Немецкий противник обезоружен. Как готовились к белорусской стратегической операции – «Багратион»

Близится 78-летие освобождение Беларуси в ходе Белорусской стратегической наступательной операции «Багратион» лета 1944 года. Мы привыкли читать и слушать, смотреть о ходе ее проведения – но всегда забываем о самом главном, о ее подготовке. «Побеждай сперва мыслью, а потом делом», – эта суворовская максима была как нельзя точно применена в дни подготовки войск к операции «Багратион» весны – лета 1944 года. Советские военачальники, работая над планом изгнания оккупантов с белорусской земли, создали идеальную организационную схему оперативных объединений Красной Армии. Речь о 1-м, 2-м и 3-м Белорусских фронтах, рожденных побеждать и прошедших с боями большую часть территории БССР. Каждый из них имел, подобно живому организму, свои особенности рождения, биографию и закономерности развития.

3-й Белорусский: наследник фронта-«неудачника»

Да, именно так – он возник в результате разукрупнения Западного фронта. Последний попал под реорганизацию после работы комиссии Государственного комитета обороны, разбиравшей причины неудачи Оршанской (октябрь – декабрь 1943 года) и неполного успеха Витебской операции февраля – марта 1944 года. Группа генералов во главе с Георгием Маленковым пришла к выводу, что такое громоздкое оперативное объединение, включавшее в себя шесть армий и танковый корпус, просто не в силах увязать их действия между собой. Изложенный на имя Иосифа Сталина доклад от 11 апреля 1944 года стал предпосылкой к созданию из большей части войск Западного фронта отдельного 3-го Белорусского. Как показали дальнейшие события – попали в точку!

Для того, чтобы фронт выполнил свою задачу как надо (а белорусское направление считалось главным в летней кампании 1944 года), ему нужны были лучшие, самые опытные, закаленные в горниле боев войска. Поэтому Ставка верховного главнокомандования собрала под фронтовые знамена не только отличившиеся в боях на других участках советско-германского фронта соединения, но и «старожилов» Западного фронта. Вот как описывал это решение Маршал Советского Союза Александр Василевский в своем труде «Дело всей жизни»: «4-й Украинский фронт готовился тогда к штурму Сапун-горы и взятию Севастополя. Сталин поинтересовался, какие войска можно будет взять после освобождения Севастополя на усиление фронтов белорусского направления. По-нашему с Алексеем Антоновым (один из главных организаторов операции «Багратион» – Авт.) мнению, фронтовое управление и две армии (2-ю гвардейскую и 51-ю) можно было вывести в резерв Ставки, причем обязательно на территорию Белоруссии». Крымская операция весны 1944-го станет своего рода «инкубатором» военачальников? Почему? Именно она станет первым сражением, открывшим непрерываемую череду побед, в результате которых мы несли потери строго ниже вражеских – так будет весь последний год войны…

В числе соединений, действовавших в Беларуси с зимы 1943-1944 годов, вернулся в состав 3-го Белорусского фронта с пополнения 2-й гвардейский танковый корпус Алексея Бурдейного. Доукомплектованный по штату, он имел в строю опытный офицерский состав, знавший на Витебщине каждый бугорок и накопивший достаточно злости за потери полугодовой давности.

Заботясь о результате будущих операций по максимуму, главное внимание Москва уделила качеству офицерского корпуса Красной Армии. Читаем в том же труде маршала Василевского: «Верховный попросил также сообщить свои предложения о начальниках штабов, создаваемых на белорусском направлении фронтов и наметить из состава войск 4-го Украинского фронта известный мне и наиболее опытный высший командный состав. …Я несколько позднее назвал двух командармов – Г. Ф. Захарова и Я. Г. Крейзера, а из командиров корпусов – А. А. Лучинского, П. К. Кошевого и ряд других командиров. Данные рекомендации тоже не пропали даром».

