палатки (для создания «смазанного» силуэта разведчика. — Авт.).

Мстислав Иванов (разведчик):

— Под конец войны переоделись во все немецкое: сапоги, маскхалаты… Только пилотка своя. Как в тыл идем — берем немецкую. К себе идем — надеваем свою.

Вера Рогова (регулировщица):

— Регулировщиц на Ладоге называли богинями. А как мы были одеты? Ватные брюки, телогрейка, полушубок и сверху маскхалат. Да еще ремнем подпоясаны. «Какая ты богиня? — подначивала одна девчонка другую. — Черти, наверное, и те краше» (маскхалат делал фигуру бойца нелепой, бесформенной. — Авт.).

Александр Рогачев (артиллерист):

— Надевали ватные брюки, телогрейку, короткую шинель и маскхалат. Каски не брали… Через капюшон маскхалата, каску, шапку и подшлемник команды подчас не было слышно.

Захар Пилат (сапер).

— Подгруппа разграждения (действовала. — Авт.) перед самым передним краем противника и на путях подхода к объекту поиска. Обмундирование: ватные шаровары и куртки, сапоги, маскировочные костюмы и шапки-ушанки…

Дмитрий Шамардин (разведчик).

— Что касается камуфлированной одежды, то ее у нас не было. Впрочем, как и у немцев (особенность войны в Заполярье: для ландшафта из скудной растительности и серых камней грязный оттенок хаки и серые шинели — самый подходящий вариант. — Авт.).

Ветераны вермахта описывали свой камуфляж редко (им не нравилось его надевать), бывшие военнослужащие войск СС — тоже, ведь его ношение было для них делом обыденным. Зимние маскхалаты тогда использовались повсеместно. Советские средства маскировки также часто фигурируют в мемуарах выживших ветеранов армии противника.

Вольфганг Кюхлер (связист):

— Особенно досаждали русские лыжные отряды («белые призраки», как мы их прозвали). Они, невидимые на фоне снега в своих маскхалатах, просачиваясь, <…> наносили удары по тыловым частям и коммуникациям, минировали дороги, взрывали мосты.

Клаус-Александр Диршка (пехотинец):

— Как одевались зимой?

— <…> Получил зимнюю куртку — белую снаружи, а внутри серую. <…> Водонепроницаемая, хорошая. Позже пришло зимнее обмундирование, но слишком, слишком поздно.

Бенно Цизер (разведчик):

— Мы медленно пробирались через густой подлесок, <…> совершенно неожиданно столкнулись лицом к лицу с тремя русскими… Их форма была прекрасным камуфляжем.

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!