Не особенно задумывался Василевский и над кандидатурой командующего фронта, чьи силы занимали стартовые позиции от Западной Двины по Витебской гряде на севере до отрогов Смоленской возвышенности на юге. Имя Ивана Черняховского напрашивалось само по себе: он был неделю как назначен командующим Западного фронта и 24 апреля 1944-го возглавил 3-й Белорусский «по наследству». «38-летний Черняховский не имел опыта командования фронтом. …Ему достался крепкий и сильный штаб во главе с генералом-лейтенантом А.П. Покровским, что существенно облегчило молодому генералу дебют в качестве комфронта. …Тот не был отстранен по итогам работы комиссии ГКО», – рассказывает о формировании верхушки 3-го Белорусского фронта Алексей Исаев в своем труде «Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг в Белоруссии». Таким образом, молодая энергия Черняховского соединилась с опытом старожила белорусского направления Покровского.

Наметить кадровые перестановки и воткнуть флажки, обозначающие части и соединения, в карту большого масштаба легко. А вот сосредоточить сотни тысяч людей и тысячи единиц техники в планируемом месте в нужное время – совсем иное дело… На транспорт и логистику тылов 3-го Белорусского легла огромная нагрузка: автострады и особенно железные дороги эксплуатировались по полной. Однако сроки наступления то и дело висели на волоске – войска сосредотачивались с опозданием. Так, до старта «Багратиона» оставалось всего две недели, а много частей еще не было на исходных позициях. Читаем у Василевского: «…Прибытие войск на 3-й Белорусский фронт (на 9 июня – Авт.) из-за неудовлетворительной работы железных дорог задерживается и утвержденный план перевозок срывается… Из 3-го гвардейского механизированного корпуса… прибыло всего лишь 50% состава, тогда как по плану корпус должен был прибыть полностью еще 5 июня. Добавлю, что вообще в те месяцы работа железных дорог не раз вызывала у нас нарекания, их отставание от фронтовых нужд чрезвычайно осложняло выполнение боевых заданий». Победа, прежде чем коваться кровью, подготавливалась тратой сил, нервов, бессонными ночами.

Одной из причин отставаний была необходимость скрытного сосредоточения сил путем маскировки от авиационной, фронтовой и радиоразведки врага, которые летом 44-го были еще очень сильны. Сторожились и агентуры – против абвера применили беспрецедентные меры конспирации, вспоминал в своих мемуарах «Генеральный штаб в годы войны» тогдашний представитель Ставки ВГК генерал Сергей Штеменко: «…Направлена телеграмма, предписывавшая соблюдать строжайшие меры скрытности железнодорожных перевозок. Запрещалась служебная переписка по этому поводу, почти полностью прекращались командировки офицеров и генералов в Москву. На остановках эшелоны немедленно оцеплялись сильными патрулями и люди выпускались из вагонов лишь командами. Линейным органам ВОСО (военного сообщения – Авт.) и работникам НКПС (Народного комиссариата путей сообщения – Авт.) никаких данных, кроме номера, присвоенного эшелону, не сообщалось».

К началу Витебско-Оршанской операции как составной части «Багратиона» 3-й Белорусский фронт включал в себя 580 тыс. человек, более 9 тыс. артсистем и минометов, более 1,5 тыс. танков и САУ, более 1800 самолетов.

2-й Белорусский фронт: вспомогательный инструмент

Вторым, меньшим детищем разукрупнения Западного фронта, стал 2-й Белорусский фронт второго формирования – левый фланг, отпочковавшийся от перекроенного гиганта. Предтечей этого оперативного объединения был 2-й Белорусский первого формирования, просуществовавший с 24 февраля по 2 апреля 1944 года и имевший на своем счету одну не полностью удавшуюся Полесскую операцию марта – апреля 1944 года. Расформированный (по причинам военной целесообразности и из-за особенностей местности юга Беларуси) 2 апреля, он возродился с прежним названием, но в новом качестве.

Насчитывая всего четыре армии, 2-й Белорусский фронт имел вспомогательное значение и выполнял роль «загонщика». Да-да, именно так – как на охоте! «На 2-й Белорусский фронт возлагалась задача сковать как можно больше вражеских войск и не позволить гитлеровскому командованию использовать их для противодействия обходному маневру 3-го и 1-го Белорусских фронтов», – так уточнял его задачу Штеменко в своей вышеупомянутой книге. Такая вторичная роль была обусловлена самой местностью: полосу 2-го Белорусского фронта с севера на юг пересекал Днепр. «Нанесение здесь главного удара с перспективой столкнуться с обороной противника на рубеже крупной реки не сулило большого… успеха. Это обусловило менее масштабные задачи», – пишет Исаев («Операция «Багратион». «Сталинский блицкриг в Белоруссии»). Понятно, что для таких целей и командующий нужен был не из первых, и войска попроще – без элитных гвардейских контингентов.

Но тут имели место межличностные столкновения – фактор симпатий-антипатий и на войне никто не отменял. Первоначально командующим фронтом был назначен генерал-полковник Иван Петров, но его вскоре заменили по личному распоряжению Сталина. Вот как пояснял выбор Штеменко: «Верховный Главнокомандующий сказал, что член Военного совета 2-го Белорусского фронта Лев Мехлис пишет ему о мягкотелости Петрова, о неспособности его обеспечить успех операции. Мехлис доложил также, что Петров якобы болен и слишком много времени уделяет врачам. Для нас это оказалось полной неожиданностью. Видимо, у Сталина было какое-то предвзятое отношение к Петрову».

Замена Петрова на другую кандидатуру – генерал-полковника Георгия Захарова – также предвещала трудности. По словам Штеменко: «(Захаров – Авт.) был человеком весьма своенравным и не в меру горячим. Я очень опасался, что он начнет по-своему трактовать уже утвержденный Ставкой план операции, осложнит отношения с начальником штаба фронта генерал-лейтенантом А. Н. Боголюбовым, работником опытным, но тоже очень вспыльчивым. К тому же и Л. З. Мехлис оставался здесь». Захаров с высокой долей вероятности может быть назван креатурой Георгия Жукова: воевал под его началом под Москвой. Он также был из «крымских выдвиженцев», отличившихся при взятии Севастополя весной 1944-го, которыми старались усилить белорусское направление.

Кроме самой верхушки, сам штаб фронта был вполне сколоченным, костяк его составляли генералы и офицеры, прошедшие большой боевой путь и хорошо знавшие свое дело.

Особенности действий 2-го Белорусского фронта (ненужность крупных танковых соединений ввиду отсутствия рассекающе-охватывающих действий) диктовали порядок насыщения войсками. Однако творцы «Багратиона» постепенно пришли к мнению, что фронту нужна подвижная механизированная группа. «Она требовалась прежде всего для того, чтобы в решающий момент прорваться на западный берег Днепра, севернее Могилева, захватить там плацдарм и удерживать его до подхода основных сил 49-й армии. Мы опасались, что в противном случае враг может закрепиться по Днепру, усилив оборону отходящими войсками», – вспоминал М.С. Штеменко.

Таким образом, состав воинских частей фронта формировался во многом «вручную», их готовили, исходя из конкретных замыслов. В итоге кропотливое планирование вознаградилось успехами: «В состав ее (подвижной группы – Авт.) вошли: одна стрелковая дивизия, две танковые бригады, одна истребительно-противотанковая артиллерийская бригада и небольшие специальные подразделения. В ходе операции… удалось протолкнуть группу вперед. Она форсировала Днепр в районе Добрейки и… успешно отразила контратаки противника».

Лесисто-болотистая местность бассейна Днепра также диктовала свое: неразвитая сеть дорог предрекала ослабление артиллерии и выдвигала на первые роли ударную авиацию. «Нельзя было не предвидеть, что с началом преследования врага артиллерия наша отстанет. …Хочешь не хочешь, а при смене огневых позиций пользуйся дорогами, до крайности забитыми другими войсками. Это почти неизбежно влекло за собой ослабление артиллерийской поддержки… Компенсировать недостачу артогня могла здесь только авиация», – писал Штеменко. Сама природа сделала так, чтобы авиачасти были введены в состав фронта.

Более того, штаб фронта планировал свои действия и методом от противного, учитывая особенности вражеской инфраструктуры, при помощи все тех же авиачастей. «Дело, во-первых, в том, что в полосе фронта через огромный лесной массив одинокой нитью тянулось сильно выбитое, но доступное для движения шоссе Могилев – Минск. По нему ожидался отход основной массы разбитых войск противника, и 4-я воздушная армия, безусловно, должна была своими ударами с воздуха создать здесь многочисленные пробки, нанести дополнительный урон немцам в живой силе и технике. Наиболее подходящими для этой цели являлись также переправы через Березину – реку относительно крупную, но бедную мостами. Авиации, разумеется, требовалось много горючего, а его-то как раз и не хватало», – уточняет нюансы полководческой работы автор труда «Генеральный штаб в годы войны».

И вновь все упиралось в транспорт и логистику: руководство 2-го Белорусского, промучившись с поставками горючего из подмосковных складов, все же получило их на всю 4 воздушную армию в самый канун наступления. Автобатальоны, пересевшие по большей части на союзнические «студебеккеры» и «доджи», нужные для выстраивания схем подвоза военных грузов, прибыли на фронт в самый последний момент.

К началу Могилевской операции – первой в череде наступательных действий 2-го Белорусского фронта – оперативное объединение имело 320 тыс. человек, поддержанных несколькими сотнями танков, артсистем и минометов, а также 528 самолетами.

1-й Белорусский фронт: «старожил» белорусского направления

«Южанин» белорусских фронтов, соседствовавший с Украинскими фронтами на Полесье, он вел свою историю от главного старожила этого направления – Белорусского фронта.

Единственный и, следовательно, порядкового номера не имевший, он просуществовал с октября 1943 по 16 апреля 1944 года. Уникальность этого предшественника 1-го Белорусского в том, что им бессменно и неизменно успешно командовал генерал армии Константин Рокоссовский, проведший четыре успешных операции по освобождению юго-востока Беларуси. Эти обстоятельства закрепили за Рокоссовским славу мастера по прорывам долговременной обороны врага в условиях лесов и болот. И этот фронт стал его «наследственной вотчиной». 24 февраля, в момент создания номерных Белорусских фронтов, безымянному Белорусскому присвоили имя 1-го Белорусского с уточнением: «1-го формирования». Просуществовав до 5 апреля 1944-го, он вновь был реорганизован. И с 16 апреля 1944 года до июня 1945-го значился под именем 1-го Белорусского фронта 2-го формирования. Логичен вопрос: за счет чего он стал самым большим как по количеству войск, так и по длине своей полосы – почти 900 км?

Дело в том, что вновь созданный соседний 2-й Белорусский 1-го формирования, попав под командование генерал-полковника Павла Курочкина, успел провести только одну операцию – Полесскую (март – апрель 1944-го). Линия болот, разделявшая два фронта, заставляла командующих ломать голову над вопросами координации действий. И Рокоссовский поневоле стал задумываться над их объединением под своим началом. Вот как он сам описывает те обстоятельства в своих мемуарах «Солдатский долг»: «Такие соображения я и высказал Сталину, намекнув при этом, что было бы целесообразно передать нам и часть полосы, занимаемой нашим левым соседом. Должен сказать, что еще до этого разговора со Сталиным мы у себя обсуждали такой вариант: объединение в одних руках всего участка от Быхова до Владимир-Волынского. Это давало нам огромные преимущества в маневре силами и позволяло смело решиться на организацию удара в обход Полесья как с севера, из района Бобруйска, так и с юга, из района Ковеля».

Неполный успех Полесской операции соседа Рокоссовского – Курочкина – убедительно доказал, что объединение – лучший выход из ситуации. «Тут как раз… сработал случай: на участке 2-го Белорусского фронта произошла неприятность – противник нанес удар и овладел Ковелем. Сталин предложил мне быстро продумать наш вариант объединения участков обоих фронтов, сообщить в Ставку и скорее выехать к П.А. Курочкину… на месте мы убедились, что накануне крупного наступления нам невыгодно начинать частную операцию по освобождению Ковеля, и мы от нее отказались. Вскоре последовала директива Ставки о передаче нашему фронту всего участка, охватывающего Полесье с юга, и находящихся на нем войск».

Частная удача врага по деблокированию фестунга (крепости) Ковель помогла выковать оружие возмездия – огромный 1-й Белорусский фронт, который обрушится летом 1944 года на группу армий «Центр». Удивительно: война – мириады приказов и тонны штабных документов, призванных предусмотреть все, но Его Величеству Случаю тоже находилось в ней место!

Фронт включал в себя десять общевойсковых и одну танковую армии, три танковых, один механизированный и три кавалерийских корпуса, две воздушные армии и Днепровскую речную флотилию. Тут же зашевелились тылы – огромное объединение нуждалось в пополнении людьми и военных грузах. Здесь пришлось изрядно поволноваться – сроки начала «Багратиона» то и дело оказывались на пороге срыва. Вот что писал непосредственный организатор снабжения фронта по линии Генштаба Штеменко: «Продвижение транспортов с боеприпасами для 1-го Белорусского фронта происходит чрезвычайно медленно. В сутки сдается фронту один-два транспорта… Есть основание предполагать, что к установленному сроку фронт обеспечен не будет. В замедленном темпе подвозились сюда и войска. Опаздывали, в частности, артиллерийская бригада большой мощности и три самоходно-артиллерийских полка. Чрезвычайно задерживался в пути 1-й механизированный Красноградский корпус… к исходу 12 июня прибыло всего пять его эшелонов».

И если бы дело было просто в своевременном подвозе! Штабу фронта приходилось порой вдаваться в такие коллизии, в которые порой трудно верится… Так, например, одна элитная часть, перебрасываемая с Украины, имела все шансы придти в Беларусь… в урезанном виде! Высокие чины 2-го Украинского фронта считали, что техника с экипажами им нужна самим и собирались ополовинить штатный состав уходящих частей. Попросту оставить себе лучшие подразделения! Характерные воспоминания М.С. Штеменко на этот счет: «К началу перегруппировки… гвардейской танковой армии обнаружилось, что из ее состава на месте хотят изъять часть танков и полки самоходной артиллерии». В связи с этим 2-й Украинский фронт получил следующую директиву: «…Гвардейскую танковую армию отправить… со всем наличием людей, материальной части и имущества. Оба корпуса должны иметь не менее 300 танков». Фактически приходилось конкретно указывать начальникам: оставьте штатный состав в покое, не смейте растаскивать армию на части!

Подобным образом вели себя хозяева и более высоких военных кабинетов. Так, еще одной болью стала авиация дальнего действия. Два координатора Белорусских фронтов – маршалы Советского Союза Василевский и Жуков – прибрали авиацию дальнего действия к своим рукам. Основная масса самолетов-бомбардировщиков была расписана для обеспечения нужд 1-го и 3-го Белорусских фронтов, а про 2-й совсем забыли. Не помогала и настойчивая деловая переписка. Так, Жуков выделил ему некоторое количество АДД, но только на бумаге – фактически представители бомбардировочных полков в штабе 2-го Белорусского так и не появились. Однако небольшое запаздывание с наступлением 1-го Белорусского фронта позволило Рокоссовскому дипломатично «одолжить» некоторые авиачасти для уничтожения целей, которые находились в полосе атаки фронта-соседа. Будущий Маршал Советского Союза заботился прежде всего о пользе общего дела, а не о собственной карьере.

Только ударные группировки 1-го Белорусского фронта составили на 1 июня 1944 года более 370 тыс. человек, более 500 танков и САУ, более 5 тыс. артсистем и минометов, более 400 самолетов.

Чего добились и во что превратились после Победы?

Планирование операции «Багратион» может считаться образцом оперативного искусства. Сроки наступления 3-го и 2-го Белорусских фронтов сдвинулись лишь с 17 (по другим данным – с 19) на 23 июня, а 1-го Белорусского – с 17 на 24 июня 1944 года. В начале операции приняло участие 1 млн. 670 тыс. бойцов, в ходе наступления их количество возросло до 2 млн. 400 тыс. (не считая 80 тыс. солдат и офицеров Войска Польского, а также советских и польских партизан). Им противостояло (считая резервы) чуть более 1 млн. военнослужащих вермахта и венгерских вооруженных сил, СС, охранных и полицейских частей.

После освобождения Вильнюса и Каунаса с окрестностями 3-й Белорусский фронт помог заблокировать в Курляндии (Латвия) несколько сот тысяч солдат и офицеров врага. Позже участвовал в еще одной стратегической операции – Восточно-Прусской. Точкой в боевой деятельности стало взятие цитадели германского милитаризма – Кенигсберга, а также города-порта Пиллау. 15 августа фронт окончил свое существование. Его полевое управление приняло участие в формировании управления Барановичского военного округа.

2-й Белорусский, вступив в Польшу, был повернут на Восточную Пруссию, после чего пошел вдоль побережья Балтики – освободил от нацистов Гдыню и штурмовал Данциг. Разбив штеттинскую группировку под Берлином, он окончил свой боевой путь взятием датского острова Борхольм. 10 июня 1945 года фронт преобразован в Северную группу войск.

После «Багратиона» 1-й Белорусский фронт продолжил путь строго на запад. Двигаясь сквозь толщу польских земель, он освободил Люблин и Варшаву, вернув этой земле государственность. Дальше его ждали бои за Германию и ее главный оплот – Берлин. 10 июня 1945 года полевое управление фронта реорганизовано в управление созданной Группы советских войск в Германии.

1-й Прибалтийский фронт своим левым крылом помог 3-му Белорусскому фронту освободить север БССР – Витебско-Оршанская и Полоцкая операции лета 44-го. Забывать про это тоже нельзя.

Действия всех четырех фронтов навеки вошли в летопись нашей Победы в Великой Отечественной войне.

 «К этому времени (весна 1944 года – Авт.) не было еще никаких данных, которые позволили бы предугадать направление или направления, несомненно, готовившегося летнего наступления русских. Так как авиация и радиоразведка обычно безошибочно отмечали крупные переброски русских сил, можно было думать, что наступление с их стороны непосредственно пока не грозило. Временами приходилось руководствоваться лишь догадками.

…намерения противника стали выясняться примерно к 10 июня (когда было уже поздно реагировать всерьез – Авт.). Именно здесь, где немецкое командование меньше всего ожидало наступления, стали появляться, очевидно, признаки крупных приготовлений русских. Радиоразведка сообщала о новых армиях; авиация отмечала усиление железнодорожных перевозок и интенсивное движение на шоссейных дорогах. Как всегда, отлично работавшие дивизионы АИР (артиллерийской инструментальной разведки – Авт.) установили, что на ряде участков фронта немецкой группы армий начали пристрелку крупные силы переброшенной сюда русской артиллерии. Пленные сообщали о появлении в тылу противника «ударных частей» (однако реагировать и тасовать части, перебрасывая их к «белорусскому выступу», германскому командованию было уже поздно! – Авт.).

Подписывайтесь на наш Telegram-канал Минская правда|MLYN.by, чтобы не пропустить самые актуальные новости!